Вторая жена господина Нордена. Книга 3

Глава 23

Полина

— Поленька, доченька, у тебя сегодня праздник, — раздаётся над ухом молодой женский голос. — Посмотри-ка, кто пришёл тебя поздравить! Он хочет с тобой подружиться.

Я поднимаю взгляд и вижу перед собой большого белого плюшевого кролика. Женщина, которую я никак не могу узнать, улыбается и шевелит игрушку, изображая, будто кролик машет мне. Я улыбаюсь и тяну к нему руки.

— Ну-ка, Полюшка, возьми своего ушастого и улыбнись. — Передо мной возникает улыбающийся мужчина. Я сгребаю кролика в охапку: почему-то руки у меня совсем крохотные, будто я ребёнок. Или я и есть ребёнок?

Голову пронзила острая боль, и я попыталась закрыть её руками. Но это не помогло. На лоб положили что-то мокрое и холодное, и я вздрогнула. Видение исчезло, сменившись другим. Вот я с громким, звонким смехом бегаю вокруг дерева, а за мной гонится тот мужчина, которого я только что видела. Вроде бы это кто-то очень близкий.

— Ух, поймаю! — грозно кричит он, а я бегу дальше, задыхаясь, визжа и хохоча. Бегу быстро, но, кажется, я всё ещё ребёнок, потому что не могу убежать далеко. И мне очень весело. Но тут нашу игру прерывает всё тот же женский голос.

— Саш, осторожнее, упадёт ведь! У неё и так коленка разбита. Да и у меня тут клумба, не поломайте цветы.

Мужчина сгребает меня в охапку и поднимает высоко в воздух. Я снова хохочу, а он, прижав меня к себе, говорит тихо, чтобы женщина не услышала:

— Вот так всегда, Полик. Вечно мама нам весь кайф обламывает.

Я пытаюсь удержать воспоминание, но оно меняется, и вот уже я сижу в песочнице, держа в руках совочек, и ко мне подходит светловолосая девчушка с двумя хвостиками, перевязанными ярко-розовыми резинками.

— А у меня такой же, — говорит она и показывает мне свой совочек. — Я хочу построить замок для своей принцессы. — Девочка трясёт другой рукой, в которой зажата чумазая кукла.

Я улыбаюсь и киваю.

— Как тебя зовут? — спрашивает она, садясь на бортик песочницы.

— Поля, — отвечаю я.

— А меня — Ксюша. Тебе сколько лет?

— Четыре, но скоро будет пять.

— И мне! Давай дружить?

И вот мы с той же девочкой стоим во дворе какого-то здания, обе нарядные и испуганные, рядом с другими такими же взволнованными девочками и мальчиками, слушаем какую-то женщину. Кажется, это школа, а мы первоклашки… Неужели я что-то помню? Голову снова стиснул огненный обруч. Это ощущение, кажется, не прекращается уже давно. Может, всю мою жизнь. Если я вообще жива… Никак не могу уцепиться хоть за какую-то мысль или воспоминание и будто плаваю в сером, вязком тумане. А стоит попытаться о чём-то подумать, как голова будто начинает гореть, как и всё тело.

Бессвязные воспоминания кружатся вокруг, сплетаясь в нити, которые я тщетно пытаюсь схватить, но каждый раз они ускользают, расплываясь.

— Поль, а давай встречаться?

Я поворачиваю голову и смотрю на того, кто это говорит. Парень… очень-очень знакомый… слегка, кажется, смущённый. У меня в душе расцветает радость. Он предлагает мне встречаться! А ведь мы не так давно знакомы… Антон. Да, точно, его зовут Антон. А я… Полина? Да нет же, меня зовут как-то иначе. Снова вспышка боли, а потом мы с тем же парнем бежим под ливнем, держась за руки, и хохочем…

— Ну, как она? — спросил совсем рядом низкий мужской голос, вырывая меня из воспоминаний.

— Вроде бы спит, но иногда начинает стонать и метаться, — ответил другой.

— Сейчас проверим, есть ли жар.

К моему виску прикоснулось что-то прохладное. Я снова дёрнулась и открыла глаза. Голову прострелила боль, и я со стоном зажмурилась.

— Элианна, — тихо позвал меня один из мужчин.

Я снова кое-как приоткрыла глаза и посмотрела по очереди на склонившихся надо мной собеседников. Оба длинноволосые и бородатые. Тоже смутно знакомые. У того, что слева, очень располагающий вид и добрые карие глаза. Он ниже ростом и слегка полноват. А вот второй, стоящий справа, выглядит пугающе. Вернее, он вполне привлекательный, но вот взгляд… совершенно безжизненный, и лицо какое-то застывшее. И он так внимательно на меня смотрит, будто в душу заглядывает… Стало страшно. Я уже где-то видела такие глаза и такой взгляд. Во всяком случае, пока металась ночью в бреду. Или это был не бред? И разве меня зовут Элианна?

