Безжалостный альфа

23

— Где, черт возьми, ты был? — спрашивает Эйвери, врываясь в мой кабинет как раз в тот момент, когда я опускаюсь в кресло за письменным столом.

Я смотрю на пятна крови на ее рубашке и руках, и мое сердце падает.

— Что случилось?

— Слоан подстрелили.

— Ее что?! — я рычу, мгновенно вскакивая на ноги.

Я обегаю свой стол, преодолевая расстояние до двери в несколько длинных шагов.

Моя сестра отступает в дверной проем, преграждая мне выход, и поднимает руки.

— С ней все в порядке, она отдыхает в лазарете, и ее родители сейчас с ней.

— Какого хрена, Эйвз! — я плююсь, борясь с желанием пробить кулаком ближайшую стену. — Почему ты мне не позвонила?

— Я звонила! — кричит она в ответ.

— Нет, блядь, ты не звонила! — я киплю.

Эйвери хмурится, засовывает руку в карман своих шорт и вытаскивает сотовый телефон, чтобы доказать, что я ошибаюсь.

— Я звонила с телефона Слоан, придурок.

— Чушь собачья, — усмехаюсь я. — У меня нет пропущенных звонков.

— Посмотри сам, — фыркает она, вводя код доступа и передавая его мне.

Мои брови сводятся вместе, когда я смотрю на экран, потому что прямо там, в журнале вызовов, есть три телефонных звонка мне, с интервалом менее минуты. И все же я клянусь, что мой телефон так и не зазвонил.

Я недоверчиво качаю головой, возвращаю телефон Эйвери и вытаскиваю свой из кармана. Я открываю его и открываю журнал вызовов, хмуря брови, когда вижу, что звонки Слоан явно отсутствуют.

— Это не имеет смысла…

Я забираю телефон Слоан у Эйвери и нажимаю «Позвонить своему контакту», держа ее телефон в одной руке, а свой — в другой. На ее экране видно, что он звонит мне, но на моем собственном никогда не загорается входящий вызов.

Теперь, совершенно сбитый с толку, я нажимаю кнопку завершения вызова на телефоне Слоан, самостоятельно набираю ее контакт и пытаюсь проделать то же самое. Там написано, что я звоню ей, но ее телефон не звонит.

И осознание обрушивается на меня с такой силой, что я отступаю на шаг назад, падая в одно из кожаных кресел, стоящих перед моим столом.

Что-то не так с нашими телефонами.

— Что происходит? — спрашивает Эйвери, делая осторожный шаг ко мне.

Я едва слышу ее из-за бешеного стука собственного пульса, кровь приливает к ушам, когда я захожу в приложение для обмена сообщениями на телефоне Слоан и набираю свое имя в строке поиска. Появляется мой контакт, и я нажимаю на него, чтобы просмотреть сообщения, которыми мы обменялись, но моего вчерашнего сообщения там нет… зато есть длинная цепочка ее собственных сообщений.

Благодаря облачному хранилищу они хранятся уже много лет — сотни сообщений, которые она отправляла, но я так и не получил. Странное оцепенение охватывает меня, когда я начинаю перечитывать первую пригоршню писем, присланных после того, как она уехала из города, и мое сердце замирает.

Слоан: Мэдд, пожалуйста, поговори со мной. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.

Слоан: Вот как это будет? Ты просто собираешься притвориться, что меня не существует? С глаз долой, из сердца вон, да?

Слоан: Просто скажи мне, что с тобой все в порядке.

Слоан: Ты убиваешь меня, герцог. Не делай этого.

Слоан: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ПРОСТИ. ПРОСТО ВОЗЬМИ ТРУБКУ!

Слоан: Прекрасно. Ты мне тоже не нужен. Счастливой жизни, придурок.

Слоан: Я не это имела в виду. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Пожалуйста, ответь мне.

У меня сжимается в груди, когда я просматриваю сообщения Слоан, чувствуя, что вторгаюсь в дневник, полный ее личных признаний. Годы жизни. Она присылала сообщения, чтобы сказать, как сильно она скучала по мне. Как она любила меня. Что она все еще думает обо мне. Поздравляет меня с тем, что я стал Альфой. За то, что я возглавил отряд. Годы достижений, за которыми она следила и пыталась связаться со мной, но так и не получила ответа.

Все это время я думал, что она является моим призраком. Из-за этого я обращался с ней как с мусором. Но, как оказалось, я тоже стал призраком нее.

