Вторая жена господина Нордена. Книга 3

Глава 33

Адриэн

— Так вот, этот безмозглый юнец взял и затоптал следы. И что я, по-твоему, должен был делать? По голове его погладить и похвалить? Подумаешь, немного проучил. А теперь бегай, пиши объяснительные. — Яник так распалился, что вскочил со стула, куда плюхнулся пять минут назад, ввалившись в мой кабинет. — Он, видите ли, отпрыск уважаемого семейства. А я, выходит, пустое место?!

— Протокол есть протокол, будто сам не знаешь. Если каждый старший по званию будет применять запрещённую магию к подчинённым…

— Началось. — Яник возвёл глаза к потолку. — Ты же у нас самый правильный и всегда следуешь протоколу.

— Ты пришёл рассказать мне, как я плохой? — Я постучал карандашом по стопке бумаг на столе. — Или пытаешься оправдать себя за мой счёт?

— Какие мы нежные, — осклабился Рэмис. — Вообще-то, я пришёл узнать, как у тебя дела и как там твоя жена.

— Как-то странно, что тебя настолько интересует моя жена, — поддел я и вытащил из стопки лист, который искал до прихода Яника.

— Ясно, у кого-то ночь не удалась, — ухмыльнулся Рэмис. — Кстати, когда ты расскажешь, что прочитал в сознании Элианны?

— Завтра у Эксерса. — Я собрал стопку бумаг обратно и принялся выравнивать края.

— Ах, да, точно, завтра ведь уже суббота… — Он поморщился и демонстративно стукнул себя ладонью по лбу. — Совсем всё из головы вылетело из-за этой ситуации с мальчишкой.

— Эксерс бы тебе ещё раз сто напомнил.

— Кстати, Мэди просила сказать про театральный кружок. Она предлагает заехать за твоей женой завтра около половины пятого, потом Жонис развезёт всех по домам.

Я поморщился. Честно говоря, страшновато отправлять Полину в женское общество, где наверняка найдутся дамы, знающие Азерисов, и могут возникнуть ненужные вопросы. Конечно, история про потерю памяти срабатывает, но сейчас Полина в самом деле ничего не помнит, и в таком состоянии ей лучше бы посидеть дома.

— Я подумаю, — наконец ответил я. — Пока она ещё от вмешательства не отошла.

— До сих пор? — Рэмис смахнул с рукава сюртука несуществующую пылинку и скептически глянул на меня. — А говоришь, был осторожен.

Я не успел ответить: браслет начал резко нагреваться. Старый след от ожога не дал понять, насколько сильно. Я невольно дёрнулся, в ушах противно зашумело. Демоны, да что опять такое случилось? Времени связываться с Нэйлией нет, надо как можно скорее возвращаться домой порталом… Я поднял взгляд на Рэмиса: тот внимательно изучал моё лицо и, видимо, понял больше, чем следует.

— Мне срочно нужен портал домой.

— Ясно, — кивнул Рэмис и быстро поднялся на ноги. Может, и хорошо, что ему ничего не надо объяснять…

Я последовал за ним, схватив сюртук, ключ от кабинета и связывающий кристалл магпереговорника. Как назло, руки плохо слушались, и он едва не улетел на пол. Браслет продолжал нагреваться. Я коснулся его пальцем левой руки. Терпеть можно, но это пока. Вдруг станет хуже? Мы вышли за дверь. К счастью, меня за ней никто не ждал, и Рэмис, не спрашивая, щёлкнул пальцами. Я протянул ему ключ от кабинета, снова взялся за кристалл и послал в него мысленный образ Эксерса. Тот ответил не сразу, и я напряжённо ждал, наблюдая за тем, как Рэмис закрывает дверь.

— Что случилось? — Голос Эксерса заставил вздрогнуть.

— Элианне плохо, что с ней — не знаю, но браслет греется. Уже возвращаюсь домой, Рэмис поможет. Иди порталом, я за всё рассчитаюсь, — бросил я и, не дослушав что-то возмущённое про демонов похотливых и друзей-идиотов, поспешил за Яником, на ходу забрав у него ключ.

— Повесишь объявление о том, что буду после обеда? — попросил я. — И если Эрранс вдруг будет искать, скажи, как есть, я потом сам с ним разберусь.

