Безжалостный альфа

39

Моя волчица будит меня от мертвого сна, предупреждающе царапая когтями внутреннюю часть моей груди. Волоски у меня на затылке встают дыбом, и тяжелое ощущение того, что за мной наблюдают, фиксируется где-то в моем подсознании.

Я вздрагиваю, открывая глаза, мое сердце бешено колотится в груди, когда взгляд падает на темную фигуру, стоящую рядом с моей кроватью. Нет, не одну — их несколько, окутанных тьмой, приближающихся ко мне. Я протягиваю руку, чтобы дотянуться до Мэдда, но с другой стороны кровати холодно. Встревоженно ахнув, я приподнимаюсь и оборачиваюсь, чтобы поискать его, но его там нет.

Затем темные фигуры приближаются.

Чьи-то руки хватают меня, обхватывают за руки и ноги, вытаскивают из кровати. Прежде чем я успеваю разглядеть лица моих похитителей, мне на голову надевают капюшон, закрывая обзор и погружая меня в темноту.

Я кричу.

Руки сжимают меня крепче, пальцы оставляют синяки на моей коже, пока меня тащат через комнату. Я брыкаюсь и бью руками, но мои усилия тщетны — их слишком много, каждая моя конечность крепко зажата в их хватке. Мои руки вывернуты передо мной, и что-то намотано на запястья, туго стягивая, чтобы связать их вместе.

Мои инстинкты срабатывают, и я впадаю в состояние полнейшей паники, кричу, размахиваю руками и сражаюсь изо всех сил. Моя волчица продвигается вперед, мою кожу покалывает от желания обратиться, чтобы она могла защитить меня. Прежде чем я успеваю это сделать, меня прижимают к чему-то твердому и теплому, и хотя я все еще не на шутку паникую, моя волчица внезапно отступает, необъяснимым образом успокаиваясь.

— Тсс, я держу тебя, — шепчет глубокий, хриплый голос.

Мэдд.

Мое сердце замирает на мгновение, когда я возвращаюсь в свое тело, отмечая, что он прижимает меня к своей груди. Находясь в безопасности в объятиях Мэдда, другие руки ослабляют хватку на моих конечностях. Затем он начинает идти. Его шаги тяжело отдаются по половицам коридора, и я прижимаюсь к нему, борьба покидает меня, когда я понимаю, что он здесь и я в безопасности.

Это должно быть частью моего посвящения.

Он сказал, что это будет сегодня, но я не ожидала, что это начнется сейчас, еще до восхода солнца. И я определенно не ожидала, что все начнется вот так, с того, что они вытащат меня из постели и напугают до чертиков.

Небольшое предупреждение, возможно, было бы неплохо.

Мне придется обсудить это со своей парой позже.

Звук шагов эхом отдается в коридоре, когда меня уносят все дальше от нашей комнаты в пакхаузе, в то время как мой мозг изо всех сил пытается определить, сколько их там. Здесь все командиры отделений или только несколько избранных? Кроме предупреждения Тристана об общей теме посвящения, они не посвятили меня ни в какие детали. Я иду на это практически вслепую — и хотя теперь я знаю, что мне не грозит никакая реальная опасность, мой адреналин все еще бурлит.

Меня трясет на руках Мэдда, когда он несет меня вниз по лестнице, сапоги стучат по деревянному полу, когда он достигает нижнего этажа. Затем он выходит через парадную дверь, ранний утренний холод покусывает мои обнаженные руки, когда он подводит меня к ожидающей машине с уже работающим двигателем.

— Бросьте ее в багажник! — шипит кто-то шепотом.

— Ни в коем случае, черт возьми, нет, — защищаясь, рычит Мэдд.

— Да ладно, мне пришлось лезть в багажник.

Гребаный Арес.

— Я не собираюсь запихивать ее в багажник, — повторяет Мэдд, ровный тон его голоса не оставляет места для споров.

