Carere morte: Лишённые смерти

Глава 31 Беседы

— "Гроздья" захватили улицы Доны, — сообщил Адам, сворачивая газету. — Король "вероломно убит". Из всех Арденсов в живых остался один Давид Гесси. Дэви наверное в бешенстве. Макту он захватил, но Арденсов и Лиру Диос у него из-под носа увели охотники.

— Быстро Гесси провернул свой план, — заметил Гектор. — Охотники опять опережают нас, но это ненадолго.

— Арденсы убиты, а я не чувствую, что утратила в силе, — задумчиво сказала Хелена. — Выходит, слухи о связи вампиров и Арденсов были лишь слухами?

— Исчезновение Арденсов может не влиять на вампиров, но исчезновение вампиров повлияло бы на Арденсов, — отрезал Гектор.

Вечерние беседы в гостиной стали традицией. Вампиры просыпались и читали утренние газеты, к ним присоединялся Гектор, усталый и язвительный после дня в лаборатории. В начале мая вся компания перебралась в Карду и обосновалась в доме Митто. Гектор объяснил необходимость переезда на север близостью Карды к источнику Бездны и убеждал, что в бурлящей от революционных идей Доне нечего делать.

Теперь под лаборатории было отведена половина старого дома Митто. Чтобы докупить необходимое оборудование, Гектору пришлось продать квартиру своих родителей в Доне. Из старой обстановки в северный город Долус перевёз только гравюру и повесил её в своей новой спальне.

Исследования проклятия carere mortе продолжались. Направление "искусственных вампиров" пока было оставлено, учёные сосредоточились на случайно открытой substantia incognita или subinco — перламутровой "живой" жидкости и её необычных свойствах…

— "Subinco — лишь половина искусственного аналога проклятия carere morte. Крайне взрывоопасное вещество. Должно быть нечто, стабилизирующее его состояние, и, полагаю, верно будет назвать это нечто второй половинкой проклятия", — так заявил мне сегодня глава нашей учёной группы, — поделился Долус. Он взял со столика бокал Адама, до половины наполненный кровью, принюхался и усмехнулся, должно быть, своим воспоминаниям о вампирской жизни.

— И чем это "нечто" может являться? — машинально спросил вампир и потянулся забрать свой бокал. Гектор выразительно пожал плечами:

— Учёные сошлись на том, что это не электромагнетизм. Искать следует во всём многообразии иных энергий.

— И ты думаешь, когда эта половина будет найдена, мы получим искусственных carere morte? — приняв от Гектора свой бокал, Адам сейчас же брезгливо поставил его на столик. Тонкие стеклянные стенки были тёплыми — смертный прикосновением согрел их, а вампира в последнее время всё больше раздражали люди. Он ненавидел каждую их особенность.

Презрение Адама не укрылось от Гектора. Но смертный не подал виду:

— Хуже всего то, что у нас не остаётся времени! Carere morte близки к уничтожению.

— Бессмертные протянут ещё пару десятилетий, а вот ты — уже нет, — хмыкнул Адам. — Признайся же, что тебя на самом деле терзает, Гектор: старость! Близкая старость и смерть! Вако — твоя ровесница и по годам смертной, и по годам бессмертной жизни, и она уже старуха.

— Мира отдала много сил вынашиванию и рождению ребёнка. У меня есть ещё два года молодости, — Гектор уже не помрачнел: почернел. — Или год…

— Да, это ужасно. Когда появилась Избранная, глупые бессмертные бросились к ней, вспомнив о прелестях смертной жизни и начисто забыв о недостатках. И вот — проходит год, два: тело разваливается, свободолюбивый дух бунтует против неизбежности смерти. Бывшие бессмертные вновь готовы на всё ради капли проклятия, но проклятие им уже недоступно. Вторичное заражение невозможно, — констатировал Адам. — Поэтому, Гектор, мы с Хеленой и не торопились принять исцеление из рук Избранной.

Смертный стерпел и этот укол.

— Бывшие бессмертные готовы на всё ради капли проклятия, — задумчиво повторил он слова вампира. — …И это отлично! Проклятие carere morte имеет много недостатков. Когда появится искусственное, моё — бывшие вампиры бросятся ко мне. Об адептах нового учения не придётся беспокоиться! — он хохотнул. — Ни голода, ни страха, ни уязвимости к солнцу и серебру…

— Расскажи, какими они будут, — попросила Хелена. — Они… искусственные carere morte.

