Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста

Глава 28

Рагнар

Очнулся от пронизывающей боли. Она прошивала меня с головы до ног. Словно сдирали медленно шкуру и кости вынимали из плоти.

Продрал глаза…

Уж день был, но небо тяжёлое и свинцовое.

По поляне до сих пор толпа суетилась. Женщин не подпускали — волколаки раненных подбирали, да прочь уносили, а возле меня Малюта возился, бурчал под нос что-то.

— Слава богам, — воздел глаза кверху и опять на меня: — Рагнар ты тяжёлый, нет сил. Тащить тебя до знахаря сложно, давай, обращайся волколаком.

— Не могу, — едва мотнул головой.

— Боги тебя подери, — ругнулся малец. — Ты крови шибко много потерля… Я тащу тебя кое-как… — кивнул на след на земле — явно от моего тела.

— Ого, — прсивистнул Малюта, когда я кое-как сел, а он за мою спину ступил. Закопошился, ворчливо. Его прикосновения резью отзывались, и я шикнул:

— Не тронь!

— Не хило тебя пошинковали, — цикнул задумчиво, мои мысли подтверждая, что я кому-то удачно под лапу попался.

— Коростыль и Латыга вас с Вагром рассудили, — пробурчал Малюта. — Не со зла, сам понимаешь, они одичалые сейчас, вот и не разобрали кого потрошить.

— Хорошо хоть спариваться не полезли, — процедил я скозь зубы. — Я бы тогда из Нави вырвался, хозяйство к чертым собачьи отрезать и плевать, что нам их калечить нельзя. Вот же твари тупые по Луне, — впервые я так ругался на своих.

Малюта почесал репу задумчив, хмыкнул понятливо, а когда я попытался встать, плечо подставил:

— На вот, обопрись, — услужливо склонился.

Я стиснул зубы и кое-как поднялся на ноги.

— Рагнар, — шепотом важным нарушил молчание Малюта, когда уже шагали неспешно к лазарету Имара, — ты… ведь его чуть не одолел, — шуршал точно скрытничал. — Мы стороной держались, к вам не лезли. Уж больно вы Звери лютые, — признался не без восхищения.

— Уж понял, так зазевались, — пристыдил я парня, — что других подпустили.

— Прости, — поник головой Малюта, но плечо не убрал — помогал идти. Правда с каждый шагом я всё меньше верил в свои силы. Уж больно меня шатало и мутило — всё невыносимей становилось и ноги подкашивались.

— Ты вот что, — сглотнул я сухим горлом, — беги до Имара, возьми снадобья врачевательного… Мне на рану, а я тут посижу, — кивнул на скамью подле стола возле дома ближайшего.

— Ага, — с готовностью поспешил Малюта. Сел, глаза устало закрыл, прикидывая, смог ли хоть чем-то Славушке помочь.

Не то дремал, не то в небытие парил, но вырвал меня оттуда голос отца:

— Ты ещё здесь? — в тоне была масса ворчливого негодования.

Я запоздало ощутил, что лежу на скамье, лицом вниз, а меня врачует Малюта. По спине руками водит, что-то на раны нанося, да бурчит под нос.

Понятно, перекинься я Зверем, раны быстрее затянутся, но пока сил не было… да и жить уж не хотелось…

И вот застыдил отец. Вроде ничего такого не сказал, а мне уж не по себе. Негоже перед Альфой тушкой истерзанной валяться, даже ежели ей был, потому я считал звёзды перед глазами, пытаясь подняться, притом туго вспоминая, а где я быть должен? Разве меня отец ещё куда-то отправлял?

— Мда, — помрачнел Альфа, окинув меня хмурым взглядом. Пожевал губы задумчиво. Мне неуютно стало. Будто я не смог оправдать его надежд и он меня теперь своим видом стыдил. — Знатно тебя потрепали.

— Я в норме, — виновато глаза опустил.

— Вижу, — буркнул Альфа. — Когда раны залижешь, за невестой бы сбегал, а то глядишь… — неопределённо мотнул головой отец.

Я сморгнул тёмные кляклы, что назойливо перед глазами мелькали.