— Элианна, вы что-нибудь помните? — поинтересовался тот, что прикладывал к моему виску какую-то штуковину.

— Не знаю, — пробормотала я. Звук собственного голоса больно отдался в висках.

Сероглазый присел на корточки рядом с кроватью, посмотрел на меня с каким-то отчаянием и прикрыл глаза. Я последовала его примеру: хоть в комнате и полутьма, но всё равно глаза режет.

— Так, температура тела слегка повышена, но не критично. Сейчас измерим давление.

Он взял меня за руку и закрепил на запястье ещё какую-то прохладную штуку. Врач, значит… Я лежала неподвижно, пытаясь вспомнить, кто эти люди. Я их точно знаю, и они вроде бы не опасны.

— Да не волнуйся ты так, Адриэн, — пробасил доктор. — Пока ещё рано о чём-то говорить, она только-только очнулась.

Адриэн… Адриэн… Вот, значит, как зовут того, второго, с потерянным взглядом… Да откуда же я его знаю?

— Давление тоже слегка повышенное, поэтому придётся сделать пару уколов, — сказал врач и загремел какими-то склянками. Я внутренне поёжилась. Кажется, меня уже недавно чем-то кололи. Сквозь мельтешение неясных образов я временами чувствовала противную боль в руке.

Второй мужчина тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Я попыталась прислушаться к собственным ощущениям. Кажется, я очень хочу по маленькому. Но как сказать об этом незнакомым мужикам? Ну то есть… они вроде знакомые, и всё же… Может, попробовать встать?

Я кое-как открыла глаза и попыталась оторвать голову от подушки. Виски пронзила уже привычная волна боли, передо мной всё закружилось, и к горлу подступил противный ком. Я зажмурилась и упала обратно на подушку.

— Что такое? — тут же спросил сероглазый. — Вам что-то нужно?

А, ладно, не время сейчас разыгрывать скромность.

— В туалет, — просипела я. — Дойду сама, только помогите встать.

Мужчина не стал спорить, взял меня за руки и осторожно потянул на себя, поддерживая под спину. Голову снова сдавило, тошнота никуда не делась, но я, сцепив зубы, кое-как села на постели. По телу прошёл озноб: кажется, моя ночнушка вся мокрая от пота. Вцепившись в свободную руку мужчины, я попыталась встать, но ноги не держали. Если бы не адская боль, я бы точно расплакалась от досады. Однако пока сил хватает только на то, чтобы не опозориться перед малознакомыми людьми.

Я с трудом сползла с кровати, и мужчина, которого доктор назвал Адриэном, крепко обхватил меня за талию и почти потащил на себе к выходу из комнаты. Не знаю, где мы, но, надеюсь, туалет близко. К счастью, он и в самом деле оказался близко. Я кое-как ввалилась внутрь и обернулась к мужчине. Надеюсь, он не останется тут?

— Будьте осторожны, — сказал он и прикрыл за мной дверь.

Я первым делом кое-как опустилась на пол и склонилась над унитазом. Когда внутренности перестали выворачиваться наизнанку, я привалилась к нему спиной и попыталась прийти в себя. Что со мной вообще такое? Вроде бы всё сознаю, но никак не могу вспомнить, кто я и что случилось. Почему мне так плохо? Я чем-то болею? Ещё недавно у меня было смутное ощущение, что умираю.

В конце концов я всё-таки заставила себя встать. С трудом поднялась, вцепившись обеими руками в бортики унитаза и кое-как села. Быстро управившись с тем, за чем сюда, собственно, и шла изначально, с трудом поднялась на ноги. Нетвёрдым шагом подошла к раковине и включила воду. Наверное, здесь есть зубная щётка… Должна быть… «Господин Адриэн отвёл вам левую половину», — прозвучал в голове строгий женский голос. Открыв подвесной шкафчик, я посмотрела налево и протянула руку к стаканчику, из которого торчит зубная щётка. А рядом, видимо, порошок.

Тщательно почистив зубы, я долго плескала водой на лицо и тёрла его руками. Может, прохладная вода освежит память? Когда я закрыла кран, в дверь тихо постучали, и мужчина поинтересовался:

— Вы в порядке?

— Да, я скоро, — отозвалась я, сняв с крючка полотенце. Моё оно или нет, уже неважно. Уткнувшись в него лицом, постояла немного. Надо бы сменить ночную сорочку, а то она влажная и противная. Я поморщилась и вернула полотенце на крючок. Хорошо бы ванну принять, но я еле на ногах стою, а просить этого мужика о помощи неловко. Хотя попросить его всё равно придётся. Я проковыляла к двери и, приоткрыв её, увидела, что мужчина подпирает стену напротив.

