Безжалостный альфа

40

— Удачи, — напевает Ло, маша мне на прощание.

Я показываю ей средний палец в ответ, когда она уходит, чтобы заняться моим следующим испытанием, мысленно проклиная каждого из моих так называемых «друзей», которые подтолкнули меня к этому.

Все знают эту пещеру — или, скорее, все знают, что от нее нужно держаться подальше. Здесь темно и сыро, и воняет из-за того, что вода собирается на полу в неглубоком бассейне, что делает его идеальным домом для ползучих тварей. Но что же по-настоящему интересно? Она кишит змеями.

У меня перехватывает горло от тяжелого сглатывания, когда я оглядываюсь на вход в пещеру, вспоминая, как мы с братом случайно наткнулись на него, когда много лет назад играли в детстве. Мы рискнули зайти внутрь в поисках острых ощущений, и, боже, мы их нашли.

Тристан поскользнулся на камне и, потеряв равновесие, упал в воду, кишащую змеями. В паническом стремлении убежать он постоянно соскальзывал обратно в воду, и его несколько раз укусили. В конце концов, он был так потрясен всем этим испытанием, что больше туда не вернулся, и с тех пор у него была инстинктивная реакция на вид змей.

Я вздрагиваю от этого воспоминания, и, словно по сигналу, мой брат подходит ко мне сзади и кладет руку мне на плечо.

— Ты не можешь просто отдать мне ключ и притвориться, что я вошла? — осторожно спрашиваю я, поднимая подбородок, чтобы оглянуться на него.

Он, нахмурившись, качает головой.

— Ничего не поделаешь, сестренка. Ключ в глубине пещеры. Ты должна пойти и забрать его.

Я разворачиваюсь к нему лицом, складываю руки на груди и хмурю брови.

— Чушь собачья. Ты никак не мог войти туда, чтобы спрятать этот ключ.

— Конечно, нет, — усмехается Тристан. — Когда я сказал, что никогда туда не вернусь, я это имел в виду. Единственный раз был для моего собственного посвящения.

Его взгляд скользит поверх моей головы ко входу в пещеру, и дрожь пробегает по его телу.

— Никогда больше.

— Тогда кто положил его туда? — я бросаю вызов.

Он пожимает плечами.

— Понятия не имею. Полагаю, кто-то из других парней. Все, что тебе нужно сделать, это пойти и взять его.

— Так просто, да? — я криво усмехаюсь.

Это испытание скорее ментальное, чем что-либо другое. Мое исцеление оборотня может бороться с ядом от укуса змеи, поэтому вход в ту пещеру не подвергнет меня смертельной опасности. Однако это не значит, что мне не будет чертовски больно, если меня укусят, и от чего-то в ползающих змеях у меня просто мурашки по коже.

Я смотрю на вход в пещеру еще целую минуту, прежде чем набираюсь смелости направиться к нему, и всю дорогу у меня под ложечкой скапливается ужас. Тристан молча следует за мной, но останавливается в нескольких футах от входа, не решаясь идти дальше. Я не виню его. Я уже чувствую зловоние, проникающее изнутри.

Я снова снимаю обувь и носки, не желая промокнуть их на случай, если впереди меня ждет еще один этап этого посвящения, и, мысленно напутствовав, направляюсь внутрь.

— Черт, — шепчу я себе под нос, мои ноги скользят по скользкому каменному полу пещеры, когда я выхожу на мелководье. Запах настолько ошеломляющий, что я задерживаю дыхание, темнота сгущается вокруг меня, и промозглый холод пробирает до костей.

Это прекрасно.

Разум важнее материи, верно? Я уже вырвалась из запертого ящика, плыла по воде до тех пор, пока едва держалась на плаву, и пережила мучительную пробежку по лесу, пока за мной гнались. По сравнению с этим пробираться по грязной пещере было бы проще простого.

По крайней мере, это то, что я говорю себе, пока не чувствую, как что-то скользит по моим пальцам ног.

