Вторая жена господина Нордена. Книга 3

Глава 24

Адриэн

— И как? Скажешь, что всё нормально, так и должно быть? — с горечью спросил я, закрывая за собой дверь дома.

— М-да, как-то всё… неопределённо, — пробормотал Эксерс, замерев на нижней ступеньке. Свободной от чемоданчика рукой он вытащил из кармана сигару. — Но подожди отчаиваться. Она наверняка придёт в себя позже. Сейчас рано о чём-то говорить.

Я тяжело вздохнул. Всю ночь я, само собой, провёл без сна. Следил за состоянием Полины, которая сначала просто спала или была в забытье, а под утро начала метаться, то и дело прикрывая руками голову, будто пыталась унять боль. Я связался с Эксерсом, и он приехал раньше, чем собирался. Когда я понял, что Полина ничего не помнит, с трудом удержал в себе всплеск силы.

— Думаю, стоит подождать, пока она оправится физически, — задумчиво протянул Рониэль, прикуривая. — А там будет видно. Скорее всего, это просто последствия перенесённой лихорадки.

— Хотелось бы верить, — вздохнул я и обошёл Эксерса. — И всё же я боюсь её оставлять вот так… ещё и с Нэйлией.

— Прекрати видеть во всём угрозу. — Рониэль закатил глаза и щёлкнул по сигаре. — Уж если она принесла тебе клятву верности, сделать Полине ничего плохого точно не сможет.

— Кто её знает. — Я поморщился и медленно побрёл в сторону ворот: Эксерс предложил меня подбросить, и я не стал отказываться. Садиться за руль в моём состоянии опасно, а мне теперь нужно себя поберечь. Пока не верну Полину домой.

— Кто-кто? Ты её знаешь, дружище, — хмыкнул Эксерс и медленно двинулся следом за мной. — Нэйлия, может, и забыла своё место, но ведь пришла обратно, всё осознала. Или, по-твоему, она за эти несколько дней успела превратиться в хладнокровную злодейку?

— Никому нельзя доверять полностью, даже близким людям. — Я пожал плечами. Хруст гравия под ногами звучал так громко, что у меня заболели уши.

— Клятвы верности тебе мало?

— Мало, — отрезал я. — Пока не нацеплю на Нэйлию следящий артефакт, не успокоюсь.

Рониэль ничего не ответил. Мы вышли за ворота, где он оставил машину, и я закрыл их, тщательно проверив, на месте ли защита. Эксерс докурил и, открыв двери, закинул свой чемоданчик на заднее сиденье. Я стоял, прислонившись к корпусу автомобиля рядом с пассажирским местом. В ушах начало шуметь, перед глазами засверкали искры, виски сдавило… Я прижал к ним пальцы. Кажется, меня снова накрывает.

— И чего молчишь? — забубнил Рониэль. — Нет бы сразу сказать, что плохо.

Я смутно слышал, как он достаёт чемоданчик и гремит склянками. Эксерс сунул мне под нос стаканчик. Я взял его подрагивающей рукой и быстро выпил содержимое, не чувствуя вкуса.

— Как только Полина поправится, я займусь твоим здоровьем, — безапелляционно заявил Рониэль, хлопнув меня по плечу, и забрал стаканчик. — И даже не думай возражать. Давай помогу.

Он взял меня за локоть и, видимо, собирался подсадить в машину. Я вяло усмехнулся, отстранил его и забрался сам. Спорить с Рониэлем не стал: в конце концов, даже если Полина выздоровеет и всё вспомнит, волнений это мне не убавит. По-прежнему останется вопрос, как вернуть её домой и уберечь от неприятностей.

Эксерс сзади возился со своим чемоданчиком, потом захлопнул дверь так, что у меня снова замелькали искры перед глазами, и уселся за руль.

— Ну, как ты?

— Так себе, — честно ответил я.

— Ладно, пока едем, оклемаешься. — И Эксерс завёл двигатель. Я прикрыл глаза. Тревожные мысли постепенно отступали, сознание начало проясняться. Наверное, Рониэль прав: мне стоит больше доверять Нэйлии. Когда Эксерс пришёл сегодня, я первым делом попросил его помочь с клятвой верности и взять у нас с Нэйлией кровь.

