Carere morte: Лишённые смерти

Глава 34 Избранная

Лита сняла перчатку и кончиками пальцев коснулась лба. Кожа была суха и горяча. При любом волнении у неё поднималась температура. А сейчас она сильно волновалась… Молодая дама и её супруг поднимались по ступеням, ведущим в дом Девятнадцатого Бала вампиров — роскошный особняк герцогов Реддо.

Аркус почувствовал её беспокойство:

— Не тревожься ни о чём, дорогая, — шепнул он ей, нежно сжав её левую руку, безвольно лежавшую в его правой.

— Я не знаю, как мне говорить с ними, — призналась Лита.

— С гостями Бала? Глупости. Солен Реддо поможет, если ты растеряешься.

— Я имела в виду carere morte, — Лита старательно проговорила последнее, малознакомое слово. — Здесь они другие. Здесь они дома, поэтому смелы и насмешливы. Боюсь, они не станут меня слушать.

— Так послушают меня! — самоуверенно заявил муж. Лита улыбнулась ему. Неискренне: одними губами, не глазами. Она волновалась лишь сильней.

Герцог Реддо и его младшая сестра сами вышли встречать гостей. Хозяин Бала одел не фрак — серый сюртук и светлые брюки, сине-стальной шейный платок был повязан пышным бантом. Сестра, Солен, не уступающая ему ростом, была в платье того же мягкого серого цвета, бриллиантовая диадема переливалась в густых тёмных волосах. Лита склонилась перед Хозяйкой Бала в реверансе, и герцогиня Реддо проводила её ласковым, милостивым взглядом.

Бальная зала, залитая светом, показалась маленькой Лите огромной, как собор. Великолепие зала хоть и было несколько приглушено: все зеркала по традиции Бала завесили золочёной парчой с гербами владетельных семейств Карды, но, всё же, подавляло птичку-певунью Фабер. Среди этой роскоши в своём скромном зелёном наряде она чувствовала себя случайным полевым цветком, по недосмотру садовника проросшим на богатой клумбе.

— Где твоё приглашение, милый? — шепнула она Аркусу, щурясь на диковинную люстру, способную сделать честь любому театру. — Я бы сохранила его.

— Приглашение я оставил на столике у входа, так полагается, — любезно отозвался супруг.

Задумчиво хмуря бровки, Лита следовала за мужем. Негромко пока звучала музыка. Мелодия успокаивала, зачаровывала, влекла за собой в свой сказочный лес, где разрасталась, окружала… кружила…

"Но какой тревожный, быстрый ритм! Так бьётся сердце в испуге!"

Аркус тем временем знакомился с неким Ульриком Корвусом:

— Моя супруга, Лита.

Она машинально присела в реверансе, не поднимая головы, изучая светлый узор на паркете. Позже, когда беседа завязалась и Аркус увлечённо принялся рассказывать о своих изысканиях в географии, Лита глянула на молодого человека.

Темноволосый, с тонким нервным лицом, Ульрик был слегка растерян, как и она, ослеплён роскошью дома и обилием именитых гостей, что не придавало ему уверенности в себе. И сейчас двое потерянных, ненужных здесь, они ободряюще улыбнулись друг другу…

Беседа скоро подкатилась к главной теме Бала: "Вампиры". "Carere morte", — уверенно назвал их юноша, и Лита заметила, как потемнело его лицо. Взглядом, — отмечала она, — Ульрик настороженно рыскал по сторонам всё время их разговора. Корвус ничем не выделялся среди других гостей, — ни манерами, ни нарядом, но Лита увидела, узнала — он другой. Не carere morte, но — их враг! Охотник.

"Охотник…" — Лита почувствовала укол разочарования. Это значит: безумный фанатик, убийца бессмертных. Она не боялась carere morte, но этих — боялась. Слишком разные у них пути, до сердца вампира Лита способна достучаться, но до сердца охотника? Нет, невозможно. Потому Лита замкнулась, больше не глядела на Ульрика и скоро вовсе увела мужа от охотника.

— Леди Лира Диос! — объявил церемониймейстер, мастер Вирьен, новую гостью. Лита повернулась к дверям залы, сияя радостной улыбкой. "Лира" — музыка этого имени издавна завораживала Литу, оно звучало песней.

