Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста

Глава 5 Несколько поколений спустя

Сегодня был значимый день — день перед загоном невест. Альфа со своими ближайшими волколаками, не обременёнными семьями, с сыновьями и будущими хвостами стаи осматривали доставленных невест. Отбирали, годных для завтрашнего гона и решали, участь других — молодых.

Учёт самок вёлся строгий. Каждая была на счёту. Спрос за утерю и порчу ложился не только на волколаков, приставленных за ними следить, но и людей, кому они были вверены на подращивание и обучение в специальных резервациях, кои обустроили в небольших селениях на территориях Зверя Средних земель.

Такие были и у других стай: у Южных, Северных… Но несмотря долгие годы вражды, волколаки так и не примирились. Войн кровопролитных более не вели, стараясь друг друга подчинить, но и сплотиться не желали. Со временем истинные причины раздора ушли на задний план, и власть оказалась в лапах разных Альф.

Так Южными управлял — Бурый волколак — Малах, несмотря на разношёрстность основной колонии, а Северными — Серый — Йеин, Средними — Дагр.

Крайне редко Альфы стай сбирались на ничейных территориях и обсуждали спорные вопросы и конфликты. И так уже получалось, обо всём могли договориться, окромя невест. Ими никто не желал делиться!

Жажда оказаться главной стаей по-прежнему отравляла их сознание. Каждый мечтал стать прародителем великого существа, и у всех на то был шанс, ибо в каждом, в том или ином количестве, кипела кровь Родена.

И вот сегодня был обычный, но важный отбор. Правила не менялись давно, и как всегда под пристальными взглядами Альфы и его верных, Беты и Гаммы, невесты по разному свою участь принимали: кто замирал от страха, кто слезами обливался, а некоторые смиренно ждали слова Дагра.

— Нет, нет, нет, — отсеивал не подходящих, едва касаясь взглядом, но коротко вдыхая каждую. Они были ещё молоды, телом не окрепшие — и ни у кого из стаи не возникало вопросов, почему их убирали из числа невест на этот загон.

О количестве речи не шло — всем было ясно, задери всех невест сейчас, на следующий год некого будет загонять. Люди плодились куда лучше волколаков, но, увы, не так быстро как бы хотелось Зверям.

Большим подспорьем стали наёмники, разорявшие другие земли и тащившие в полон чужих женщин и дев.

Дагр не брезговал иными народами, ведь в пророчестве было ясно сказано: в любой третьей дочери рода людей, потому они особенно ценились, независимо от цвета кожи и разреза глаз.

Но брали не только молодых, да третьих дочерей.

Разных брали.

В ком-ком, а в женщинах Звери стали нуждаться как никто. В их стае хоть и рождались самки, но на всех волколаков-самцов их не хватало. Чтобы удерживать Зверя от сумасшествия, им отдавали на откуп именно таких человечишек — пусть не девственных, не совсем молодых, но ежели на них реагировал Зверь волколака, ему дозволяли загон.

Выживали крайне редкие, какими бы зельями их не опаивали. Да и жизни с ними всё равно не складывалось. Не справлялись хрупкие и слабые бабы с волколаками в силе. Не с первого раза, так опосля плоть не выдерживала. Либо чрево, ежели человечишка тяжелела от Зверя.

На то шли волколаки, ибо знахари и повитухи человеческие научились щенков из утроба доставать. Обманули природу вот таким способом. Да только мать спасти не получалось, — щенок больно много из неё соков вытягивал, а вот детей… Раз от раза всё больше. Не все выживали, еще меньшие несли в себе кровь волколака, и потому Альфа строго следил за щенками — продолжателями рода, и запрещал лекарям и знахарям помогать — слабых не нужно не одному виду! Сколько выживет — тем и быть!

Никто не роптал, но всё больше одичалых становилось. Тех, кто не справлялся с одиночеством и голодом. Они уходили из стаи, и скитались по чужим землям, но отовсюду их гнали, потому ничейные земли по праву стали обителей волколаков, кто больше не мог обуздать своего Зверя. Они уж и облик свой человеческий не помнили, и только жаждой крови и плоти жили.