— А… Адриэн, — неуверенно начала я. — Простите за беспокойство, но… вы не могли бы показать мне, где взять чистую сорочку? Я хотела бы переодеться, но не помню, где лежит моя одежда.

И вообще не помню, где я и кто…

— Да, разумеется, — ответил мужчина и подошёл ближе к двери. Обернувшись куда-то, позвал: — Нэйлия, подойди.

Нэйлия… тоже знакомое имя… Видимо, она подошла, потому что Адриэн продолжил:

— Принести госпоже чистую ночную сорочку, поможешь ей переодеться.

«Госпоже». Это он про меня, что ли? У меня есть прислуга? Странно. Я наморщила лоб, но голова тут же снова раскололась на миллионы осколков. Я со стоном привалилась к стене. Очевидно, Адриэн услышал, потому что тут же открыл дверь, подошёл и крепко прижал меня к себе.

— Вам плохо? — спросил он, и я неопределённо пожала плечами, уткнувшись лицом ему в грудь. Раз он так меня обнимает, и в ванную меня вёл тоже он, значит, мы не чужие друг другу. А тот врач, видимо, его приятель.

— Вы сделали всё, за чем приходили? — уточнил Адриэн.

— Да, — еле слышно пробормотала я. Стоять уже тяжело, но я старалась этого не показывать.

— В таком случае, давайте я отведу вас в спальню. Нэйлия переоденет вас там.

И он, не дожидаясь согласия, осторожно потянул меня за собой, крепко держа за талию. Я покорно поплелась следом, с трудом переставляя свинцовые ноги. Когда мы вошли, второй мужчина встревоженно посмотрел на меня.

— Как вы себя чувствуете, Элианна? — спросил он.

Я замялась, не зная, говорить ли ему про тошноту. Конечно, он вроде как врач, но…

— Не утруждайте себя разговорами, — тихо сказал Адриэн. — Вам сейчас нужно хорошенько отдохнуть.

Он ослабил объятия и осторожно усадил меня на кровать. Кажется, будто я не до ванной комнаты дошла, а пробежала стометровку… Как раз в этот момент пришла Нэйлия: худая, прямая женщина с серьёзным выражением лица. Она держала в руках ночнушку.

Адриэн кивнул ей, и они вместе с доктором вышли из комнаты.

— Поднимите руки, госпожа Элианна, — сказала Нэйлия.

Я выполнила её просьбу. Нэйлия осторожно сняла меня мокрую сорочку, даже не задев волосы, и быстро надела чистую. Потом слегка встряхнула одеяло, и я поспешила нырнуть под него. Когда голова коснулась подушки, я блаженно прикрыла глаза.

— Спасибо, Нэйлия, — пробормотала я.

— Что вы, госпожа, это ведь моя обязанность. Если вам что-то ещё нужно, только скажите.

— Нет, ничего не нужно.

— В таком случае я позову господина Адриэна и господина Рониэля.

— Конечно, — ответила я, подтянув одеяло к подбородку. Пришлось снова открыть глаза, хотя сейчас больше всего хочется свернуться калачиком и уснуть.

Мужчины вернулись в комнату. Доктор молча прошёл к креслу и сел в него. Я повернула голову с опаской наблюдала, как он, наклонившись к чемоданчику, начал вытаскивать из него какие-то склянки.

Адриэн сел на край кровати и посмотрел на меня.

— Я сейчас уйду на службу, — сказал он. — С вами останется Нэйлия. Не стесняйтесь приказывать ей, если вам что-то нужно. Если захотите посетить уборную, она вас проводит, не вздумайте ходить сами, вы ещё слишком слабы.

— Хорошо, — ответила я и снова закрыла глаза.

— Рониэль сделает вам укол. Не волнуйтесь, больно не будет.

Я рвано вздохнула. Утешает одно: если мне всё это не приснилось, то укол сделают в вену, а не пониже спины. Иначе я бы точно со стыда сгорела. И так вон непонятный мужик сопровождает меня в туалет… Рониэль рядом продолжал позвякивать склянками.

— Давайте руку, — сказал он наконец. Я высвободила руку из-под одеяла и посмотрела на склонившегося надо мной Рониэля. Всё-таки у него очень располагающее лицо. Вокруг глаз собрались добрые морщинки, он улыбается, и мне как-то совсем не страшно.

В это время Адриэн взял мою ладонь в свою. Рониэль протёр чем-то кожу на моём запястье, и быстрым движением воткнул туда иглу шприца. Странно, но боли я правда не почувствовала. Совсем. Удивительное дело.