Лира, сестра! — Лита не могла объяснить, почему она так вцепилась в эту девушку с первых минут знакомства. Просто она чувствовала: их судьбы связаны. Когда Лира появилась в её жизни, Лита блуждала во тьме, не видя пути перед собой, сомневаясь в своей силе. А главное, — она сомневалась, имеет ли право вмешиваться в дела carere morte. Ничто она не уважала так, как свободу воли. Исцеление должно быть добровольным желанием вампира, а Литу часто посещала мысль, что она словно зачаровывает их своими песнями.

…Что потом? Не разочаруются ли они в мире людей?

В глазах Лиры она увидела ответ на свои вопросы. Они увидела в них мольбу о помощи, которую Лира боялась или не знала, как назвать словами. И Лита воспряла духом. Лира воскресила её, теперь её черёд.

Лира не замечала подруги. Она, одна из немногих гостей Бала, пришла в карнавальном костюме. Арлекин. Только вместо шутовского колпака — капюшон, бросающий густую чёрную тень на глаза. Странный наряд в чёрно-фиолетовые ромбы странно шёл "леди Лире Диос". Она была гибкой, тонкой, пластичной… пришелицей из другого мира. Лира отошла от дверей и остановилась у стены. Равнодушные серо-зелёные глаза молодой вампирши холодно окинули собравшихся: "Мне до вас дела нет".

Дамы зашушукались, обсуждая явный моветон. Лира Диос сняла капюшон и ровно, белозубо улыбнулась. В улыбке читался некоторый вызов.

— Я подойду к ней, — ровно, странно сказала Лита Аркусу. — Мне нужно ей сказать…

— Уверена? Она в свите Дэви.

— Уверена. И… Аркус, я всё ещё считаю, что она не приносила Владыке никаких клятв!

— Посмотри внимательней, — усмехнулся супруг, кивком указывая на Лиру, прошептал. — Пелерина капюшона. Присмотрись. — На капюшоне Арлекина алел язычок пламени: крылатый лев. Герб Макты Вастуса. Знак особого приближённого Владыки вампиров…

В зале погас свет. Традиционный танец со свечами.

Степенно, медленно Лита гуляла по зале, грациозно обходя пышные бальные платья других дам. Свеча в её руке дрожала, пока она искала партнёра. Она уже остановилась рядом с Аркусом, но, заметив рядом нового знакомого, Ульрика, обернулась к нему. И в танце буквально вцепилась в руку юноши, презрев этикет, поучения наставниц и свою неприязнь к охотникам. В темноте надвинулся, гримасничая, старый детский страх. Страшный ночной мир, она едва ступила в него и осталась навсегда больной…

Ульрик Корвус молчал. Юноша был задумчив.

Новая смена партнёров! Теперь уже кавалер вручал ей свечу. Загадочный человек в белой маске, представившийся Виталием Фонсом… Он кутался в красную мантию, точно ему было холодно, хотя его руки были теплее, чем её, и в танце он согревал её замёрзшие пальцы. Лицо князя скрывала белая полумаска, только глаза странные — молочно-белые, слепые, но… видят! Лита отвернулась, меньше всего ей хотелось знать правду об этих глазах!

Лита отвернулась… и едва не вскрикнула, увидев опоздавшую гостью, тихо скользнувшую в залу. Она узнала злую, отчаянную усмешку невысокой дамы в тёмном платье, узнала острые клыки вампирши… Да, это была она — первая, встреченная ею carere morte! Долгие годы Лита не знала, видение то было или действительно молодая женщина с искажённым от отчаяния лицом взлетела над ночной улицей на широких перепончатых крыльях… Теперь она убедилась: то был не сон. Удивительно, но Аркус встретил даму весьма благосклонно: проводил её радостным взглядом и поклонился в знак приветствия, хотя их разделяло пол-зала.

— Чем она тебе так приглянулась? — шёпотом спросила Лита.

— Она — глава здешних охотников. Мы обратимся к ней, если у тебя что-то пойдёт не так.

— Но она же… — Лита осеклась, не закончила. — Как ты понял, что она с охотниками?

— У неё их брошь. Argento soleque, помнишь?

Бой часов. Полночь! Девятнадцатый Бал вампиров начался.