Никто их в том не винил, но и жалеть не спешил — волколакам чуждо было такое чувства. Они продолжали быть сильнейшими существами Земли и права своего никому не уступали. Статус доказывали в кровавых битвах не на жизнь, а насмерть. И никогда не испытывали нежных чувств к иным видам. Лишь к своим парам и отражённым, принимая насмешку природы, когда разделяла эти понятия.

Да, это было очередное проклятие. И потому теперь у Зверя могла быть пара по виду — самка волколака, с которой ему хорошо и удобно, и могла быть отражённая… Но это случалось крайне редко, и о последней такой отражённой помнил лишь сам Альфа Средних Земель.

С тех пор, как он потерял свою отраженную, больше не поднимал тему парности и насмешку природу, и ежели случались в его стае браки по любви и совместимости, заключал даже без ведома родителей. Отмахиваясь, мол, волколаки не ошибаются в запахе, и коль дано им испытывать страсть и яркие чувства, пусть!»

Себе более пару не искал, думал лишь о том, что пора вражду прекратить между стаями, а, стало быть, третью дочь отыскать с нужной душой.

К делу подходил без лишних эмоций, а опосля очередной неудачной гонки, безлико кивал: «Не сейчас, так в следующий!». И хоть стал богат ещё на одного сына — чистокровного Серого, Вагра, с характером сильно похожим на отцовский, Дагр не испытывал более любви ни к кому.

Был долг, была цель — он к ней шёл, пробивая путь и снося преграды.

И если для этого необходимо смешать кровь с человеческими самками — пусть! Да, уже не быть роду чистокровным, но зато шанс на выживание получит. Потому и относился к ним — никак, но при этом не отрицал их нужности для волколаков.

Его вполне устраивало, что есть, ведь даже таким способом получалось произвести на свет больше потомство, нежели от прямой связи волколаков.

Одно время дозволил невест взращивать в стае. Думал, приживутся, смирятся, окрепнут, да только проку от них не было. Всё одно — нежные, ранимые, плаксивые, слабые. И конечно с возвратом сводящие с ума всё мужское поголовье своими призывными запахами.

После многократных плачевных для человечишек и стаи эпизодов, когда волколаки без ведома Альфы, теряли себя от желания и брали толпой неокрепшую человеческую самку, Дагр и принял решение создать на базе селений людей резервации. Туда свозили невест, где за ними было проще следить, и где им давали главные навыки выживания.

На территории волколаков Средних земель три такие резервации. За каждой следить приставлены хвосты. В каждой воины людские. Они и занимались обучением невест, охраняли, кормили…

От волколаков за это им деньги поступали, и конечно же защита в случае нападения врагов. В резервации невест и привозили со всех городов, сёл, деревень. И ежели раньше волколаки отбирали дев по праву сильнейших, то со временем пришли к соглашению — откуп давали и человечишки с большей охотой расставались с детьми. Тем паче — девками, коих в доме держать в большом количестве — не сподручно. Другое дело — парней. У них и сила, хозяйство на их плечах, и ежели враг к воротам подступится — с вилами супротив них встанут.

А девки?! Одни проблемы от них… а теперь и подавно! Потому и старались рожать не более необходимого, а учёт вёлся просто. Так ещё сыздавна рассудили: первая дочь — чтобы род человеческий не закончился, вторая — родителям помощь, третья — волколакам… Других тоже можно сдавать, но за них денег Звери уже давали. Только третьи ценились, но волколаки могли за очень красивых расщедриться, ежели желали, но то редко бывало.

Так и жили…

— Люцис, — рокот Дагра наполнил площадку в центре села, где волколаки осмотр ценных невест, третьих по роду, проводили. — Зачем ты привёл эту особь? — Альфа остановился напротив тощей девушки.

— Ты велел её через пару лет показать, — отчитался ровно Бета.

— Она дышит на ладан. Трясётся как осиновый лист, — медленно жевал слова Дагр. Всё ощутили, как Альфа недоволен.

— Я это видел, — кивнул Люцис, — но ты велел, я показал…

— Уйди, — жестом девку отправил в толпу молодняка Альфа.

Едва заметно обнюхивал следующую, а возле последней: крепкой и статной, с дерзким взглядом, застопорил.

Взгляд его посуровел, хотя и до того не был мягок. Дагр повёл носом ещё раз. Морщинка лоб прорезала. Сузил глаза грозно, схватил девку за волосы, да швырнул на пустующий пятачок площади.

