Вторая жена господина Нордена. Книга 3

Глава 22

Друг без лишних вопросов вскочил со стула, схватив свой чемоданчик, и бегом кинулся к двери. Я последовал за ним. И почти сразу же позади нас раздался звонок. Нэйлия явно собиралась выскочить в коридор, но, увидев нас, вернулась в комнату.

— Госпоже, кажется, совсем плохо, — еле слышно сказала она. Глаза на бледном лице сейчас казались огромными. — Только что она вдруг начала стонать и метаться, а сейчас…

Я ничего не ответил и взглянул на кровать, возле которой уже суетился Эксерс. Полина странно вытянулась и лежала неподвижно. Под глазами залегли тени, бледное лицо, на котором неестественно ярко горят щёки, как-то разом осунулось, каждый вздох, кажется, даётся ей с огромным трудом. Пальцы рук будто свело судорогой: она вцепилась в одеяло.

— Нэйлия, приложи к виску, — приказал Рониэль, одной рукой протянув служанке артефакт, а другой роясь в чемоданчике. — Поделись с ней силой, если сможешь, — бросил он мне. — Только очень-очень осторожно, следи за реакцией.

Я присел на кровать и положил ей руку на лоб. Полина дёрнулась. Сухие губы приоткрылись, она пробормотала что-то непонятное и попыталась отстраниться. Эксерс подошёл к кровати, взял девчонку за руку и сделал очередной укол. На этот раз она даже не дёрнулась. Черты заострились, глаза она больше не открывала. Дыхание будто выровнялось, но теперь его почти не заметно.

— Это агония? — спросил я и не узнал собственный голос.

— Кризис, — спокойно ответил Эксерс. — Жар всё ещё на самой высокой отметке. И тебе лучше сразу быть готовым к худшему.

— Всё совсем безнадёжно?

— Нет, конечно. Но выздоровление будет зависеть от её воли к жизни. Мы сделали всё, что могли.

Ну да, он видел не одну смерть. А я всё как-то больше то, что за ней следует… Я тяжело вздохнул. Кажется, теперь на мне до конца жизни будет лежать ещё одна жертва. Я не уберёг свою семью, и сейчас сам стал убийцей. Мне казалось, что я давно уже утратил способность чувствовать, но, видимо, ошибся. Чувства во мне отмерли не до конца. Или всё дело в этой ни в чём не повинной девушке, который не посчастливилось попасть в наш мир и занять место другой? Глупо скрывать от самого себя, что Полина не оставила меня равнодушным. Только я слишком поздно узнал, кто она. А теперь это больше не имеет значения…

Я поднял голову и посмотрел на Эксерса. Он держит руку Полины и, судя по всему, следит за пульсом. Выглядит невозмутимым, но лицо мокрое от пота. Нэйлия стоит чуть позади, опустив голову, и что-то шепчет. Может, молитву.

Полина ещё дышит. Если она выживет, я сделаю всё, чтобы уберечь её от опасностей и вернуть домой. Только бы она не умерла… Я взял вторую её руку в свою, снова тонким потоком передавая ей силу.

— Вряд ли это поможет, — тихо сказал Эксерс. — Полагаю, что из-за вмешательства в разум её организм как бы… в растерянности. И пытается бороться. Поэтому ей так плохо. Сейчас я попробую ввести её в глубокий сон, чтобы сознание успокоилось. Не уверен, что это поможет, но ничего другого в голову не приходит.

— Делай что считаешь нужным, — сказал я и отнял руку. — Я… выйду. Не хочу это видеть.

— Конечно. Я тебя позову в любом случае.

Я ничего не ответил и быстрым шагом вышел из спальни. Тьма требовала выхода. Проходя мимо кабинета, я вспомнил, как ещё пару часов назад Полина смеялась, когда я лицемерно пытался её успокоить. Ладони закололо, и я направил импульс в дверь. Она с грохотом распахнулась и повисла на одной петле. Я сжал челюсти и прошёл к входной двери.

Сад встретил ночной прохладой. Где-то в кустах тревожно закричала сова. Я так переживал, что женившись, предал Лину. А что она сказала бы, узнав, что я сделал с Полиной? Что сказали бы отец, мама, брат? Уж точно не одобрили бы. Хотя я и сам себя не одобряю, что уж говорить про них. Я послал ещё несколько импульсов в темноту сада. Раздался треск ветвей. Я поморщился и тяжело опустился на верхнюю ступеньку.