— Мог бы и не уточнять, — пробурчал Рэмис, перескакивая через две ступеньки.

Мы замолчали, и я уставился под ноги, чтобы случайно не улететь с лестницы: сейчас это точно было бы некстати. Дежурного на месте не оказалось, так что не пришлось отвлекаться на церемонии. Выйдя из здания, мы почти бегом добрались до портальной площадки.

Браслет больше не нагревается, но и не остывает. Значит, состояние стабильное, это утешает. Я наблюдал за тем, как Рэмис строит портал. Что случилось с Полиной? Ночью казалось, будто она начинает что-то вспоминать, но, выходит, я ошибся, и сознание ещё не пришло в норму.

— Всё, иди, — прервал мои размышления Яник. — Надеюсь, с твоей женой всё будет хорошо.

Я шагнул в портал. Последняя фраза Рэмиса затихла, и я моему взору предстали ворота дома. Я приложил к ним ключ и, едва войдя во двор, услышал истерический смех Полины и бормотание Нэйлии. Почему эта бестолковая со мной не связалась? Быстро направившись в сторону, откуда раздавался жуткий смех, я увидел Полину: она лежала на земле рядом с кустами, которые я повредил из-за всплеска силы, и хохотала, а по щекам лились слёзы, оставляя грязные дорожки. Зрелище жутковатое, хотя это самая обычная женская истерика.

Нэйлия уже давно меня заметила и явно стушевалась. Как только я подошёл ближе, она, не поднимая глаз, забормотала:

— Господин Адриэн, вот и вы наконец… Госпоже совсем плохо, но клянусь здоровьем сестры, я ничего ей не делала. Я вышла проверить госпожу, увидела, что она лежит на земле, и пыталась понять, что с ней. Даже вот с вами связаться не могла: боялась, что госпоже совсем плохо станет, пока хожу в дом.

— Помолчи, с тобой разбираться буду позже, — сухо бросил я, даже не взглянув на неё, и прошёл к Полине, стараясь мыслить трезво и не поддаваться очередному приступу паники. В виски уже ударила кровь, шум в ушах не прекратился. Так, спокойно. Полина жива, и это главное. Единственное, чем сейчас могу помочь, — попытаться немного приглушить сознание девчонки. Есть шанс, что хотя бы истерика прекратится.

Я опустился на колени рядом с Полиной и прижал ладони к её вискам, посылая через пальцы немного тепла. Сосредоточился на том, чтобы лишь слегка коснуться сознания и не свести на нет все предыдущие усилия. Смех девчонки начал постепенно затихать, и я поспешно отнял руки. Полина обмякла, а я краем глаза заметил рядом знакомый силуэт. Видимо, истерику Рониэль всё-таки застал.

— Ну вот и отлично. — Он одобрительно глянул на меня. — Надо бы отнести Элианну в дом, а уж там спокойно разберёмся, что случилось.

— Доброго дня, господин Рониэль, — тихо поприветствовала его Нэйлия.

— И тебе доброго дня, голубушка. Ты видела, как именно госпоже стало плохо?

— Не знаю, господин Рониэль. Я была в кухне, вышла проверить госпожу, а она лежит на земле. Я сразу выбежала в сад и к ней. Собиралась уже связаться с господином Адриэном, но госпожа начала пробовать снять брачный браслет, заплакала, а потом засмеялась. Я не знала, что делать. Клянусь, я ни в чём не виновата.

— Пока тебя никто и не обвиняет, — мягко заметил Эксерс.

Полина между тем лежала молча, только лёгкие судороги продолжали проходить по телу. Я немного успокоился. Не похоже, что её жизнь в опасности, хотя вообще выглядит девчонка жалко: светлое платье испачкалось, на лице разводы от грязи и размазанных слёз, и вообще вся она какая-то поникшая.

Отняв руки от её головы, я применил заклинание уменьшения тяжести, осторожно поднял Полину на руки и кивнул Эксерсу с Нэйлией. Девчонка прислонилась к моему плечу и молчала. Нэйлия быстрым шагом отправилась вперёд, чтобы открыть мне дверь и зажечь свет в прихожей. Эксерс со своим чемоданчиком чуть отстал. Вид у него слегка растерянный.