— А зачем за ней бегать? — уточнил острожно. — Не хочу, чтобы Иррэ сейчас подле крутилась…

— Ирээ? — вскинул брови отец. — Она тут причём? — возле нас уже толпа собралась. Почему-то на меня посматривали косо, да с уважением. Шептались, кивали…

— Я за Славку твою спрашиваю, аль ты так травы опять нажрался, в надежде обоняния и слуха лишиться, что и впрямь отупел? — как обухом по башке врезали. — Что глаза таращишь, да сопишь вепрем. Я Альфа, аль нет? Неужто думал не угляжу твоей одержимости?

Я глаза в землю упёр, дышать страшась. Ну всё, пропал… И Славка…

Когда и где маху дал?

Никогда Альфу глупцом не считал, но и ясновидцем тоже. Он на меня-то не шибко внимание обращал. Ни огрехов, ни слова путного, будто я ничего не совершал… для стаи.

— Чем дольше сиднем сидишь, тем больше у Вагра шансов и меньше у тебя, — продолжал бурчать Дагр. — Подсоблять тебе не собираюсь — ты и без того моего слова ослушался! Но и меж сыновей не буду выбирать — пусть вас жизнь и загон рассудит. Ежели проучишь брата — так тому и быть, глядишь, поумнеет, а ты наконец Зверя своего разбудишь и силу покажешь!

Толпа роптала сильней, во мне сердце неистово колотилось. Уж боли не ощущал — оглох от счастья, от чувств.

— Так я… — глянул затравленно и с затаённой надеждой в ту сторону, куда Славушка путь держала, но следом броситься не решался, а вдруг… не правильно отца понял.

— Пшёл! — грозно рявкнул Альфа, и меня точно тараном прочь шарахнуло. — И без невесты не возвращайся, — добавил сурово. Я метнулся в лес, наплевав на раны, и что едва не падал от слабости. И несколькими саженями от толпы, меня в спину нагнали те самые заветные слова, коих с детства не слышал:

— …сынок…

Оборот помогал слабой человеческой плоти излечиваться от ран, но не настолько глубоких и опасных для жизни. И конечно не так притуплял боль, чтобы я мог забыть, что совсем недавно был как дичь подран. Но бежать не прекращал… мчался наперерез тропе, по которой должна Славушка удирать, путая по ручьям следы, и кое-где даже деревья используя, и петляя, аки заяц. Потому её путь длинее, чем тот, по которому нёсся я.

И молился — лишь бы успеть до её прыжка…

Гнал несколько часов кряду, что было сил — по прямой, как ворона летит, ведь дорогу знал, как своих пять пальцев. И даже бы закрытыми глазами её сыскал, вот и сокращал где и как мог, без виляний и петель, кои придумывали, чтобы след запутать.

И запах Славушки всё чётче врезался в нос. Дыхание голову дурманило. По обычаю, но мой Зверь уж притренированный к этой охоте, не сходил с ума, как другие волколаки, но чуял, что вот-вот Зов Луны начнётся — как начнёт быстро темнеть, а когда небесное светило засияет полной силой… не брался сказать, что будет и как.

Но от Вагра спасать мелкую надобно.

А сейчас окрылённый благословлением отца, я о боли забыл, под лапами землица мягко пружинила. Я ловко препятствия преодолевал, огибал свояков, кто уже невест своих задирал. Каждый раз кровью сердце умывалось, но мысль долбилась в голове отчаянно — не Славка, моя… сильнее. Моя упрямей и живучей. Моя… не сдастся без боя!

Но с каждой пядью ближе, ощущал страх и усталось девчонки всё сильнее. По береговой линии мчал, к обрыву приближаясь, когда краем уха уловил, что вокруг творилось — в гуще леса волколаки самок драли. Судя по истошным воплям и хрипам — невесты не выживали.

И оттого кишки в узлы скручивались, сердце леденело и шерсть дыбом вставала. Я не мог допустить подобной участи Славе.

Я… обязан её проводить до границы и дальше… в запретные земли… ничейные, где нет власти у волколаков. Где она сможет быть свободной… сможет быть с тем, с кем пожелает.

Ревность давно душила, и я также давно её душил в себе. Не только Славка закалялась эти года, я вместе с ней. Она думала, я её тренировал — глупая — себя ломал. Каждый день, час, потому что понимал — не сделаю этого, не приучусь — дел натворю непростительных.

