Безжалостный альфа

15

После того, как у всех будет возможность попрактиковаться в стрельбе по мишеням, бойцы отделения уходят, чтобы вернуться в комплекс, а мы с ребятами остаемся здесь, чтобы привести себя в порядок. Я хожу вокруг, собирая винтовки, пока Арчер разбирает бумажные мишени, и проходит целых тридцать секунд, прежде чем Арес врывается ко мне и требует объяснений за то, что я был груб с ним, когда он приставал к Слоан.

— Не хочешь рассказать мне, что, черт возьми, это было раньше? — он фыркает, хмуро поджимая губы.

— Думаю, ты знаешь, — отвечаю я скучающим тоном, перенося несколько винтовок к ящику и дважды проверяя, заряжены ли они, прежде чем аккуратно положить внутрь.

Арес берет еще пару винтовок, по крайней мере, помогает с работой, пока допрашивает меня.

— Нет, я не знаю, так почему бы тебе не объяснить мне это по буквам, Мэдд?

Я поворачиваюсь, встречаюсь с ним взглядом и беру винтовки из его рук.

— Никто не прикасается к Слоан, кроме меня.

Он прищуривает глаза, возмущенно складывая руки на груди.

— Серьезно, братан? Я думал, ты ее не хочешь.

— Неважно, — бормочу я и отворачиваюсь, сгибаясь в талии, чтобы уложить винтовки в ящик. — Эта девушка никогда не перестанет быть моей.

— Значит, ты все-таки хочешь ее?

Я отмахиваюсь от него, направляясь за еще несколькими винтовками, в то время как Арес следует за мной по пятам.

— Я тебя не понимаю, чувак, — бессвязно бормочет он, пока мы собираем остальные винтовки и относим их обратно в ящик. — Если ты даже не хочешь ее, зачем проявлять свою территорию? Просто чтобы помешать кому-то еще сделать свой выстрел, пока ты пытаешь ее за то, что она сбежала от тебя когда-то давным-давно?

Я бросаю винтовки в ящик и выпрямляюсь, поворачиваясь обратно к Аресу.

— Теперь ты понимаешь, — замечаю я, покровительственно похлопывая его по плечу.

Он с хмурым видом сбрасывает мою руку.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь.

— На самом деле мне на это наплевать.

Я забираю у него из рук оставшиеся винтовки, проверяю их и кладу в ящик к остальным.

— Арч, поддержи меня здесь, — раздраженно вздыхает Арес, бросая взгляд на своего брата.

Арчер со смешком качает головой.

— Я не собираюсь вмешиваться в это.

— Умный парень, — язвительно замечаю я, присаживаясь на корточки, чтобы схватить ящик и поднять его на руки. — Вы, ребята, в порядке? Мне нужно возвращаться в лагерь.

Арчер отвечает «да», в то же время Арес говорит «нет», и я бросаю на него острый взгляд, предупреждающий, что я не в том гребаном настроении.

Арес мудро отступает, уступая мне дорогу, когда я направляюсь к тропинке, ведущей обратно в комплекс.

Парню нужно знать свое место. Он считает себя крутым парнем теперь, когда он командир отделения, и, похоже, забывает, кто он такой в иерархии. Если он снова бросит мне вызов, особенно в этом вопросе, я без проблем напомню ему об этом.

Я несу ящик обратно в командный комплекс и ставлю его в шкафчик, все еще злясь из-за маленького трюка, который сегодня выкинула Слоан. Проблема в том заключается в том, что когда кто-то знает кого-то всю свою чертову жизнь, он точно знает, как нажимать на твои кнопки. Очевидно, восемь лет дистанции этого не изменили, потому что Слоан поразила меня тем маленьким трюком, который она разыграла на тренировке по стрельбе по мишеням. Начиная с появления в моей кепке и заканчивая прижатием своей задницы к моему члену, она точно знала, что делать, чтобы вывести меня из себя, и я ненавижу, что это, блядь, сработало.

Теперь я просто взбешен, и у меня ужасный случай с синими шарами — настоящая выигрышная комбинация. И хотя я должен избегать Слоан и продолжать жить своей жизнью, как будто ее здесь нет, вместо этого я зациклен на том, как заставить ее заплатить за то, что она, блядь, играла со мной.

Я прихожу домой в пакхаус с твердым намерением подняться прямо наверх и подрочить, но эти планы рушатся к чертям, когда я захожу и нахожу своих родителей сидящими в гостиной. Знакомая сцена — мой папа в глубоком кресле, мама у него на коленях, они смотрят друг на друга с таким обожанием, что мне хочется поперхнуться. Они — пара по судьбе, яркий пример того, как должны выглядеть здоровые, любящие отношения. Это здорово и все такое, но я мог бы обойтись и без постоянного родительского КПК.

— О, как хорошо, что ты дома, — щебечет мама, когда видит, что я вхожу, перекидывая свои длинные светлые волосы через плечо и одаривая меня широкой улыбкой.

