Безжалостный альфа

32

После нескольких часов пяления на экран в IT-центре в ожидании оповещения, которое так и не пришло, мы с Мэддом направляемся в мою комнату в общежитии, чтобы попытаться немного поспать. Я сразу же вырубаюсь, совершенно измотанная событиями этой ночи. К счастью, мой сон не нарушен никакими видениями, и я просыпаюсь от бледного сияния утреннего солнца, пробивающегося сквозь занавески и заливающего комнату пятнами света.

Я прижимаюсь ближе к Мэдду, краду его тепло, медленно просыпаясь, затем переворачиваюсь и обнаруживаю, что он уже проснулся рядом со мной. Его волосы восхитительно растрепаны, экран телефона освещает его хмурое лицо, когда он смотрит на него сверху вниз. И, судя по темным кругам у него под глазами, он отдыхал далеко не так крепко, как я.

При моем движении его взгляд перемещается на меня, слабая улыбка тронула уголки его рта.

— Доброе утро, красавица, — бормочет он хриплым от усталости голосом.

— Ты вообще спал? — спрашиваю я, подсовывая под себя локти, чтобы приподняться.

— Я не устал, — ворчит он.

Он снова опускает взгляд на свой телефон и запускает руку в волосы, перебирая пальцами пряди, затем делает паузу, его темно-синие глаза снова устремляются на меня.

Мы оба знаем, что это его признак — верный признак того, что он недосыпает. Раньше я постоянно подтрунивала над ним по этому поводу.

Я бросаю на него тяжелый взгляд, с вызовом выгибая бровь.

Мэдд отдергивает руку, качая головой с тихим смешком.

— Иногда это заноза в заднице, что ты так хорошо меня знаешь, — бормочет он.

— Благословение и проклятие, — поддразниваю я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы.

Даже то, как они касаются моих, выдает его усталость — поцелуи Мэдда обычно требовательны; жесткие, собственнические и всепоглощающие. Этот нежный и сдержанный, наши губы едва соприкасаются.

По крайней мере, так все начинается. Когда наши губы сливаются, его рука обвивается вокруг моей талии, притягивая меня ближе. Его язык облизывает складку моих губ, протискиваясь мимо них, но как только между нами все начинает накаляться, я нажимаю на тормоза. Потому что, как бы мне ни хотелось утонуть в океане Мэдда прямо сейчас, что ему действительно нужно, так это отдохнуть.

Прижимая ладони к твердым плоскостям его груди, я отстраняюсь, неохотно прерывая наш поцелуй и выбираясь из постели, пока еще глубже не попала под его чары.

— Куда ты идешь? — он протестует, переворачиваясь на живот и протягивая ко мне руки.

Кончики его пальцев касаются моего обнаженного бедра, и я отпрыгиваю, качая головой.

— Тебе нужно поспать, Мэдд. Если есть угроза, с которой мы вот-вот столкнемся, тебе нужно быть отдохнувшим и на высоте своей игры. И как бы сильно я ни хотела снова забраться к тебе в постель, мы оба знаем, что если я это сделаю, мы не сможем уснуть.

Он облизывает губы языком, его глаза жадно обшаривают мое тело.

— Просто приди и ляг со мной.

Я качаю головой.

— Давай, клянусь, я усну…

Я отрывисто смеюсь, разворачиваюсь и подхожу к комоду.

— Ты ужасный лжец, — говорю я, выдвигая ящик стола и роясь в нем, выбирая леггинсы и футболку. — Я только отвлеку тебя.

Он стонет, снова переворачиваясь на спину и тяжело вздыхая.

— Прекрасно.

Тот факт, что он так легко сдается, свидетельствует о том, что сейчас он работает вхолостую. Мэдд — самый упрямый человек, которого я знаю, и как Альфа, привыкший командовать, он не часто принимает отказ.

Я быстро одеваюсь, и еще до того, как выхожу из комнаты, Мэдд начинает храпеть. Он прикрывает глаза рукой, его обнаженная грудь ритмично поднимается и опускается в такт дыханию. Я останавливаюсь на секунду, чтобы полюбоваться его точеным телосложением и татуированной кожей, прежде чем выскользнуть в коридор, решив отправиться в IT-центр, чтобы посмотреть, нет ли каких-нибудь обновлений со вчерашнего вечера.

В залах командного комплекса относительно тихо, поскольку большинство людей вышли на поле на утреннюю тренировку. Братья Рейнс лидируют сегодня, так что я без колебаний пропускаю их. Всякий раз, когда Арчер и Арес проводят тренировки вместе, это кошмар для кардио.

Я иду по коридорам в сторону IT-центра, сворачиваю за угол и вижу своего брата, идущего ко мне с другого конца. Я запинаюсь, когда вижу его, почти спотыкаясь о свои ноги, и выражение лица Тристана искажается неловкой гримасой, прежде чем он приветствует меня тихим «привет».

— Привет, — отвечаю я, замедляя шаг и останавливаясь, когда мы встречаемся посередине.