— Любитель развлечений, — ворчит Арес.

Дверца машины открывается, и Мэдд разворачивает меня в своих объятиях, проскальзывает в машину и усаживает к себе на колени. Открываются и закрываются еще двери, пока остальные забираются внутрь, и я чувствую, как Мэдд наклоняет свою голову близко к моей, щетина на его подбородке цепляется за капюшон, прикрывающий мою голову, и сдвигает ткань.

— Все в порядке, детка? — спрашивает он таким тихим шепотом, что слышу только я.

Я едва заметно киваю ему, не желая выдавать тот факт, что он проверяет меня. С его стороны это мило, но я не боюсь. Если уж на то пошло, я полна решимости провести это посвящение. Все остальные прошли его, так насколько все может быть плохо на самом деле?

Мой желудок переворачивается, когда машина трогается с места, выезжая с подъездной дорожки к пакхаусу и выезжая на дорогу. Я не уверена, куда мы едем, поэтому просто расслабляюсь на груди Мэдда, прижимаюсь к ней ухом и слушаю ровный стук его сердца, пока мы едем. С капюшоном на голове и бешеной энергией, бегущей по моим венам, я понятия не имею ни о нашей цели, ни о том, сколько времени прошло. Однако через некоторое время автомобиль останавливается, двигатель глушится, а двери открываются.

Мэдд вылезает, осторожно удерживая мое тело в своих объятиях.

— Эй, а как получилось, что меня перекинули через чье-то плечо, а ее внесли как невесту? — Арес скулит, за ним следует стон от того, что я представляю, как он получает удар локтем в живот.

Мне нужно будет выяснить, кто это сделал, и поблагодарить его позже.

Мэдд просто ворчит, даже не удостаивая его ответом, и начинает идти, в нос мне ударяет характерный густой запах сосны.

Мы где-то в лесу.

Мой пульс ускоряется, новый прилив адреналина наполняет мои вены, а кожу покалывает в предвкушении того, что должно произойти.

Раздается скрип, похожий на скрип старой двери, за которым следуют шаги по деревянной поверхности. Воздух пропитан затхлым запахом, говорящим мне, что мы вошли в какое-то старое здание, хотя оно не может быть местом, где часто бывают люди. Воздух спертый, пахнущий годами неиспользования.

Мышцы Мэдда напрягаются, когда он опускает меня, теплота его рук покидает меня, как только я надежно приземляюсь на твердую поверхность.

— У тебя все получится, — шепчет он мне, прежде чем отойти, его шаги шаркают в обратном направлении.

Время замедляется, мучительная минута тянется, кажется, целую вечность, когда половицы скрипят от движения людей вокруг меня. Я не двигаюсь, не говорю — просто жду в напряженном ожидании, что будет дальше.

— Если ты собираешься стать одной из нас, тебе придется столкнуться лицом к лицу с каждым из наших страхов, прежде чем столкнуться со своим собственным, — объявляет глубокий голос; я узнаю, что он принадлежит Арчеру Рейнсу. — У тебя есть время до полудня, чтобы выполнить задания и забрать ключи. Время начинается прямо сейчас.

Я слышу шарканье удаляющихся шагов, гадая, где, черт возьми, я нахожусь и что мне делать с этим зловещим набором инструкций.

Какие страхи?

Какие ключи?

Что-то внезапно громко захлопывается надо мной, замок щелкает, вставая на место, и я, наконец, двигаюсь. Стремясь подняться на ноги, я выбрасываю ногу, но мое колено врезается в твердую стену.

Ой.

Я меняю тактику, отводя ногу назад и разворачиваясь, чтобы уйти в другую сторону, но когда я выбрасываю противоположную ногу, то натыкаюсь на другую стену. Я пытаюсь оттолкнуться, чтобы встать, и моя макушка ударяется о твердую поверхность, и тогда начинается настоящее замешательство.