В первом же вальсе Аркус так закружил Литу, что она, забыв свои кошмары, даже засмеялась: какое счастье — танцевать, жить, любить! Но музыка замолкла, и она вновь осталась наедине со старой памятью и новыми загадками. Верная своему слову, девушка подошла к Лире Диос.

— Здравствуй, сестра, — начала она, робко улыбаясь. Закованная в чёрно-фиолетовую броню, Лира была сегодня холодной, далёкой, чужой. — Какой чудесный у тебя костюм!

— Я сама шила его, — губы Диос искривила знакомая, немного напряжённая усмешка. — Давно. В первый год в замке Дэви.

— В замке Дэви… — Лита запнулась. — А как ты попала к Владыке, сестра? Аркус сказал, Диос — знаменитая фамилия охотников на вампиров. Чья злая воля кинула тебя к злейшим врагам Ордена?

— Я пришла к Дэви по доброй воле, — Лира негромко, мелодично засмеялась, обнаружив милые мягкие ямочки на щеках. — Я давно чувствовала, что охотники не правы и пошла к вампирам, чтобы лучше узнать их. И я узнала! Да, охотники не правы: они губят carere morte, вместо того, чтобы помочь им. Ведь вампиры не мёртвые, просто они слишком приблизились к Бездне и потому изменились в глазах смертных. Охотники делают худшее зло, чем вампиры. Вампиры питаются жизнью тела и не трогают души своих жертв, охотники же уничтожают carere morte безвозвратно, губя их души, привязанные к Бездне.

— Как ты права, Лира! — Лита задохнулась от избытка чувств, горячо схватила подругу за руку. — Да, да! Мы должны помогать carere morte!

— Ты действительно хочешь помочь нам?

— Да, да! Только, я боюсь, здесь никто не послушает меня…

— Я помогу.

— О, сестра! — Литу всё же тревожила странная холодность Лиры, она подошла к подруге ближе, опять коснулась её ледяных, странно безвольных пальцев.

— Я тоже помогу тебе! — прошептала она.

— Я скажу, что делать, — жёстко бросила Лира, внезапно покоробленная её искренним сочувствием, и отвернулась. Лита не посмела продолжить разговор, однако осталась неподалёку.

Скоро к Лире подошёл высокий темноволосый мужчина. Он быстро прошептал что-то ей на ухо, и Лира скорчила недовольную гримаску. Лита видела: вампирша, хоть и не хотела продолжать разговор с подругой, также не хотела и уходить от неё… Но незнакомец прошептал ещё что-то, сжимая безвольную руку дамы и глядя жёстко и пронзительно, и Лира сдалась. Виновато улыбнувшись подруге, она ушла за ним. Лита провожала пару взглядом, пока они не скрылись за колонной.

О своём думала Лита, пока Аркус рассказывал герцогу Тенеру об их последнем путешествии, и скоро вновь сбежала от мужа. Оставив его смотреть импровизированный спектакль, устроенный хозяевами Бала, Лита перебралась в почти пустую правую часть залы, где беседовали дамы.

— Вы шутите… или нет? Вы правда верите в вампиров? — интересовалась дочь Тенеров, Анастасия, еще не вышедшая из возраста, когда верят в сказки.

— И не я одна в этом зале, — усмехнулась странная вампирша с гербом Ордена. — Говорят, есть особенный "дар", позволяющий отличать carere morte от смертных… Может, спросим о нём кого-нибудь? — взглядом она вцепилась в проходившую Литу, как утопавшая в соломину, мёртвой сильной хваткой. — Милая дама! Вы слышали о таком даре?

— Да, — тихо, но твёрдо сказала Лита.

— Может быть, вы желаете… присоединиться к нашей беседе? Я — Мира Вако… — прошипела вампирша, не отпуская, и Лита послушно села рядом. Госпожи Вако она не боялась, хоть опасными были сейчас её глаза, очень опасными!

Беседа, как-то нерешительно извиваясь, завертелась вокруг легенд: немногие согласились поддерживать эту тему. Даже Анастасия Тенер, хоть и не покинула кресла, заметно скучая, сонно обмахивалась веером из белых перьев. Беседовавших осталось четверо: Лита, Мира и две молодые дамы. Более остальных усердствовала Габриель Риват, баронесса… впрочем, может быть, невнимательная Лита и напутала что-то с её титулом, потому что, представляясь, эта дама назвала только своё имя и не без гордости добавила: "учёный".

