Carere morte: Лишённые смерти

Глава 3 Старейшие

Лира равнодушно глядела на нарядную куклу в зеркале. Воздушное платье, делающее её совсем ребёнком, волосы, уложенные ровными кукольными локонами… Девушка была вполне готова к вечернему приёму у Дэви, где её должны были представить старейшим Карды, цитадели вампиров.

Охотница оглядела комнату, нарочно тёмную, где пряталась от мира и себя. Освещённые лишь луной, все предметы казались тенями самих себя. За единственным окном выл ветер, безжалостно тряс голые ветки ближнего дерева, и их лунные близнецы скакали по стенам. Внизу Лиру уже ждали, а единственным желанием девушки было забиться в угол или под кровать.

"Может, сказаться больной?"

Дэви привёз её в Кардинский замок на следующий день после разговора с Тессой. Владыка оставил девушку на попечение слуг и сбежал куда-то. Лира предполагала, он возвратился в Дону, где оставалось множество нерешённых дел. До его возвращения она наслаждалась тишиной и покоем. Кроме неё в огромном замке был лишь Оскар Мерго — хозяин всех здешних слуг, но его самого девушка не видела ни разу. Мерго был вампиром-хозяином — очень сильным carere morte, способным поднимать мертвецов и делать из них послушных его воле кукол. Многочисленные сероливрейные лакеи, все — были его отражениями, куклами… рабами.

"А в Ордене таких, как Мерго, называли кукловодами…"

Прошлое забывалось. Быстро, не давая Лире времени на его анализ, и всё-таки слишком медленно — так что охотница начала уставать от боли, которую оно несло. Она не посмела спросить Дэви ни об Избранном, ни о действиях Ордена, последовавших за её трусливым побегом. Эта история для Лиры навсегда оборвалась той декабрьской ночью, когда по её вине погибли три человека и одна старая легенда.

Молодая вампирша, она употребляла всё ещё очень мало крови. Лира узнала, что живая человеческая кровь нужна только для завершения преображения, а в дальнейшем можно кормить свою пустоту живой кровью животных или вовсе отделенной от тел и закупоренной в бутыли стабилизированной, и с этих пор трапезничала в хранилище бутылей с тёмной жидкостью, очень напоминавшем винный погреб. Ей требовалась и человеческая пища. Мерго готовил Лире все её любимые блюда. Правда, на вкус они были одинаковы — напоминали бумагу, но ещё не угасший человеческий голод утоляли удовлетворительно.

Все две недели Лира бродила по замку, изучая владения Дэви. Она заглянула в пыточную, которой Адам пугал Тессу, и нашла её весьма похожей на ту, что была представлена в музее Доны. Она покружилась по бальной зале в вальсе с воображаемым кавалером. Она измерила шагами коридор, ведущий в зал своей первой встречи с Владыкой, длиннейший во всём замке. Она пересчитала ступеньки центральной лестницы главного здания. Она узнала, что кладовые в вампирском замке забиты спящими в тяжелом наркотическом сне животными и людьми вперемешку. Она спускалась в пещеры под замком и исследовала с десяток тайных троп. Лира забрела даже в пустую спальню Владыки и подивилась огромной кровати с пологом из металлических листов — этаким железным сундуком.

Но больше всего ей понравилась галерея между двумя главными башнями. Она носила название Зеркальной, и действительно была полна зеркалами. Зеркала, покрытые паутиной трещин, здесь были везде — на потолке, на стенах, на полу, и то и дело какое-нибудь из них осыпалось шелестящим дождём осколков и пыли. Эта галерея единственная во всём замке была открыта для солнечного света. Лира полюбила сидеть здесь, иногда часами и днями, наблюдая, как медленно солнце прокатывается по небосводу, сияя то из одного, то из другого зеркала. Ночью же само вечное небо спускалось к девушке, и она шепталась со звёздами, подмигивающими из серебряных лужиц осколков.