— Вы здесь, чтобы проведать меня? — дразню я, заходя в гостиную, чтобы присоединиться к ним. Я кладу ключи в карман и снимаю кепку, проводя пальцами по волосам.

— Что-то в этом роде, — размышляет она. — Итак, как идут дела?

Прежде чем я успеваю ответить, в комнату входит Эйвери, разглядывая белую бейсболку в моей руке.

— Милая кепка, — комментирует она, уголки ее рта приподнимаются в понимающей ухмылке.

Такая маленькая засранка.

Я швыряю ее в нее, плюхаюсь на диван и снова обращаю внимание на маму.

— Дела идут хорошо. Сегодня у команды была первая тренировка с оружием. Тренировка в стрельбе по мишеням. Все прошло довольно хорошо.

— Где ты его взял? — папа задает вопросы, потому что, несмотря на то, что он ушел в отставку со своей должности Альфы, он ненавидит быть не в курсе событий.

— В лесу, где мы проводим военные игры, — отвечаю я. — Просто использовал бумажные мишени на деревьях.

Он одобрительно кивает.

— У всех получается?

— Достаточно хорошо для их первого раза, — говорю я, пожимая плечами. — Мы будем тренироваться каждый день на этой неделе, постараемся, чтобы всем было комфортно, прежде чем мы приступим к более интенсивным тренировкам.

— Движущиеся мишени?

Я киваю.

— Все еще пытаюсь это понять. Кроме того, было разработано несколько довольно крутых виртуальных симуляторов, так что люди могут работать над оттачиванием своих навыков таким образом.

— Но настоящую вещь не заменишь, — бормочет папа, задумчиво проводя рукой по подбородку.

— Это то, что я сказал Ло, но она настаивает на том, что технология первоклассная. Предположим, я тоже не могу поспорить с показателями, которые она дает. Это поможет нам отслеживать точность и совершенствоваться по мере продвижения вперед.

— Она права, я пробовала, — вмешивается Эйвери, опускаясь на диван напротив меня. — На самом деле я почувствовала себя намного комфортнее с настоящим оружием сегодня после вчерашней игры с симулятором. Размер и вес винтовки практически идентичны.

— Будь осторожна, — предупреждает папа, бросая на Эйвери суровый взгляд.

Мама закатывает глаза, бросая на него свой взгляд через плечо.

— Как будто женщины не могут постоять за себя так же хорошо, как мужчины?

— Конечно, они могут, — ворчит он, целуя ее в висок и поглаживая большим пальцем внешнюю сторону бедра. — Особенно женщины Кесслера.

Мама ухмыляется, переводя взгляд обратно на Эйвери и подмигивая ей.

В свое время моя мама была отличным воином. Фэллон Иствик Кесслер не зря прозвали ‘чудовищем Барби’. Даже сейчас она, вероятно, все еще могла бы побороться за деньги с большинством бойцов отделения.

— А как продвигаются… другие дела? — спрашивает мама, выгибая бровь в мою сторону.

Хотя женщина обладает физической силой, утонченность не является ее сильной стороной.

Я запускаю руку в волосы, качая головой.

— Просто скажи это, — стону я.

— Прекрасно, как продвигаются дела со Слоан?

— Ну вот, — вздыхает Эйвери, встает с дивана и уходит.

Брови мамы озабоченно хмурятся, когда она смотрит вслед Эйвери, затем снова переводит взгляд на меня.

— Все в порядке, — ворчу я.

— Это не так! — Эйвери кричит через плечо.

— Эй, если ты уйдешь, то не получишь своих двух центов! — кричу я ей в ответ, вытирая лицо рукой и поворачиваясь к маме. — Все в порядке, — повторяю я.

Мама с сомнением смотрит на меня, она мне не верит, а папа просто тихо посмеивается, качая головой.

Хотелось бы мне дать им больше объяснений, но я даже не знаю, с чего начать. С тех пор, как Слоан вернулась, все пошло прахом. И между тем, как я довел ее до слез на вечеринке у Энди и зацеловал до смерти на крыше, я, очевидно, понятия не имею, что делаю, когда дело касается моей бывшей.

— Это правда, что у нее было видение, когда охотники напали на Денвер? — спрашивает мама.

Я в замешательстве хмурю брови.

— Что? У Слоан?

Этого не может быть. Слоан не унаследовала дар своей матери — и по какой-то причине она всегда чувствовала, что каким-то образом подвела ее из-за этого. Я даже не могу сосчитать, сколько раз она вбивала себе в голову, что не является ‘особенной», и мне пришлось перечислить все другие способы, которыми она была особенная. Я делал это каждый раз, хотя никогда по-настоящему не понимал, почему у нее был такой комплекс по поводу того, что она нормальная. Я думаю, это из-за того, что она так сильно любила свою маму, когда росла, что люди просто ожидали, что она получит подарок Астрид, а когда она этого не сделала, ей было ненавистно чувствовать, что она их подвела.

— Астрид упомянула, что Слоан видела сон в ночь прихода охотников, что, возможно, она все-таки проявляет себя как провидица, — объясняет мама.

Я хмуро качаю головой.

