Топ-модель 2. Я хочу развод

Глава 19

Максим заполняет собой большую часть душевой кабины. Я быстро отворачиваюсь, выдавливаю гель на ладони и начинаю тереть плечи. Свои, разумеется. Бока, спину.

Он настраивает температуру, прибавляя пару градусов. Встает под поток воды, касаясь бедром моих ягодиц. Да не просто касаясь — обжигая неправильностью! Отстраняюсь тут же. Отскакиваю.

Мы голые.

Мы оба здесь голые!

Его ладони падают на мою талию, заставляя вновь вздрогнуть.

— Толкнул? Прости. — Он удерживает. — Не хотел, Ань, тесно тут, — просит прощения с улыбкой на губах!

Я этот тон ни с чем не перепутаю, Максу весело. Сам пальцами перебирает.

Спиной к нему стою. Вдох-выдох. Это всего лишь отец моей дочери, он был на родах, он мне как… брат уже. Наверное.

Почти бывший муж. Мы разводимся. Разъезжаемся. И все такое прочее. Мне надо меньше истерить и вести себя адекватнее.

— Все в порядке, — отвечаю, — тут не очень скользко. Руки можно убрать. — И надавливаю голосом: — Максим.

Если бы он полез сейчас и стал лапать, я бы разозлилась от обиды, но он отстраняется, и я в недоумении.

— Будь осторожнее. — Макс снова встает под поток воды и начинает вещать практически буднично: — На работе бои не на жизнь, а на смерть. Я задолбанный, ты даже не представляешь насколько. Помнишь Дениса? Проворачиваем с ним одну идею спорную. А, на митинг сегодня ездили. Народ, кстати, про тебя спрашивал.

— Да? Серьезно? А что именно?

— Правда ли у меня жена супермодель.

— А ты что сказал?

— Что правда.

Улыбаюсь. Это приятно. Поглаживаю себя — по плечам, шее. Жарко-то как, на нас будто кипяток льется. Или кажется мне?

Не думала, что известность будет столь масштабной. Максим что-то еще говорит про Дениса, про судью, и мне с одной стороны, интересно послушать, но с другой… Эм. Нужно смыть скорее этот гель и покинуть ванную.

— А плохого обо мне ничего не говорили?

— Я не вслушивался.

Улыбаюсь шире. Боковым зрением замечаю, что он поднял руки вверх и намыливает волосы, следовательно, глаза, по логике, должны быть закрыты, поэтому прижимаю ладонь к груди и на секунду позволяю себе обернуться.

О нет. Вновь в стекло кабинки пялюсь, потираю губу. Я, конечно, в мыслях зову Максима старым из-за нашей разницы в возрасте и его ископаемых замашек, но этот мужик совсем не стар. Ни одного седого волоса.

Крепкое тело, налитые мышцы, будто он только что, вот буквально, пробежал пару кэмэ. Плоский живот с выделяющимися косыми. Не понимаю, почему я не выхожу из этой кабинки немедленно. Я просто не понимаю ничего.

— …Ну а потом мне сообщают, что Бобров звонил четыре раза. Я, мать его, понятия не имею зачем. Благо конец дня был, а завтра что-нибудь придумаю. Потому что не перезвонить будет невежливо, уебок может о чем-то догадаться… — вещает Максим вполголоса. — Прости за обсценную лексику, Анют.

Я еще раз украдкой оборачиваюсь и смотрю ниже. У него стоит. Ровненько так вверх, как стрелка часов, показывая на двенадцать. Капец. А у самой внутри все как будто плавится, готовое подстроиться и всю эту красоту принять. Немедленно. Промежность пылает.

Ствол крепкий, крупный, под стать обладателю. С проступающими синими венами и на контрасте — с розоватой нежной головкой. Я вживую-то и не рассматривала никогда. Лобок густо покрыт короткими черными волосками. Мошонка совсем темная. Сглатываю. Я по сравнению с этим мужиком вся светлая, розовая. Капли мыльной воды стекают по его телу вниз, по животу, члену, волосатым ногам, ягодицам. Сжимаю бедра крепче, сгорая одновременно от стыда и любопытства.

— Ты меня слушаешь?

Кипятком ошпаривает. Это ведь… ненормально? Что он тут моется и у него стоит. Какой-то сюр.

Толкаю Максима бедром сама и встаю под душ, смываю пену. С этого момента напряжение как-то болезненно усиливается, оно в скованных движениях, в тесноте и жаре, от которого кружится голова. Мы оба быстро дышим, кабинка окончательно запотела.

— Да, слушаю. Думаю, он точно догадается. Если бы я оставила человеку четыре пропущенных, а он спокойно поехал домой, то выводы я бы сделала.

Макс фыркает:

— Справедливо.

— Скажи, что жена отвлекла, — даю совет. — Всегда можно свалить на жену.

На мгновение пересекаемся глазами. Максим начинает себя намыливать: плечи, грудь, живот, потом член. Вашу мать, он намыливает свой член. Я тут же отворачиваюсь. Открываю дверцу, собираясь покинуть эту обитель разврата.

Он вновь кладет руки на мою талию, притягивает к себе, да так, что налетаю спиной на его грудь, бедрами вписываюсь в стояк. Кровь шумит в ушах, жизнь пробегает на ускоренке, между ног все пылает, как и живот. Все тело пылает. Это больше, чем я готова выдержать.