Через две недели покойная жизнь оборвалась. В её второе воскресенье в Карде, едва солнце скрылось за горами, в замок Дэви поспешили тени. Небо стало чёрным от их крыльев. Во внутреннем дворике стало тесно от экипажей. Старейшие желали посмотреть на вампиршу Диос.

"Может, сказаться больной?" — Лира поморщилась. Нет, нет. В конце концов, охотница Диос не такая уж трусиха!

Она потянулась к голове, вынула глубоко вонзавшуюся шпильку и этим сбила локон. Он упал, повис отдельно от остальных и задорно. Лире понравился новый вид причёски. И Королева-Бездна закружилась в танце вокруг неё, радостно смеясь: "Хватит бегать, Лира! Это — твой новый мир, и нельзя бесконечно страшиться его! Будь смелой. Иди. Прими новую жизнь".

Лире улыбнулась, и ей понравилась эта улыбка. Она была почти прежней — с мягкими ямочками на щеках. Только растущие острые клыки заставили бы насторожиться любого смертного, увидевшего её. Лира отметила и другую перемену в лице — отныне улыбались только её губы. Глаза остались холодными, зелёно-прозрачными, жестокими.

"Иду. Принимаю".

Её привели в знакомый зал первой встречи с Дэви. Сейчас в креслах, поставленных большим кругом, сидело два десятка мужчин и женщин. Старейшие Карды. Молодые и старые, красивые и уродливые, в нарядах разных эпох — эти carere morte были похожи только в одном: вампирская общая трапеза уже прошла — к счастью, без участия Лиры — и глаза всех лучились одинаковым светом отнятой чужой жизни. Дэви громко объявлял фамилии, пришедших сегодня посмотреть на бывшую охотницу, и всё это были знаменитые фамилии из числа Тридцати Родов Карды. Адам Митто, привычно скалящийся в улыбке, его друг Гелер… Калькаров сегодня сопровождал младший из их рода, Хиам — немного хмурый юноша с очень светлыми, почти белыми волосами. Самой красивой из присутствующих женщин была Мелисса Лакус, вечно юная графиня — Лира запомнила её по недавнему Балу Карды. Но больше всех охотницу заинтересовала другая дама, прячущаяся в тени под заложенным камнями окном. Длинные прямые волосы дождём струились по её плечам, странные туманные глаза делались необычайно пронзительными, когда она смотрела на девушку. Этот взгляд жёг!

Старейшие завели долгий разговор, не касающийся Лиры, и охотница немного успокоилась. Нервная дрожь ушла. Сейчас вампиров больше занимало предательство Миры Вако.

— Всё просто: она мечтала сама инициировать Линтера. Только странно, зачем она обратилась к охотникам? О, безумная Вако! — убеждённо говорил Адам, а Хелена презрительно кривила губы:

— Это ясная история. На самом деле она хотела видеть Избранного живым, а не лишённым смерти. Но ты не поймёшь.

Магнус Калькар задал волновавший всех без исключения вопрос:

— Почему вы отпустили её, Владыка?

Дэви был рядом с девушкой, и временами Лире казалось, что его близкое присутствие согревает её. Она не видела своего нового господина две недели и теперь исподтишка изучала подзабытое, такое непростое лицо.

— Она продолжит служить Бездне и служа охотникам, — невозмутимо сказал Дэви, и Лира нашла и тут же потеряла на его лице лёгкую мудрую улыбку. — Вместе с ней в Орден войдёт частица Бездны. Войдёт, чтобы однажды разрушить его.

— Но, если она пройдёт посвящение в охотники, не может ли это изменить её? — красиво нахмурилась Мелисса и шелестяще заметила. — Пора расспросить нашу юную подругу-охотницу. Пусть поведает нам подробности жизни служителей Ордена. Например, меня давно интересует вопрос…

Она замолкла, подбирая слова, а Лира окаменела, вцепившись в подлокотники кресла. Сейчас она спросит про Покров, или тайну защиты, или попросит назвать фамилии входящих в круг главы…

"Но ты же не отступишь, Лира? — знакомый шёпот незримой спутницы. Охотница вздрогнула: на мгновение ей показалось, что это шепчет таинственная длинноволосая незнакомка. — Молчанием ты не вернёшь прошлого. Выбранным путём нужно идти до самого конца! Птенец разбил скорлупу. Смешны твои попытки вновь склеить тёплый домик, из которого давно выросла".