Испуганный вздох вырывается у меня, когда я отпрыгиваю в сторону, грязная вода плещется вокруг моих голеней. Я чертыхаюсь себе под нос, делаю еще один шаг только для того, чтобы почувствовать, как что-то движется под моей ногой.

Черт возьми, я ненавижу это место.

Я останавливаюсь, чтобы собраться с силами и решить, что мне просто нужно двигаться быстро, независимо от того, что я чувствую под ногами по пути. Поднимая руку, чтобы заткнуть нос, я делаю свои шаги как можно дольше, углубляясь в пещеру, мое сердце бешено колотится в груди.

Невозможно игнорировать движение воды у моих ног и неприятное ощущение, ползущее вверх по позвоночнику, но я стискиваю зубы и продолжаю двигаться вперед, полная решимости выполнить эту задачу. И когда я, наконец, забираюсь достаточно глубоко внутрь, чтобы заметить металлический отблеск на задней стенке, я буквально бросаюсь к висящему там ключу. Я поднимаю его, разворачиваюсь и убираюсь к чертовой матери из пещеры.

Мои ноги скользят по скользкому полу пещеры, пока я выхожу, но каким-то образом мне удается оставаться на ногах и не постигнуть та же участь, что постигла Тристана в детстве. Он все еще там, ждет меня, когда я выныриваю, и я жадно глотаю свежий воздух, чувствуя, как дрожь пробегает по всему позвоночнику.

— Видишь, это было не так уж плохо, не так ли? — Тристан спрашивает с ухмылкой.

— Ты садист, — стону я, толкая его в грудь.

Он со смехом отшатывается назад.

— Скажи мне, что дальше будет проще?

— Хотел бы я это сделать, — вздыхает Трис, протягивая мне кроссовки. — Давай, надевай это. Я побегу с тобой в комплекс на твое следующее испытание.

— Комплекс? — спрашиваю я, выгибая бровь.

Мой брат не вдается в дальнейшие подробности, хотя на данный момент я этого и не ожидаю. Он просто ждет, пока я снова надену обувь и носки, затем следует моему примеру, когда я ухожу, не отставая от меня, когда я трусцой направляюсь к командному комплексу.

Я стараюсь беречь свою энергию, зная, что еще не закончила с их задачами. Я понятия не имею, что ждет меня дальше, но, учитывая то, что я уже пережила, могу только догадываться. Я занимаюсь этим уже несколько часов.

По крайней мере, Тристан немного больше помогает, когда мы подходим. Он направляет меня через ворота на тренировочное поле, где я нахожу Ареса, стоящего там и ожидающего меня возле большой доски на колесиках, его мощные предплечья сложены на груди.

Я медленно останавливаюсь перед ним, поднимаю футболку, чтобы вытереть пот со лба, переводя взгляд с пустой доски на пустое поле вокруг нас, затаив дыхание в ожидании, что на меня кто-нибудь выпрыгнет. Здесь подозрительно тихо, нигде нет никаких признаков ящиков, волков или змей.

— Ну? — наконец спрашиваю я, вопросительно глядя на Ареса.

На его лице расплывается ухмылка, и он делает шаг назад, протягивая руку, чтобы ухватиться за доску и повернуть ее в противоположную сторону. Петли скрипят, когда она раскачивается и переворачивается, и как только я вижу, что на ней написано, моя поза сдувается.

60 отжиманий.

60 приседаний.

20 Берпи.

5-минутная планка.

Я перевожу взгляд обратно на Ареса, совершенно сбитая с толку.

— Боишься тренировки? — спрашиваю я, морща нос.

— Страх неудачи, — уточняет он.

Я медленно выдыхаю, качая головой.

— Черт.

— Что?

— Ничего, я просто чертовски уважаю тебя за то, что ты это признаешь.

Он встает немного прямее, поднимая подбородок и расправляя плечи.

— Да, но ты, возможно, насвистываешь другую мелодию, когда пытаешься не отставать.

— Не отставать?

Его лицо расплывается в еще одной широкой улыбке.

— Ты должна не отставать от меня, детка. Или пропустишь одно повторение, и мы начнем все сначала.