Боль, которая приходит с этим открытием, — это одно. Ярость — совершенно другой зверь. Она бурлит в моих венах, пока я практически не начинаю вибрировать от ярости, мой внутренний волк сотрясает мою клетку, а кожу покалывает от желания перекинуться.

— Мэдд, поговори со мной, — настаивает Эйвери, но я просто тупо смотрю на телефон в своей руке, мои глаза остекленевают.

— Как ее подстрелили? — бормочу я глухим монотонным голосом.

Эйвери медленно выдыхает.

— Это был просто глупый несчастный случай, — бормочет она. — Она была в лесу во время учений, и Люк Дженкинс принял ее белую футболку за мишень.

Я крепче сжимаю мобильник в руке.

— Найди Дженкинса, — рычу я, поднимаясь со стула.

Потому что выяснение того, что последние восемь лет моей жизни были ложью, займет некоторое время, чтобы разобраться, но пока есть простое место, куда направить мою ярость.

— И винтовку, которую он использовал для учений, — добавляю я, направляясь к двери, чтобы покинуть свой кабинет. — Приведи их обоих сюда.

— Куда ты идешь? — спрашивает моя сестра, карабкаясь за мной.

— Вернуть Слоан ее телефон, — спокойно отвечаю я. Я останавливаюсь в дверях, поворачиваясь к ней лицом. — Дженкинс и пистолет, сейчас.

— Да, хорошо, — выдыхает она, кивая.

Эйвери следует за мной из моего кабинета, и мы вдвоем расходимся в противоположных направлениях. Я несусь по коридорам комплекса, пока не добираюсь до лазарета, выбивая дверь, не раздумывая ни секунды.

Я запоздало вспоминаю, что Эйвери сказала, что родители Слоан были здесь с ней, но по какой-то случайности их больше нет. Хотя Ло и Арес здесь. Они оба расположились на стульях рядом с койкой, на которой лежит Слоан, и все трое с испугом поворачивают головы, чтобы посмотреть на дверь, когда я толкаю ее, открывая.

Зеленые глаза Слоан встречаются с моими, и жестокая боль пронзает мою грудь, как будто она вот-вот разорвется и пойдет кровь.

Есть так много вещей, которые мне нужно ей сказать, начиная с больших гребаных извинений. Я должен пресмыкаться, блядь, умолять Слоан простить меня за то, что я заставил ее пройти через все испытания с тех пор, как она вернулась в город, но прямо сейчас я просто так чертовски зол, что не могу ничего разглядеть за собственным гневом, чтобы объясниться с ней.

Поэтому вместо этого я просто пересекаю комнату и возвращаю ей телефон. Затем даю ей свой.

— Кто-то испортил наши телефоны, — бормочу я.

Ее брови в замешательстве сходятся на переносице, голова наклоняется.

И я ухожу, прежде чем успею сказать еще одну гребаную глупость.

Я ухожу, чтобы пойти что-нибудь сломать; направить свой гнев на кого-то, кто действительно этого заслуживает. Как тот мудак, который застрелил ее.

Мне на самом деле насрать, что это был несчастный случай. Люк Дженкинс — полный недотепа, которого вообще не должно было быть в команде. Его отец был другом моей мамы, поэтому мы с Эйвс впустили его в качестве одолжения, надеясь, что со временем он исправится.

Он этого не сделал. Три года спустя он все такой же спотыкающийся, неуклюжий идиот, и если почти убийство кого-то, черт возьми, не является достаточной причиной, чтобы избавить команду от него раз и навсегда, я не знаю, что это.

Мои тяжелые шаги эхом разносятся по коридору, когда я топаю обратно к своему кабинету, захожу внутрь и обнаруживаю, что он пуст. Ну, не пуст. На моем столе лежит винтовка, так что, полагаю, одно из двух — это неплохо.

Я подхожу к своему столу и прислоняюсь к краю, барабаня пальцами по поверхности, пока жду, когда Эйвери доставит Дженкинса. На секунду я задаюсь вопросом, справится ли она, но мне следует знать, что лучше не сомневаться в моем близнеце. Через несколько минут она появляется в дверях, Люк застенчиво плетется за ней.

Парень выглядит еще хуже, когда входит в мой офис. Его плечи поникли, глаза округлились от страха, но я не могу найти в себе сил пожалеть его. Я перешел от гнева к состоянию холодной отстраненности, устрашающе спокойной, но не менее смертоносной.