Мыслей не осталось, сознание охватила спасительная пустота. Только сейчас я осознал, что и сам потерял очень много силы: сначала во время вмешательства, потом — пытаясь спасти Полину. Я прикрыл глаза. Сова замолкла, и вокруг повисла давящая тишина. Пожалуй, это ещё хуже, чем сидеть в спальне. Но и туда возвращаться страшно. Впервые за семь лет я испытывал самый настоящий, неподдельный страх. В ушах начало шуметь, и я усилием воли попытался отогнать такое знакомое ощущение. Мне только приступа паники сейчас и не хватает. Шум в ушах нарастал, перед глазами замелькали вспышки, тишина будто давила на голову.

Я окончательно потерял счёт времени. Кажется, прошла целая вечность, когда дверь позади распахнулась. Эксерс, явно не сразу заметивший меня в темноте, хорошенько пнул меня ботинком в спину.

— О, так ты здесь? — спросил он, обойдя меня и остановившись напротив. — Смотрю, совсем расклеился. Что ж, могу тебя обрадовать: кризис успешно пройден. Физически твоя жена оправится в ближайшие дни.

Я слабо кивнул и прижал руки к вискам, всё ещё пытаясь справиться с надвигающимся приступом. Рониэль, кажется, собрался закурить, но посмотрев на меня, без лишних вопросов ушёл обратно в дом. Я тщетно пытался собраться и отогнать надвигающийся приступ. Звуки доносились будто сквозь вату и стали слишком громкими. Шаги Эксерса, кажется, едва не разорвали мне уши. Рониэль присел рядом и протянул мне стаканчик. Я взял его подрагивающей рукой и выпил, поморщившись. Сколько я принял этой гадости, не счесть.

— Ну и ночка, — выдал Эксерс.

— И не говори, — пробормотал я, прислушиваясь к ощущениям.

Рониэль оставил дверь дома открытой, и в неярком свете из прихожей я наблюдал за тем, как он достал из кармана рубашки сигару и принялся разминать её в пальцах.

— В общем, насчёт твоей Полины пока сложно сказать что-то обнадёживающее. Жить она будет, но вот что с её разумом, непонятно. Возможно, она в самом деле потеряет память. Не хотелось бы тебя заранее пугать, но уж лучше тебе сразу знать правду. Она может растерять и всё основные навыки, так что придётся заново учить её ходить, держать ложку и тому подобное. Возможно всё-таки придётся положить её на лечение в «Сайлентис», хоть ты этого и не хочешь. Короче говоря, посмотрим. Для начала надо дождаться, когда она придёт в себя.

Полина всё так же неподвижно лежала на спине, но за то время, что Эксерс курил, а я приходил в себя, браслет начал понемногу остывать. Её дыхания слышно почти не было, но сердце тихо билось. Я зачем-то убедился в этом лично, прощупав пульс на шее.

Нэйлия молча застыла в кресле и лишь слабо кивнула мне. Кажется, даже она потеряла свои обычные самообладание и невозмутимость.

— Ну что, дружище, надеюсь, теперь вы уже без меня справитесь, — сказал Рониэль у меня за спиной. Он мыл руки в ванной и как раз вернулся в спальню. — Сейчас ещё раз проверю все показатели и поеду, пожалуй. Хоть пару часиков посплю.

Я оторвал взгляд от бледного лица Полины и посмотрел на Эксерса.

— Спасибо тебе. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Прекратить благодарить за очевидное, — проворчал Рониэль и взялся за свои артефакты.

Я присел на край кровати, наблюдая за ним и зачем-то взяв Полину за руку. После измерений температуры и давления на лице Эксерса наконец появилась вполне искренняя улыбка.

— Ну всё, теперь опасность точно миновала. Какое-то время она проспит. Возможно, даже сутки. Потом будет испытывать слабость, тошноту, головную боль. На всякий случай я подъеду утром, до твоего ухода на службу.

— Спасибо, — кивнул я.

Эксерс погрозил мне пальцем и принялся собирать свои артефакты и склянки в чемоданчик. Я всё ещё ощущал себя неважно, но по сравнению с тем, что пришлось пережить Полине, это полная ерунда.

— Не провожай меня, — сказал Рониэль не терпящим возражений тоном. — С этим Нэйлия справится, а ты тоже отдохни.

Я рассеянно кивнул. От руки Полины исходило едва уловимое тепло, и мне совсем не хотелось её отпускать, да и вообще оставлять девчонку одну хоть на минуту. Я поднял взгляд на Нэйлию и приказал:

— Проводишь Рониэля, закроешь ворота, принесёшь мне ключ и можешь идти к себе. К семи утра вернёшься, я дам указания. Постарайся отдохнуть: тебе весь день нужно будет следить за состоянием госпожи.