— Сначала надо проверить показатели. Ты неважно выглядишь, — заупрямился Эксерс.

Пришлось вытерпеть измерение температуры, давления и просмотр ауры. Рониэль постоянно морщился, но всё же сдался. Нэйлия принесла клятву, заклинание сработало, теперь она не сможет причинить вред ни мне, ни Полине, но я всё равно не успокоился до конца. Однако и Нэйлия теперь смотрит на меня с подозрением: она, конечно, догадалась, что я читал Полину. Всё-таки мне никогда не понять причуд женской логики.

Я открыл глаза и уставился на едущий впереди дилижанс. Мы уже проехали площадь Единения, значит, уже почти прибыли на место. Эксерс, как обычно, очень внимательно следил за дорогой. Но всё-таки подметил, что я пришёл в себя.

— Давай-ка я тебе зелье оставлю, — сказал он, не глядя на меня.

— Не надо, — отмахнулся я. — Знаю я твои чудо-зелья. Хочешь, чтобы я уснул прямо на службе и в очередной раз отхватил дурацких сплетен?

— Вдруг тебя опять накроет? — Эксерс повернул руль и съехал в переулок, чтобы подъехать к Дому правосудия сзади.

— Не накроет, — уверенно ответил я, хотя предугадывать приступы не умею.

— Ладно, настаивать не буду, но если что, я предупреждал. Когда ты там обычно уходишь на обед?

— В час дня, — нарочито бодрым тоном ответил я и выпрямился на сиденье. Хорошо, что мы уже почти приехали.

— Я за тобой заеду, заодно и твою Полину проверю. Рэмису говорить будешь? — Рониэль уже выехал на задний двор Дома правосудия и плавно затормозил. — Кстати, вот и он.

— Расскажу, но точно не здесь и не сейчас. Кстати, я как-то не подумал, но, наверное, нужна легенда. В том числе для самой Полины.

— Горячка на фоне нервного перенапряжения, — тут же выдал Эксерс. — У особо экзальтированных барышень такое нередко случается, и особенно, если в жизни происходят из ряда вон выходящие события. Свадьба вполне подойдёт.

— Только вот Полина совсем не похожа на экзальтированную барышню, а уж настоящая Элианна и подавно, — хмыкнул я и взялся за ручку двери. Эксерс беспечно махнул рукой и заглушил двигатель.

— Никто не будет расспрашивать. Женское здоровье — деликатная тема, хотя, возможно, ты забыл.

Я не стал отвечать: отвернулся, открыл дверцу и спрыгнул на мостовую. Яник что-то искал на заднем сиденье машины, явно нас не замечая. Рониэль тоже вылез из машины и, многозначительно глянув на меня, начал тихо приближаться к Рэмису. Подойдя вплотную, снова бросил взгляд на меня, подмигнул и дал Янику коленом под зад.

Я невольно хмыкнул. Ох, кому-то сейчас достанется! Яник резко обернулся с таким свирепым видом, что даже меня немного проняло. Кажется, он даже мысленно начал плести заклятие. Но Рониэль только беспечно улыбнулся.

— Ты каких демонов тут делаешь? — рявкнул Рэмис вместо приветствия.

— И тебе доброго утра, — хмыкнул тот. — Я привёз Адриэна, уже уезжаю.

Яник повернулся и наконец увидел меня. Очень внимательно вгляделся в моё лицо и протянул:

— Смотрю, кто-то внял советам и усиленно преподаёт молодой жене премудрости супружеской жизни? Судя по твоему виду, спать вам явно некогда… — Однако он тут же согнулся, схватившись рукой за бок, и прохрипел: — Эксерс, ты в своём уме?

— Помолчи, — резко посерьёзнев, шикнул Рониэль. — Сейчас не до твоих глупых шуточек.

Яник выпрямился, пристально посмотрел на Эксерса и перевёл взгляд на меня.