Поэтому благодаря ей я сильнее стал. Настолько, что с холодной головой уже нагнал последних женихов… теперь всё — осталась только Славка и брат! И ежели она всё верно делала, ежели не ошибалась, вот-вот будет у обрыва, откуда прыгала… раз… неудачный, но единственный шанс оторваться… именно здесь можно затеряться — в водоворотах и изгибе реки, а она как раз виляла круто за этим обрывом.

Просто нужен шаг… нужно спрыгнуть!

И как я верил, что Славка справится с бегом, точно знал, что она этот шаг не сделает… Как бы сильна и храбра не была, уже наступив на грабли, раз… пострашится опять на них наткнуться.

Тем более рисковать хрупкой человеческой плотью…

Отсчитывал глазами последние сажени, улавливая далёкий вой брата. Сердце отстукивало ритм жизни. Я протаранил невысокие кусты — ворвался на голый обрывистый берег, где жадно хватая воздух, стояла Славка.

Ужас!!!

На бледном лице застыл ужас и слёзы… отчаянья.

В лесу хрустели ветки, подвывал Вагр, обещая кровавую расправу. И тут Слава обернулась, встречая меня лицом.

— Прыгай! — зарычал исступленно. Лишь успел прочитать на её бледном личике удивление с испугом смешенное и в тот же момент я её снёс, в полёте человеком обращаясь, и с обрыва ухая…

Всего пару секунд в объятиях держал, а потом толкнул, что сил было и сноровки… прочь, на глубину — прочь от камней, потому что не уверен был, что упадём удачно.

Уже ударяясь о воду, меня ослепила боль, жуткий хруст… и река поглотила мой стон.

— Рагнар! — грохот в башке нарушил вопль Славы. — Рагнар!!!

Я скрежетал зубами, терпя боль в ноге, благо ледяная вода её притупляла, студя кровь. Лишь дикая жажда выжить не позволяла сдаваться!

Глазами сыскал Славушку — она уже рядом со мной бултыхалась, тщётно пытаясь за меня зацепиться, но отчаянно ко мне взывала. Поймал её за шкварник, когда бурлящий поток едва не утянул под воду. И только за меня ухватилась, взглядом принялся выискивать что-нибудь, за что можно было зацепиться — камни, поваленные деревья…

Река знакомая, тут главное не прозевать.

Славка без лишних визгов и движений держалась за меня, тоже помогая выбраться. Руки скользили по валунам… ни у неё, ни у меня не получалось ухватиться.

А когда удалось зацепиться за большой камень, впопыхах Славку не упустить, с разворота её поймал удобней, но утягивающая масса воды так нещадно дёрнула, что едва руку не потерял.

— Славк, а ну шевели задом!!! — прорычал, смаргивая подступающее небытие.

— Щас, щас, — бормотала мелкая, карабкаясь по мне и перебираясь в менее бурную воду. И я следом себя рывком с потока выдернул, но отдышаться не вышло…

Раздался досадливый вой брата. Гневом переполненный и обещанием расправы.

Славка в панике глаза подняла, а я дуру под воду утянул.

Вовремя…

Видал из под воды, как на отвесном обрыве показался волколак. Рычаг, скатился, на реку смотрел, а потом морду задрал и взвыл протяжно.

Славка завозилась, ей воздуха не хватало, но я не позволил выбраться на поверхность. Придержал, несмотря на её отчаянную жажду выгрести.

Суровым взглядом остановил — лучше сам придушу!!!

Вагр был на месте, обшаривал злобным взглядом воду. И только он сорвался прочь, решив, что девку по течению снесло, на что и был расчёт, я отпустил девчонку. И следом сам гребок сделал.

— Не спи! — толкнул к берегу. Славушка ещё жадно воздух глотала.

— Угу, — не то кивнула, не мотнула головой.

И мы погребли к берегу. Но не противоположенному, я задавал направление к пещере, где уже хоронились как-то, удирая от волколачек. Кровь Зверя не давала телу замёрзнуть, а вот Славушка двигалась уже хуже: руками и ногами бултыхала медленней. Её холод пронизывал, сковывал. Потому последние гребки я подсоблял: за ворот рубахи поймал, да к первым береговым камням пихнул.