Познания Габриель не ограничивались одной какой-нибудь областью науки, она бойко тараторила, не давая другим вставить ни слова.

— Такие легенды есть. Я не скажу ничего про Макту, это всем известно и давно не интересно. Я расскажу легенду южных стран. За морем тоже верят в существа, подобные вампирам. Только пьют они не кровь, а…

— Кровь, вообще, очень питательный напиток, — пояснила Мира Вако и поспешно замолчала, строго поджав губы.

Учёная дама не обратила внимания на ценное замечание, продолжила импровизированную лекцию, азартно потрясывая длинными каштановыми локонами, зато отшатнулась другая дама, недоверчиво поглядела на Миру, но… осталась.

— Да, некоторые легенды, действительно, повторяются, — согласилась Мира, без тени улыбки выслушав длиннейшее сообщение Габриель. — Но знаете ли вы близнеца этой легенды? — Слышали сказку о Даре?

— Не читала такую, расскажите, — заинтересовалась Габриель. — Это должно быть любопытно!

— Это — старая сказка Карды, — задумчиво сказала вампирша и улыбнулась, ощерив острые клыки. Лита, по-прежнему ничуть не боясь, придвинулась ближе: что она расскажет сейчас, бессмертная, видевшая, наверное, не одну эпоху?

— Давным-давно появился на земле, среди людей, первый вампир. Смертный человек возмечтал о вечности, и эта мечта открыла тьме дорогу в мир, — очень тихо начала Мира, задумчиво и печально поглядев на Литу, и та опустила глаза: слишком тяжел был этот взгляд: обречённость и ни капли надежды. — Чёрный колдун вознамерился помочь ему, но своими чарами лишь призвал в мир великое зло — Первого вампира, лишённого смерти. Сердца и души людей стали любимой пищей вампира, он пожирал одно сердце за другим, одну душу за другой — и не насыщался. Чужие жизни дарили ему бессмертие и возможность разговаривать с вечностью. Он убивал без жалости одних и обращал вампирами других, тех, к чьему сердцу чувствовал сродство. Так страшное проклятие расползалось по свету. Но не бойтесь: это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла. В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан человеку, одному человеку. Избранному…

Лита внимательно слушала. Она чувствовала: эта сказка — не просто сказка. Ей стало холодно, когда Мира произнесла "Избранный"… Для вампирши это было не просто слово — старая история, всё ещё причиняющая боль.

— Избранный должен был остановить проклятие, победить зло и закрыть Бездне дорогу в мир. Дар позволил ему видеть, кто из окружающих его уже породнился с вампирами, — сухо, морщась, будто от давней боли, сообщила вампирша. — Увидев это, однако, Избранный не захотел принять своей миссии. Ужаснувшись разгулу тьмы, он отдалился от дел и прожил всю жизнь отшельником, не пользуясь чудесным Даром. Когда же Избранный умер, Дар покинул его и начал своё путешествие по свету. Он выбирал одного смертного из многих и сопровождал всю жизнь. Но ни один из Избранных им не понял своей великой миссии и не исполнил великой мечты людей Карды, цитадели вампиров. Дар продолжал путешествовать. Вампиры же во все времена боялись людей, избранных Даром, и не могли к ним подступиться: солнечная кровь не возвращала им жизнь, лишь забирала их силы.

Лита потрясённо выдохнула. Теперь она поняла, что это за страшное слово: "Избранный…"

— Это же не сказка, — прошептала она. — Такое… такой Дар есть!

Мира улыбнулась и благодарно погладила её руку.

Путешествия Дара продолжались до тех пор, пока очередной его обладатель не пожелал стать вампиром, одним из детей и рабов Бездны. Сам Владыка вампиров посвятил его, отдав ему всю свою силу. Так родился Великий вампир, и великий Дар стал Проклятым. Много тьмы принёс в мир Великий вампир, но однажды с первым лучом солнца он рассыпался в прах, и Дар вновь был свободен. Он гуляет по свету, носимый ветром, до сих пор… За столетия он устал и почти погас. Если б нашёлся человек, способный пробудить его! Позволив Дару разгореться, он смог бы победить проклятие. Его Дар закрыл бы Бездне двери в мир. Только до сих пор Дар не находит истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И среди нас сейчас ходит один, избранный древней силой, вовсе не догадываясь о своём Даре… — скучно закончила вампирша, и Лита вся подалась вперёд:

— Что может этот Дар в руках людей, не вампиров? Зачем его ищут охотники?