— Похоже, случилось что-то очень серьёзное, раз Эксерс не шутит про супружескую жизнь. Доброе утро, кстати.

— Доброе, — кивнул я. Продолжать не хотелось: на плечи будто легла тяжесть. Я поймал взгляд Рониэля и едва заметно кивнул. Тот, к счастью, понял меня правильно.

— Элианне ночью стало плохо, пришлось Адриэну звать меня. Нервное переутомление, лихорадка…

Яник задумчиво покивал и, встряхнув сюртук, изрёк:

— Если бы я был девушкой, и меня выдали замуж за Адриэна, тоже занемог бы.

— Ты, как всегда, умеешь найти слова поддержки, — криво усмехнулся я.

— Ой, будто ты самый милый муж в мире. — Рониэль хлопнул Яника по плечу. — Конечно, твоя Мэди давно привыкла, и всё же её жаль.

— Мэдейлин точно не на что жаловаться, — тут же завёлся Яник. — У нас в семье прекрасные отношения.

— Особенно когда тебя что-нибудь выводит из себя. — Рониэль поправил воротник рубашки. — Впрочем, ладно, друзья мои. Я, пожалуй, вас оставлю: меня ждут больные, которым тоже нужна помощь. Но надолго не прощаюсь, соскучиться вы вряд ли успеете.

— Не успели бы, даже попрощайся ты надолго, — пробурчал Яник и с силой захлопнул дверцу машины.

Рониэль скорчил умильную физиономию, изображая, что посылает Янику поцелуй, махнул мне рукой и направился к своей машине.

— Спасибо, — бросил я ему вслед, наблюдая за тем, как Рониэль забирается в салон. Рэмис тут же взял меня в оборот.

— Читал, значит? — тихо спросил он, пристально глядя мне в глаза. Я молча кивнул: лгать ему не имеет смысла. Яник тоже молчал, явно ожидая от меня подробностей.

— Всё расскажу, но не здесь и не сейчас. Пойдём быстрее, а то получим выговор от Эрранса.

— Брось, времени ещё полно. А Эксерса-то зачем звал? Случайно, что ли, вмешался в сознание?

— Я был крайне осторожен, но Элианне всё равно стало очень плохо.

Рэмис нахмурился, но развернулся, и мы медленно побрели по стоянке.

— Ничего себе… Неужели тёмная магия? Или заклятие отторжения?

— Ни то, ни другое. И память она тоже не теряла.

— Но что тогда…

Сзади меня послышались чьи-то голоса, и я поморщился.

— Говорю же: не здесь. Встретимся в выходные, всё узнаешь.

— А Эксерс, надо полагать, в курсе?

Ответить я не успел: нас нагнали сыщик Ларден и его закадычный приятель, судебный целитель Фэррис. С ними шёл младший следователь Валенс.

— Доброе утро, — поздоровались они нестройным хором.

— Здравствуйте-здравствуйте, коллеги. Как поживаете? — Рэмис изобразил самую радушную улыбку, на которую вообще способен, а я просто кивнул в ответ на приветствие.

— Всё как обычно, — махнул рукой Ларден.

— Да-да, у него-то всё особенно хорошо с тех пор, как к ним переехала жить тёща, — хохотнул Фэррис. — Он аж похудел, видите, сюртук болтается, как на вешалке?

— Ничего подобного, — деланно возмутился Ларден. — Моя тёща — прекрасная женщина. Она просто немного не в себе с тех пор, как погиб мой шурин. Материнское сердце — оно такое, даже если сын был пьяницей и дебоширом… Собственно, именно поэтому мы и забрали её к себе, так моей Энне спокойнее.

— Тёща это ещё куда ни шло, — вздохнул Валенс. — Другое дело — жена…

— Ну начинается, — ухмыльнулся Рэмис. — Что, опять семейные раздоры? Неужели она снова возмутилась, что ты шлялся по борделям? Как только не устала ещё, бедняжка!

