Любовь, как тыквенная пряность

Глава 16

Генри

Я смотрю на свою девушку через окно, как влюбленный щенок.

Моя девушка. Боже, я до сих пор не могу в это поверить.

Хотя я надеялся, но, в конце концов, мы еще даже не так хорошо знаем друг друга. Я знаю, что ее улыбка освещает всю комнату, и я мог бы слушать ее болтовню целый день, но есть так много вещей, о которых я не имею ни малейшего представления. Какие у нее хобби, кроме подбирания бездомных кошек и споров с кошками призраками?

Если посчитать, сколько раз я был у нее дома — у нас было два почти свидания. Я очень надеялся, что притяжение между нами не было моим воображением, но это все еще кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Она веселая, красивая и очень любит животных. Ее улыбка сияет ярче солнца, и каждый хочет поймать ее лучик и оставить себе. Она почти слишком идеальна. Есть ли в этом какой-то подвох, о котором я еще не знаю?

Я почувствовал к ней влечение с того момента, как она ворвалась сюда с Хаос на руках и умоляла меня спасти ее. Я думал, что она возненавидит меня, когда я не смог ничего сделать. Но потом я снова встретил ее у Калеба, когда она болтала о своем призраке. И когда она позвонила с просьбой проверить Тыковку, я понял, что судьба подготовила для нас еще кое-что.

Если это не любовная история на века, то я не знаю, что это такое.

Она останавливается перед окном, достает телефон из сумки, и я удивляюсь, когда она отвечает на звонок. Еще больше удивляюсь, когда вижу, что она вдруг напрягается, и ее лицо искажается гневом, когда она уходит.

Хм. Я бы хотел знать, в чем дело. Но мне придется подождать несколько часов, пока мы не встретимся у Калеба.

И все же меня вдруг охватывает странное беспокойство, и дело не в моем завтраке или обеде.

Но сейчас я ничего не могу поделать. Поэтому я натягиваю на лицо приятную улыбку и приветствую Гринов, которые принесли в переноске своего кролика, ожидая, пока я его осмотрю.

— Привет. — Я поднимаю растерянный взгляд, когда в мою клинику входит незнакомец, как раз, когда я беру сумку со стойки.

Мне предстоит часовая поездка, и я только что передал мистеру и миссис Томсон прах Роуз. Я готов покончить с этим днем и встретиться с Ник.

Все, о чем я могу думать, — это увидеть ее и наконец-то узнать ее получше, не задаваясь вопросом: «А она тоже это чувствует?». Не могу дождаться!

Вошедший парень выглядит нервным, но я не вижу причины для этого. Его ноздри раздуваются, а руки нервно дергаются. Под мышкой его дизайнерского костюма нет переноски для животных, и с ним нет домашнего питомца. Но в нем есть что-то, что мне сразу не понравилось. Может быть, это его высокомерный нос или его манера держаться, как будто говоря «ты ниже меня».

Он производит впечатление человека, чья ухмылка появляется на пять секунд раньше, чем он сам. Человека, чьему эго, вероятно, нужно отдельное парковочное место. Каждый его каштановый волосок идеально уложен и, вероятно, застрахован. А его дизайнерский пиджак сидит на нем так, как будто его сшил портной, ненавидящий радость, до того, как он набрал несколько килограммов.

Выражение его лица говорит мне, что он, вероятно, не слышал слова «нет» со времен подготовительной школы. Его взгляд скользит по комнате, словно он пытается решить, стоит ли то, что он хочет, таких хлопот. Его челюсть острая, часы блестят ярче, чем его личность, и все его лицо излучает самодовольную, изысканную энергию человека, который считает: «Почему ты не понимаешь шуток?» — это харизма.

— Чем могу помочь? — спрашиваю я, как всегда наготове.

Парень оглядывает комнату, выпячивает грудь, скрещивает руки, прежде чем заговорить.

— Возможно, можешь. Я кое-кого ищу.

— Думаю, лучше обратиться в полицейский участок, — говорю я, замечая, что хотел уйти отсюда пять минут назад. — Нужно пройти три дома отсюда, а потом…

— Нет, — грубо перебивает он меня, ударяя кулаком по моему столу в приемной. Дженсен внезапно насторожился, и его низкое рычание заставляет незнакомца отступить на несколько шагов. Я обматываю поводок вокруг руки, на случай, если он решит откусить этому парню его самодовольную морду. Я бы его не винил.

— Никола Дункан. Где она?

И вдруг я точно понимаю, кто он такой.

— Я понятия не имею, о ком ты говоришь. — Теперь моя очередь скрестить руки на груди.

— Я знаю, что она здесь! — кричит он, сердито расхаживая по приемной.

Я поднимаю бровь и нарочито медленно оглядываю комнату, словно могу обнаружить ее, прячущейся за цветочным горшком.

— Я ее не вижу, — говорю я с невозмутимым выражением лица.

Рычание Дженсена становится громче, все его тело напрягается, и он полностью сосредотачивается на парне, внимательно следя за каждым его движением. Он не может пошевелить даже мизинцем так, чтобы Дженсен этого не заметил.

— А если ее увидишь, — добавляю я сладким голосом, — настоятельно рекомендую обратиться в отделение неотложной помощи. Или, может быть, в реабилитационный центр. Или, возможно, на обряд экзорцизма. — Я смотрю на него с притворным, преувеличенным беспокойством. — За тебя позвонить в 911?

— Ты считаешь себя смешным, да? — презрительно усмехается он, подходя ко мне, и я качаю головой.

— Я знаю, кто ты такой. Однако я считаю, что ты груб и не понимаешь намеков. — Я пожимаю плечами и киваю в сторону своей собаки. По-видимому, он еще не видел и не слышал Дженсена, потому что он вздрагивает и осторожно делает шаг назад.

— Теперь, как ты видишь... — Я поднимаю сумку повыше и слегла поправляю ее. — Я собираюсь уйти. — Он по-прежнему не пытается развернутся и выйти за дверь. — Это значит, что тебе тоже нужно уйти.

Его взгляд перескакивает с Дженсена на меня, лицо краснеет, а пальцы сжимаются в кулаки, прежде чем снова разжаться. Этот парень ищет неприятностей, но ему придется поискать их где-то в другом месте. Каковы бы ни были его планы, я не собираюсь ему подыгрывать. У меня есть дела поважнее, чем ублажать чье-то самолюбие.

— Блядь, — бормочет он и внезапно поворачивается, распахивая дверь с такой силой, что я боюсь за ее петли, и выбегает.

— Ну-ну-ну, — бормочу я, быстро обходя стойку и запирая дверь. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и подать Дженсену хороший пример. — Успокойся, Дженсен. Этот ублюдок ушел.

Но Дженсен все еще зациклен на нем, следя за каждым его шагом, пока тот наконец не садится в черный «Мерседес» и не скрывается из виду. Даже когда тот уезжает, Дженсен остается напряженным, и я клянусь, что взгляд, который он бросает на меня. Это его версия «Почему ты не позволил мне укусить этого придурка за задницу?»

— Поверь мне, я тоже не знаю. Он определенно заслуживает этого, — бормочу я и успокаивающе глажу его. Вздохнув, я снова проверяю время. Прошло двадцать минут с того момента, когда я изначально пытался уйти. Я официально опоздал. — Может, мне повезет, и на дороге никого не будет, — говорю я Дженсену, который в ответ только широко зевает.