Carere morte: Лишённые смерти

Глава 11 Клуб самоубийц

Тёмная комната. Несколько зеркал развешены по стенам с особым умыслом — всякий, кто посмотрится в любое из них, увидит себя стоящим в бесконечном коридоре пустоты. Два канделябра едва освещают людей, сидящих на ковре в центре комнаты. Здесь двое юношей и две девушки. И она, Лира Диос.

Смертные сидят в кругу, а бессмертная — замыкающая и начинающая. Она — паук в паутине, она пустила нить к каждой из жертв. Добыча слабо барахтается, и Лиру раззадоривает дрожание четырёх тонких волосков её паутины.

Чёрное одеяние бессмертной огромно и бесформенно. Оно сливается с мраком комнаты, делая Лиру частицей тьмы. Жертвы глядят заворожено. Она — воплощение их наивных детских мечтаний. Она — тёмная половина каждого из них. Она — всё то зло, к которому каждый смертный втайне стремится. Она олицетворяет для них свободу без ответственности, власть без ограничений и жизнь без смерти. Она — та, кого они так долго искали. Carere morte, вампир…

Лира слышала, как бьются их сердца. Её нес, качая, этот единый ритм. Лира закрыла глаза, напевно, монотонно как Владыка вампиров, начала:

— Я расскажу, что обещала вчера Эрин, — услышав своё имя пухленькая блондинка, устроившаяся по левую руку от Лиры, затрепетала. — Я расскажу о разрушенной башне "Тени Стража", замка Владыки вампиров…

Лира говорила, и ей нравилось, как ровно, плавно льётся её речь. Правда, внимательно слушал вампиршу лишь один молодой человек, Адриан Керте. Невысокий, худенький, со смешно взъерошенными волосами. Одевающийся и ведущий себя совсем не по статусу своих известных и обладающих немалой властью и богатством родителей, он был самым незаметным в компании, но Лире нравился вкус его крови. Вампирша ожидала, что она будет жиденькой и безвкусной как вода и долго потом изумлялась, оценив богатство оттенков её вкуса. Человек, в чьих жилах текла такая кровь, должен был быть очень сильной, красивой личностью… Лира видела Адриана драгоценный камнем, спрятанным в простом деревянном ларце.

Задавшая вчера вопрос о "Тени Стража" Эрин мыслями витала в облаках — Лира ясно видела это. Девушка старательно рисовала в альбоме то, как по её мнению выглядит замок Владыки, и при этом меньше всего она слушала вампиршу. Её кровь всегда была сладкой, чрезмерно, конфетно-сладкой. Лира редко, но пила её, чтобы вспомнить вкус сладостей из прежней человеческой жизни и то ощущение бодрости, которое они давали.

Сестра Эрин, Руфина, выбивалась из общего круга. Она села дальше всех, заведя замкнутую цепочку глубже во тьму комнаты, и изредка сверкала оттуда глазами на собравшихся, удачно подражая бессмертной. Младшая сестра была чуть более красивой копией старшей. Лира любила делать коктейль из их крови. Этот напиток бодрил не меньше крепчайшего кофе. Химический фейерверк крови младшей с каплей сладкой крови старшей… Однако вампирша планировала избавиться от Руфины, когда она повзрослеет. Её кровь станет неаппетитным бульоном химических соединений уже через пару лет, когда кипение юной жизни стихнет.

Нет, нет! Лира не собиралась убивать Руфину! Она бы просто изгнала девушку. За пять лет, прошедших с момента обращения охотницы, она ни разу не решилась на убийство. В Прэсто, курортном местечке к югу от столицы, где она коротала вечность последние четыре года, летом было много отдыхающих семей со скучающими детьми-подростками, и скучающая вампирша собрала маленькую компанию, вроде клуба по интересам. Дэви временно покинул свиту, он издавна отводил думам несколько лет одиночества, и бессмертные развлекались, как могли… Скоро по Прэсто пошли слухи о клубе самоубийц, впрочем, не имевшие под собой реального основания. Да, интерес учредительницы был лишь один — живая человеческая кровь, но юная вампирша не убивала никого из участников, она по-прежнему не нуждалась в большом количестве крови. Семеро по очереди дарили Лире капли своей жизни за одну возможность общения с настоящим вампиром. Число семь было не случайно — таким образом Лира составляла себе меню на неделю. В то время как еда льстила себе сравнениями с семью чудесами света и семью планетами древности.