— Вы заключаете браки только между членами Ордена? — Хелена вовремя пришла на выручку Лире и удостоилась быстрого, благодарного взгляда Владыки.

— Вовсе нет, — чуть хрипло ответила девушка. — Служение Ордену не обязательное условие. Супруги многих даже не догадываются о существовании carere morte и всего, что с ними связано.

— И всё-таки, как вампирша Вако ухитрилась перейти Покров? — задумчиво проговорил кто-то, не дав ей передышки. — Орден может снимать его для определённых сarere morte?

Вампир не спрашивал прямо, что создаёт Покров, и Лира решила, что вполне может ответить:

— Можно изменить ритуальную формулу при наложении Покрова на определённую территорию, и под него смогут проходить Низшие или какой-то конкретный, единственный бессмертный. Но в этот раз ничего такого глава не делал. Он был изумлён приходом вампирши не меньше, чем вы сейчас.

После этого разговор свернул с опасного для неё пути. Старейшие долго судили, как быть с Низшими, оставшимися без господина, без конца перебирали цепочку оборвавшихся с предательством Вако связей Дэви в столице и строили план какой-то Большой Весенней Охоты — по интонации Магнуса Лира поняла, что эти слова должны писаться именно так, с больших букв. Девушка же наблюдала за длинноволосой незнакомкой, за всё время беседы не проронившей ни слова. Лира чувствовала: и старейшая изучает её, хотя охотнице больше ни разу не удалось поймать её взгляд.

Перевалило за полночь, и вампиры заторопились. Один за другим их силуэты растворялись в темноте. Владыка сделал знак уйти и Лире. Также без слов, она подчинилась.

Поднимаясь по лестнице в любимую Зеркальную галерею она неожиданно для самой себя тихо засмеялась. Как странно! Лира ожидала какого-то ритуала, подобного клятве вступающих в Орден, может быть, присяги Владыке, но никто не потребовал от охотницы ничего подобного. Что стоит за этим: доверие или безразличие? Неужели они не боятся вторичного предательства?

"Кого испугает мышка, попавшая в капкан? Ха-ха, Лира. Ха-ха".

Конец лестницы терялся во мгле. Казалось, девушка поднимается в безлунное, беззвёздное, бездонное небо.

Шорох одежды… Мимо Лиры проскользнула какая-то тень, спускаясь. Ещё не привыкшая к почти мгновенным перемещениям carere morte, девушка испуганно вздрогнула.

Тень замерла несколькими ступеньками ниже, и девушка узнала её: длинноволосая вампирша!

— Лира Диос, — прошелестела она.

— Да. А вы?

— Называй меня Кларисса.

— Я чувствовала ваш взгляд. Что вы хотели мне сказать, Кларисса?

Она не приблизилась, лишь прошептала:

— Только одно, Лира Диос. Запомни: тебе не дано самой выбирать путь. Не питай иллюзий. Ты инструмент.

— Зачем вы говорите это? — насколько возможно холодно спросила охотница.

— Мне жаль, что ты оказалась в руках Дэви, — Кларисса ступила в тень, проглатывающую лестницу, и исчезла, но Лира расслышала её последние слова.

— Ты — погибель нашего мира…

В Зеркальной галерее охотница уселась прямо на пол и за час собрала сложный узор из осколков. Ветер то и дело засыпал её зеркальца снежной крупой, и Лира осторожно протирала их рукавом. За пределами жилища вампира бушевала январская буря, но девушке не было холодно. Став carere morte, она перестала чувствовать холод. Или это случилось с ней раньше, нечувствительность пришла вместе с одиночеством? Сейчас Лира не помнила этого.