— Да не ходил я по борделям! — вскинулся Валенс. — Всего-то с новой служанкой поговорил, а Иделле кто-то доложил…

— Вот дурак! Нашёл, с кем шашни заводить, — скривился Яник. — Да ещё в собственном доме…

— Да не собирался я ничего делать с той служанкой, говорю же. Она вообще сама мне глазки строить начала.

Рэмис, Ларден и Фэррис громко загоготали, а Валенс аж краснеть начал. Я немного отстал от них: меньше всего сейчас хочется привлекать внимание. А то чего доброго опять начнётся разговор про мою недавнюю женитьбу. Мысли вернулись к Полине. Неужели она теперь и в самом деле лишилась памяти? И что делать, если это так? Снова везти её в «Сайлентис»? Артис, конечно, будет рад и только ручки потрёт в предвкушении «лечения», но ведь я не смогу так поступить с Полиной. Да и если Артис каким-то образом поймёт, что она иномирянка…

— … Ну а я о чём говорю? — донёсся до меня насмешливый голос Фэрриса. — В облаках витает, не дозовёшься. Да ладно тебе, Рэмис, я же любя.

Вся компания остановилась и смотрит на меня. Я краем глаза подметил, что Яник сделал страшные глаза, однако никто явно не воспринимает это всерьёз. Я тоже остановился и вопросительно посмотрел на Яника. Но ответил мне всё тот же Фэррис.

— Я вот говорю, что тебе повезло больше всех нас: молодая жена, никаких детей и проблем. Знай себе развлекайся и радуйся жизни.

— Ну, это ненадолго, — вмешался Ларден. — После свадьбы дети обычно не заставляют себя ждать. А уж когда жена беременна…

— … Поневоле вспоминаешь путь в бордель, — хмыкнул Валенс.

— Да уж, тебе-то точно это хорошо знакомо и без беременности жены. — Яник смерил коллегу надменным взглядом: Рэмис слишком брезглив и переживает за своё здоровье, чтобы посещать шлюх.

Ну всё, сейчас начнётся обычная дружеская перепалка. Я воспользовался моментом, обогнал всю компанию, быстро взбежал по лестнице к дверям Дома правосудия и вошёл в холл, мимоходом здороваясь с коллегами. Когда подошёл к Аморену за ключами от кабинета, пришлось немного подождать.

— А, вот ты где, — раздалось за спиной. — Сбежал, значит, от расспросов?

Я обернулся и посмотрел на улыбающуюся физиономию Лардена. А ведь выглядит он и правда как-то не очень: будто разом постарел лет на десять на последние пару недель, хотя мы с ним ровесники. С другой стороны, я-то сейчас выгляжу явно не лучше.

— Да просто мне нечего сказать. — Я пожал плечами.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Ларден. — Нашим только дай позубоскалить. Доброе утро, Аморен. Что, твой сменщик всё ещё болеет?

Я отвернулся к дежурному и кивнул ему.

— Доброе утро, господин Норден, господин Ларден. — Аморен поклонился. — Да, Боннис в этот раз занемог не на шутку, однако господин Эрранс пообещал найти ему временную замену.

— Ох, возраст никого не щадит, — вздохнул Ларден.

Аморен подобрал со стойки какой-то листок и сказал, глядя на меня:

— Господин Эрранс просил вас подняться к нему, как только появитесь.

— Спасибо, — кивнул я, принимая из его рук ключи, и отошёл, чтобы не мешать другим. Что нужно от меня Эррансу? Неужели появились новые подробности исчезновения дочери Мариенса?

Впервые за много лет я совершенно не чувствую воодушевления от предстоящей работы. Сейчас самое главное — поставить Полину на ноги и заняться её проблемой. А дочь Мариенса, конечно, жаль, вот только её, вероятнее всего, уже нет в живых и искать нужно тело.

— Так вот, я хотел спросить… — Ларден снова подошёл ко мне и хотел было сказать что-то ещё, но тут в дверь ввалились Рэмис, Валенс и Фэррис: они яростно о чём-то спорили.