— Ну вот и готово, — сообщил Рониэль, прижимая к месту укола повязку. — Вы скоро опять уснёте, а когда проснётесь, вам, думаю, уже станет полегче. — И прибавил, обращаясь к Адриэну: — Ну что, зови Нэйлию и пойдём?

— Ты уверен, что всё будет в порядке?

— Боги, Адриэн, ты же оставил Нэйлии кристалл. Если что-то пойдёт не так, она меня сразу вызовет. А на тебе браслет, так что успокойся.

— Ну да, будто браслет чем-то поможет, — невесело сказал Адриэн.

Я снова спрятала руку под одеяло. Не знаю, кто мне этот мужик, но то, что он за меня так переживает, приятно. Хотя я понятия не имею, что со мной случилось, и почему болею, но ведь мужчины в принципе не любят, когда кто-то рядом болеет. Антон вот точно не любил: если и навещал меня, когда я болела, то спешил поскорее уйти. При мысли о нём снова заболела голова.

— Нэйлия, голубушка, — услышала я рокочущий голос врача. — Твоя госпожа, вероятнее всего, проспит несколько часов: я вколол ей сильное успокоительное. Но ты всё равно смотри в оба и не оставляй её одну надолго. А если увидишь, что ей плохо, сразу же вызывай меня.

— Поняла, господин Рониэль, — ответила Нэйлия. — Не волнуйтесь, я всё сделаю как надо.

— Очень на это надеюсь, — холодно сказал ей Адриэн. — В обед принесу следящий артефакт.

С этими словами они ушли. Я наконец прикрыла глаза и сделала вид, что уже сплю. Не знаю, почему, но в присутствии служанки чувствую себя не слишком уютно. Будто это что-то непривычное. А может, меня смущает сама личность этой женщины. Какая-то она слишком чопорная, что ли… И ещё мне кажется, что с ней связано нечто неприятное. Или я надумываю? Мысли снова стали путаться. Я повернулась на бок, подложила ладонь под щёку. Спать, как же хочется спать… И притворяться не надо…

… Я стою в широком коридоре, окружённая толпой молодых девушек. Одна из них, одетая в короткую юбочку и блестящий топ миниатюрная блондиночка, возмущённо размахивает руками.

— Да он просто старый маразматик и импотент, вот и всё. «Самсонова, вы не на панели, а на экзамене», ой-ой, ханжа очкастый! Сам наверняка слюной изошёл и бесится, что ему такая, как я, никогда не даст. Ну подумаешь, я там чего-то не знаю. Он явно придрался!

— Юль, тише, — шикает на неё другая девушка, в очках, с прямым пробором и носом с горбинкой. — Вдруг Вадим Николаевич услышит? Ты и так на пересдачу пойдёшь. Хочешь совсем себя закопать?

— Сонька, помолчи, а? Без тебя тошно, — отмахнулась девушка в топике. — Вечно ты лезешь, куда не просят. Без твоих комментариев Земля остановится, ага. Краснова вон тоже ботаничка, но хоть не высовывается, в отличие от некоторых.

Я закатила глаза, а возмущающаяся девушка подмигнула мне.

— Полька, не обижайся, я любя. — И прибавила, глядя на девушку в очках: — И вообще, мне что, в такую жарищу костюм с пиджачком напялить?

Стоящие рядом девчонки прыснули, а Соня залилась краской и неуклюже одёрнула свой пиджак.

— Зато мне, по крайней мере, не читают нотации насчёт одежды, — ехидно протянула она. — И оценки я получаю не за красивые ножки и декольте до пупка.

— Ой, всё, уела. — Блондинка скорчила забавную физиономию. — А вообще, мне это языкознание точно не нужно, так что я и не парюсь. Я бы так этому очкастому импотенту и сказала бы, но меня предки убьют, если из универа вылечу.

Кажется, я снова вижу сны. Вроде бы в них я, но почему-то там я Полина, а в реальном мире Элианна. Очень странно. Может, у меня раздвоение личности? Голову стиснула боль, и я попыталась отключиться от воспоминаний, явно не моих.

И вот передо мной возникла орава шумных мелких девчонок. Они сообща держат огромный букет и явно выясняют отношения.

— Мы все вместе его подарим, а иначе нечестно!

— Ай, осторожнее, порвёте! Олеся, отпусти.

— Полина Александровна, с днём учителя!

— Эй, мы должны были поздравлять хором, а ты всё испортила!

— Да она просто дура, вечно всё портит.

— Сама такая!

— Девочки, девочки, а ну-ка тихо. Слышите меня? — почти кричу я. От адского гомона уши пронзает дикая боль, и я сжимаю их руками. Голоса удаляются, и я наконец проваливаюсь в пустоту.