Сейчас троих из компании здесь не было. Давид, студент, отсутствовал довольно часто. Лаура — талантливая поэтесса и музыкантша, лежала в постели, ослабевшая от болезни, над лечением которой её родители бились не первый год. А легкомысленная Калери гуляла где-то…

Лира увлеклась рассказом больше собравшихся. Голос бывшей охотницы постепенно наполнился эмоциями, зазвенел:

— В год Восьмого Бала Карды Бенедикту Гесси удалось собрать ополчение и он пошёл к замку герцогов Дэви, желая разгромить главное убежище вампиров старой столицы. С ним шли профессиональные охотники на вампиров и простые смертные со всей Термины. Это была последняя, уже безумная попытка изгнать carere morte из их цитадели. "Argento soleque" начертал Гесси на своём щите. Кто знает значение этих слов?

— Серебром и солнцем, — сказал Адриан, а Эрин добавила:

— Девиз охотников на вампиров.

— Девизом охотников эта фраза стала позже, в Доне. А тогда… последняя крупная битва цитадели бессмертных была краткой, но жестокой. В сумерках армия вошла в замок Дэви. Тогда и выяснилось, что carere morte среди защитников крепости не было.

Адриан усмехнулся, угадывая окончание истории.

— Убитые были челядь и охрана герцога. Они сражались, находясь под чарами carere morte. Самого Альбера Дэви и его семью найти не удалось. Гесси предположил, что они бежали подземным ходом, и отправил отряд на поиски герцога. Охотник опасался за жизни смертных, ибо Владыка вампиров, Александр Дэви, давно объявил войну своему отцу. Герцога Альбера нашли в пещерах под замком. Они надеялись сбежать на лодках по подземной речке.

— Стигий, — вставила Руфина.

— Стигий… — Лира усмехнулась. — Герцог был мёртв, вся его семья также. Владыка вампиров настиг их прежде Ордена. Он выпил кровь из сердца отца — так ещё Первый вампир, Макта, поступал со своими врагами.

— Разве бессмертные не стремятся сохранить свой смертный род? — спросил последний участник собрания, Марк. Он был любимым донором вампирши. Энергичный, весёлый… Принимая его кровь, Лира на несколько часов обретала его силу и уверенность.

— Это был не тот случай! Владыка мстил своему отцу. Дэви принял бессмертную кровь и стал вампиром только чтобы защитить жену и сына — единственных, дорогих ему людей. Но младенец заболел, и Альбер нарочно промедлил с помощью. После смерти дитя, не достойного, по его мнению, титула герцога, он прогнал жену Владыки и она сгинула, — Лира сделала краткую паузу, ей нужен был воздух для новых слов. Эрин, едва дождавшаяся этого момента, выпалила:

— А Разрушенная башня?

— А! Башня обрушилась во время штурма. И она сыграла роль в окончании последней битвы Карды! Едва пробило полночь, carere morte, дотоле скрывавшиеся в пещерах под "Тенью Стража", вышли на охоту. Вампиры убили почти всех захватчиков, немногим охотникам удалось спастись. Carere morte поднимались через разрушенную в дневной битве башню, и их было так много, что казалось, из башни как из трубы валит густой чёрный дым. Среди вампиров были и убитые днём обитатели замка — Владыка вампиров Александр Дэви сам обратил их куклами, сделав последних из рода своими рабами. Потом он жалел об этом. Дэви понял, что закрыл для себя двери в вечность смертных. До сих пор он с завистью смотрит на Калькаров и Лакусов — на тех, кто видит поколения своих потомков.

Лира замолчала. Освещенные светом свечей, лица её слушателей казались красивыми и умиротворёнными.