Славка со вздохом облегчения на них упала.

А я злиться начинал. Некогда лежать, что она творит?!

Еле выплыл следом. Встал, глотая стон боли. Опять за шкварник мелкую дёрнул, утягивая на камни, где уже сухо было.

— Вставай, аль уже не хочешь свободы?..

Опять вой раздался. Мы разом обернулись на него.

— Быстрее, — не сюсюкал, толкнул девчонку прочь, — искать будет!

— Но мне же нужно на другой берег! — проклацала зубами Славка.

— Ветер сменился и сейчас по ту сторону дует, Вагр тебя сразу учует. Так что нам отсидеть придётся, а ветер сменит ход…

Опять вой. Я не выдержал:

— Быстро! — уже рычал сквозь зубы. Мелкую за шкварник дёрнул, задавая направление вдоль берега, но по воде: — На том свете отлежишься! — подталкивал Славушку к водопаду, а сам припадал на сломанную ногу. Может и зря грубости говорил, но она сразу всхрапывала, как молодой и яростный верь, и даже ежели не было сил, на одних упрямстве и злости, бежала дальше. А я тихо восхищался такой слабой сильной человечишкой, которой приходилось соперничать с сильным-слабым Зверем. Пусть не на равных, но огрызалась, бежала и давала отпор как могла и покуда могла.

О том молчал, ибо отродясь таких порывов в сторону девок да и любого другого существа не имел. Нет в нас жалости, нет и жестокости. Мы не плохие, не хорошие. Такие, как есть от природы. Это наша суть…

Потому я не имел права быть другим.

И ей негоже сомневаться в моей сути. Девке только намекни, что люба, она же хомут на шею, и семени подле ног псом послушным.

А такое претит моей суть. И без того за ней бегаю — уже и стая, и отец всё поняли…

Протиснулись между скалой и потоком воды, спинами подпёрли камень. Схоронились вовремя — Вагр рыскал вдоль берега.

— Зачем ты это сде… — не ко времени шикнула Славушка, я заткнул её рот ладонью, слушая шаги брата. Долго… Вагр не мог понять что случилось. А мы по воде много прошлепали, скрывая следы.

Когда тишина настала, я обернулся к Славке и руку от её лица убрал. Она продолжала искренне не понимая смотреть и ждать:

— Так надо, вот и сделал… — похромал внутрь пещеры.

— А как же семья, брат, отец? Ваши законы… — мелкая стояла у проёма.

Мне было не до разбирательств, не до выяснения отношений и уж тем более признаний. Мне было плохо. Меня шатало, нога так болела, что было жизненно необходимо перекинуться Зверем, вот только… боялся, что не справлюсь с его жаждой. Скоро Луна силу наберёт… мне бы отрубиться и поспать, потому сел на каменное ложе, где когда-то укладывал Славку. После того раза, я был тут… прибрал, вещи просушил и спрятал, нож, кое-какие травы… Не про запас — просто с этим возвращаться в лагерь было опасно.

Точно, вещи…

Покосился на Славку, тощую, мокрую, трясущуюся. Она обхватила себя руками и жалась к стене. В пещеры было темно для глаз человека, но скоро она попривыкнет, да и ночь подступала, а когда рассветёт… так далеко загадываться не стоило, потому для нас он мог не наступить.

И чтобы Славка от хвори быстрее не слегла, ей надобно мокрое сменить сухим.

Пришлось встать.

Славушка

— Переоденься, — кинул мне свёрток Рагнар.

Голова раскалывалось, тело трусило от холода. А я ещё в растерянности была — ничего не понимала. Зачем он примчался? Столько лет твердил о семье, роде, брате, отце, а в решающий момент встал на мою сторону. Сторону жалкой человечишки!

— Ну же! — рыкнул глухо. — Не вынуждай тебя вытряхивать из мокрого барахла, — пригрозил спокойно, но в том спокойствии больше опасности было, чем ежели б накричал.

Я вздрогнула, будто проснулась от дум тягучих.

— Спасибо, — кивнула. Но пока переодевалась, в голове всё равно роилась куча мыслей, только я не решалась озвучить хоть одну.

А когда жилет завязывала, меня озарило, что это те самые вещи, в которых была, когда удирала от Наверы.