Она не видела и не слышала появления Владыки, но почувствовала: он здесь. Не поворачивая головы, Лира спросила:

— Господин, кто такая Кларисса?

— Её называют Пророчицей. Что она сказала тебе?

— Что я — погибель мира.

Лира помолчала, но Владыка не отвечал. В своём узоре на полу она видела отражение вампира — изорванную острыми краями осколков стекла тень.

— Что она имела в виду, Господин? Если ей дано прорицать, значит, я действительно…

— Нет…И да, и нет, — поправился он. — Ты — не более чем нить, указывающая путь разрушителю мира. Можно ли тебя называть погибелью?

Лира улыбнулась:

— В Бездне есть ответы на все загадки, Господин. Мне искать там?

— Я объясню, почему тебя назвали погибелью и нитью, но позже, — он уселся рядом с ней. — Ты любишь это место, да?

— Больше всего в вашем замке.

— А мои carere morte боятся Зеркальной галереи…

Лира переложила красивый, почти круглый осколок так, чтобы он заканчивал завитушку.

— Глупо бояться зеркал, — сорвалось с её губ.

— Ты, Низшая, ещё не скоро разглядишь за своим отражением в зеркале тень чудовища-carere morte. Но, когда это случится, разобьёшь зеркало взглядом, и с тех пор в каждом новом зеркале будешь видеть только отражение чудовища и коридор, уводящий в Бездну, за его спиной, — объяснил Владыка. Лира засмеялась:

— Я вспомнила, Господин! Избранный однажды сказал, что мне никогда не стать полноценным вампиром. Он увидел так.

— Что он мог знать, этот мальчишка? Я сразу увидел в тебе carere morte: красивую, сильную. Сколько крови ты пьёшь сейчас?

— Одной бутыли стабилизированной крови мне хватило на неделю.

— Ты вполне можешь растянуть её и на две недели. Не стремись раньше познать всю вечность. Сколько тебе лет? Восемнадцать? Шестнадцать?

— Шестнадцать.

— Ты ещё слишком юна для превращения в вампира. Много лет назад я запретил обращать не достигших двадцатилетнего возраста, — он усмехнулся. — Теперь же, ради обращения охотницы, мне самому пришлось нарушить этот запрет.

— Я слышала о запрете Владыки вампиров ещё в Ордене, Господин. И уже тогда мне было интересно: почему именно двадцать лет?

— Это нижняя граница. Я считаю, бессмертие вовсе должно быть доступно только людям старшего возраста, тем, кто прожил большую часть жизни и оставил потомство. Прежде чем познать бессмертие, необходимо познать жизнь, иначе ты рискуешь быть пожранным пустотой. Но, к сожалению, к бессмертию стремятся и совсем молодые, стремятся с удесятерённой энергией юности… и для них пришлось установить эту границу. К двадцати годам человек обычно способен мыслить самостоятельно.

Лира улыбнулась.

— Но вы сами едва ли обрели бессмертие в пожилом возрасте, Владыка, — хитро заметила она. — Или вампиры молодеют с каждым столетием?

— Моё обращение было необходимостью, — кратко сказал он. — А ты должна продержаться на черте, отделяющей Высшего вампира от Низшего, как можно дольше. Не стремись завтра же заполучить крылья. Твоё тело повзрослело, но твоя душа ещё ребёнок. Сначала вырасти это дитя.

— Да, Господин, — привычно согласилась она.

Ветер бросил на её узор пригоршню белых зёрен снега. Лира разметала их, и вдруг увидела: из хаоса линий появится человек, если передвинуть пару осколков. Девушка поспешила сделать это и залюбовалась получившейся фигуркой. Зеркальный человечек, разбитый и вновь склеенный… Её неожиданный автопортрет. В осколках, составляющих тельце, танцевала Королева — Бездна. Лира поняла: сейчас Она явилась в истинном своём обличии и поняла, что готова увидеть это. Но Бездна отражалась в каждом осколке зеркала по-разному, и девушка всё никак не могла одним взглядом ухватить её новый облик целиком. Наверное, её внезапно заметавшийся взгляд испугал Дэви.