— Ничего-ничего, сейчас дадим Элианне успокоительное зелье, и всё будет хорошо, — заявил он, видимо, чтобы убедить самого себя.

Не без труда поднявшись по ступеням — всё-таки таскать на руках женщин, даже с применением заклинания, совершенно непривычное занятие, — я боком протиснулся в дом. Полина слабо дёрнулась и пробормотала:

— Я вполне могу дойти сама, отпустите.

Я промолчал, и она дёрнулась сильнее.

— Поставьте меня на ноги, я не немощная. — В голосе девчонки снова появились истерические нотки.

— Адриэн, не стоит сейчас ей перечить, — тихо сказал вошедший следом за нами Эксерс. — Пусть идёт сама, если так хочет.

Я тяжело вздохнул и осторожно поставил Полину на ноги. Она наконец открыла глаза и посмотрела на меня как-то затравленно. Неужели всё вспомнила?

— Идите в спальню, — кивнул я.

— Но мне… нужно привести себя в порядок. — Полина оглядела своё испачканное платье.

— Сначала важно убедиться, что с вами всё хорошо, — возразил я. — Сейчас Рониэль вас осмотрит, и…

— Говорю же: со мной всё в порядке. Я просто… вспомнила всё. Ну то есть… не всё, а только то, что было до болота. — Она передёрнула плечами. — И не стоило беспокоить вашего друга, мне не нужна помощь.

Что ж, кажется, девчонке и правда полегчало. Однако у меня теперь своя игра, так что придётся её осадить.

— Позвольте мне самому решать, что делать, — оборвал я. — И давайте на время прекратим препираться, тем более…

Я запнулся, получив внушительный тычок под рёбра от стоящего сзади Эксерса. Он оттеснил меня и обратился к Полине.

— Элианна, не волнуйтесь. Ваш супруг просто очень переживает, вот и пытается настаивать на своём. Не обижайтесь на него, он немного отвык от близкого общения с женщинами.

Тон Эксерса звучал очень серьёзно и сочувственно, но я видел, что в этих бесстыжих глазищах демоны пляшут. Вот же засранец! Надо бы вспомнить заклятие мужского бессилия и проучить его хорошенько.

— Приводите себя в порядок и приходите к Адриэну в кабинет, — закончил он. — И, главное, не волнуйтесь, иначе вам опять может стать плохо. Может, попросить Нэйлию помочь вам?

— Н-нет, спасибо, я справлюсь сама. — Полина как-то разом стушевалась и посмотрела на меня, будто спрашивая разрешения.

— Идите, раз вам это так важно. — Я махнул рукой, и девчонка направилась в сторону ванной комнаты, опустив плечи.

Я отодвинул Эксерса и прошёл в кухню, где Нэйлия усердно притворялась, будто увлечена приготовлением жаркого. Наверняка подслушивала, потому что повесить полог тишины я, конечно, забыл.

— Приготовь госпоже чистое платье и, когда она выйдет из ванной, помоги одеться, — приказал я и, не дожидаясь ответа, отправился в кабинет. Сразу же повесил на него полог тишины, прошёл к столу и сел. Рониэль вошёл следом, подвинул второе кресло поближе к дивану и пристроил на полу чемоданчик. Открыл его и принялся извлекать оттуда свои артефакты и всякие склянки.

— Да уж, быстро ты забыл о том, как чуть не похоронил Полину, — выдал он наконец. — Уже проявляешь себя не лучшим образом.

— Давай ещё мораль мне почитай, — проворчал я, взяв в руки карандаш, чтобы чем-то их занять. — Теперь, когда она всё вспомнила, важно не позволить ей ко мне привязаться и считать, будто я что-то к ней испытываю.

— А разве был повод? По-твоему, она могла бы так подумать, когда ты возил её в «Сайлентис»? Или когда умирала после чтения сознания?

— Она не знает о вмешательстве, и я слегка размыл её воспоминания.

— Рано или поздно сопоставит факты. А даже если нет… Полина вовсе не похожа на наивную девицу и уж точно не подумает, будто ты в неё влюблён.