— Откуда они здесь? — верёвки спрятала под жилет. Покосилась на Рагнара, и тотчас отвернулась, дыханьем зайдясь. Всё же видеть его обнажённым, было очень волнительно и стыдливо… А я его успела разглядела детально несмотря на полумрак пещеры.

Да, мы удирали, я видела кое-что, но тогда смущаться было некогда. И вообще, я думала, что он уже будет одет.

Мне ведь дал вещи…

— А ну глянь на меня, — рывком развернул к себе лицом и дёрнул за подбородок, когда всё же попыталась увернуться. — Тебе придётся ко мне привыкать… ВОТ ТАКОМУ, — добавил значимо, смотря глаза в глаза. — Чем быстрее свыкнешься, тем проще будет.

— Я… понимаю, — ещё сгорая от смущения, кивнула.

— Отлично, — и Рагнар кивнул, не разрывая зрительного контакта. — У меня нет времени бегать и выискивать, чтобы надеть, дабы тебя не смущать. Ежели здесь, на наших землях я знаю лазы и тайники, но увы, не всегда они будут по пути, то на чужих…

— А ты что, — сглотнула пересохшим горлом, — со мной собрался…

Не договорила, Рагнар толчком моё лицо оставил в покое и отвернулся:

— Не будь идиоткой. Ежели я уже с тобой, а моя семья там, — мотнул головой на выход, — разобраться что к чему несложно.

— Понимаю, — кивнула с нажимом, хотя ничего не понимала.

— Привыкай, — вторил, процедив сквозь зубы и покосившись через плечо, давая понять, что всё ощущал, как бы не убеждала в обратном. А потом, будто ничего не случилось, отвернулся и лёг на пол.

Несмотря на темень я видела длинные борозды ран на его спине. И не слепая, чтобы не заметить, что с ногой что-то нехорошее. Уж кто-кто, а Зверь не симулировал бы хромоту. Ему это не к чему.

Да они такие мелочи как царапины и вывихи даже не замечают.

А Рагнар хромал. И вообще казался измученным и запыхавшимся.

— Что у тебя со спиной? — решила нарушить молчание, буравя затылок Рагнара. Молчание затягивалось, я прикидывала, откуда могли быть раны. Драка! Ответ был только один — когти волколака. Ровные борозды от когтистой лапы. Такие порезы от камня в воде не получились бы. Да и… не сказала бы, что они свежие. Пока бежали, я его спину впопыхах рассматривала. Борозды частично корочкой затянулись, но местами кровоточили. Значит…

— Ерунда, — буркнул Рагнар. — Царапины.

— Кто бы сомневался, — проворчала я, — дай посмотрю… — хотело было прикоснуться, как волколак взрыкнул:

— Не трожь!

— Рагнар, ты ведёшь себя неразумно. Если у тебя раны…

— Уже почти зажили. Сказал же, не трожь! — опять рявкнул, когда сделала очередную попытку его коснуться.

— Ты невыносим, — прошипела негодующе. — Думаешь, мне проще тебя послушаться, чем глядеть на твою раскромсанную спину? — настаивала взволнованно.

— Нет трожь! — снова рыкнул, и я шарахнулась, уж больно злобным волколак выглядел. По стенке размазалась, не в силах унять очумелый бой сердца.

К полумраку пещеры уже привыкла, потому ясно видела силуэт волколака и конечно же в темноте его жёлтые глаза сверкали до дрожжи грозно.

— Так лучше? — уточнил, ко мне лицом ложась.

— Это не решает проблемы с ранами.

— Тебя они не касаются, и ты не тронь. Заживут!

— Почто спасал, ежели сам загрызть хочешь? — тихо уточнила. — Я же не враг… помочь хочу.

— Слав, — глухо зашипел Рагнар, — ежели прошу, выполняй. Я не от прихоти, не от обиды советую, — чуть пыл поумерил. — Луна восходит…

Я тотчас покосилась на стену воды, через которую робко просачивался свет небесного светила ночи.

— А ты рядом… у нас гон… Я Зверею… — последнее было сказано тихо, точно сам того не желал говорить, но пришлось.

— Ты мне это с детства твердишь: луна, призыв, Зверь, жажда, но ты тут причём? — возмутилась непонимающе.