— У Бездны много обличий, — взгляд Гектора словно застыл. И Адам знал, что друг видит сейчас: гравюру с горой и звездой. — В разных частях света о Ней сложены разные легенды. На юге рассказывают о существах, подобных carere morte, но сильнее и страшнее — высушивающих человека до капли в мгновение. А во многих сказках северян является одна и та же странная картина: волшебные кристаллы, растущие в ледяных пещерах. Обычно они невидимы, но, едва на них попадает лучик света, начинают сверкать сильнее драгоценных камней. И они не тают от тепла: сами стремятся за лучами солнца, растут… Какими будут новые carere morte? Я не знаю. Эту сказку ещё не сложили.

— Это будет наша сказка, — заметила Хелена.

— Да. Эта вера ведёт и на всём пути поддерживает меня. Но есть мнение — очень живучее старое мнение, что человеку не должно брать на себя роль Высшей Силы. Косное мнение, что всё знание о скрытой структуре вещей должно быть известно лишь богу! — Гектор неожиданно вспылил. — Я, как могу, с ним борюсь. Но даже учёные моей группы говорят: это невозможно, это недоступно людям, и я впадаю в бешенство… И я не могу отказаться от услуг этих и нанять других, молодых, горящих идеями: эти уже знают слишком много!

— Да, очень жаль, что твои опыты не удаются, — Адам отступил, занялся своим завтраком. Хелена с улыбкой наблюдала за мужчинами, но больше ничего не говорила. На этом очередная беседа закончилась.

Однако попытки позлить друга-смертного Адам не прекратил. Он и прежде развлекался так с Владыкой. Дэви обычно не злился даже болезненным покусываниям. Они помогали ему всё время быть начеку и успешно парировать удары. В них Дэви как в кривом зеркале видел себя — и смеялся. Гектор был совсем другим, он не смеялся — мрачнел, зато с утроенной энергией принимался за работу в лаборатории.

Скоро они вновь собрались за ранним ужином — поздним завтраком. И сегодня трапеза carere morte была поистине королевской — целая смертная жизнь. Волна беспорядков докатилась до Карды, и вампиры полагали, что во всеобщем хаосе одна человеческая жертва на алтарь Бездны пройдёт незамеченной.

Оглушённого человека — рассыльного, на свою беду сунувшегося в конец Карнавальной улицы, усадили в кресло. Гектор толстой иглой проколол ему ярёмную вену, наполнил кровью два бокала, и Адам с Хеленой быстрыми глотками выпили их, пока кровь не свернулась. Только так они могли питаться здесь, в Карде. Под бдительным оком охотников Миры, вампирам вновь пришлось надеть серебряные ошейники, и пить людские жизни они теперь могли только при пособничестве таких же смертных.

— Ещё? — спросил Гектор, когда они закончили. Получив утвердительный кивок от Хелены, достал иглу из шеи смертного, забитую тромбом, и попытался прочистить её. Это Долусу не удалось и, рассердившись, он ударил человека ножом повыше сердца. Из узкого разреза забила струя крови.

— Это мой ковёр! — возмутился Адам, но сам тут же оттолкнул Хелену, бросившуюся ловить кровь ртом, и прильнул к ране. Утолив голод, он пустил подругу, и той достался сладчайший последний вздох. Гектор не следил за их трапезой. Он развернул свежую газету и углубился в чтение.

— Вернир Реддо — наиболее вероятный претендент на трон Доны, — сообщил он вампирам через некоторое время. — "Гроздья" вчера заявили, что поддержат его. "Гроздьев" сейчас боится вся знать, так что… Герцога Реддо вынуждены будут принять все.

— Младшая сестра Вернира — охотница, — заметил Адам, платком вытирая кровь с сюртука. — Ай да Мира!

— "Гроздья" — её детище, верно?

— Её племянника.

Гектор помолчал, строго сжав губы, размышляя о чём-то. Потом бросил:

— Займёмся своими делами!

— Как опыты? — тут же спросил Адам. Он отошёл от тела, поправил ошейник, всё же немного сдавивший горло. Хелена осталась у жертвы, жадная вампирша слизывала последние капли крови с шеи.