— В последние дни из-за «Сайлентиса» и чтения я дал слабину. Возился с ней, даже вслух читал, так что у неё вполне могли возникнуть разные мысли на сей счёт.

— Не думаю, что девочка станет злоупотреблять твоей добротой, — уже серьёзно заметил Эксерс, откинув голову на спинку кресла.

— Возможно. Но как бы то ни было, Полина не должна догадываться, что я знаю, кто она. Так будет лучше для её безопасности: пусть думает, что я считаю её Элианной и отношусь соответствующе.

— Дело, конечно, твоё, да и кто я, чтобы лезть с советами, но Полине и так уже не повезло оказаться в чужом мире, а теперь ещё и ты собираешься добавить ей трудностей. Тебе не кажется, что с неё хватит?

— Не собираюсь я добавлять ей трудностей. — Я повертел в пальцах карандаш. — Наоборот, если она привяжется ко мне, себе же усложнит жизнь. Я не могу дать ей того, что нужно жене от мужа, поэтому чем холоднее буду с ней, тем проще. И ей, и мне тоже.

А ещё у Полины есть планы на мой счёт, и я вовсе не собираюсь ей поддаваться. Но Эксерсу обо всём этом я, конечно, не расскажу.

— А как по мне, она тебе очень подходит. Жил бы себе с ней, и дело с концом. — Эксерс беспечно пожал плечами. — Ведь непонятно, удастся вернуть её домой или нет, а если нет, не выставишь же ты её на улицу. Вы женаты, так какая разница, можешь ты дать ей то, что она ждёт, или нет. Полина вроде не похожа на экзальтированную барышню, да и твою историю знает.

— Всё равно есть риск, что она привяжется ко мне.

— А по-моему, ты просто сам боишься к ней привязаться, — хмыкнул Рониэль.

— Я и не говорю, что она мне совершенно безразлична. Однако это не значит, что я должен пользоваться её положением и принуждать быть моей женой по-настоящему. Чем меньше она будет иметь со мной дел, тем ей же проще. Живут же как-то другие пары.

— Не притворяйся, будто не видишь разницы между ней и женщинами, родившимися и выросшими здесь. — Эксерс снова наклонился к чемоданчику.

— Ничто не мешает ей приспособиться. Тем более что это временно, пока я не найду способ вернуть её домой, а он должен быть. Вон Мэдейлин и твоя Иния уже ждут её в театральном кружке. Правда, я не уверен, что отпускать её туда безопасно.

— Не вижу проблем. — Рониэль извлёк на свет очередной пакетик с конфетами. — История про потерю памяти накануне свадьбы вполне правдоподобна, да и кому придёт в голову мысль про другой мир?

— Всё равно риск достаточно велик. Могут пойти разные слухи, а лишние сплетни мне сейчас точно ни к чему.

Я краем уха уловил звук открывшейся двери ванной. Почти сразу же по коридору прошла Нэйлия, и послышался приглушённый разговор. Эксерс между тем достал конфету и теперь рассматривал её с задумчивым видом.

— Думаю, решающим в этом вопросе должен быть голос самой Полины. Если она хочет ходить в разные кружки, почему нет? Не будет же она целыми днями сидеть дома и скучать.

— Если это поможет её безопасности, уж лучше так.

Эксерс развернул конфету и отправил в рот. Некоторое время задумчиво жевал, потом выдал:

— А тебя не смущает, что все будут задаваться вопросами, почему ты запер жену дома? Это, по-моему, привлечёт больше лишнего внимания, чем возможная оплошность Полины или неосторожное слово.

— В моём случае никто ничему не удивится: сам прекрасно знаешь, сколько всего говорят на мой счёт.

— Ты вроде бы как раз хотел поправить дело женитьбой.

— Придётся поменять планы с учётом новых обстоятельств. — Я отложил карандаш и посмотрел на кристалл с домовым духом, ставшим совсем крохотным и тусклым.

— А мне кажется, чем непринуждённее будешь выглядеть, тем меньше подозрений вызовешь. Пусть Полина ведёт обычную жизнь замужней дамы, подружится с местными кумушками: Мэди и Иния быстро этому поспособствуют.