Я что, в гребаной коробке?!

— Найди выход, посвященная, — твердо говорит Эйвери, ее голос доносится откуда-то поблизости.

— Ты, должно быть, шутишь, — бормочу я, поднимая связанные руки к лицу и хватаясь за ткань капюшона, стаскивая его с головы.

Снятие его мало улучшает мое зрение, потому что оказывается, что я, по сути, нахожусь в каком-то ящике, единственном источнике света, проникающего сквозь крошечные трещинки по углам. Я провожу пальцами по стене перед собой, ее грубая текстура и землистый аромат говорят мне, что она сделана из дерева.

На моей стороне сила рычага переключения передач, так что дерево должно быть достаточно легким для выламывания. Только сначала мне нужно освободить руки.

Я переношу свой вес, пока снова не сажусь на задницу, вытянув связанные руки перед собой. Сфокусировав зрение в темноте, я различаю форму веревки, намотанной на них, и выворачиваю запястья, чтобы проверить ее прочность. Хотя она крепко держится, нет ничего такого, с чем я не смогла бы справиться. По крайней мере, они не связаны стяжками.

Я прижимаю запястья друг к другу, покачивая и растягивая их, чтобы постепенно ослабить веревку. Это немного утомительно, но в конце концов мне удается настолько ослабить веревку, что я могу высвободить из нее одну руку, легко снимая оставшуюся веревку с другого запястья. Я морщусь, потирая покрасневшую кожу, радуясь, что мои руки наконец-то развязаны.

Теперь мне просто нужно убраться к черту из этой коробки.

Мое сердце колотится, когда я оглядываюсь вокруг, определяя швы коробки, сквозь которые пробиваются лучики бледного лунного света. Я решаю, что верхушка — самое слабое место, и, сползая вниз, ложусь плашмя на спину, поднимаю ноги над собой и сильно пинаю.

Она не поддается. По крайней мере, не при первом ударе. Но со вторым я чувствую, что она немного сдает, в моей груди загорается искра победы.

Я бью ногами снова и снова, кряхтя от усилий и обливаясь потом. Воздух в тесном помещении густой, с каждой секундой становясь все более удушливым. После того, как я так долго брыкалась, что мне кажется, я вот-вот умру в этой коробке, мне наконец удается сдвинуть один из углов, и я чуть не плачу от облегчения, когда он освобождается.

После этого остальная часть крышки достаточно легко снимается. С приливом новой энергии я переворачиваюсь на другую сторону и пинаю ногой угол, пока не выбиваю его, и с торжествующим возгласом откидываю крышку, вскакивая на ноги и вытирая пот со лба предплечьем.

Выбираясь из коробки, я улучаю момент, чтобы осмотреться, и быстро понимаю, что нахожусь внутри старого охотничьего домика. Только Эйвери здесь, со мной, она сидит на столе напротив ложи, закинув одну длинную ногу на другую и опираясь на ладони.

— Что, черт возьми, это было? — я тяжело дышу, отходя от забытой богом коробки и показывая на нее большим пальцем через плечо.

Она пожимает плечами и наклоняется вперед, чтобы сесть.

— Боязнь замкнутого пространства.

— Черт, у меня такое чувство, будто я попала в сюжет фильма ужасов, — замечаю я со смешком. — Неужели все эти вызовы настолько зловещи?

— Вот увидишь, — загадочно отвечает Эйвери, протягивая мне резинку с ключом, свисающим с нее. — Отправляйся к проруби для следующего купания.

Я стону, забирая у нее ключ и надевая резинку на запястье.

— В какой стороне отсюда прорубь для купания?

— На юге, — отвечает она, перекидывая свой длинный светлый хвост через плечо и кивая на пару кроссовок, ожидающих меня у двери, в каждую из которых засунуты носки. — Мы в Норбери.

— Отлично, — бормочу я.