Опасной, безумной радостью сверкнули глаза вампирши:

— Некоторые верят, что Избранный, обратившийся на сторону охотников, обретёт силу, способную уничтожить вампиризм.

Литу почему-то напугал этот ответ. Даже закружилась голова. Избранный-убийца… Опять кровь, кровь, смерть… Ужасно, ужасно! Она едва заглянула в этот безумный, больной ночной мир, а страшные картинки до сих пор мелькают перед глазами! Смерть, смерть, кровь… Нет, эта сказка должна быть… о другом!

Она спросила снова:

— Уничтожить как, убив?

— Зачем вам?

— Мне важно это! Что это за сила? — не отставала Лита.

— Некоторые верят… эта сила способна исцелять, — прошептала Мира, сдаваясь. Лита опять громко вздохнула, отодвинулась, но тут же вцепилась в госпожу Вако сама, мёртвой сильной хваткой:

— Что нужно, чтобы этот Дар обрёл силу?

Повисла напряжённая тишина. Молчали, затаив дыхание, и другие дамы, точно смотрели интересный спектакль.

— Избранный должен пожелать, чтобы этот Дар обрёл силу, всего лишь, — ровно, тихо, быстро сказала Мира. — Возможно, клятва охотника и благословение священника укажут ему путь. Нужно желание и… немного сильных слов.

Она торопливо отвернулась от Литы, добродушно усмехаясь, обратилась к учёной:

— Скажите, Габриель, как по-вашему, есть в сказках… доля истины, рациональное звено?

— Конечно, — легко ответила учёная дама, и вдруг озорно, по-мальчишески улыбнулась. — Легенды не лгут. Во всяком случае, мне до сих пор такие не встречались… Интересная сказка. Мне не ясно одно: что он, этот Дар? Какова его природа?

Вампирша улыбнулась:

— Никто не знает.

— А вы что думаете?

— Я думаю… — в глазах Миры опять заискрилось какое-то старое воспоминание. И в нём была не только боль, но и радость. — Я думаю, он должен быть подобен солнечному свету…

"Избранная? Ты?" — ещё недоумевало отражение на паркете, но Лита уже знала.

"Великая светлая сила выбрала тебя. Чувствуешь тепло своей крови? Она в каждой её капле…" — шептала Ночь, царапаясь в окна.

"Я понимаю!" — мысленно крикнула Лита, едва не плача: "Что мне теперь делать?!". "Избранный", "Дар…" — Это было странно. Радостно. Чудесно. Но также это было странно. Страшно. Неправильно.

Избранная — это слово огромно. Оно слишком тяжело для Литы. Кто она? Певчая птичка, музыкантша. Властительница маленького сказочного мирка. Вселенские роли не для неё. Она не знала, как ей ворочать этим громоздким: "Избранная"!

"Это старая, тёмная история. Мира Вако — охотник. Она ищет оружие, способное убить вампиров. Но я — не оружие! И я не убийца, пусть даже речь о carere morte…"

В её руках сила, которая может смести весь этот страшный ночной мир как метла — сор. Одно её касание — и истает, и падёт серая пелена-паутина… Но нет, нет! Довольно крови, довольно смертей! Только солнце, только свет, больше ей не вынести: страшно. Глупые люди, что вы творите!

— Я буду действовать одна или не действовать вообще! — вслух сказала Лита. Она боялась, что охотники будут уговаривать её уйти на их сторону, если она откроется им, и всё время испуганно озиралась. Что, если Мира подойдёт сейчас к ней? Бежать? Отшутиться? Повторить ей это в лицо?

Меж тем, близился третий, самый тёмный час ночи… Время Тьмы.