— Пусть стая развлечётся, — даже не глянул на неё более. — Нет в ней больше чистоты. Осквернена… Шадер! — не обращая внимания на причитания дев, ставших свидетелями расправы над свояченицей; на ругательства и истерику отбракованной невесты, которую тотчас уволокли прочь с площади молодые волколаки, уже предвкушая загон, пусть и нечистой невесты. — Что делать с виновником её бесчестья знаешь, — ровно велел Альфа.

Омега кивнул:

— Уже. Он за нами бросился следом, когда из дома невест уводили. Где догнал, там остался.

— Тело на кол, и не снимать, покуда седмица не канет, пусть все видят. Урок им будет, чтобы больше неповадно было портить наших дев, — всё так же спокойно распорядился Дагр. — Зварич! — чуть голос повысил.

— Да, Альфа, — к нему тотчас подступил смотритель села и главный над невестами. — Прости, — заблеял мужик, головой чуть ли земли не касаясь. — Не знал, не видел…

— Ежели ты в своём хозяйстве слеп, как тебе доверять резервацию? — голос лился ровно, но от того страшней было. Недовольство Альфы ощутили все, кто был тут и даже те, кто связан был с родом. Волколаки чувствовали своего Альфу, и прекрасно понимали его злость.

Мужик молчал, оправдаться не пытался — знал, что это бессмысленно, и не произведёт на Дагра никакого впечатления. Ежели только обратного. Альфа не терпел пустых оправданий. Дела… он судил всех по делам, и дела Зварича были не ахти. Девку пропустил, а это большие вложения волколаков. Тем паче она третьей дочерью была…

Смерть!

Уже понимал, что ему грозило.

Собирался распорядиться на сей счёт Дагра, как Зварич глаза вскинул:

— Есть у меня невеста этой на замену. Третья по роду. Схоронили её от вас, я сыскал, — торопливо заверил мужик, всё также в подобострастной позе на Альфу взирая.

Дагр прищурился подозрительно. Метнул на Бету взгляд. Люцису приказ озвучивать не надо — ему и этого вполне достаточно, чтобы понять Альфу. Мужика тотчас за шкварник на ноги вздёрнул и толчком с площади погнал.

Альфа тем временем по невестам давал указания: девок молодых спровадил обратно в хоромы жилые, а завтрашних — в специальный дом для отсидки. Стальными прутьями оббитый, дверьми сокрытый от мира и конечно безумства волколаков-женихов, которое их охватит уже ночью в предвкушении загона.

Так всегда. Они особо остро чувствовали приближение ритуала. И хоть их тоже в ямы глубокие сажали, на цепи к стенам приколачивали, опаивали дурманом, притупляющим Зов Луны и дев, Зверей то не шибко останавливало. Ежели не уследить — быть беде.

Потому Дагр старался как можно крепче удерживать свояков, и как можно лучше оберегать дев.

А вот в день гона — их уже ничего не спасёт. Но это нужное дело. Женихам куда-то девать буйство нужно, попробовать самку заполучить себе, ну и вкусить плоти…

И только площадь чуть освободилась, Дагр повернулся в сторону, ощущая приближение Беты.

Несколькими секундами опосля из-за угла хоромины появился Люцис. Был не один. Толкал перед собой мужика и бабу с ребёнком на руках. Младенец ещё кулем в тряпьё был завёрнут.

Баба ревела, мужик голову в плечи вжимал:

— Вот она, — Люцис человечку с младенцем сильнее к Альфе подтолкнул. Баба — не старуха, но в годах, путаясь в конечность, едва не упала Дагру в ноги.

Окатил её Альфа суровым взглядом:

— Знаешь ведь, что будет за это…

— Не губи, — запричитала баба, ухнув перед Дагром на колени, к груди крепко прижимая дитя. — Не хотели вам отдавать, — слезами давилась. — Не со зла… Себе чуть счастья, — лицо зарёванное подняла. — Две уж доченьки померло, не отбирай эту…

— Дура, отдай им, — заикаясь, буркнул мужик, опять голову в плечи втягивая. — Денег дадут.