Я хмурюсь, пиная землю носком ботинка.

— Придурок.

Арес хихикает немного чересчур радостно, потирая ладони.

— Готова приступить?

Я со стоном опускаюсь на землю.

— Готова, как никогда.

Тристан отходит, чтобы понаблюдать издалека, в то время как Арес встает рядом со мной и принимает позу отжимания, ожидая, когда я сделаю то же самое. Я перекатываюсь на живот и упираюсь ладонями в траву, отталкиваясь руками, затем смотрю на него и киваю.

Мы начинаем.

Отжимания жестоки. Приседания еще хуже. К тому времени, как мы добираемся до берпи, я уже на грани того, чтобы все бросить, но так или иначе, я стискиваю зубы и продвигаюсь вперед, сосредоточившись на том, чтобы добраться до финиша. Однако доска в конце чуть не убивает меня.

Когда мы наконец заканчиваем, я плюхаюсь на спину в траву, моя грудь вздымается, а мышцы горят от напряжения.

У меня такое чувство, что я могу упасть в обморок прямо здесь.

Тристан приносит бутылку воды для каждого из нас, и я выпиваю половину, а остальное выливаю на потное лицо.

Арес тянется к моему запястью и надевает на него пятый ключ.

— Сколько еще? — прохрипела я, склонив голову набок, чтобы посмотреть на него, лежащего в траве рядом со мной.

Я вела подсчет в своей голове, пытаясь выяснить, кто остался. Я еще не сталкивалась с вызовом Айвера. Чего он боится?

— Ты почти закончила, — заверяет Арес, сворачиваясь калачиком, чтобы сесть, и толкает меня кулаком. — Давай, пойдем. Пришло время для грандиозного финала.

— Я не могу пошевелиться, — стону я.

Тристан подталкивает мою ногу носком ботинка.

— Ну же, Слоан, не сдавайся сейчас, — призывает он, слегка ободряюще улыбаясь мне. — Ты на финишной прямой.

Я выдыхаю, затем двигаюсь, чтобы сесть. Мои мышцы пресса словно горят, когда они сжимаются, и я вскрикиваю, сгибаясь пополам и свешивая голову между колен.

— Я не могу.

— Ты сможешь, — уверяет Трис. Он присаживается передо мной на корточки, протягивает руку, чтобы поднять мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. — Да ладно, разве ты не хочешь пойти посмотреть на Мэдда?

Одно упоминание имени моей пары придает мне прилив мотивации. Я слабо киваю, беру Тристана за руку и позволяю ему поднять меня на ноги. Затем я ковыляю вместе с ним, пока они с Аресом уводят меня с тренировочного поля на парковку, где мы забираемся во внедорожник Тристана.

Слава богу, что мы едем к следующему пункту назначения, а не бежим. Я не думаю, что смогла бы выдержать еще одну пробежку после вызова Ареса.

Я прислоняю голову к окну, пока Тристан ведет машину, не обращая особого внимания на то, куда мы едем. Мои целительства волчицы в настоящее время работают сверхурочно, пытаясь восстановить мои ноющие мышцы, и я так устала, что чувствую, что могла бы проспать неделю. Но, как сказала Трис, это финишная прямая. Я почти закончила, а потом смогу отдохнуть.

Я слишком выбилась из сил, чтобы даже размышлять о том, куда мы направляемся, но когда мы подъезжаем к старому домику, у меня внутри поселяется ужас. Они сказали, что последним испытанием будет встреча с моим собственным величайшим страхом. Это именно то, о чем предупреждал меня Тристан.

Чувство оцепенения охватывает меня, когда мы втроем выбираемся из внедорожника и загружаемся в квадроцикл, мой брат за рулем. Он заводит мотор и отъезжает от домика, следуя по траектории кабелей подъемника над головой.

Я вижу группу людей, ожидающих впереди у основания опорной вышки, и Тристан останавливает квадроцикл, когда мы приближаемся к ним. Вся остальная банда в сборе — Ло, Эйвери, Арчер и Мэдд, — но именно Айвер выходит вперед, чтобы поприветствовать меня, когда я выхожу из квадроцикла.