— Я ничего об этом не знаю, — бормочу я.

Не то чтобы я давал ей возможность рассказать мне.

— У меня есть идея, почему бы нам не устроить большой семейный ужин в воскресенье, как в старые добрые времена? — спрашивает моя мама, ее голубые глаза горят. — Мы могли бы пригласить все семьи альфы, устроить Слоан настоящий прием по возвращении на территорию…

— Я собираюсь остановить тебя прямо здесь, — вздыхаю я, поднимая руки. — То, что она вернулась, не означает, что мы в дружеских отношениях. Это ничего не меняет.

— Да ладно, вы двое разберетесь, — легкомысленно говорит она. — Не упрямься.

— В твоих устах это звучит заманчиво, — фыркает папа.

Мама пихает его локтем под ребра, и он стонет, крепче обнимая ее, чтобы она не смогла сделать это снова.

— Что ж, как бы весело это ни было, мне нужно кое в чем позаботиться, — вздыхаю я, поднимаясь с дивана и засовывая руки в карманы спортивных шорт.

Папа приободряется.

— Дела стаи? — с надеждой спрашивает он.

Я вытаскиваю руку из кармана, чтобы ткнуть пальцем в его сторону.

— Ты на пенсии, старина, — упрекаю я. — Попробуй насладиться этим.

Мама смеется, протягивая руку за спину, чтобы взъерошить его волосы цвета соли с перцем.

— Ты же знаешь, что у твоего отца нет выключателя, когда дело доходит до таких вещей.

— Тридцать лет в качестве Альфы сделают это с тобой, — пожимает он плечами.

— Ладно, не хочешь пойти со мной, чтобы просмотреть еженедельный отчет силовиков? — спрашиваю я, продвигаясь к двери и слегка кивая головой в знак приглашения.

Он снимает мою маму со своих колен, поднимаясь на ноги.

— Разве это не работа Мейсона?

— У него сегодня что-то происходит с Норой.

— Тогда пойдем, — нетерпеливо рявкает папа, обнимая маму за плечи и целуя ее в висок. — Тебе здесь хорошо, детка?

Мама закатывает глаза, со смехом подталкивая его ко мне.

— Веселитесь, мальчики. Я собираюсь найти Эйвери, посмотрим, смогу ли я вытянуть из нее больше грязи, чем получила от тебя, — говорит она, покачивая бровями.

— Удачи тебе с этим, — бормочу я. Я открываю дверь, папа следует за мной на улицу. — Так сколько времени пройдет, прежде чем мама убедит Эйвери отвезти ее в комплекс, чтобы она могла опробовать этот VR-симулятор? — спрашиваю я, когда он закрывает за собой дверь.

— О, максимум десять минут, — смеется он, когда мы направляемся к моему джипу на подъездной дорожке. — Ты знаешь, что если охотники действительно появятся, она ни за что не останется в стороне. У твоей мамы сердце воина. Иногда это расстраивает, но мне это в ней нравится.

— Да, да, я понимаю, — ворчу я, обходя джип со стороны водителя. — Вы пара по судьбе, так что в твоих глазах она совершенство.

— Ну да, — соглашается он, открывая дверь и садясь на пассажирское сиденье.

Я сажусь в машину и завожу двигатель, поглядывая на него, держа руку на рычаге переключения передач, чувствуя, что у него на кончике языка вертится что-то еще. Мой папа никогда не упускает возможности поделиться мудростью.

— Но? — осторожно спрашиваю я.

Уголок его рта приподнимается.

— Но не всегда все проходит гладко. То, что нам суждено быть вместе, не означает, что у нас нет изрядной доли разногласий, — он пожимает плечами, задумчиво глядя в лобовое стекло. — Твоя мама половину времени сводит меня с ума, но это не значит, что я не люблю ее всем сердцем. Любить нелегко, сынок, но я могу сказать тебе, что оно того стоит.

— Я даже не знаю, что такое любовь, — бормочу я.

— Думаю, знаешь.

Я бросаю на него косой взгляд.

— Если ты начнешь нести это дерьмо, я оставлю тебя здесь с мамой, — предупреждаю я.

Он тихо хихикает, поднимая руки в знак капитуляции.

— Хорошо, я не буду давить. Но если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом…

— Я знаю.

Я включаю передачу, выезжая задним ходом с подъездной дорожки.

У нас с отцом всегда были открытые отношения, но это не то, что я готов обсуждать с ним. Черт возьми, я не уверен, что когда-нибудь буду готов. Я не умею признаваться в своих эмоциях и говорить о них, а возвращение Слоан исказило их до неузнаваемости.

Когда мы вдвоем отправляемся разбираться с делами, на меня накатывает волна ностальгии. Это похоже на старые времена, когда я был под его крылом, постигая азы того, как быть Альфой, у лучшего из тех, кого я знаю. Рядом с отцом я уже чувствую себя более уравновешенным, чем когда-либо, — как будто его спокойное, хладнокровное поведение передается мне.

Это именно то, чего я не знал, что мне нужно, и я надеюсь, черт возьми, что это надолго.