— Лира Диос, что ты видишь? — быстро спросил он, поднявшись.

— Её, — призналась охотница. — Бездну…

— Она имеет облик человека?

— Да.

— Прекрасная и холодная королева, — с улыбкой заметил Владыка. — Теперь закрой глаза и забудь её. Представление Той, кому ты служишь, в каком-либо обличии отдаляет тебя от Неё. Это ложный путь.

Лира послушно закрыла глаза. В тишине ветер рисовал снегом странные узоры на незащищённом лице.

— Тогда что такое Бездна, Господин? Мне кажется, я чувствую Её, но что Она — не пойму.

— Иди сюда, ко мне.

Лира открыла глаза. Владыка стоял у открытого окна, спиной к ней. Девушка неловко поднялась — замёрзшие суставы совсем утратили гибкость. Ветер играл в бессмысленно разбросанных осколках зеркал перед ней, и в них Лира уже не видела ни фигурки человека, ни образа танцующей Королевы.

— …Что Она, Господин?

Вампир молчал. Лира приблизилась к нему и залюбовалась видом, открывшимся из окна. Тёмный внутренний двор замка, в раме двух толстых сторожевых башен — небо с дырявыми серыми тучами, горы… и далеко на горизонте, в узком провале меж двух скал, виднеется белой полосой старый город.

— Всем carere morte дано чувствовать Её, — сказал Дэви. — Бездна — не чуждое, из странного мира пришедшее нечто. Она — извечная часть нашего мира и всего, что населяет наш мир. Она — часть меня и часть тебя. Что Она? Она — пустота между атомами, составляющими всё материальное. Бог владеет материальным миром, а над пустотой, в которой кружатся атомы, властна Она. Она старше Бога, была прежде Его и будет после Него. К Ней стремятся все миры, однажды, Она поглотит их… И только мы способны чувствовать Её. При обращении мы теряем часть связей материи, составляющей наши тела, но находим дорогу к Ней.

Лира взглядом очертила профиль Дэви, белый, словно вырезанный из мрамора, смело задержалась на глубоких, чёрных, заманчиво-равнодушных глазах, когда он повернулся к ней. Девушку что-то неудержимо влекло к нему, может, страсть пробуждалась в её теле? Она могла бы полюбить этого мужчину, если б не двухсотлетняя стена, стоящая меж ними. Дэви оставался для охотницы легендой далёких ушедших времён, странной персоной, словно сошедшей со страниц учебника истории. Лира могла восхищаться им, как древним полководцем или мыслителем, но — любить?

— Какой страшный образ вы нарисовали мне, Господин!

Владыка усмехнулся.

— Я стану твоим учителем, и ты услышишь в себе истинный голос Бездны, Лира Диос, — он обнял её за плечи, привлёк к себе. Лира покорно обмяла в его руках, как кукла.

— Я научу тебя, как искать Её в мире. В Карде, старой цитадели вампиров, мы близки к средоточию Её — к месту рождения Первого вампира. Чувствуешь, где оно, это место, полное пустоты?

Он учил не придавать Бездне человеческие черты, но сам сейчас говорил о Ней мягко, чуть ли не мечтательно. Так говорят о возлюбленной! Его прикосновения вызвали в Лире странное ощущение. Словно соприкасались их души! Она вдруг подумала, что именно его кровь сделала её бессмертной. Родители мертвы и, значит, он — самый близкий Лире…

Неуверенно, охотница показала на белую полоску на горизонте — Вастус.

— Да, там, на Пустоши. В развалинах старого города, — прошептал вампир.

Сейчас между ней и вампиром не было ненавидимого Лирой барьера, и, боясь потерять это мгновение, девушка схватила Дэви за руку, прижалась губами к его ладони. Владыка не отстранился, но Лира почувствовала — невидимая стена вновь стоит между ними! Она не любила его… но сейчас она готова была завыть.