Эксерс, в общем-то, озвучивает вполне правильные мысли, но почему-то меня от этого коробит. Будь я женат на Азерис, только радовался бы её светской жизни, лишь бы она не вела себя неподобающе. А вот отпускать от себя Полину страшно.

— Подумаю об этом, — поморщился я.

— Пусть сходит хотя бы раз. Посмотрит, отвлечётся. Тем более завтрашний вечер у тебя всё равно занят. Рэмис небось уже весь извёлся от любопытства. — Рониэль радостно улыбнулся и снова запустил руку в свой драгоценный пакет. В этот момент по двери осторожно постучали.

— Войдите, — бросил я.

В комнату вошла Полина, умытая и переодетая в домашнее платье. Бледная и какая-то испуганная. От её грустного, поникшего вида в груди разлилась горечь. Давно, очень давно я ни к кому не испытывал такого сочувствия. Захотелось усадить её к себе на колени, обнять и успокоить. Да уж, не так-то легко мне будет притворяться холодным и отстранённым. Кончики пальцев начало покалывать, и я перевёл взгляд на отвёрнутую рамку. Это мгновенно отрезвило. Полина между тем посмотрела сначала на меня, потом на Эксерса, с явным сожалением отложившего пакет.

— Садитесь на диван и отвечайте на вопросы Рониэля. — Я постарался, чтобы голос звучал как можно равнодушнее.

Полина прошла к дивану, села и вопросительно вскинула взгляд на Рониэля.

— Что ж, Элианна, давайте начнём с главного. Как вы себя чувствуете? Головная боль, тошнота, ещё какие-нибудь неприятные ощущения есть?

— Голова с самого утра немного… тяжёлая, — ответила Полина, пытаясь подтянуть рукав платья пониже. — А в остальном мне уже лучше.

— Что ж, это прекрасно. Но всё-таки я вас осмотрю, чтобы удостовериться, что вашему здоровью ничего не угрожает. — Эксерс взял артефакт измерения температуры и протянул Полине. — Приложите его к виску.

Девчонка послушно выполнила просьбу Рониэля.

— Значит, вы всё вспомнили? Как это случилось?

— Не знаю. Я ещё ночью будто бы начала вспоминать что-то… но мысли быстро улетали. Утром было так же: когда пыталась вспоминать, начинала болеть голова и… тошнило… Я даже подумала, что… может… — Она залилась краской и опустила голову. — Может, я всё-таки в положении, хотя вы сказали, что это невозможно.

— Совершенно верно, это невозможно, — покивал Эксерс. — И что же было дальше?

Ни он, ни Полина не смотрели в мою сторону, и я не вмешивался.

— А потом я вышла в сад и увидела… увидела… — девчонка явственно вздрогнула и запнулась, снова принявшись вытягивать рукав.

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Эксерс, протянул руку и осторожно забрал у Полины артефакт. — Если тяжело, можете не рассказывать. Давайте руку.

Полина оставила в покое рукав и послушно протянула руку. Рониэль закрепил артефакт измерения давления и ободряюще улыбнулся.

— Я увидела те вырванные кусты, — наконец выдала девчонка дрогнувшим голосом. — И мне стало так их жалко… потому что они скоро умрут. А может, уже умерли… И я подумала… что они, как я… — И она всхлипнула.

Рониэль отнял от её руки артефакт и искоса посмотрел на меня. Я сделал вид, будто не понял намёка и остался сидеть за столом.

— Так-так-так, а ну-ка прекратите говорить всякую ерунду. Ваше здоровье определённо идёт на поправку. Давление, правда, слегка повышенное, и если будете плакать, станет ещё хуже. — Эксерс наклонился к чемоданчику. — Чем же вас так поразили эти кусты?

— Не знаю. Просто… я ничего не могла вспомнить, даже то, что помнила после болота… И мне показалось… — она сжала руки в кулаки, — показалось, будто меня тоже вот так вырвали с корнем, как эти бедные кусты… И я больше не смогу радоваться жизни и…

Полина подавила очередной всхлип и прижала руки на глазам. На меня ей смотреть явно не хочется, а вот с Эксерсом она чувствует себя свободно. Теперь мне, выходит, ещё и чувствовать вину за дурацкие кусты? Хотя… если память к Полине вернулась именно благодаря им, то мне наоборот нужно себя похвалить.