Альфа кивком дал понять, чтобы оба заткнулись. Бета махом выдернул ребёнка из рук бабы, а Омега свернул голову мужику. Уж было руку занёс над матерью девочки, как Дагр жестом застопорил:

— Ежели вы двух не удержали, вам и эту не сохранить! — вкрадчиво, прицельным взглядом бабу в ужас повергая. Она и без того дышать забывала. Как мужа лишилась, так и вытаращилась на Дагра.

— Денег ей дай, — велел ровно Альфа Люциусу.

Бета чуть растерянно глянул на малышку, которую держал, на бабу всё ещё в шоке пребывающую, и куль на пятачок на земле положил. Малышка закряхтела.

Дагр поморщился:

— Этой долго ещё расти. Малая совсем. Думается мне, сын за ней гоняться будет.

— Что? — подал голос Вагр, до сего момента скучающе наблюдавший за происходящим. — Да что из этого выйдет? — махнул недовольно на малышку, в тряпках ручками зашевелившую.

— Надейся, что невеста достойная. Та самая, — мрачно отозвался Альфа. Женщины в стае были, но они для продолжения рода были не годными. К сожалению, за последние годы всего несколько самок смогли принести потомство. Проклятие Зверя настигло семимильными шагами, и теперь чистокровного потомства почти не было.

Надежду не теряли на невесту из рода людей, но всё чаще шептались, что солгала жрица Родену. Специально на путь неверный направила, дабы Роден войны прекратил, да своих воинов занял тем, что сути Зверя не достойно… Мирная жизнь, поиск невесты…

Дагр не был Роденом. Он был строг, справедлив, честен и ежели бы не его безоговорочная физическая сила, уже нашёлся бы отважный, кто попытался бы занять его место.

— У меня будет пара! Но из наших! — насупился Вагр, недобро зыркнув на человеческого ребёнка, уже выбравшегося из тряпок. Голенькая, гУлящая, на карачках покачивалась, да на толпу непонимающе огромными глазами смотрела.

— Невесту из людей никто не отменяет, — был холоден Альфа. — Ежели она — отлично, нет — будет другая…

— Я не хочу пачкаться об этих тварей, — оскалился молодой щенок, забывая, что стоял не просто перед отцом — перед Альфой. А Дагр никому не позволял неуважение и огрызаний. Потому уже в следующую секунду младший сын умолк под грозным взором Альфы.

Рагнар

Я стоял поодаль и следил за очередной выходкой младшего брата. Мне пятнадцать вёсен минуло, ему всего тринадцать. У нас разница была несколько лет, но зато Вагр был законным отпрыском Дагра, я лишь нагулом, которого отец хоть и признавал, но не узаконил браком с моей матерью.

Страдал ли из-за этого?

Если только в детстве. В глубоком и далёком, но потом смирился и отпустил ситуацию. Я просто приспосабливался и жил…

А брат был наглым, дерзким и куда более сильным в отличие от остальных хвостов нашего возраста. Главный заводила и подстрекатель. Ему с детства нравилось на меня натравливать толпу, а потом смеяться, когда я избитый в мясо приходил в себя.

Нередко склонялся и ржал в лицо:

— Может, сдохнешь, и мне не придётся больше думать, как отец нагулял такого слабака?

Кретин! Не знал, что именно он меня закалял и делал сильней. Со временем я всё чаще выходил из драк победителем: научился отбиваться не только от одиночек, даже старшего возраста — благодаря таким тренировкам я лихо управлялся с двумя-тремя свояками.

И если брата пинали лучшие вояки стаи, в том числе и отец, то я учился всему сам. Своими ошибками, синяками, кровью. Зато быстрее обучался и старался однотипных ошибок не допускать.

А брат кидался на одни стены, пока их не прошибал. И упирался до последнего, даже если был неправ. Это видели все, знали — все, и пророчили ему роль вожака опосля Дагра. Я не вмешивался. Мне больше нравилось наблюдать за всем со стороны. Подмечать мелочи, думать своими мозгами и решения принимать, исходя из своих целей. Пусть ошибочных, неверных, кривых, но зато МОИХ! Потому я и был — тенью младшего брата.

