Carere morte: Лишённые смерти

Глава 39 Инициация

Мир рушился. Хрупкий купол тихой морозной ночи разбился со звоном лопнувшего стекла. Лира парила, а мимо в прорехах туч проносились звёзды. Они убегали от пустоты, изливающейся из ран гибнущего мира. Внизу плясали дикарский танец огоньки и чёрная лента реки извивалась меж ними. Вверху невозмутимо скалился в улыбке месяц.

Лира чувствовала ветер, но не его холод — словно статуя, а не живой человек. Лира парила… нет — летела. Чёрные крылья огромной твари, что несла её, то закрывали полнеба, то бесшумно укрывали девушку шатром. Острые когти зверя порвали на спине пальто и платье, поцарапали кожу. Владыка вампиров уносил её, побеждённую, замёрзшую, в своё логово…

Лира заметила, что в правой руке всё ещё сжимает серебряный кинжал и, повинуясь первому побуждению, всадила его в грудь вампиру. Лишь в последний момент её рука смалодушничала, и лезвие прошло мимо сердца. Дэви зарычал от неожиданной боли, и крылатая тень, окутывавшая человеческую фигуру, растаяла.

Быстрое падение. Свист ветра в ушах… Владыка не выпустил охотницу, и в реку они рухнули вместе. Холод разодрал тело Лиры на тысячи кусочков. Она закричала и задохнулась, когда в горло влился жидкий лёд. Уже забыв намерение утонуть, едва выплыв на поверхность, девушка вцепилась в вампира. Лира ртом, как рыба, вытащенная на сушу, ловила воздух, но в лёгкие он не проникал — спазм сжимал горло.

— Дыши, — сердито приказал Дэви. Чёрные волосы облепляли бледное лицо, делая облик Владыки каким-то потусторонним. — Я не могу делать это за тебя.

— Не… могу… вдохнуть!

В тёмных глазах мелькнула тревога — он испугался за неё! Но, очень спокойно, Владыка сказал:

— Задержи дыхание и успокойся.

Лира подчинилась. Он перехватил её ослабевшие руки, повернул как куклу, так что голова девушки оказалась затылком на его плече.

— Теперь вдохни.

Лира тихонько вздохнула. Да, спазм прошёл. Она различала мир вокруг. Течение Сермы оказалось неожиданно сильным — их уже унесло к Золотому мосту. Carere morte кружили над ними, совсем низко, порой разрезая концами крыльев чёрную воду.

— Скорее, Владыка! — услышала девушка.

На Сатурском берегу за ограждением Набережной мелькали тени. А некоторые взбегали на мост, к которому Лира и Владыка неумолимо приближались. Тяжёлая арбалетная стрела вонзилась в маслянисто переливающуюся воду недалеко от Дэви… Охотники! Должно быть, они не верили своим глазам: в центре Доны, в самом охраняемом Орденом районе группа сумасшедших carere morte кружит над рекой! Митто протянул Лире руки, но она была не в силах потянуться к нему. Тогда он, изловчившись, подхватил её кисть, безвольно качавшуюся на воде, и вытащил девушку из реки. Остаток пути она проплыла в его руках, покорившаяся, тихая. Лира стучала зубами, но всё никак не могла согреться в объятиях carere morte.

Двери "Изумрудного сада" захлопнулись, и страшная ночь осталась за ними. Кто-то заботливо разжёг огонь в камине — для неё, смертной… Дэви сам снимал с охотницы мокрую одежду. Дойдя до платья, он замешкался и позвал вампиршу, белокурую подругу Митто, а сам вышел. Лира слышала, как он завёл сразу несколько быстрых, кратких разговоров в соседней комнате.

Вампирша раздела девушку, уложила на диване у огня, накрыв тёплым пледом. Лира всё дрожала от холода — или это была нервная дрожь? В темноте за окнами плясали огоньки, и она бездумно любовалась их танцем. Но вот, выстроившись цепочкой, они превратились в уличные фонари…

Знакомый мир ночной столицы за окном. Он никуда не исчез. Он был всё тот же. Только её, Лиры Диос, там не было. Только она, Лира Диос, пропала этой зимней ночью.