— Я всё поняла, господин Адриэн, — кивнула Нэйлия. Она старательно делала вид, что ничего особенного не происходит, но в глаза мне всё же не смотрела и поспешила вслед за Рониэлем.

— Увидимся, — бросил мне Эксерс, обернувшись через плечо на пороге комнаты.

— Ещё раз спасибо, — ответил я и, встав с кровати, подошёл к креслу, где недавно сидела Нэйлия.

Раздался тихий стук входной двери. Полина вздохнула, но осталась лежать в том же положении. Спустя несколько минут вернулась Нэйлия. Тихо просочилась в спальню и протянула мне ключ от ворот.

— Вы уверены, что я вам больше не нужна? — шёпотом спросила служанка.

— Пока нет, я сам присмотрю за Элианной. Лучше отдохни нормально, чтобы днём не уснуть на посту.

— Что вы, господин Адриэн, я бы никогда…

— Иди уже, — отмахнулся я. Нэйлия поклонилась и, пятясь, вышла из спальни. Вскоре опять закрылась входная дверь, и стало тихо.

Я прикрыл глаза. Теперь, когда есть время, надо бы обдумать, что делать дальше. Я сказал Эксерсу всё как есть: Полину по закону и в самом деле надлежит отправить под следствие. Только вот стоит представить себе, как я хладнокровно привожу её в Дом правосудия, объясняю ситуацию дежурному, как он забирает девчонку, представить сырую, мрачную тюремную камеру, бесконечные допросы, очередное чтение сознания… Там никто не будет осторожничать, и она вряд ли выживет. А даже если выживет, её не ждёт ничего хорошего.

После суда, где наверняка обвинят не только в шпионаже, но и в том, что притворялась Элианной, скорее всего, определят на каторгу. А о том, что делают надсмотрщики с симпатичными женщинами, даже думать противно. Я невольно представил себе, как грубые руки с толстыми пальцами оставляют на нежной коже синяки… и с трудом подавил желание вышибить ещё какую-нибудь дверь.

Хотя и тюрьма не сильно лучше. Там есть как другие заключённые, так и стражники без особых понятий о морали. И я сделаю всё, чтобы защитить Полину. Я невесело усмехнулся: получается, я собираюсь защищать её от правосудия. Но ведь главное — справедливость, так?

Однако кроме этого есть и ещё много вопросов, которые нужно будет решать. Признаваться ли ей, что знаю, кто она? Наверное, безопаснее и дальше делать вид, будто она Элианна, и я ни о чём не догадываюсь. По крайней мере, она будет стараться играть роль. А вот если поймёт, что я всё знаю и расслабится, может и выдать себя. Или я просто не хочу говорить, что читал её мысли?

Я повернул голову и посмотрел на Полину. Она так и лежала на спине, и в неярком свете ночника её лицо казалось совсем юным. А ведь она, как оказалось, старше Азерис на пять лет: она не раз думала об этом. И почему я раньше не догадался, что передо мной не Элианна? Не так уж сильно они и похожи, если внимательно приглядеться. И как же хорошо, что никто не приглядывался!

Хотя… Могу ошибаться, но, кажется, семейный целитель Азерисов всё-таки догадался, что перед ним не Элианна. Насколько помню, он её хранитель и знает с детства. Посреди беседы он вдруг назвал Полину «бедной девочкой» и перестал обращаться по имени. Судя по всему, добряк Иверс пожалел её и решил, что со мной она будет в безопасности. Если ещё когда-нибудь увижу его, надо будет поблагодарить за это. А ещё Дэнвин считает меня порядочным человеком. Знал бы он, что у меня был за план на его сбежавшую любимицу…

Однако и без советов Иверса Полина избрала правильную линию поведения. Начни она показывать характер, пытаясь получше притворяться Элианной, неизвестно, до чего я додумался бы. И очень возможно, что разоблачил бы её сразу. И тогда точно отдал под следствие без особых угрызений совести. Но за то время, что мы женаты, я успел немного узнать её и даже по-своему привязался.

Теперь хотя бы понятно, почему меня так потянуло к ней с первого же дня. Почему при взгляде на это испуганное, несчастное выражение лица так хочется обнять её и защитить от всех. Признаться честно, я боялся, что такое действие оказывает на меня Азерис. Слава всем богам пантеона, это не так.

Я встал из кресла и прошёлся по комнате. Голова тяжёлая, сил я лишился порядочно, а спать сегодня нельзя. Хоть Эксерс и сказал, что кризис пройден, лучше не рисковать. Ладно. Отосплюсь в могиле, как любил повторять наш преподаватель по уголовному праву.