— Закрой дверь, — приказываю я Эйвери, и она шаркает за спиной Люка, чтобы закрыть ее.

Он вздрагивает от щелчка защелки, опускает глаза на пистолет на моем столе, прежде чем снова поднять их, чтобы встретиться с моими.

— Подними это, — говорю я ему, когда Эйвери подходит и встает рядом со мной.

Дженкинс в шоке смотрит на винтовку, непреклонно качая головой. Поэтому я повторяю приказ, на этот раз используя силу Альфы, чтобы заставить его сотрудничать.

— Возьми. Эту. Винтовку.

— Мэдд, что ты делаешь? — нервно спрашивает Эйвери, крепко сжимая мою руку и вопросительно глядя на меня.

Я не оглядываюсь на нее. Мои глаза сосредоточены исключительно на Люке, когда он подходит ближе к столу, трясущимися руками поднимая винтовку.

Я втягиваю шею в плечи, и меня охватывает холод, какого я никогда раньше не чувствовал.

Потому что у меня было все, когда у меня была Слоан, потом я потерял ее.

И последние восемь лет были адом, но они могли бы быть совсем другими, если бы кто-то, черт возьми, не связался с нами и не разлучил нас.

И этот ублюдок, стоящий сейчас передо мной, чуть не забрал у меня Слоан навсегда, прежде чем я это осознал.

Я провожу языком по зубам, бросая кинжальные взгляды на Дженкинса, как будто только он несет ответственность за то дерьмовое шоу, в которое превратилась моя жизнь. Затем я заговариваю снова, вкладывая в свои слова силу альфы, так что у него нет выбора, кроме как подчиниться.

— Заглотни ствол и нажми на гребаный курок.

— Мэдд, нет! — Эйвери задыхается, крепче сжимая мою руку, пока ее ногти не впиваются в кожу. — Прекрати это прямо сейчас!

Глаза Люка широко распахиваются, мои собственные остекленевают, когда я смотрю, как он поднимает винтовку, пока она не оказывается на одном уровне с его грудью, его тело дрожит, как будто он пытается сопротивляться моему Альфа-командованию.

Эйвери бросается к нему, чтобы вмешаться, но я хватаю ее за талию и оттаскиваю назад, крепко держа, пока она борется со мной. Она чертовски волнуется, когда Люк склоняет голову, обхватывая губами ствол, а по его лицу текут слезы. Он изо всех сил пытается удержать пистолет на месте одной рукой, в то время как другой пытается снять его с предохранителя, палец скользит по спусковому крючку…

Затем он тянет за нее.

При этом Эйвери издает панический вопль, ударник щелкает, патронник пуст.

Плечи Люка опускаются, и он всхлипывает, его джинсы темнеют спереди, когда маленький засранец описывается. Он с грохотом роняет винтовку на пол и, спотыкаясь, отступает на шаг назад, по его лицу текут слезы и сопли.

Я отпускаю Эйвери, и она отстраняется от меня, закрывая лицо руками, когда я пронзаю Дженкинса холодным взглядом.

— Это твое единственное предупреждение, — рычу я, вздергивая подбородок. — А теперь убирайся нахуй с глаз моих.

Он не ждет, пока я передумаю. Люк разворачивается и бежит к двери, распахивая ее и выбегая из моего кабинета, как будто комната охвачена пожаром.

— Ты гребаный мудак! — Эйвери кричит, хлопая ладонями меня по груди и сильно толкая.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — бормочу я.

Делая шаг вперед, я наклоняюсь в талии, чтобы поднять винтовку и положить ее обратно на стол.

— Ты напугал меня до чертиков, — упрекает она, подходя к стульям перед моим столом и опускаясь на один из них. — Серьезно, ты хоть понимаешь, насколько это было хреново?

Я ворчу, обхожу стол с другой стороны и сажусь в свое кресло.

— Ты же знаешь, что за такую чушь тебя прозвали Безумным Мэддоксом, верно? — фыркает она. Затем она откидывается назад, раздраженно проводя рукой по лицу. — Я действительно думала, что ты собираешься заставить Дженкинса разнести себе голову на минутку.

Я поворачиваюсь на стуле, складываю руки на коленях и смотрю на винтовку, лежащую на моем столе. Ту, которая могла убить единственную женщину, которую я когда-либо любил, прежде чем у меня появился шанс все исправить с ней.

Эйвери мгновение смотрит на меня, склонив голову набок.

— Откуда ты знаешь, что он не заряжен? — спрашивает она.

Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Я этого не знал.