Девушка всхлипнула, едва удержала рыдания. Сейчас она отчаянно желала навсегда остаться безразличной ко всему куклой, отчаянно мечтала, чтобы хозяин никогда не взял её в руки… но дверь отворилась. "Лира Диос!" — прошептала приблизившаяся тень, и этот голос показался трубным гласом. Владыка обращался к охотнице, а она в ужасе закрыла глаза. Сейчас Лира ненавидела своё имя. Здесь, среди этих тварей, оно звучало так, так…

"Предательница".

Её хватило на то, чтобы отвернуться лицом к спинке дивана, но мучитель не отступил. Вот его рука заскользила по плечу девушки. Это было бы приятно, если б рука, небрежно, как кошку, ласкающая охотницу, не казалась такой тяжёлой, словно выточенной из мрамора. Владыка вампиров повернул девушку к себе. Теперь Лира терпела почти нежные прикосновения платка к лицу. Хозяин прихорашивал любимую куклу. Лучшую в коллекции… Лиру потряс беззвучный смех.

"Они пошли за мной. Они верили мне. Они верили, что совершат чудо. Они надеялись изменить мир. А я обманула их. И отдала их…"

Каменные пальцы вложили ей что-то в руку, больно сдавив кисть. Лира вскрикнула, оборвав смех, дёрнулась. Предмет, звякнув, упал на пол. Это был серебряный кинжал охотницы, потемневший от бессмертной крови вампира. Покалеченный, изъязвлённый тьмой проклятия carere morte — как и его владелица…

— Занятная вещица, — заключил Владыка вампиров, вспомнив недавнее покушение Лиры. — Игрушечка. Раньше средства у вас были радикальнее.

— Простите, я…

— Не удержалась от соблазна пырнуть Владыку вампиров серебряным кинжалом? Я уже простил. Твоя часть договора выполнена. Очередь за мной.

Он сказал это так мягко, благодарно! А она больше не верила ему. Она видела, где притворство. Он совсем равнодушный. За маской он каменный. Ему двести лет!

Но ей — шестнадцать, и Лира закричала:

— Почему вы их убили?! Вы обещали! Я верила вам!

— Дитя… А чего ты ждала? — Владыка бесконечно терпелив. Лира осеклась.

— Не притворяйся, — его пальцы больно сдавили её запястье, — …перед собой. Ты лжёшь себе. Это путь в ничто. Прими правду, какой бы они ни была. Избранный сам выбрал смерть. Других же никто не обещал тебе оставить в живых. Не притворяйся, что ты не знала, что их ждёт.

— Нет, нет, — опустив голову, Лира искала себе оправдание и не находила. "Они верили мне. Я обманула их. Это я убила их!" — Нет! Если бы вы сказали мне, если бы я знала, что хоть кто-то пострадает, я бы…

— Лира… Диос, но ты — это — знала. Знала — и запретила себе об этом думать. Ты не спросила меня, пострадает ли кто-то, потому что боялась услышать мой ответ, — Владыка беспощаден. Лира поникла. Да, всё верно. Она малодушно оставила при себе вопрос: "Конечно же, это будет просто разговор, без применения силы?", потому что боялась, что, услышав отрицательный ответ, ей придётся сказать: "Тогда я отказываюсь".

— Отпустите меня! — кое-как замотавшись в плед, девушка вскочила с дивана. Вампир не бросился её удерживать.

— Куда ты пойдёшь, дитя? — в голосе Дэви была слышна, пожалуй, жалость.

Лира молчала, вглядываясь в лужицы янтаря там, где на паркет падал свет свечей. Действительно, куда ей идти теперь, когда она сама закрыла перед собой все пути, кроме одного?

— Твоя часть договора выполнена. Очередь за мной, — повторил вампир. Он подобрал оружие охотницы. Слабо блеснуло потускневшее серебро кинжала.

Капля его крови на последнем светлом кусочке лезвия казалась чёрной. Немногие люди удостаивались чести быть обращёнными Господином, но эта обращаемая думала вовсе не о величии события. Вид собственного кинжала вызвал в памяти момент посвящения в Орден… "У святой воды тоже запах серебра", — зачем-то вспомнила Лира и прерывисто вздохнула.

— Прочь сомнения! Не то твоя вечность будет заполнена сожалениями о произошедшем, — воистину, низкий, обманчиво бесстрастный голос вампиру дан, чтобы успокоить чувства, усыпить разум, запутать мысли! Но Лира медлила…

"Возможно ли спасти меня?"