— Этот любопытный эпизод в истории позапрошлого века объясняется ссорой двух знатных родов Карды — Дэви и Гесси, — заметил Марк.

— Неудивительно. Историки и перенос столицы в Дону из Карды объясняют интригами министров Короля.

— А что там случилось на самом деле? — со смешной серьёзностью спросила Эрин.

Взгляд вампирши скользнул по рисунку в её альбоме.

— Об этом в следующий раз, — сказала она.

Собравшиеся молчали, но Лира ощущала на своём языке вкус их сотен вопросов, недоумений, впечатлений. Вампирша решила не обманывать их ожидания.

— Многих интересует вопрос, считаются ли carere morte живыми или же они умирают в момент обращения, — тихо сказала она. — Я скажу. Если под жизнью понимать совокупность химических реакций происходящих в организме, то, безусловно, лишённые смерти не лишаются жизни при инициации. Некоторые жизненные процессы, такие как дыхание, в их теле прекращаются, но остановка дыхания ещё не значит смерть. Многие мельчайшие живые существа также не нуждаются в кислороде. А сердце у вампиров бьётся. Различие со смертными состоит в гораздо более медленном ритме — вплоть до почти полной остановки у голодного Высшего. Подобно сердцу у carere morte начинает функционировать и расширенный сосуд, несущий тканевую жидкость, в области поясницы. Carere morte обретают большую физическую силу, их слух, зрение, особенно, ночное — необыкновенно обостряются. Но также много они теряют. Многие органы тела бессмертного подвергаются обратному развитию. Внешняя привлекательность бессмертных — это только чары, истинный их облик болезненный, бледный. Вампиры бесплодны, но бессмертны и таким образом причастны вечности. Они живы, а не мертвы, иначе не было бы легенды о Даре, способном исцелить их от проклятия. Так говорили в Ордене охотников.

Руфина поморщилась. И Марк тоже. Всё, что так или иначе касалось Ордена охотников, не задерживалось в их головах. Этих юных интересовало только одно…

— Что о вампирах думают вампиры? — спросил Адриан.

Довольная удесятерившимся вниманием аудитории, Лира приготовилась начать, как вдруг раздался стук в дверь.

Адриан вскочил, бросился отворять. Вампирша не остановила его. В Карде, в Доне за такую опрометчивость они могли бы поплатиться жизнью — но не здесь. В Прэсто Лира не боялась нетерпеливых стуков в дверь. Курортный городок был практически чист как от вампиров, так и от служителей Ордена.

Тем более, что этот стук был знаком вампирше.

Опоздавшая девушка молча скользнула в комнату. Её звали Калери Тензис, и она была самой старшей в компании. Её жесты, движения были по-кошачьи мягки и развязны. Небрежно одетая, с неприбранными мелкими чёрными кудряшками волос, дама сомнительного рода занятий — она и раздражала, и притягивала Лиру. Она единственная позволяла себе появляться на собраниях с сигаретой, с расширенными от морфия зрачками или вовсе нетрезвой, пользуясь привилегией старейшей участницы. Калери знала и предыдущие две группы, собранные вампиршей в первые годы в Прэсто. Сейчас двое из тех милых ребят пополнили ряды carere morte, вызвав новые толки о "клубе самоубийц", остальные разъехались по домам. Осталась только Калери. Вампирша привечала её и не гнала. Даже когда кровь девушки была безнадёжно испорчена очередной гадостью, Лира всё же пила её. Через эту кровь она приобщалась к суматошной, яркой, богатой впечатлениями жизни смертной. Она пила её вино и её коньяк, грезила от её морфия, болела её болезнями… а потом, постанывая от брезгливости, брала Марка или Давида, чтобы разбавить, растворить до полного исчезновения дрянную кровь потаскушки.

Вот и сегодня Калери сложно было назвать чистой. Девушка была простужена. Но скучающая Лира всё-таки уступчиво подумала: надо будет попробовать её сегодня…

Вампирша обвела взглядом быстро затихшую аудиторию.