— Знаешь, дело, конечно, твоё, но я был бы поосторожнее, — горячился Яник. — Так недолго и в скандал вляпаться. «Сплетник» будет рад обмусолить такую историю…

— Ой, да брось ты его вразумлять, Рэмис. — Фэррис похлопал Валенса по плечу. — Люди должны учиться на собственных ошибках. Уж сколько раз он влипал в разное, тебе ли не знать.

Ларден тут же встрепенулся, забыв обо мне. Я же, прислушиваясь к спору, начал потихоньку пятиться назад. Не то чтобы я тороплюсь к Эррансу, но слушать чужую болтовню сейчас просто невыносимо. Голова и так раскалывается после бессонной ночи и переживаний… Лавируя между коллегами и попутно кивая в ответ на приветствия, я наконец добрался до лестницы, поспешно развернулся и быстрым шагом направился наверх.

Очутившись перед кабинетом Анди, я коротко постучал и заглянул в приёмную. Даллен, секретарь Эрранса, молодой, но толковый парень, только недавно закончивший Правоведческую Академию, приветливо улыбнулся мне и поднялся навстречу.

— Доброе утро, господин Норден. Господин Эрранс готов вас принять. Будете кофе? Или, может, отвара?

— Доброе утро. — Я послал Даллену вымученную улыбку. — Не отказался бы от кофе.

Сегодня даже времени подумать о кофе не было, не говоря уже о завтраке, и визит к Эррансу даже кстати.

— Я мигом. — Даллен улыбнулся в ответ, и я прошёл к двери, за которой располагается святая святых.

Кабинет Эрранса — просторный и светлый — встретил приятной тишиной, которую нарушал только лёгкий скрип ручки по бумаге. Анди с сосредоточенным видом заполнял какой-то акт и не оторвался от своего занятия. Я молча сел на стул напротив него и посмотрел в окно. Кабинет Анди выходит прямо на площадь, и я наблюдал, как в здание вбегают те, кто приезжает на службу в последний момент. Эррансу удобно отслеживать опоздавших, хотя, конечно, на это у него есть дежурные.

— Здравствуйте, Адриэн, — прервал мои мысли голос Анди. — Благодарю, что сразу зашли, и простите, что заставил ждать.

— Доброе утро, — кивнул я, и тут в дверь протиснулся Даллен с двумя огромными кружками кофе: Эрранс не терпит ничего маленького и хрупкого.

Анди наконец поднял голову и посмотрел на меня. И тут же слегка нахмурился.

— Уж простите, друг мой, но выглядите вы неважно. Всё ли в порядке?

Ладно, особого смысла врать начальству нет. В конце концов, я же говорю не всю правду.

— Ночью Элианне стало нехорошо, пришлось звать целителя. Сказал, что у неё нервное переутомление из-за всех последних событий в жизни.

Эрранс сочувственно покивал и подвинул к себе кружку.

— Конечно, слишком много всего свалилось на вашу бедную супругу. А как, кстати, прошёл ваш визит к тёмному целителю?

— Пока совершенно непонятно, что с ней, — ответил я и тоже взялся за кружку. — Тёмный целитель не нашёл ни повреждений разума, ни следов заклятий. Мой приятель Рониэль полагает, что дело как раз в нервном переутомлении.

— Очень возможно, — покивал Эрранс. — У младшей сестры моей супруги в юности было нечто похожее: ни с того ни с сего слегла: жар, спутанное сознание, никого не узнаёт. Вся семья тогда с ума сходила от беспокойства, а оказалось всё до смешного банально: парень, с которым они друг другу симпатизировали, посватался к другой. К счастью, сейчас моя свояченица в добром здравии и счастлива в браке. Так что и у вас, я уверен, всё наладится.

— Благодарю, Анди. — Я улыбнулся Эррансу, очень стараясь, чтобы вышло искренне. — Хочется надеяться, что вы правы.

— Я даже не сомневаюсь, что всё будет хорошо. Конечно, женщины намного слабее, больше переживают из-за мелочей… Ничего удивительного, что у них разыгрываются нервы в непростые моменты жизни.