…Старый дом, давно существующий только в её памяти… Уже ночь, но мама не зажигает лампаду: её девочка не должна бояться темноты. Лира слушает сказку и изредка украдкой зевает: она наизусть знает эту историю, девочке непонятно зачем придавать старой сказке такое большое значение и смешно, что взрослая мама до сих пор искренне верит в чепуху. Избранный, Дар, исцеление проклятия… Прости, мама, сегодня я убила твою сказку!

— Чтобы получить единственный дар вампиров, я погубила величайшее чудо людей — высока же цена моей вечности! — хрипло заметила охотница.

Дэви вежливо и равнодушно улыбнулся. Остриё кинжала кольнуло губы девушки. Она не успела отступить, не сумела отвести от себя этот дар рукой — была слишком занята удерживанием пледа на месте. Капля чёрной крови стекла по лезвию, смешиваясь с её собственной, выступившей из пореза. Тело приняло проклятие вечной не-жизни, душу навсегда забрала Бездна. Вот и всё. Так просто, так быстро. Лира облизнула губы, и во рту остался привкус страха. Владыка подал ей кинжал. На серебре в том месте, куда упала капля его крови, чернела ещё одна язва.

— Отдыхай, — велел Дэви. "Теперь ни болезни, ни смерти не будет", — тихо сказала Лира, оставшись одна. Девушка бездумно ворошила угли в камине, пока огонь не начал задыхаться. Она прислушивалась к себе, гадая, началось ли преображение, но пока не чувствовала ничего необычного.

"Капля бессмертной крови даёт Низшего вампира. Это преображение коварно и лживо. Изменения происходят постепенно, незаметно — тоже по капле. Я не скоро пойму, что стала бессмертным чудовищем. Я не скоро увижу воочию, что пути назад нет".

Она не смогла уснуть. Утренний свет медленно наполнял комнату, а она следила за своим отражением в зеркале. В свете дня кожа теряла фарфоровую белизну, серела, старела, синие тени легли под глазами. Когда терпеть свою некрасоту стало невыносимо, Лира оставила зеркало, отыскала на стуле у камина не до конца высохшую одежду и, одевшись, подошла к окну.

Она привычно искала знакомый шпиль башенки Академии, но напрасно. За окнами — огромный сад да редкие крыши соседних особняков. Другой дом, другая она.

"Теперь ты обрела полноценность. Больше не будет боли, не будет страха. Покой и завершённость…", — шептали тени из углов. Перед Лирой расстилалась вечность, полная безумного шёпота Бездны.

Наверное, это был сон… Да, он уснул, убаюканный Тьмой, что качала его на руках. Она тихонько звала кого-то, просила о чём-то — ему же этот мягкий голос казался колыбельной песней.

Ему приснилось необыкновенное. Будто его дух оставил тело и вознёсся, и поплыл над чёрными кронами деревьев, всё выше и выше — в звёздное небо. Он парил… и словно расплывался, сливаясь с потоками воздуха, несущимися над землёй. Скоро он мог видеть всю столицу до самых окраин, а, немного погодя, оседлав ветер, его дух понёсся в далёкую спящую Карду. Сейчас мир открывался ему по-другому: в нём не было чёрных дыр carere morte — гладкое белое зимнее полотно. И он с удовольствием открывал этот новый мир — мир, в котором не было пустоты.

Затем…

Сон обратился кошмаром. Полёт прекратился. Звёзды погасли. Низко над ним нависал купол тьмы, а он вновь был заключен в футляр тела — старую темницу! Постепенно возвращались ощущения. Первой вернулась боль. Он хотел закричать и не мог. Он не мог даже вздохнуть — так эта боль сжимала грудь! Он не дышал — но не умирал. Что же это? Может, это его личный ад?

…Кара за самоубийство?!

— Нет! Нет! Что вы делаете?! Нет! — слабый, очень слабый, но близкий крик. Он перешёл в безумный визг, потом — в жуткий хрип и оборвался. Винсент почувствовал, что чьи-то холодные пальцы обхватывают его подбородок, приподнимают голову так, чтобы он вытянул шею. В горло полилось горячее питьё — густое, солёное, странное на вкус.

Кровь?!

Он закашлялся, повернулся на бок и долго выплёвывал кровь. Она шла не из желудка, а из лёгких — и тяжесть постепенно уходила из груди. Кровь была не той, что ему дали только что. Другой вкус.