Я наклоняюсь, чтобы натянуть носки и туфли, затем слегка машу ей рукой и направляюсь к двери, направляясь к своему следующему испытанию.

Я бы с удовольствием осталась, поболтала и расспросила ее подробнее о том, что у меня впереди, но время сейчас на исходе. Мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы выбраться из этой коробки, чем я ожидала, и если до полудня мне предстоит пройти еще с полдюжины таких ‘испытаний», мне лучше поторопиться.

Раннее утреннее солнце начинает проглядывать сквозь деревья, когда я выхожу из полуразрушенной хижины, направляясь на юг, в сторону Голденлифа. Прорубь для купания расположена рядом с комплексом отряда, поэтому я начинаю неторопливую пробежку в том направлении.

Я могу только представить, какой свежий ад будет ждать меня там, когда я доберусь.

В этот ранний час в лесу тихо, птицы поют свои утренние песни, а маленькие животные снуют в кустах. Это обманчиво безмятежная сцена для испытания, которому я подвергаюсь. Я понятия не имею, с кем я встречаюсь у проруби и что мне предстоит сделать, но мне не терпится это выяснить.

Когда я, наконец, выхожу из леса на тропинку, ведущую к озеру для купания, Арчер ждет меня на берегу, наклоняя голову в знак приветствия, когда я приближаюсь.

— Что у тебя есть для меня, Арчи? — весело спрашиваю я, спускаясь по берегу, чтобы присоединиться к нему.

— Заплыви на самое глубокое место и полежи в воде тридцать минут, посвященная, — прямо говорит он.

Что ж, это кажется не таким уж плохим.

По крайней мере, это не проблема того, как долго я смогу задерживать дыхание под водой или что-то в этом роде.

Я сгибаюсь в талии, чтобы развязать шнурки на ботинках и снять их, засовывая в них носки.

— Ты боишься воды? — с сомнением спрашиваю я, выпрямляясь и поднимая взгляд на Арчера.

— Не вода. Утопление, — уточняет он. Затем он делает паузу, пожимая плечами. — Все чего-то боятся.

Он не ошибается, и эти небольшие наблюдения за психикой моих друзей, мягко говоря, поучительны. Я не могу не задаться вопросом, чего боятся другие — хотя, полагаю, я узнаю достаточно скоро.

Холодная вода обжигает мою кожу, когда я забираюсь в прорубь для купания, и на мгновение у меня перехватывает дыхание. Я отплываю все дальше от берега, пока не перестаю касаться дна, затем плыву к самой глубокой части под водопадом, оглядываясь на Арчера в поисках подтверждения, что я зашла достаточно далеко. По его кивку я начинаю плавать, двигая ногами и руками, чтобы удержаться на плаву.

Поначалу все не так плохо. По правде говоря, это почти расслабляет. Лес спокоен, а безмятежный водопад — успокаивающий саундтрек к этому этапу моего посвящения. Я впадаю почти в медитативное состояние, сохраняя ровный темп и регулируя дыхание, чтобы не слишком запыхаться.

Однако я серьезно недооценила, насколько сложно будет продолжать в том же духе в течение тридцати минут.

К тому времени, как Арчер объявляет, что я на двадцатиминутной отметке, мои мышцы кричат об облегчении, легкие горят. Последние десять минут — сущий ад, и когда Арч, наконец, заявляет, что мое время вышло, мои мышцы расслабляются от облегчения, и я забываю держать голову над водой, соскальзывая под нее.

Я бормочу, выныривая на поверхность, заставляя свое тело подчиняться и плыть к берегу. Мне удается добраться до более мелкого места и поджать под себя ноги, затем я бреду по воде на нетвердых ногах, выбираясь из проруби на берег. Моя мокрая одежда прилипает к коже, когда я направляюсь к Арчеру, тяжело дыша, когда я подхожу к нему с протянутой рукой ладонью вверх.

— Ключ, пожалуйста.