Он не трогает грудь или вульву, иначе бы я просто расплакалась.

Чуть приподнимает меня, делает толчок, член трется о мои складочки, буквально проскальзывает по входу, клитору, лобку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Взрывает от какого-то священного ужаса.

— Блядь, я не вижу твои глаза, — выпаливает Макс. Обнимает вдруг нежно руками своими загребущими. Разворачивает к себе. — Не могу с тобой так. Посмотри, Аня, я хочу увидеть, — добавляет быстро, низко.

Секс? Сейчас прямо секс? Между нами? Здесь?

Потряхивает. Я правда решила, что мы моемся. Что ему было холодно…

Ну что за дура! Какой он козел! От обиды слезы.

Наши взгляды встречаются, соединяются намертво мощным замком. И начинается какая-то техника. Максим подхватывает меня на руки за бедра, машинально обвиваю его талию, он прижимает к стене и нависает.

Обнимаю за шею. Он тянется целоваться, но я вновь отворачиваюсь, и Макс зацеловывает мою щеку, шею. Жадно, голодно.

— Я тебе не дам, — выдаю с неимоверным усилием воли.

— Побудь еще минуту, — говорит он отрывисто. — Побудь со мной.

— Не будь козлиной! — цежу сквозь зубы.

Сжимаясь внутренне от противоречивого удовольствия. От потребности я обнять крепче, прильнуть. Как бы это было хорошо! Жарко, горячо, чувственно. Прошибает потом от одной мысли, от желания. И ужаса, что снова увижу мужа с другой.

Облизываю вмиг пересохшие губы. Сердце качает кровь по венам. Максим делает движение бедрами — я вздрагиваю. Он усмехается криво, по-мальчишески задорно, улыбается широко и искренне. У него щеки горят.

— Я тебе не дам. Даже не мечтай! — выпаливаю в лицо.

— Почему?

Боже.

— Во-первых, мне нельзя беременеть, а ты без резинки. Во-вторых, ты мне все еще неприятен после вчерашнего. В-третьих, хочу по любви, а тебя разлюбила.

Мгновение длится тишина, лишь вода шумит, поливая его спину.

— Уверена? — Макс чуть приподнимает брови.

— Ты все для этого сделал.

— Ну наконец-то. — Он медленно опускает меня на ноги. — Взрослеешь не по дням, а по часам.

— С кем поведешься. Больше меня не трогай. Никогда. — Вздергиваю подбородок.

Муж в этот момент оглядывает меня с ног до головы, да так жадно, хаотично, не стесняясь. Член дергается, и Максим чуть сжимает его рукой, будто поправив.

Я вспоминаю вторжение — как это было по ощущениям. Помню ведь. Помню! Две ночи в объятиях Макса провела. Вновь прошибает потом, сейчас сильнее, Максим втягивает воздух через нос. Вода хлещет на него.

А я сжимаю грудь, отпускаю ее на свободу и, развернувшись, выхожу из кабинки. Заматываюсь в полотенце и покидаю ванную, слыша, как он беззвучно ругается.

Качаю головой обескураженно.

Едва глотнув прохладного воздуха, я делаю пару жадных вдохов. Боже-боже, что это было? Пулей залетаю в спальню и закрываюсь на замок. Вита сладко спит, я же присаживаюсь на краешек кровати и тру лицо.

Сжимаюсь вся. Горю. В промежности влажно, ногу на ногу закидываю. Какие эмоции из-за Макса опять! Они чувства мои на лоскуты порезали за каких-то пару минут. Ровно столько мы были в душевой.

Сама уже не понимаю, где любовь, где ненависть, где страсть, а где нежность? Ничего не понимаю!

Но нужно бороться. Не сдаваться ему так запросто, иначе будет все то же самое. Сейчас он меня хотя бы уважает.

Дышу так быстро, что запыхалась. Вскакиваю на ноги и хожу по комнате, туда-сюда хожу.

Член этот его дурацкий, эрегированный. Горячий весь. Я стискиваю зубы. Головой качаю. Он что, ожидал, что я ему дам вот так сразу? Едва пришел?

А как нужно было поступить? Что было бы, если бы разрешила?

Спустя некоторое время накидываю халат и выхожу из комнаты. Дома тихо. Я подхожу к двери спальни мужа, стучу. Сжимаюсь. Снова стучу. Тишина.

Тогда делаю то, что не делала еще никогда — толкаю дверь и захожу. Первое впечатление — и правда здесь холодно, комната ведь угловая. Даже обидно, я думала, это предлог для встречи.

Максима нет.

Но есть его мобильный на кровати, экран горит. Я быстро оглядываюсь по сторонам, произношу негромко:

— Макс? Ману, я нагрубила, хочу поговорить.

Тишина.

— Ну твое поведение тоже… такое себе!

Подхожу к ванной — вода шумит. Он… эм, зубы чистит? И тут со мной что-то неправильное случается, видимо это деревенская сущность вылазит, иначе объяснить не могу, почему глаза заволакивает туманом, а совесть выключается.

В следующую секунду осознаю себя сидящей на кровати с телефоном мужа в руках и жадно пялящейся в экран.