— Что о вампирах думают вампиры? — улыбнувшись одними губами, повторила она. — Владыка говорит: стать carere morte может любой человек, но не каждый вампир заслуживает звания Бессмертного. Владыка учит, главное — это отношение лишённого смерти к смерти. Предмет острых дискуссий в Ордене — всего лишь обращённый первой ступени, — ступени эти были собственной её придумкой. — Это ученик младшего класса. Молодой вампир неуверенно и мало пользуется своими новыми возможностями и сохраняет человеческий образ мышления. Carere morte не страшны ни болезни, ни старость, но пока они сохраняет образ мыслей смертного, они не избавлены полностью от смерти! Она продолжает угрожать им! Поэтому большая часть молодых carere morte погибает гораздо раньше, чем если бы они оставались людьми. На второй ступени… — Лира сделала маленькую паузу. Все пятеро благоговейно ждали продолжения: вампирша подступила к их любимой теме, — …все чувства, все эмоции обостряются. Вы мыслите как никогда ясно. Вы упиваетесь своей силой. Это время, когда carere morte может достичь многого. И время больших бурь в сердце. Но смерть всё ещё угрожает вам! Лишь когда угаснут все чувства, все привязанности, уйдёт и страх смерти. Самые сильные охотники со своими ритуалами и водой из Источника бессильны перед такими carere morte. Тогда, обычно, уже на второй сотне лет, carere morte становится подлинно Бессмертным.

Лира замолчала. Она всматривалась в сидящих перед ней людей, искала чего-то в их лицах… Не в первый раз у девушки было чувство, что словами она зачаровывает смертных. Рассказывай она глупый детский стишок — они слушали бы также. Что это? Чары carere morte?

— Пожалуй, довольно на сегодня. Я устала, — закапризничала вампирша.

Эрин горестно вздохнула. А Руфина напомнила:

— Вы давно обещали нам рассказать о первых carere morte.

— Первые carere morte? Ну, это недолго. Всего пять фамилий: Вако, Митто, Лакус, Тенер, Дивелли. Первые дети Макты. Самые влиятельные бессмертные во времена Владыки Алитера.

— А Калькары? — удивился Марк. — Разве они не старейшие?

— Они старшие сейчас. Но они пришли позже. Первые — Вако, Митто, Лакус, Тенер, Дивелли. Просто сейчас никого из них нет. Макта убил их во время очередного визита. Это случилось во времена Великого вампира.

— Почему он убил своих первых детей? — спросил Адриан и тут же предположил: — Может быть, он испугался растущего влияния Совета Пяти Старейших?

Лира покачала головой, усмехаясь:

— Макта? Испугался?! Нет, нет. Поведение Первого не поддаётся никакой логике. Он — кошмарный сон вампиров.

Сказав это, она так сверкнула глазами, что Эрин отшатнулась.

— Макта до сих пор делится кровью со смертными? — заинтересовавшись, спросила Калери. — Быть обращённым Первым, наверное, почётно!

— Об этом мне ничего неизвестно. Если у Макты и есть новые дети, они предпочитают молчать о своём отце.

Смертные согласно молчали, и Лира засмеялась:

— Если вам так интересен Макта, постарайтесь попасть на Бал вампиров. Во время своих визитов он всегда посещает традиционный Бал Карды. Ведь он их учредитель! Составляя список приглашаемых на Бал фамилий, Макта после тридцати знатных родов Карды приписал загадочного "Фонса". Под этим именем он является сам. Всё, теперь расходитесь. Я устала.