Меня это устраивало. Я вообще в отличие от брата не любил внимание и толпу. Давно уж привык жить сам по себе. И не тут, и не там… нигде и везде. Пришёл-ушёл… И отец к этому привык. Ни разу не волновался: не спрашивал куда ухожу, откуда возвращаюсь. Но Альфа точно знал, что всегда мог на меня положиться — я всегда делал то, что он велел, потому ко мне и нареканий не было. Но я никогда не бросался выполнять поручение сломя голову, любил задавать вопросы, если в чём-то сомневался, уточнял, чтобы видеть картину целиком.

И на брачный гон я места не просил. Меня это не интересовало. Я помесок! Хоть и сын Альфы, но мы давно поняли, что я не такой как Дагр. Я не такой, как другие. Я иной… как бы этого не скрывал, как бы не отмалчивался.

И отец не отрицал, что младший больше походил на роль вожака. В нём непререкаема кипела кровь Родена, и оттого он был его гордостью, да только Альфа не был в курсе всех проказ Вагра, а младший входил в пору становления воином и в его кровавых играх часто были люди.

А ведь меж нами давно было оговорено, что люди и волколаки живут в мире. По крайней мере, открыто не воевали, ведь отпусти мы с цепи своих Зверей, людское поголовье вновь проредится до грани вымирания. Мы же пообещали их не трогать без нужды.

И только Вагру было не до правил. Он утверждался на землях, кичился силой и запугивал людей без надобности.

— Вот, — рыкнул Альфа, махнув дланью на мелкую невесту. Она уж полностью выбралась из куля трепок, и голая по земле ползком добралась до Вагра с Дагром.

— Она сама тебя выбрала, — с кривым оскалом хохтнул отец, припечатав младшего сына прямым взглядом.

— Надеюсь к её взрослению, стае надоест выискивать не пойми какую девку, а мы вернёмся к тому, что делало нас великими! — продолжал огрызаться Вагр.

— И обречёнными, — голос Альфы смахивал на рык. Те, кто стали свидетелями перепалки, заворчали недовольно.

Никому не нравилась быть просто могучей расой. Величие было в крови, и каждый клык мечтал о славе и добыче. Но урок за вседозволенность и самодовольство был куда ощутимей. Все понимали, что лучше такой порядок и возможность жить, чем короткое величие предков.

Потому амбиции молодого волколака пугали и возмущали.

И пока Альфа был щитом, той не свергаемой стеной, на которую стая равнялась. И шептались за спиной Альфы — было бы хорошо, ежели бы Дагр до своего ухода с поста Альфы сыну не только кровь древнего рода передал, красоту, силу, но и умение видеть дальше подростковых амбиция и задатка пустоголового хищника.

Стая! Лишь целостность её и сохранность — залог выживания.

— Ничего, — пробурчал Вагр. — Надеюсь, Навера к этому сроку окрепнет и будет не только красивой самкой, но и плодовитой. Тогда мне и человеческая невеста будет не нужна.

Мой Зверь тотчас ощерился. Вагр знал, что эта самка должна стать моей, и уже не впервой при всех намекает, что она станет его.

Навера — красивейшая самка стаи. Ей пока всего тринадцать… Да, молодая, но уже столько волколаков о неё глаза ломало, что я готовился к постоянным дракам, пока не сделаю её своей. И вот, брат при всех, на отборе невест, нагло заявил, что собирался её у меня отбить!

— Ты забываешься, — мрачно напомнил Альфа Вагру, метнув на меня строгий взгляд «не смей». Отец ясно ощутил, что я был готов немедля вступить в драку за свою будущую самку.

Навера — моя!

Волколачка быстрая, опасная… Она играла со мной, играла с другими, и с моим братом тоже… Об этом я знал, но молчал, ибо она ещё не вступила в окончательную пору становления полноценной самки, хоть и была на грани, а мне не оставалось ничего другого, как ждать!

Подчиню Наверу, сделаю своей, поставив метку, и только брачный гон начнётся — попрошу отца позволить нам союз.

Я стоял подле дерева, сложив руки на груди, чтобы не выдать, как они чешутся, набить морду зарвавшемуся брату. Младший не понимал, как было шатко его положение, но был близок к тому, чтобы я его проучил.

Всё же я — старший. У меня в руках сила тоже играла, просто в отличие от Вагра, её не выпячивал на каждом углу. Да, понимал, что с моей смешанной кровью, чистокровность масти не перебить, но то — со временем, а пока… пока мог задать трёпку!