И эта тьма наступала. Тени расползлись по зале: слепые, глухие, но наделённые сверхъестественным нюхом, и они чуяли свежую пищу, лёгкую добычу. Тени гасили свечи, но им мало было этого пламени и этого тепла. Древнее ненасытное чудовище алкало, требовало, молило: "Жизней! Человеческих жизней!" Лита дико озиралась: неужели никто вокруг не видит этого?! — Нет! Те же пустые беседы, те же пустые глаза! Только она одна понимает ужас безнадёжности: не убежать, не спастись, и это чудовище не насытится тобой, вовсе не заметит. Поползёт дальше, несокрушимое, неостановимое…

Избранная дрожала. Раньше она полагала себя маленькой волшебницей, делающей чуть светлее крохотный кусочек мира, она и не думала, что в её руках может оказаться сильный светильник, изгоняющий всю тьму из округи! Да и тьму эту Лита не считала личным врагом. Она была данность, составляющая часть Вселенной. Бороться с ней? Победить её? О, что я слышу: это в моих силах?!

"Всё так непросто! — прошептала Избранная. — Я, правда, хочу помочь вам всем, но…"

Она осеклась. С безнадёжностью она следила за гостями Бала. Вампиры почуяли своё время. Вот уже леди Каролина Литус, прекрасная как античная богиня и белая как мраморная статуя, спустилась из комнат второго этажа, небрежно, изящно поправляя бархотку на шее. Левая рука на перилах лестницы устало, слабо дрожала. А где же Лира Диос? Подруга о чём-то беседовала с молодым охотником, Корвусом. Говорил, в основном, Ульрик. Лира лишь кивала, иногда улыбаясь. Её серо-зелёные глаза оставались холодными, как ни горячился охотник. Наконец Ульрик собрался уходить, но напоследок обратился к собеседнице:

— Леди Лира, я так и не понял, зачем и с кем вы здесь… Я гляжу на ваш герб и не могу поверить: это дурная шутка?

— Герб? — Лира приподняла красивую бровь. — Ах, герб! Нет, это не шутка.

— Вы — посланница Владыки вампиров?!

— Да.

— Но вы же охотник!

— Увы, я давно ушла с этого пути.

— Как можно сойти с этого пути? — Ульрик осёкся. — Я не верю.

— Мне неважно, верите вы мне или нет, — брюзгливо сказала Лира, но Лита заметила грустную складку у её рта. — Важно другое: наши миссии, мой юный фанатик, на этом балу схожи.

— Не понимаю…

— Я полагаю, вам известно о поисках Избранного.

— Дар был утерян…

— Но он вновь появился! Вы ведь знаете, что произойдёт, если этот Дар попадёт в руки бессмертных.

— Знаю! И мой долг не допустить этого! — Ульрик поглядел пронзительно, а Лира смущённо опустила ресницы:

— И мой тоже.

— А герб? — охотник осмелел окончательно. Он даже ухватил ало-серый значок двумя пальцами, едва не сорвав его с костюма вампирши.

— Я не желаю явления Великого вампира. Я оставила Орден, но не оставила главную цель охотников.

— То есть вы ушли к Дэви, чтобы следить за миром carere morte изнутри? Согласились на позорное звание предательницы и забвение в Академии?! — прошептал охотник. — О, я думал, что всё знаю о героической фамилии Диос, но, оказалось не всё. Я восхищаюсь такими, как вы… Да, я восхищаюсь вами!

— О! — выдохнула Лира. — Тогда… вы поможете мне?

— Разумеется! Можете рассчитывать на меня!

Лира смерила его взглядом-лучом, точно прожгла насквозь, в поисках лжи. И, не найдя признаков обмана, успокоилась.

— Ещё. Обязана кое-что вам сообщить о вашей Посланнице из столицы, — холодно, быстро сказала она. — Мира Вако — вампир и преследует на этом Балу личные цели, расходящиеся с целями Ордена.

— Вампир?! Но её герб…

— Герб — подделка.

По лицу Ульрика было видно, что он не поверил до конца:

— Но леди Диос…

— Думаю, когда вы убедитесь в её принадлежности к carere morte воочию — сделаете то, что нужно.

— Убить Посланницу?

— Убить вампиршу! Уходите теперь, — жестоко велела та, заметив приближающегося Ларгуса. Охотник поцеловал её руку перед тем, как уйти. Лита хотела проследить за лицом Лиры в этот момент, но та нарочно пряталась в тени капюшона. Скоро Корвус ушёл, и Лира нервным движением сняла капюшон. Она провожала молодого человека туманным, вдруг потеплевшим взглядом. Столько теней бродило там, за зелёным стеклом её оттаявших глаз! — Тень печали, тень надежды, тень боли…

— Вы же знаете, кто я! — металлически звенящий голос раздался над ухом Избранной. Лита обернулась. Перед ней стояла Мира Вако.