Лира отпустила всех, не попробовав никого. Она прогнала и Калери, словно ждавшую, что вампирша пожелает её сегодня. Наступало новое утро, и Лира вышла на балкон. Она с наслаждением вдохнула пахнущий морем воздух и вдруг подумала: не надо крови, она вполне насытится ветром, солнцем…

Шло пятое лето её бессмертной жизни, и вампирша начинала уже не скучать — тосковать. Неужели так тускло, ровно пройдёт вся её вечность? Девушка подняла голову, поглядела на лёгкие тучки, плавающие в глубоко-синем океане неба. Также легко парят в воздухе её новые собратья Высшие… — неужели, и она когда-нибудь присоединится к ним? Неужели она когда-нибудь поведёт в бой свою армию омерзительных кукол? Неужели через сто лет её пустого, равнодушного взгляда будут бояться новички-вампиры? Неужели однажды о ней скажут: "старейшая"?! Жизнь carere morte по-прежнему казалась Лире старой сказкой, имеющей к ней, дочери охотников, самое отдалённое отношение. Нет, не нужно Лире Диос такой вечности! Пусть её вечность будет краткой и яркой!

Прошло пять лет, а девушка так и не нашла себя ни в одном деле. Уже год, как она могла перейти в высшую касту вампиров, распахнуть крылья и навсегда забыть солнце, но Лира медлила и только ещё строже соблюдала диету Низших. Она никак не могла придумать себе достойное занятие. "Клуб самоубийц" — игра, забава на несколько лет. А дальше?

"К чему мне готовиться?" — спросила девушка предутреннюю тишину. После разговора с Дэви о сути Бездны Лира старалась не воображать себе собеседницу — величественную даму в королевском одеянии, но этот образ всё равно то и дело вставал перед её мысленным взором и он всё чаще имел черты самой девушки. Словно она уже была не только голосом, но и ликом Бездны…

Лира обернулась. Из темноты комнаты, из всех зеркал на неё посмотрела она — Королева-Бездна, но ни одно зеркало не дрогнуло, не осыпалось дождём осколков под взглядом вампирши. Лира знала: способность разбить зеркало взглядом является признаком пробуждения истинной силы carere morte, но сколько ни старалась сама, у неё ничего не получалось. Может, Избранный всё-таки был прав: ей никогда не стать настоящим вампиром?

"Дайте мне цель!" — взмолилась она то ли к бездне неба, то ли к бездне мира. Я чувствую: я просыпаюсь. Я рождаюсь. Зачем я миру? Что я могу дать вечности? Бездна нарекла меня своим голосом — и сомкнула мои уста. Я молчу вот уже пять лет, только старейшие всё шарахаются от моего взгляда. Но когда же Бездна заговорит моим голосом? Я так устала ждать!

На крыше послышалось какое-то движение, заставившееся подскочить замечтавшуюся девушку.

— Кто тут?!

Разочарованная Хелена спустилась с крыши и скользнула к ней в окно.

— С кем ты разговаривала? Что это было сейчас?…Молитва?

— Тебя не учили родители: подслушивать нехорошо! — насупилась Лира. — Зачем ты пришла? За новичками? У меня нет пока никого для вас: все слишком молоды.

— А Калери?

— Она не изъявляла желания.

— Тогда гони её, — жёстко сказала Хелена, и глянула в ближайшее зеркало. То мгновенно треснуло. Отражение вампирши мелькнуло в осыпающихся стекляшках и разбилось в пыль.

— Новички мне интересны всегда, но здесь я не за этим, — жестоко и весело заметила она, повернувшись к Лире. — Дэви требует тебя к себе. Он хочет узнать волю Бездны. Ты готова, глашатай?

— Я… А что случилось? Где Владыка? Он возвратился в Карду?

— Да, он там. Мы выезжаем через час. Мой экипаж ждёт, собирайся.

Лира молча подчинилась. Она не глядя взяла из шкафа пару платьев, швырнула в чемодан. Хелена устроилась на мягком ковре. Её фигура отразилась в десятке зеркал и вампирша закрыла глаза, решив больше не производить разрушений.

Лира чувствовала, что скрываемая внутренняя тревога Хелены завладевает и ей. Это была тревога неизвестности и, чтобы побороть её, девушка быстро спросила:

— Что всё-таки случилось, Хелена? Что заставило Дэви вернуться?

Хелена поморщилась, не открыв глаз.

— Разве ты ещё не почувствовала этого, Лира Диос, голос Бездны? — с язвительным удивлением спросила она. — Макта, Первый, явился вновь. И вновь убил…