— Это мое, боязнь высоты, — говорит он, указывая на опорную вышку.

Я чувствую, как краска отливает от моего лица, когда запрокидываю голову, чтобы посмотреть вверх. Опорная вышка представляет собой круглую металлическую конструкцию с лестницей, поднимающейся с одной стороны, и Т-образной платформой наверху. Она находится по меньшей мере в тридцати футах над землей, и от одного его вида у меня сводит зубы.

Я опускаю подбородок, встречаясь взглядом с Айвером, и подсознательно отступаю на шаг.

Мэдд резко отделяется от остальных, протискивается мимо Айвера и приближается ко мне. Он встает прямо на моем месте, тянется к моему лицу и обхватывает его обеими руками, заглядывая мне в глаза.

— Ты не обязана этого делать, если не хочешь, — говорит он, низкий, хрипловатый тон его голоса успокаивает все острые углы эмоций, которые поднялись в моей груди. — Но я не сомневаюсь, что ты сможешь.

Наши взгляды встречаются, и я чувствую, как связь между нами натягивается, за ней следует волна спокойствия, как будто он изливает его из себя прямо в меня. Я молча смотрю на него, заламывая руки, пытаясь скрыть, как они дрожат.

— Мы делали это несколько раз раньше, — продолжает Мэдд. — У нас есть привязные ремни, так что, даже если что-то случится, тебе не будет угрожать никакая реальная опасность.

Я киваю, снова поднимая взгляд на башню. Хотя заверения Мэдда должны были бы развеять мои страхи, этого не происходит. Возможно, это не совсем то место, где я упала, но из-за потока воспоминаний, которые захлестывают мой мозг, когда я смотрю на опорную башню, вполне возможно.

— К тому же, я иду с тобой, — добавляет он.

Это привлекает мое внимание.

Я перевожу взгляд обратно на него, моя челюсть отвисает.

— Ты? — я выдыхаю.

Он тоже сжимает челюсть и кивает.

Я прерывисто выдыхаю. Запрокинув голову, я снова смотрю на башню, затем снова на Мэдда. Затем снова вверх, затем на него.

— Ладно, — наконец выдавливаю я. — Ты прав. Я могу это сделать. Я должна это сделать.

— Ты не обязана, — поясняет он, нежно поглаживая большими пальцами мои щеки. — В любом случае, у тебя все еще есть место в руководстве отрядом. Мы уже договорились.

— Нет, — шепчу я, делая шаг назад.

Его руки убираются с моего лица, и я вытягиваю шею, чтобы снова взглянуть на чертову башню.

— Я должна сделать это для себя.

Мэдд сокращает расстояние, которое я увеличиваю между нами, обнимая меня и притягивая ближе. Он крепко прижимает меня к своей груди, тепло его тела проникает в мое, и я чувствую, что начинаю таять рядом с ним. Его прикосновения успокаивают меня, помогают мне найти свой центр. Мои собственные руки обвиваются вокруг него, крепко прижимая, и через несколько минут я, наконец, набираюсь смелости отпустить его и принять это последнее испытание.

Меня пристегивают к моей сбруе, в то время как Мэдда пристегивают к его собственной. Он все время держит меня за руку, поддерживая и придавая уверенности, в которой я так отчаянно нуждаюсь, чтобы пройти через это. Сегодня я столкнулась со страхами всех остальных, но на этот раз я столкнулась со своими собственными. Я имею в виду, что, конечно, он технически может принадлежать Айверу, но этот горнолыжный подъемник преследует меня уже давно. Наконец-то пришло время избавиться от старых призраков.

Я поднимаюсь первой, подхожу к основанию опорной башни и хватаюсь за изношенную металлическую перекладину. Она теплая под моими ладонями, солнечный жар впитывается в металл, и с последним глубоким вздохом я подтягиваюсь, ставлю ноги на перекладину и тянусь к следующей.