— Неудача за неудачей. Сегодня я приказал опыты вовсе прекратить… до лучших времён. Бесполезная трата и без того быстро тающих средств.

— И как ты собираешься приближать наступление "лучших времён", в таком случае?

— Нужно свернуть на другую дорогу, — Гектор удобно устроился в кресле и расслабленно вздохнул. — Может быть, вернуться немного назад… А прямо сейчас я предлагаю вам, друзья, удариться в воспоминания. Мне давно нравится мысль, что не мы первые загорелись идеей понять суть Бездны и её созданий.

— Думаешь, подобные опыты проводились прежде? Это невероятно, Гектор! Ты сейчас используешь новейшие приборы — и даже их нам мало, а что было у исследователей сто лет назад?

— Сто лет назад? Понимание. То, чего так не хватает нам. А ты зачастил, Адам, — Гектор вкусно улыбнулся. — Что ты скрываешь? Что тебе известно о прежних исследователях Бездны?

Хелена оторвалась от жертвы и переводила недоумённый взгляд то на друга, то на смертного в кресле.

— Известно… немного. Я третий день раздумываю, сказать это тебе, или нет, — Адам облизнул вмиг пересохшие губы. — Мне нравится твой настрой, Гектор, но я… Видишь ли, здесь я связан… нет, не клятвой — страхом.

— Самое время отринуть старый страх.

— Ты не понимаешь, перед кем этот страх!

— Адди, ты мне ничего не говорил, — прошептала Хелена. Она чуть не плакала от обиды, лицо помертвело, руки бессильно упали на колени. — Что ты скрываешь?!

Вампир глянул в глаза подруги — и решился, сжал кулаки:

— Что ж, я и сам чувствую: время для этого разговора пришло. Я скажу, Гектор. Но — условие: сперва расскажешь ты…

— Что ты хочешь услышать?

— Расскажи о Либитине.

Гектор отодвинулся дальше в тень кресла:

— Зачем? Это каким-либо образом связано с твоей историей?

— Да!

— Либитина…

— Ведь это она спасла тебя, — пришла на выручку Хелена. — Пока тебя считали мёртвым, ты скрывался у неё, так?

— Так, — Гектор нервно усмехнулся. — Но не могу понять, почему вы так уверенно говорите о Нефандусе в женском роде.

— Потому что несколько лет назад Орден вскрыл её убежище в заброшенной шахте на севере. Охотники обнаружили там чудовищно изуродованное тело хозяина, а после вскрытия выяснилось — хозяйки.

Смертный хмыкнул:

— Откуда тебе знать, что это — не ложь Ордена?

— Охотникам помогали простые смертные, они и проговорились. Это правда, Гектор, — Хелена придвинулась ближе. — А тебе она, выходит, не открылась, пока ты гостил у неё?

— С чего охотники решили, что перед ними была Либитина? — Гектор хохотнул. — Северный Кукловод всегда был мастером перевоплощения. Чего стоил один его Лабиринт. Вся Карда, вся Термина — его театр марионеток. А, может быть, и вся страна…

— Ну-ну… Пара тысяч кукол! Это немало, конечно, но называть Землю Страха театром марионеток Либитины я бы не стала.

— Я тоже сначала думал, что Нефандус — безобидный кукловод, помешанный на красивых куклах. Потом понял: главный объект его игр — люди. А марионетки — лишь инструмент и ширма для отвода глаз. Я расскажу, — Гектор вынырнул из тени кресла, склонился к Хелене, наконец-то увлёкшись разговором. — Она спасла меня после Восемнадцатого Бала Карды, проводила в свои земли, поселила около своего логова. То есть, это я считал тогда, что логово Северного Кукловода близко — та самая заброшенная шахта… А на самом деле Либитина могла быть в это время на другом краю земли. Он говорила со мной только через своих кукол. И…

— Ну?

Гектор помолчал, собираясь с мыслями:

— Я гостил у неё долго: почти пять лет. И долго не понимал, что со мной играют! Мне казалось, я разгадал хозяйку Лабиринта. Что я почти выяснил, кто она… И она жестоко посмеялась надо мной при нашей последней встрече. Явилась в том обличье, которое представлялось мне самой хозяйкой. И показала, что и это — только кукла.

— Какое это было обличье? — хмуро спросил Адам. — Со мной она однажды поиграла также.