— Ты его заслужила, — гордо заявляет Арч, вкладывая его в мою протянутую руку.

Я надеваю резинку на запястье, второй ключ с металлическим звоном присоединяется к первому.

— Пожалуйста, скажи мне, что следующая часть проще?

Он хихикает, качая головой, когда я наклоняюсь, чтобы натянуть носки и кроссовки.

— Что? — нервно спрашиваю я, выпрямляясь.

— Тебе нужно бежать в Пайкс-Пойнт.

— Ты шутишь, да? — я сохраняю невозмутимое выражение лица. — Это же около четырех миль!

— Да, и еще кое-что… — Арчер замолкает, показывая большим пальцем через плечо и оглядываясь на лес позади себя.

У меня перехватывает дыхание при виде лоснящегося трехцветного волка, выскользнувшего из листвы и оскалившего зубы в рычании.

Ухмылка кривит губы Арчера, когда он добавляет:

— Не попадайся.

Я хочу обругать его, умолять о пятиминутной отсрочке, чтобы дать отдых ноющим мышцам и отдышаться, но волк начинает наступать, и во мне срабатывают инстинкты борьбы или бегства. Я разворачиваюсь и убегаю в лес на бешеной скорости.

Подошвы моих ботинок топчут грязь, сердце колотится о грудную клетку, когда я мчусь через лес, преследуя зверя по горячим следам. Я бы узнала волчицу Ло где угодно, и мне интересно, испытывает ли она какое-то болезненное чувство удовлетворения, вот так преследуя меня.

Честно говоря, если бы она действительно хотела поймать меня, она могла бы. Я не могу убежать от нее в человеческом обличье. Однако по мере того, как я продолжаю убегать, становится ясно, что цель этого упражнения в том, чтобы она поиграла со мной.

Сначала она идет прямо за мной, наступая мне на пятки, в то время как мой адреналин резко возрастает. Затем она, по-видимому, отступает — или, по крайней мере, я думаю, что она отступает, пока я не вздрагиваю, увидев, что она приближается слева от меня. Я пробираюсь сквозь деревья, изо всех сил стараясь уклониться от ее приближения, и как раз в тот момент, когда я думаю, что наконец-то потеряла ее, она оказывается справа от меня. На протяжении всего четырехмильного забега она варьирует погоню ровно настолько, чтобы я все время нервничала, мое сердце бешено колотилось, легкие горели.

К тому времени, когда я наконец добираюсь до Пайкс-Пойнт, я настолько измотана, что мне кажется, я могу упасть в обморок в любой момент. Волк выходит из леса позади меня, и воздух мерцает, когда Ло принимает человеческий облик, поднимаясь на двух ногах с довольной улыбкой на лице.

— Какого хрена, Ло?! — спрашиваю я, сгибаясь пополам и упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Страх преследования, — говорит она легкомысленно, едва переводя дыхание.

Я настороженно смотрю на нее, когда она подходит к поваленному дереву, где ее ждет сложенная стопка одежды и пара бутылок с водой. Она бросает мне одну, и я хватаю ее в воздухе, со стоном облегчения откручивая колпачок.

Пока я жадно глотаю воду, Ло натягивает футболку и спортивные штаны, лезет в карман и достает ключ. Вода стекает из уголков моих губ по подбородку, когда я залпом выпиваю все содержимое бутылки, краем глаза настороженно наблюдая за Ло, когда она подходит и протягивает ее мне.

— Спасибо, — выдыхаю я, обменивая пустую бутылку из-под воды на ключ и добавляя его к остальным на моем запястье. Я почти боюсь спрашивать, но… — И что теперь?

Она морщится.

— Тебе это не понравится.

Мой желудок камнем падает вниз, и Ло оборачивается, указывая на вход в ближайшую пещеру.

У меня кровь стынет в жилах.

Я точно знаю, чей это страх, и я могла бы убить его за то, что он не учел это в своем предупреждении.