"Что за чёрт? Разные вкусы крови?! Я думал, это замечают только carere morte…"

А чувства возвращались. Он понимал, что кто-то до сих пор находится рядом. Женщина, судя по истерическим всхлипам… Но белое пятно лица расплывалось перед его взором. Голова незнакомки была окружена золотисто-белым ореолом волос.

Он потянулся и обнаружил, что может дотронуться до них. Какие жёсткие! Знакомые… Знакомый запах… и голос… Голос!

— Винсент! Очнись же!

— Мира… — полуутвердительно-полувопросительно прошептал он одними губами.

"Что со мной?!"

Она покачала головой и скрылась. Винсент попробовал приподняться, но снова упал в снег. Не удержавшись, он глухо застонал. Нет, боли уже не было — была отвратительная слабость.

— Мира, где ты? Что происходит?! — с трудом просипел он.

Вампирша возвратилась. Её лицо выплыло из тумана. Необычайно чёткие черты, необычайно красивое… Такой он не видел её прежде. Нет, не так! Не видел очень, очень давно.

Мира волновалась. Она часто моргала, и слёзы катились по щекам. Губы всё время кривились: то уголками вверх, изображая радость, то вниз, изображая страдание.

— Ты не успел сказать: "Я буду тебя ждать", — проговорила она, видимо, давно заготовленную фразу.

— Что со мной?! — он схватился за горло, так и не издавшее ни звука. — "Почему я не могу говорить?!"

— Воздух больше не нужен тебе для дыхания, но ты можешь разумом контролировать движение лёгких. Вдохни глубоко, как перед прыжком в воду, и тогда пробуй говорить.

"Что?!"

— Ты слаб. Раненая девушка, давшая тебе кровь, умерла минуту назад. Ты ещё можешь насытиться ею. Хочешь?

Винсент поглядел, куда она указывала. На снегу, касаясь рукой полы его сюртука, лежала светловолосая охотница.

— Агнесса… — беззвучно прошептал он. — Нет, не хочу!

— Тогда спи, — мягко сказала Мира и дотронулась до его щеки, погладила. — Во сне ты восстановишь силы.

— Зачем ты…

— Я обратила тебя. Да! — она опустила глаза, потом снова вскинула на него — горящие, безумные очи. — Я не могла отпустить тебя, понимаешь?! Разве ты на моём месте — смог бы?! Проклятие по-прежнему в моей крови, я сильная бессмертная… И я отняла тебя у смерти! Послушай. Скоро ты вернёшься к жизни! Твой Дар ушёл, но, это значит, он сейчас обретается у кого-то! Нового Избранного! Слушай меня! Я найду его, и он исцелит тебя. Обещаю!

— Зачем?! — опять прошептал он.

Она хотела погладить его по волосам, но рука задрожала, как у преступницы. Вампирша отступила.

— Спи! — приказала она. В голосе послышались слёзы.

— Зачем…

Мира отодвинулась. Она прислонилась к дереву, устало закрыла глаза. Винсент заметил разорванный рукав платья и длинный порез, змеящийся по венам её левой руки.

Вдали слышались голоса, мелькали фонари в руках. Их искали… Охотники!

— Спи. Я буду рядом, — прошептала вампирша.

И Винсент быстро, как по приказу, провалился в сон. Он успел только подвинуться ближе к Мире, коснуться её пораненной руки — и она сжала его пальцы и, кажется, зарыдала.

Деревья качали кронами — поднимался ветер. Стучали их сухие, звонкие сучья. Вампирше этот звук казался ехидным смехом. Улыбался и тонкий месяц в небе, насмехаясь над ней.

"Ты говорила когда-то Владыке, что мечтаешь сделать племянника вампиром. Эта мечта сбылась! Десять лет метаний: Конор, Долус, Орден, Владыка — и вот он, итог".

"Не борись с тем, что ты есть. Бездна оставила тебя для служения, неведомого мне", — вспомнила Мира прощальное напутствие Дэви…

Тогда она сжалась в комочек под деревом: опустила голову, подтянула колени к животу, обхватила их руками — и замерла. Скоро подошли охотники, но вампирша даже не подняла головы.

И тогда кто-то, не особенно церемонясь, за волосы дёрнул её голову назад, чтобы открыть шею. Увидев близко-близко узкую светлую полоску ошейника, Мира не пошевелилась и снова отрешённо, обречённо закрыла глаза.