— Направляешься в центр?

Я киваю, протягивая руку, чтобы расчесать пальцами свои непослушные кудри.

Я ненавижу то, насколько неловкими были отношения между нами с тех пор, как выяснилось, что он был ответственен за то, что мы с Мэддом отдалились друг от друга. Я всегда была близка со своим братом, поэтому странно так сильно дистанцироваться от своего брата, как я это сделала в последнее время.

— Я просто зашел туда, чтобы ознакомиться с информацией, — говорит Тристан, засовывая руки в карманы. — Со вчерашнего вечера ничего нового.

Я медленно киваю.

— Полагаю, это избавляет меня от поездки.

Между нами повисает напряженная тишина, и пока я ищу какой-нибудь предлог, чтобы избежать неловкости, Трис делает шаг ко мне.

— Мы можем поговорить? — спрашивает он, наклоняя голову и устремляя на меня умоляющий взгляд.

Я проглатываю комок в горле.

— Хорошо.

Он снова начинает идти вперед, и я оборачиваюсь, чтобы идти в ногу с ним, мы оба медленно плетемся обратно в том направлении, откуда я пришла. Еще одна пауза молчания повисает между нами, прежде чем Тристан заговаривает.

— Мне действительно жаль, Слоан, — вздыхает он, сожаление в его тоне ощутимо. — Мне никогда не следовало пытаться взять дело в свои руки подобным образом. Это было глупо, и я знаю, что это не оправдание, но я был просто глупым ребенком, я никогда не рассматривал возможные последствия от этого.

Он испускает еще один покорный вздох, проводя рукой по лицу.

— Я просто испугался. Я не хотел, чтобы тебе причинили боль.

— Но ты сделал мне больно, — выпаливаю я, резко останавливаясь.

Он тоже останавливается, поворачиваясь ко мне лицом.

— Я знаю, что сделал. И мне жаль, мне так чертовски жаль. Если бы я мог что-то изменить в своих действиях, я бы так и сделал. Я бы хотел, чтобы я мог.

Я складываю руки на груди и смотрю в пол, постукивая по нему носком кроссовки.

— Я тоже, — шепчу я.

Я поднимаю голову, чтобы снова встретиться взглядом с глазами Тристана, и вижу, что они светятся сожалением.

— Ты когда-нибудь сможешь простить меня? — тихо спрашивает он.

Я медленно выдыхаю, распрямляя руки и опуская их по бокам.

— Я уже простила тебя, Трис. Я просто пытаюсь понять, как преодолеть это. Как все мы пытаемся преодолеть это.

Он печально кивает, мускулы на его челюсти подрагивают от напряженных движений.

— Так вы с Мэддом, типа, теперь вместе?

Вопрос на миллион долларов.

— Мы в этом разбираемся, — говорю я.

Он сжимает губы в тонкую линию и снова кивает.

— Я знаю, это не мое дело, особенно после того, что я сделал, но просто… — он замолкает, когда кладет руку мне на плечо, глядя в мои глаза своими темными. — Будь осторожна, Слоан.

Я вздрагиваю в ответ, хмуря брови.

Трис поднимает руки в знак капитуляции, показывая мне свои ладони.

— Я просто говорю, Мэдд не такой, каким был раньше.

Я непреклонно качаю головой.

— В глубине души это не так.

— Ты многое пропустила.

— И кто же в этом виноват?

Тристан опускает голову, его плечи поникли.

— Думаю, это справедливо, — бормочет он. Он снова смотрит на меня, его глаза округляются от искренности. — Все, что я хочу сказать, это то, что я тоже знаю Мэдда. И после того, как ты ушла, он вроде как сорвался. В большом смысле. Люди не возвращаются из такой тьмы просто так, за одну ночь.

— Не имеет значения, — ворчу я.

Он хмурится, и я делаю шаг к нему, хватаю его за руку и заставляю встретиться со мной взглядом.

— Он мой человек, Трис, — говорю я, мой голос срывается от эмоций. — Он всегда был. Всегда будет.

Мой брат всматривается в мое лицо в поисках малейшего намека на нерешительность.

— Как ты можешь быть так уверена? — медленно спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

— Я просто знаю. Когда ты знаешь, ты знаешь, и тебе просто нужно отбросить все красные флажки и пойти на это.

Он долго смотрит на меня, затем кивает, по-видимому, принимая мой ответ. Не то чтобы я нуждалась в его одобрении. То, чем занимаемся мы с Мэддом, — это наше дело, и ему вообще не следовало вмешиваться.

— Может быть, тебе стоит вырвать страницу из моей книги, — говорю я, слегка подталкивая его локтем.

Тристан выгибает бровь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты когда-нибудь расскажешь Энди о своих чувствах к ней?

Он хмурится.

— Это другое дело.

— Так ли это?

Мой брат закатывает глаза, разворачиваясь, чтобы продолжить путь по коридору. Я пробегаю несколько шагов трусцой, чтобы догнать его, навеки проклиная свой короткий шаг, затем снова иду в ногу с ним.