— Ну что вы, что вы, Элианна, вы скоро совсем поправитесь и будете радоваться жизни, как прежде. Просто пока вы не до конца пришли в себя, вот и принимаете близко к сердцу всякие мелочи.

— Но кусты — не мелочи! — Полина шмыгнула носом, не отнимая ладони от лица. — Они тоже хотели жить, и никто не спросил их, просто взял и…

Дались же ей эти кусты!

— Не переживайте, они вас больше не потревожат, — наконец вмешался я. — Когда вернусь вечером со службы, сожгу их.

— Нет! — неожиданно громко вскрикнула Полина. — Пожалуйста, не делайте этого! Позвольте мне самой их посадить обратно.

— Вы с ума сошли? В вашем состоянии только и думать, что о каких-то кустах. Если вам это так важно, просто куплю новые саженцы и…

— Нет, пожалуйста, давайте спасём эти! — В голосе Полины зазвучали истерические нотки, и она снова всхлипнула, прижав руки к груди. Что на неё нашло? Почему её так подкосили эти дурацкие кусты?

— Не уверен, что они выживут. — Я пожал плечами. — Поэтому не вижу смысла…

Меня прервал очередной всхлип. Я растерянно посмотрел на Эксерса, а тот очень мрачно глянул в ответ и незаметно для Полины показал мне кулак.

— Кусты обязательно выживут, я вам обещаю, — сказал он, переведя взгляд на девчонку. — Ваш драгоценный супруг лично возьмёт лопату и посадит кусты обратно. — И Эксерс снова глянул на меня так сурово, что возражать расхотелось. Выскажу ему всё потом, когда Полины не будет рядом.

— Это очень глупо, понимаю, но когда я подумала про кусты, во мне будто что-то включилось. Мне стало так их жаль, я будто… почувствовала их боль. Мысли начали вертеться в голове… так быстро, что мне стало плохо. И я не толком не помню, что было дальше.

Судя по всему, в конце рассказа Полина всё-таки солгала. Вспомнились слова про то, что девчонка пыталась снять брачный браслет. Значит, думала о чём-то ещё, да и истерика случилась явно не на пустом месте.

— Это не глупо, Элианна. — Эксерс с очень серьёзным видом почесал бороду. — Я читал в журнале о тёмном целительстве, что сильные переживания могут вернуть больному память. Так что, поверьте, в вашем случае кусты пострадали не зря. Не слушайте Адриэна, он обязательно всё исправит.

Полина отняла руки от лица и наконец повернулась в мою сторону. Во взгляде застыли страх и отчаяние. Кажется, теперь она меня ненавидит.

— Понимаю, что жена не имеет права перечить мужу, — пробормотала она, сложив руки на коленях. — Он ведь всегда и во всём прав, его нужно слушаться. Мне, наверное, стоит извиниться.

Эксерс хмыкнул и тоже посмотрел на меня. А ведь Полина сейчас явно ёрничает, пряча это под маской смирения.

— Не нужно, — холодно ответил я и переключил внимание на Эксерса. — Что скажешь насчёт здоровья Элианны?

— Можно сказать, что она почти здорова. Жара нет, давление тоже приведём в норму. Я оставлю ещё успокоительного зелья. После обеда желательно принять двойную дозу и поспать. Ну и, разумеется, постараться избегать переживаний. Сейчас разум Элианны ещё уязвим, так что не нужно её волновать почём зря.

И он многозначительно нахмурился, глядя на меня. Полина замолчала. Плакать перестала и теперь украдкой вытирала глаза руками, притворяясь, будто разглядывает свои домашние тапочки.

— Отлично, — ответил я. — Ну а теперь самое время пообедать. Надеюсь, ты не откажешься?

— Разве я хоть когда-то отказывался от обеда? — засмеялся Рониэль. — Да и мне, как целителю, важно проследить, чтобы Элианна тоже хорошенько поела.

Эксерс привстал и протянул мне склянку с очередной порцией успокоительного зелья. Я забрал её и нажал на кнопку вызова служанки. Надо осведомиться, когда будет готов обед, и поскорее на что-то отвлечься: уж слишком много Эксерс себе сегодня позволяет.