— Обычный мужчина. Моих, примерно, смертных лет.

Митто покачал головой:

— Нет, мне явился хилый старик.

— Вот видишь! Охотники победили Либитину? — смешно. Она лишь поиграла с их главарём, как с нами. Орден получил уродливую и вполне устроившую его версию. А истинная Либитина скрылась. Впрочем, — Гектор вздохнул, — я вовсе не уверен, что это женщина. Это существо прячет свои цели, свои идеи. Знаю, что оно любит представляться оскорблённой женщиной, ведомой местью Владыке. Но истинные цели Нефандуса тоньше и холодней. Это не женский ум.

Они помолчали. Хелена придвинулась ближе к Адаму, успокаивающе погладила его руку.

— Ну, начинай же, милый, — робко попросила она. — Твоя очередь.

Адам улыбнулся. Следов страха не осталось на его лице. Глаза весело сверкали, когда он поглядел на Гектора:

— Я не из простого любопытства захотел услышать историю Либитины, Гектор. Ты бывал в её архиве?

— Доводилось. Если это был ТОТ САМЫЙ полный архив.

— Либитина увлекалась Бездной и её преобразованиями. Это точно. И в свите Дэви давно ходили слухи, что она была изгнана Владыкой за свои мечты. За мечты, похожие на твои, Долус.

— О!

— Это не всё, — Адам осклабился, довольный эффектом своего рассказа. — Много лет спустя после изгнания Либитины, одной даме удалось вырвать у Северного Кукловода часть сведений о Бездне. Именно вырвать — Либитина не поиграла с нею, как с тобой или мной… Она прокляла её! И через некоторое время ей удалось натравить на воровку кардинцев. Но было поздно. Воровка воспользовалась сведениями… и эта воровка была моя создательница, Регина Вако!

Хелена ахнула и тут же прижала ладонь ко рту.

— Ты говорил, тебя обратил твой дядя? — глухо спросила она из-за ладони.

— Врал. Всем врал! — Адам с вызовом посмотрел на неё. — Та Вако успела перейти дорогу всем старейшим Короны. Если б бессмертные узнали, что я — её проклятое создание, меня разорвали бы на части.

Хелена поджала губы, но опять погладила его руку:

— Ничего. Я понимаю.

— Регина Вако и её муж изучали Бездну по материалам Нефандуса. Муж Регины увлекался музыкой, кроме всего прочего. И он сочинил мелодию, известную как мелодия Бездны…

— Что-что?

— Мелодия Бездны! Её нельзя сыграть ни на скрипке, ни на флейте, ни на рояле. Поэтому господин Вако сделал специальный инструмент, способный издавать эти звуки.

— А Регина, получается, просто завладела его открытиями? — Хелена улыбнулась и покачала головой. — Хитра…

— Её муж создавал удивительные, невозможные вещи, она же вдохновляла его, — Адам вздохнул. — Голос Бездны! Она была его Музой и, когда он вспомнил о страхе перед Богом и отрёкся от своих трудов, безжалостно, как полагается той же Музе, убила его…

Гектор прищурился. Его пальцы выбивали быстрый ритм на подлокотнике кресла:

— А "мелодия Бездны"? А тот инструмент? Куда они пропали после гибели Регины?

— Полагаю, искать следует в тайнике за зеркалом, — Адам устало прикрыл глаза. — Всё, я всё сказал. Теперь же страшная кара должна обрушиться на голову того, кто посмел проговориться об этом. — Он замолчал. Склонив голову, стал ждать молнии из преисподней, где несомненно томился дух страшной госпожи Вако.

— Ты видел этот инструмент? Слышал мелодию? — негромко спросил Гектор. Он напоминал сейчас хищника в одном прыжке от добычи.

— Видел и слышал. Господин Вако заключил её в музыкальную шкатулку.

Гектор удовлетворённо вздохнул и опять откинулся на спинку кресла:

— Звуковые колебания — вот оно! Чистая, общая для всех детей Бездны частица! Мои учёные и не пробовали искать в этой области. А, между тем, это и есть недостающая половина нашего проекта, Адам!

Беседа окончилась. Вампиры задумали пойти на ночную прогулку, и дали Гектору честное обещание не убивать смертных. Но Гектор на всякий случай проверил их ошейники, точно заправский охотник. Ошейники были хорошо закреплены.