— По крайней мере, вчерашнее волнение спасло тебя от посвящения, — бормочет он, пока мы идем.

— Я все еще не понимаю, почему все придают этому такое большое значение, — усмехаюсь я. — Не может быть, чтобы все было так плохо.

Тристан поворачивает голову набок, чтобы взглянуть на меня сверху вниз, приподнимая бровь.

— Ты хочешь сказать, что Мэдд тебе не сказал?

— Он был таким же скрытным, как и все вы, — раздраженно вздыхаю я. — Вся эта история с плащом и кинжалом действительно надоедает.

Тристан резко останавливается, хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе.

— Посвящение — это встреча лицом к лицу со своими страхами, Слоан, — говорит он, и его серьезное выражение лица заставляет меня задуматься. — Подумай об этом. Чего ты больше всего боишься?

Мое сердце колотится в груди, дыхание застревает в легких. Бессознательно я поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по шраму на виске.

— Теперь понимаешь, почему Мэдд не хочет, чтобы ты это делала?

Хотя его откровение определенно ошеломляет, я делаю размеренный вдох, чтобы успокоиться, убираю руку от лица и стряхиваю ладонь Тристана со своей руки.

— Тогда почему все остальные так настаивают на этом? — спрашиваю я, нахмурившись.

— Не все, — ворчит он. — Арес. Потому что он незрелый, и он не думает об острых ощущениях от этого. Он никогда раньше не был по ту сторону посвящения, поэтому, конечно, ухватился за шанс побывать там, даже не задумываясь о том, как это повлияет на тебя.

Иногда я забываю, что Арес намного моложе нас. Он все еще находится в стадии подросткового хулиганства, не так уж и отличаясь от Мэдда примерно того времени, когда я ушла.

— Если повезет, проблем с безопасностью будет достаточно, чтобы все просто забыли об этом, — бормочет Тристан.

— Нет.

Его брови взлетают вверх.

— Если вы, ребята, все это сделали, я не собираюсь сдаваться, — говорю я, укрепляя свою решимость.

Тристан открывает рот, чтобы заговорить, но я продолжаю прежде, чем он успевает вымолвить хоть слово.

— Вам всем нужно перестать пытаться защитить меня. Вот почему мы с самого начала попали во всю эту историю! Папа думал, что защищает меня, отправляя в Денвер. Ты думал, что защищаешь меня, блокируя мой телефон. Но в конце концов все это только навредило мне. Неужели вы, ребята, не видите, что я не нуждаюсь в защите? Я не хрупкая. Я большая девочка и могу сама принимать решения. Какими бы благими намерениями это ни было продиктовано, вы, ребята, должны отступить и позволить мне жить так, как я хочу. Тебе нужно верить, что я знаю, что лучше для меня, и уважать это.

Хотя он выглядит немного озадаченным моим заявлением, Трис не спорит со мной. Он просто долго смотрит на меня, выражение его лица меняется на смиренное, когда он кивает головой.

— Ты права, — отвечает он. — Мне жаль.

Я прижимаю руку к его груди, глядя ему в глаза.

— Я знаю. И я прощаю тебя.

Его адамово яблоко подпрыгивает при тяжелом сглатывании.

— Спасибо.

Мы вдвоем снова начинаем идти, тишина между нами определенно становится более комфортной теперь, когда мы пришли к взаимопониманию и отложили в сторону наши проблемы. Мы оказываемся у входа в столовую, откуда доносится запах блинчиков и бекона и манит нас внутрь.

Однако, прежде чем мы входим, Тристан хватает меня за руку, чтобы остановить в последний раз.

— То, что я согласился отступить, не означает, что я не прикрываю твою спину, Слоан, — уточняет он. — Я твой брат, поэтому всегда буду им, несмотря ни на что. Надеюсь, ты это знаешь.

Не раздумывая ни секунды, я бросаюсь к нему, крепко обнимая его.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я, охваченная эмоциями, когда его руки обхватывают меня в ответном объятии.

— Я тоже тебя люблю, — бормочет он.

Я обнимаю его еще секунду, затем отстраняюсь, улыбаясь своему младшему брату, радуясь, что мы наконец-то можем двигаться вперед.

— Думаешь, ты сможешь заставить и тоже Мэдда простить меня? — спрашивает он с дразнящей ноткой в голосе.

С моих губ срывается смешок, и я качаю головой, игриво толкая его локтем.

— Удачи с этим. Никто так не затаивает злобу, как Мэддокс Кесслер.

Лицо Тристана искажается в гримасе.

— Что ты вообще нашла в этом парне?

Я мечтательно улыбаюсь, думая обо всем, через что мы прошли, обо всем, что преодолели. Как с того момента, как я достигла половой зрелости и начала смотреть на Мэдда больше, чем просто как на друга, я знала, что у меня никогда не возникнет вопроса о том, с кем бы я предпочла провести свою жизнь.

Я поднимаю взгляд на Тристана и уверенно отвечаю:

— Вечность.