Ещё раз взглянув на Полину, я подошёл к кровати, поправил съехавшее одеяло. Пожалуй, можно отлучиться на несколько минут, чтобы сделать себе отвара. Несмотря на все события последних часов я всё-таки испытывал облегчение. Теперь, когда я знаю, что передо мной не Элианна, появится хоть какая-то определённость.

Очутившись в кухне, я включил настенный светильник и направился к плите. Решение о том, как быть дальше, уже, кажется, оформилось без моего участия. Каким же я был бесчувственным ублюдком по отношению к Полине! Ну да, я не знал, кто она, но сейчас, стоило вспомнить все колкости, которые говорил ей, стало стыдно. Демоны, я уже забыл, какое это паршивое ощущение.

Я включил воду, наполняя ёмкость для воды. И всё-таки… Что я там сказал после брачной ночи? «Близость с вами ничем не отличалась от любой другой. Поверьте, подобные вещи вообще в целом похожи, поэтому не тешьте понапрасну своё самолюбие». Да уж… Не зря, не зря Полина в мыслях называла меня разными словечками. Мне даже возразить нечего.

А вот она после нашей первой близости сравнила меня с бывшим… не в пользу бывшего. Так себе комплимент, учитывая, что я узнал о её дружке и их отношениях, и всё же… Я поступал ничуть не лучше, а ведь она наверняка переживала, что я тоже её с кем-то сравниваю. Утешить себя могу только тем, что искренне старался, чтобы она тоже получила удовольствие.

Включив конфорку, я поставил греться воду, прошёл к столу и сел на стул. Как бы то ни было, отныне больше не позволю себе прикасаться к ней и даже думать о близких отношениях. Я не имею на это морального права. Ведь если Элианна Азерис прекрасно знала, на что шла, связываясь с простолюдином, прекрасно знала, что в случае разоблачения её не ждёт ничего хорошего и договорной брак — не самый худший вариант из возможных, но всё равно пошла на риск, то Полина не имела ни малейшего понятия о нашем мире, и ей просто не повезло. И она точно не должна терпеть навязанный брак и не самого приятного мужа.

Правда, справедливости ради она думала обо мне без ненависти или неприязни, даже с теплотой. Сочувствовала моему горю и, кажется, смирилась с тем, что проведёт со мной всю жизнь. К тому же Полина пришла к гениальному решению: если не будет отказывать мне в близости, то тем самым завоюет мою симпатию и вот тогда осмелится рассказать, кто она на самом деле.

Но я, разумеется, не стану этим пользоваться, не стану злоупотреблять её добротой и покладистостью. Тем более она так боится забеременеть, а с этим пока ничего не ясно. Поэтому чем холоднее я буду с ней, тем быстрее она возненавидит меня, и тем проще станет жить с ней под одной крышей.

И даже если не удастся отправить Полину обратно домой, я постараюсь сделать так, чтобы её жизнь была комфортной, и она ни в чём не нуждалась. Буду следить за её здоровьем и как можно реже попадаться на глаза. Но самое главное — обеспечить её безопасность, насколько это вообще возможно. Хотя убийца уже вполне мог клюнуть на приманку и тогда… И надо же мне было придумать этот демонов план!

Я откинулся назад, уперевшись затылком в стену и прикрыл глаза. Самым надёжным вариантом было бы просто запереть Полину дома, обвешать защитными артефактами и следить за ней в оба. Или даже отправить в поместье. Вроде как молодой муж разочаровался в жене и решил продолжить вести свободную жизнь. Вот только я не смогу так поступить. Спокойнее будет оставить её рядом, пусть и без всяких близких отношений.

Придётся рассказать всё Янику и спросить его совета. А заодно выяснить, как артефакт мог притянуть Полину в портал. Не очень хочется впутывать в это друзей, но что поделать, если тем самым можно помочь девчонке.

А вдруг опасения Рониэля сбудутся, и Полина никогда больше не вспомнит, кто она и откуда? Я полностью успокоюсь, только когда пойму, что с ней в самом деле всё хорошо, и её разум не повреждён. Но я в любом случае не брошу её и не позволю сделать подопытной игрушкой целителя Артиса.

Вода начала закипать, и я встал, чтобы достать банку со смесью. Слишком всё сложно, слишком многое нужно сделать и ничего при этом не упустить. И, главное, по возможности сохранить тайну Полины и не навредить ей. Её свобода и безопасность теперь полностью моя забота. Я тяжело вздохнул. Что ж, я сам это всё заварил. Если бы не мой план, Азерис не сбежала бы, и Полина жила себе спокойно в своём мире. А раз я виноват, мне и нести ответственность.