Мысль оборвалась. Я бросил косой взгляд на дальние хоромины из-за которых выглядывала Навера. Давно её учуял, она знала, что ей тут не место, но удержаться от любопытства не могла. Ещё бы! Другие самки… пусть и человеческие! А вдруг кто лучше её окажется! И она уже поймала на прицел мелкую человечку. Зелёные глаза сверкнули лютой злобой…

Навера заранее ненавидела человечку, которую Альфа наметил в невесты моему брату.

Мне это не понравилось. Очень. И дело не в младенце, а в том, что моей невесте не стоило волноваться за судьбу моего брата.

Недоброе предчувствие неприятно кольнуло душу.

Я мрачно глянул на стаю, но отца, на брата… Он был слишком самонадеян. Мог огрызаться, но в итоге будет так, как Альфа говорил.

Запоздало посмотрел на землю и на миг выпал из жизни — миллионы звёзд вспыхнули, меня ослепляя, мир сузился до крохотного кусочка нежной плоти… Такой молочной и сладкой… человеческой девочки, в синющих глазах которой я тотчас утонул.

Меня не отпускало, и это разозлило. Я нервно сморгнул наваждение, мотнул головой прогоняя звёзды и синь её безбрежных глаз…

Не-е-ет, мне этого не нужно!

Но девочка уже доползла до дерева, где стоял я. С любопытством таращилась снизу-вверх — на меня, опять поражая необычайной синевой огромных глаз и… беззубо улыбалась.

— Беги от них, кусок молочной плоти, — поморщился виду мелкой невесты. — Э-э, — лениво окрикнул брата и отца, — жалкая картина смотреть, как дичь вы делите. Пока грызётесь, она от вас убежит!

Но Альфа и Вагр продолжали спорить из-за невест и того, что младший совсем зарвался, и скоро огребёт от отца.

Я собирался ещё чуть повысить голос, но вместо этого покосился вниз — мелкая человечишка ухватила меня за кожаную штанину и встала, шатаясь на неокрепших ножках.

— Кыш отсюда, — процедил я, опять уставляясь на рычащих свояков. Секундой погодя осознал, что человечишка меня не послушала, продолжала за меня держаться.

— Ты что не поняла? — глухо оскалил клык для устрашения. Для пущего вида и ногой дёрнул, избавляясь от нелепого создания — мелкая тотчас завалилась наземь. Её звонко-пронзительный голосок прорезал площадь. Меня аж перекосило от отвращения. Звук был мерзкий и бьющий по ушам.

Я деланно отвернулся, пытаясь не обращать внимания, но мелкая с той же упрямостью продолжала истошно орать и неуклюже кувыркаться по земле, вставая на карачки.

Заметили это многие, но разговор Альфы и Вагра их занимал больше. И тогда я не вытерпел. Поднял покрасневшую девочку с мокрыми от слёз глазами, которые тотчас меня опять утопили в своей синеве.

— Проклятие моё, — я проглотил злобный рокот и даже тряхнул головой, прогоняя навязчивое наваждение.

Только чуть полегчало, торопливо зашагал к отцу и брату. Я не желал больше видеть и слышать это жуткое создание. Потому нёс её на вытянутых руках и морщился от очередных всхлипов и плаксивых выдохах.

— Держи, — вручил опешившему брату, вклинившись между отцом и Вагром. — Нормальная у тебя невеста. И пахнет отменно, — для вида сильнее скривился, потому что мелкая обоссалась. — И быстрая, того глядишь — станешь первым, кто невесту не догонит, — без улыбки кивнул.

Вагр окатил меня такой ненавистью, что я отступил, впервые радуясь, насолив младшему.

То, что в стаю сегодня лучше не возвращаться знал наверняка. Брат не просит. Зато отец хмыкнул, оценив шутку. А вот Вагр — нет! Отомстит — тут и в лес ходить не надо. Поэтому мне лучше затаиться… на день-другой.

Без раздумий в прыжке обернулся волком и помчался прочь, разрезая ветер.

В лес — значит в лес! На охоту… И гон пропущу. Не желаю слышать бабские крики, бесноватые рычания и победный вой свояков, сходящих с ума от Луны и гона!