Как только я оказываюсь в нескольких футах от земли, Мэдд начинает карабкаться за мной. Когда он у меня за спиной, это не так страшно, как я ожидаю. Честно говоря, это почти то же самое, что карабкаться по старой служебной лестнице на крышу командного комплекса, что я делала сотни раз, не задумываясь. Поднимаясь, я сосредотачиваюсь на ступеньках передо мной, а не на простирающемся лесном пейзаже вокруг. Я не смотрю вниз, только вверх, выше, выше.

Когда я, наконец, достигаю вершины, я вздыхаю с облегчением, мои бицепсы напрягаются, когда я поднимаюсь на платформу. Вместо того чтобы встать, я отползаю на заднице подальше от лестницы, наблюдая, как в поле зрения появляется голова Мэдда и он подтягивается, чтобы присоединиться ко мне. Он подползает ко мне с ленивой ухмылкой на лице, казалось бы, не смущенный подъемом, который мы только что пережили, и запечатлевает на моих губах крепкий небрежный поцелуй.

Я ощущаю гордость на его языке, чувствую победу в каждом движении его губ. На мгновение я почти забываю, где нахожусь, но когда он отстраняется и начинает подниматься на ноги, протягивая мне руку, реальность возвращается в лазерном фокусе.

Мое сердце колотится, ладони становятся липкими. Тем не менее, я позволяю ему поднять меня и встать рядом с ним. Мэдд надевает ключ мне на запястье, надежно обхватывает руками мое тело и подталкивает нас ближе к другому краю платформы.

— Посмотри вниз, — говорит он.

Я так и делаю, и мой желудок переворачивается, сворачиваясь сам по себе. Но меня пугает не только высота. Это большая надувная посадочная площадка внизу. Я думала, это просто мера предосторожности, но теперь, когда я здесь, во мне начинает просыпаться понимание.

Мой последний вызов.

Я резко поворачиваю голову и в тревоге смотрю на Мэдда.

— Подъем, высота — вот чего боялся Айвер, — бормочет он, его большие пальцы успокаивающе поглаживают мой позвоночник. — Этого боишься ты.

Я с трудом сглатываю комок в горле.

— Боюсь упасть.

Он кивает, отступая назад и снова беря меня за руку.

— Я здесь, с тобой, детка, — говорит он, искренне округляя глаза. — Делай это или не делай, это полностью зависит от тебя. Но если ты сделаешь, мы сделаем это вместе.

Это странно — пребывание здесь должно было бы потрясти меня больше, чем на самом деле. Но когда Мэдд рядом со мной, даже мои самые глубокие страхи, кажется, рассыпаются в прах, потому что я вспоминаю о том, что действительно важно. Мы.

Он совершил это восхождение вместе со мной, убедился, что он был здесь, поддерживая меня на каждом шагу пути. Он дал мне выход, но как будто знал, что мне нужно это сделать; что мне нужно преодолеть этот фрагмент нашего прошлого, чтобы мы могли двигаться дальше к нашему будущему. Мэддокс Кесслер, мальчик, который был сломлен после того, как я выпала из кабинки, теперь стоит рядом со мной, помогая мне собрать мои собственные части воедино. Потому что это всегда был он. Это всегда были мы.

— Ты и я? — спрашиваю я, крепче сжимая его руку.

— Я и ты, — соглашается он.

Без предупреждения Мэдд притягивает меня к себе, чтобы снова поцеловать, ветер треплет мои волосы, когда его губы прижимаются к моим. Когда я впервые вернулась в город, его поцелуи были на вкус как яд. Теперь они похожи на сладкий восторг, сдобренный невысказанными обещаниями на всю оставшуюся нашу совместную жизнь. Я жила здесь, и я жила в Денвере, но я никогда не чувствовала себя так дома, как в объятиях Мэдда. Для меня дом — это не место. Это он.

Он облизывает губы, отстраняясь, улыбается мне, снова берет меня за руку и подталкивает ближе к краю платформы.

— Хаос, детка, — растягивает слова Мэдд.

Я улыбаюсь ему в ответ, делаю глубокий вдох… и мы прыгаем.