Я едва удержался от того, чтобы не усмехнуться. Если вспомнить настоящую Элианну, с Анди вполне можно было бы поспорить: Азерис точно даст сто очков вперёд некоторым мужчинам по части силы характера. Это же надо: сбежать даже не в другую страну, а в другой мир! Однако при воспоминании о том, как Элианна подставила Полину, тут же расхотелось веселиться.

— Ох, друг мой, я вас расстроил своими словами, — сокрушённо сказал Анди и сделал большой глоток кофе.

— Нет-нет, что вы. Просто я… скажем так, в некоторой растерянности. — Я взялся за ручку кружки и развернул её другой стороной.

— Понимаю вас. После стольких лет одиночества трудно привыкнуть к тому, что теперь снова нужно о ком-то заботиться. Но всё же, друг мой, я не устану повторять: вы правильно сделали, что женились. Проблемы со здоровьем — временное явление, зато это сблизит вас с молодой супругой.

— Вы совершенно правы.

«Если она не потеряла окончательно свою личность», — мысленно прибавил я. Поскорее бы свернуть разговор о жене.

Эрранс сделал ещё глоток кофе, и я последовал его примеру. Анди явно чувствует себя неловко: вроде как надо сказать что-то ещё, но с другой стороны приличия соблюдены. Надо бы ему помочь. Я поставил кружку на стол и спросил:

— Что-то случилось, Анди? Зачем я вам так срочно понадобился?

Эрранс тоже поставил кружку на стол и, повернувшись в кресле, потянулся к карману своего сюртука, висящего на спинке. Выудил оттуда носовой платок и промокнул лоб. Ну ясно, нервничает.

— Со мной вчера связался господин Мариенс, — начал Анди, аккуратно складывая платок и не глядя на меня. — Жаловался на нашу работу. Сказал, что прошла уже почти неделя с тех пор, как исчезла его дочь, а никаких следов не нашли. Возмущался, что его зачем-то допрашивают, вместо того чтобы искать госпожу Юнису…

Я невесело усмехнулся. Так и думал, что Мариенс ещё проявит себя, только не предполагал, что настолько быстро.

— Вы же ездили к нему вчера, так? Может… сказали что-то не то? Нет, не подумайте, будто я делаю вам выговор, друг мой. Просто… зная вашу прямолинейность…

— Я задавал господину Мариенсу вполне обычные вопросы, был с ним вежлив. Если он усмотрел в моих словах что-то не то, это само по себе подозрительно, не находите?

Я прищурился, глядя на Эрранса. Тот нахмурился и принялся снова разворачивать платок.

— Уж не подозреваете ли вы, что господин Мариенс причастен к исчезновению дочери?

— Пока могу лишь сказать, что некоторые его… ответы и реакции на мои вопросы оставили двойственное впечатление.

Анди скомкал платок и посмотрел на меня очень серьёзно.

— Полагаю, это просто потрясение от произошедшего: всё-таки он уже потерял супругу, а теперь вот неизвестно, что с дочерью. Но, Адриэн, прошу вас, не делайте поспешных выводов. Не подумайте, я не упрекаю вас, однако иногда вы… слишком категоричны в суждениях.

Ну начинается. Вот он — недостаток моей высокой должности. Главному дознавателя поручаются в основном дела высшей знати. И здесь прямолинейность и неумение пресмыкаться играет против меня.

— Не стану отпираться: я подозреваю господина Мариенса в том, что он знает, куда делась его дочь. И, вероятнее всего, он сам к этому и причастен.

— Друг мой… — Эрранс аж побледнел и снова промокнул лоб платком. — Надеюсь, вы не… не высказали ему лишнего?

— Вы меня знаете, Анди. Пока не будет доказательств, я ничего господину Мариенсу не скажу.

Эрранс заметно расслабился и даже улыбнулся мне.

— Что ж, я в вас и не сомневался. Всё-таки не думаю, что на сей раз ваши подозрения верны. Господин Мариенс очень уважаемый человек с безупречной репутацией.

— Которую ему делает разве что родство с супругой Его величества, — вставил я, и Эрранс снова нахмурился.