— Не отпирайтесь! Вы также знаете, кто вы… Но, может быть, вы не знаете, зачем вы нам?

— Знаю, — пролепетала Лита и отступила на полшага. — Но у нас с вами разные пути…

— Постойте, Лита!

Но та бежала. Как раз объявили весёлую польку. Лита нырнула в хоровод кружащихся пышных юбок. Ловко лавируя между несущимися парами, она добралась до центра зала и здесь остановилась. Вокруг бушевала пёстрая буря, она же была островком спокойствия.

Спокойствия? Она была: грозящий взорваться вулкан!

Лита раскинула руки и закружилась. Рукава платья обернулись крыльями, зелёная юбка встала колоколом. Она вертелась бешено быстро, как волчок. Как ось мира — и мир бежал вокруг неё…

Подруги вышли в зимний сад. Лита сразу опустилась на скамью, словно её ударили под коленки. Лира осталась стоять: тонкая чёрная тень на фоне залитой огнями бальной залы.

— Ты тут совсем потерялась, Лита, — нежно пропела она. — Я перестала видеть тебя. Что за зелёный огонёк с золотистыми всполохами дрожит и льнёт к стене? Ты ли это?

— Я… Я ли…

— Что случилось? В начале бала ты горела желанием изменить мир!

— Тогда я не знала, что и правда это могу! — прошептала Лита.

— Ты… поняла?

— Я Избранная. Да. Ты тоже знала?

— Я поняла это при первой встрече.

— Что же мне теперь делать?!

Лира осторожно приблизилась, села рядом, положила подруге руку на плечо. Лита вздрогнула: очень тяжела и холодна была эта рука!

— Разве ты не рада? В твоих руках величайшая в мире сила.

— Никто не должен владеть ей! — выкрикнула Лита. Верные слова нашлись, она заговорила быстро, захлёбываясь. — Роль Избранного неправильна по своей природе. Потому что человек слишком мал, чтобы брать на себя вселенские роли! Потому что не существует отдельно людей и Избранного! Мессия и те, кого надо исцелять… Каждый из нас — сам себе мессия, сам себе Избранный, и только нам решать кем быть и какой выбрать путь! Вако говорит, Избранный исцеляет… Только сами мы в силах себя исцелить! Другой, каким бы мудрым он ни был, может лишь направить на путь, подсказать. А выбор должен делать каждый из нас самостоятельно! Я не стану указывать другим, кем им быть, с кем им быть! Это… не человеческая задача!

— Моя бедная Лита, — Лира печально улыбнулась, и эта улыбка была полна любви. Только маленькие ямочки на щеках — как червоточины в румяном яблоке… — Как ты права! Дар — зло! Он должен быть уничтожен! Я поняла это давно, ещё когда познакомилась с тем Избранным, что был до тебя.

— Избранный? — Лита немного встрепенулась. — Кто это был?

— Юноша, чуть моложе тебя.

— Он же умер?

— Да. Пятнадцать лет назад ты получила его Дар. Хочешь знать, как он погиб? Почему он погиб? К нему пришли вампиры и охотники, вынуждали сделать выбор. Тогда он убил себя, выбрал смерть. Никто не может вынести тяжести Дара!

— Что же мне делать?!

— Я помогу тебе, Лита. Я знаю, как избавить мир от страшного Дара. Потому и не отхожу от тебя несколько лет. Я готовлю тебя к решающему шагу.

— О, сестра!

Лита горячо обняла подругу, и Лира оттаяла, не отстранилась. Тяжкий вздох вырвался из её груди.

— Есть зелье, сжигающее Дар. Ты должна выпить его. Но ты должна искренне желать Дару погибели!

"Погибель" больно уколола Литу, но она согласилась:

— Да, я этого хочу. Но… как же я тогда тебя исцелю?!

— Оставь мне свободу решать, кем быть, Избранная. Я избавлюсь от Рикарда, и мы убежим. На Пустоши всё готово для ритуала.

Лита всмотрелась в лицо подруги: ей не понравилась тень на челе вампирши. Но зелёные глаза-бездны глядели спокойно, ясно и устало.