— При том, — сглотнул шумно волколак, — я не отличаюсь от брата и других загонщиков. Аль ты всё же думала, что я пёс ручной, потому и не бросаюсь?

— Нет, — мотнула головой, но поймала себя на том, что никогда по отношению к себе Рагнара не представляла загонщиком и монстром. — Мне кажется, ты на себя наговариваешь, — решила смягчить ситуацию. — Ни разу за столько лет…

— Но это не значит, что никогда… — глухо рыкнул Рагнар. — И проклятие рода на мне как и на остальных лежит. А теперь, умолкни и ложись, Славк. Тебе силы нужны. И мне… Меньше трёпа, меньше возни, твоих телодвижений, мне спокойней.

Чуть покоробило, что он меня вот так… помехой и капризной посчитал. Не хотела больше не усугублять момент, но потоптавшись рядом, волновалась по-прежнему:

— А что с ногой?

— Р-р-р, ложись кому велено! — глухо зарычал Рагнар — вынуждая вздрогнуть и вновь по стенке размазаться.

— Ты же меня… не тронешь? — пошатнулся мой голос.

— Не будь, дурой, — пророкотал волколак, но секундой погодя добавил:

— Ежели только… сожру.

— Шутишь? — хмыкнула натужно, будто из меня воздух выбили.

— Нет, — тихо и просто. — Ежели Луна меня призовёт, беги! Не смей пытаться до человека достучаться. Зверь сильнее…

— Н-не верю, — на дрожащих ногах скатилась по стенке вниз и обвила руками колени, сохраняя тепло. Несмотря на сухую одежду, меня то не спасало — в пещере было прохладно. — Ты сильный…

— Беги! Без раздумий! — вторил твёрже. — Не остановить тебе моего Зверя. Порву как мелкую дичь.

Похолодело внутри.

— Почему до этого не порвал?

— Слушалась…

— Зачем… — обронила мысль, не дающую покоя, несколькими минутами погодя, когда уснуть не удалось, а холод пробирал до костей. Рагнар молчал и я повторила:

— Зачем идёшь против своих?

— Не иду, — сонно пробурчал Рагнар. — Дагр в курсе. А теперь дай мне немного отлежаться. Кости срастутся, там, глядишь, ветер ход сменит, а пока нельзя нам носа отсюда показывать! Вагр учует. Ты слаба, я ранен, нам не отбиться…

Откровение стало… ударом.

Альфа знал, что Рагнар меня помчится спасать?

Мир… перевернулся? Грядёт нечто страшное? Эпохальное? Или именно вот так подкрадывалась смерть?

За тягостными думами, я всё же задремала, хотя скорее меня так холодом сковало, что я впала в ледяное оцепенение. И не знаю, смогла бы вырваться из плена промёрзлости, ежели б не голос Рагнара:

— Дурная совсем? — ворчал волколак. Около меня покачивался, рукой в стену упираясь. Ладонь протянул…

Тело меня не слушалось, встать не получилось.

Я едва удержалась, чтобы позорно не завалиться в той позе в которой замерла на полу. И тогда волколак не выдержал — меня за шкварник дёрнул, на ноги поднимая. Я застонала от боли и онемения, что конечности точно иглами пронзило.

— Ложись, — велел кивком на каменный пол, где недавно сам лежал.

— А как же: бежать от Зверя, ежели он…

— Я так потаскан, что желания спариваться нет, — проворчал мрачно.

— Тебе нужно перекинуться, — озвучила глупо то, что он и сам знал.

— Знаю, — процедил сквозь зубы. — Собираюсь. Только, — запнулся, — не шутил. Ежели что… — опять не договорил. — А пока к стене, и не ёрзай! — прозвучало приказом.

Я страшилась Зверя в полную Луну, а она, царица неба по ночам, уже светом пробивалась через стену воды, серебром освещая пещеру. Но чтобы не дразнить и не злить Рагнара, клацая зубами, отвернулась.

Сердце ускорило бой, когда рядом примостился Зверь. И едва не выпрыгнуло, когда укутал жаром своего тела:

— Спи, кому велено! — прорычал в затылок — по коже побежали мурашки. Стало так тепло и хорошо, что я не сдержала улыбки.