— Справедливости ради, Адриэн, господин Мариенс не был уличён ни в одном преступлении. Если вы подумали о его жене, то, насколько помню, она покончила с собой и никаких следов насильственной смерти обнаружено не было.

Я промолчал и быстро допил кофе. Может, я иногда и предвзят, но обычно мои подозрения не беспочвенны, и Анди в этом не раз убеждался. Поэтому и нервничает.

— В общем, друг мой, прошу вас всё-таки воздержаться от преждевременных выводов. И у меня будет ещё одна просьба: отложите все другие дела, возьмитесь вплотную за поиски госпожи Мариенс. Не хотелось бы, чтобы наш отдел скомпрометировал себя и своих сотрудников.

Всё как обычно. Впрочем, остальные дела больше касаются мелких правонарушений, поэтому в чём-то Эрранс прав.

— Как скажете, Анди, — ответил я, выпрямляясь в кресле: судя по всему, разговор почти окончен. — Но, повторю, вряд ли госпожа Мариенс жива.

— Скажу вам откровенно: я склоняюсь к такому же выводу. Я-то знаю, как работают мои подчинённые, и уверен, что если бы госпожа Мариенс в самом деле сбежала, её уже давно нашли бы. Но, сами понимаете… — Эрранс сокрушённо развёл руками. — Что ж, друг мой, я вас больше не задерживаю.

Я кивнул, поднялся из кресла и слегка поклонился Анди.

— Удачи, — улыбнулся тот, отпил кофе, поморщился и нажал на кнопку вызова секретаря.

— Благодарю, Анди. Вам тоже хорошего дня.

Я развернулся как раз в тот момент, когда в дверь тенью просочился Даллен и, пройдя мимо, вышел в приёмную. К счастью, в коридоре никого не было, кроме какого-то щуплого паренька, явно вчерашнего студента, который ждал возле кабинета. Похоже, скоро у нас появится новый коллега.

На лестнице тоже никого не было: все уже успели разбрестись по рабочим местам. Я медленно спускался на свой этаж. По телу разливалась противная слабость, и меня начал бить озноб, как обычно после большой потери силы. Может, и стоило прихватить у Эксерса каких-нибудь зелий?

Я свернул в коридор, очень надеясь, что никому сейчас срочно не понадоблюсь. Руки подрагивали, и я не с первого раза попал ключом в замочную скважину. Конечно, мне не так плохо, как Полине, но всё же… Ещё этот демонов Мариенс с его претензиями.

На Анди я не злюсь. В конце концов, трудно быть начальником следственного отдела, особенно, когда в делах замешаны высокопоставленные люди. Понимаю, как нужно уметь изворачиваться. Алиенс, например, даже не скрывал, что ему плевать на истинное положение дел, лишь бы не вызвать гнев вышестоящих. Анди хотя бы пытается притворяться, что он за справедливость…

Я закрыл за собой дверь, прошёл через приёмную и вошёл к себе. Усевшись в кресло, постарался сосредоточиться, но мешал туман в голове. Взяв со стола список дел на сегодня, бегло просмотрел его. Совсем скоро нужно будет допросить сына одного чиновника: мальчишка подрался с сокурсником на студенческой пирушке, и, что удивительно, отец не пытается его выгородить…

Ладно, до этого ещё полчаса. А пока надо бы пообщаться с бюро архивов: пусть найдут мне всё, что связано с покойной женой Мариенса. Возможно, она в самом деле ушла из жизни добровольно, но лучше убедиться и проверить ещё раз. Я сделаю всё, чтобы вывести этого типа на чистую воду.

Я уже взялся за связывающий кристалл, однако перед глазами вдруг всплыло побледневшее лицо Анди. В чём-то он прав: пока вина Мариенса не доказана, мне стоит держать мысли и чувства при себе. То ли всё произошедшее за последнее время так на меня влияет, то ли я просто старею, но, кажется, начал терять хватку и осторожность. Тем более сейчас опасно проявлять несгибаемость: пока на моём попечении Полина, лучше стараться не привлекать к своей личности лишнего внимания и действовать предельно осторожно. Во всяком случае, пока.