— Я просто хочу расправить крылья, — закапризничала Хелена. — Я не голодна!

Гектор отпустил их. Но сам пробыл дома недолго. Скоро ушёл куда-то и отсутствовал два часа. Потом он вернулся, по виду огорчённый, и опять не лёг. В задумчивости смертный бродил по коридорам дома Митто.

Смертная жизнь… В отличие от друзей-вампиров Гектор не испытывал отвращения к своему состоянию. Наоборот, избавленный от постоянного вампирского голода, он мог мыслить куда яснее. И ощущение времени усилилось — он мог мыслить быстрее… Угрожающих признаков наступления старости смертный пока не замечал. Единственное, что злило его, выводило из себя каждый день и каждую ночь — неудача с опытами.

Он вновь поставил на карту всё… И в этот раз должен был выиграть! Долгие пятнадцать лет, когда Гектор был наблюдателем, а не участником событий, научили его многому. Терпеть, выжидать, не радоваться победам, не огорчаться поражениям. Абсолютно уверенным в себе он взялся за очередную авантюру — создание искусственных вампиров. И здесь скоро выяснилось, что его нетерпеливость и неумение ждать остались при нём. Гектор вытерпел несколько месяцев, потом опять начал срываться. И опять начался бесцельный, безумный бег, вновь пустое растрачивание сил в погоне за недостижимой целью! Снова бездумное разрушение того, что сам же кропотливо строил месяцы и годы!

Необходимо было остановиться. И сейчас, в очередной раз проходя коридором с портретами семейства Митто, Гектор мысленно горячо поблагодарил друга-вампира за ценные сведения о госпоже Регине Вако. Как вовремя! Если в тайнике, действительно, недостающая половина проклятия, можно начинать празднование победы!

Только одно пугало его, злило его, опять выводило из равновесия… — Вако!

Мира перешла ему дорогу пятнадцать лет назад. Тогда Гектор должен был убить её, но не убил. Много раз он сжимал её хрупкую шейку сильными пальцами — но отпускал и уходил в сторону с её дороги. И вампирша летела… Отвоевала своего Избранного у Дэви, достигла высшего поста в Ордене, победила саму смерть. А он смотрел на неё издалека и восхищался. Восхищался… и при этом понимал, что в основе всех побед Миры лежит его слабость. Его неумение, нежелание остановить её, убить её, сжать свои сильные пальцы на её тоненькой шейке…

Когда Миру увлекла война с Дэви, Гектор радовался, полагая, что их пути всегда будут параллельными и вампирша не перейдёт ему дорогу. Он не хотел встретиться с ней в поединке, слишком хорошо зная о своей слабости. Но — тайник за зеркалом… Всё-таки суждено их путям пересечься!

Когда Адам с Хеленой вернулись с прогулки, они нашли Гектора в гостиной. Смертный не спал, сидя в кресле, глядел на потухающее пламя камина.

— Я проверил тайник Регины Вако, — сказал он вошедшим. — Вако гуляла днём на летней террасе и забыла затворить её. Я прокрался в холл, но зеркала не нашёл. Вместо него висит картина. Ниша за ней, бывший тайник, — пуста. Кто-то уже вскрыл его. Придётся обратиться к Мире… И, я надеюсь, она будет мне союзницей и этом деле, и в последующих исследованиях. Союзницей, а не противницей!

— Ты сошёл с ума, друг, — констатировал Адам. — Вако вечность свою посвятила уничтожению проклятия carere morte, а ты хочешь предложить ей искусственных вампиров? Тебя убьют на пороге её дома.

— Не убьют. Видишь ли, Адам, — Гектор осклабился. Оскал смертного не уступал оскалу вампира. — В прошлый раз нас с Мирой развела по разные стороны история Избранного. У нас с вампиршей Вако были разные взгляды на его судьбу. Сейчас же, я более чем уверен, Мира примет мою сторону в вопросе, какова должна быть судьба владельца Дара.

Хелена прошла в комнату, присела на ковёр у камина — у ног Гектора, осторожно заглянула смертному в лицо.

— Значит ли это, что тебе известна личность нового Избранного, Долус?

— Полагаю, что да. И, когда это узнает Вако… она не сможет отказаться от моего следующего предложения…