Рок-звезда

БОББИ МОНДЕЛЛА 1976

Понадобилось несколько месяцев заботливого ухода, прежде чем Шарлин поправилась. Сначала зажили синяки и порезы, а вот восстановление душевного равновесия заняло гораздо больше времени.

— Что произошло? — требовал от нее Бобби. — Кто сделал с тобой такое? Если это Маркус Ситроен, то я убью этого белого сукина сына.

— Нет, нет, — испуганно возразила Шарлин. — Это не он Тебе не стоит с этим связываться.

— Я уже связался. А теперь ты должна рассказать мне, что произошло.

— Нет, Бобби. Я не могу.

Настаивать было бесполезно, но потом, через несколько недель, он все же услышал ее историю.

Поначалу Маркус Ситроен вел себя как джентльмен. Правда, он заставлял ее нюхать вместе с ним кокаин и заниматься любовью, но за это предоставил очень выгодный контракт с „Блю кадиллак рекордз“, роскошную квартиру и начал делать из нее звезду.

— Я не такая наивная, — плача, рассказывала Шарлин, — понимала, на что шла. Но все было хорошо, и мне казалось, что я смогу сдерживать Маркуса и его безумные желания.

Он требовал от нее, чтобы она занималась любовью с другими девушками, а сам с удовольствием наблюдал за этим. И все больше накачивал ее наркотиками.

— Ему нравилось, когда я была под балдой, — призналась Шарлин, — он мог делать со мной все, что угодно, в таком состоянии.

Когда к Шарлин пришло признание, она сделала попытку избавиться от Маркуса и его извращенных вкусов. Как-то вечером она взбунтовалась и отказалась лечь в постель с мужчиной и двумя другими женщинами. Маркус избил ее, и вот тогда она убежала к Бобби.

— Я надеялась, что смогу подождать ее здесь, — сказала она.

Шарлин сама виновата, но она получила жестокий урок, и Бобби было жалко ее.

— Можешь оставаться здесь сколько угодно, — заверил он и усиленно занялся ее лечением.

Вся трудность заключалась в том, что нужно было находиться рядом с ней каждую минуту, поддерживать, подбадривать, уговаривать пройти курс лечения от наркомании.

После его многочисленных настоятельных просьб Шарлин легла в частную клинику под чужим именем и вышла оттуда через несколько недель. Она снова выглядела как та Шарлин, которую он знал.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Бобби.

— Прекрасно.

— Действительно прекрасно?

— Ты сам это поймешь.

— Я горжусь тобой, детка. И ты это знаешь, да?

Слабо улыбнувшись, Шарлин ответила:

— Спасибо. А теперь скажи, что мне делать?

Бобби не колебался ни секунды.

— Я говорил с Америкой. „Соул он соул“ ждет тебя. Я уже написал две песни, которые мы сможем записать вместе. Как ты на это смотришь?

— Правда? — Казалось, ее радостная улыбка осветила комнату.

— Все улажено, детка. Шарлин и Бобби. У нас будет отличный дуэт.

Но на самом деле ничего не было улажено. „Блю кадиллак рекордз“ отказалась расторгнуть подписанный Шарлин контракт, но и сами ее не записывали. Другими словами, ее бросили и лишили возможности вообще что-то делать.

Бобби пришел в ярость.

— Я отправлюсь к этому негодяю Ситроену, — взревел он. — Они не должны так поступать с тобой. Ни в коем случае.

— Ох, Маркус может делать все, что захочет, черт бы его побрал, — тихо ответила Шарлин.

Через несколько месяцев Бобби убедился, что она права. „Блю кадиллак рекордз“ заключила с ней эксклюзивный, нерасторжимый контракт, и ничего с этим поделать было нельзя, несмотря на то что Бобби потратил кучу денег, наняв опытного адвоката.

Шарлин, чья звезда однажды блеснула так ярко, теперь сидела без дела, наблюдая, как другие певцы получали лавры, когда-то принадлежавшие ей.

Прошло еще несколько месяцев, и Бобби понял, что, если ничего не произойдет в ближайшее время, Шарлин снова вернется к прежней жизни. Он уже пару раз заставал ее пьяной и видел, что еще немного — и она сорвется. Отношения их были чисто платоническими, хотя Шарлин и жила в его квартире. Поначалу Бобби даже хотел переехать на другую квартиру, но, как бы там ни было, они уже долгое время были друзьями, и предпринять такой шаг ему было отнюдь не легко. Именно в этот момент ее жизни Бобби не хотел оказывать на Шарлин ни малейшего давления. Что бы ни произошло между ними, это должно было случиться естественным образом или не случиться вовсе.

Как-то Америка Аллен поинтересовалась:

— Что у тебя с этой девушкой? Ты даже перестал работать с того момента, как она появилась у тебя. Вообще ни о чем не можешь говорить, кроме нее. Сказать по правде, я считаю, что ты должен жить своей собственной жизнью, а Шарлин предоставить жить по ее разумению.

Америка была права, и Бобби понимал это. Очень жаль, но, пока Шарлин была с ним, он не мог ничего поменять в своей жизни.

Несколько раз из Европы звонил Рокет, он там снимался в кино.

— Как она? — всегда спрашивал он.

— Отлично, — обычно отвечал Бобби, в то время как ему хотелось сказать: „А почему тебя это беспокоит? Тебе больше нет до нее дела. Ты теперь женат, так что это не твое кино“.

Втайне от Шарлин Бобби несколько раз пытался позвонить Маркусу Ситроену, но получал в ответ только: „Мистер Ситроен на совещании“, „Мистер Ситроен за границей“, „С мистером Ситроеном сейчас связаться невозможно“.

Проснувшись однажды утром, Бобби обнаружил, что Шарлин роется в шкафчике с лекарствами, разглядывая название таблеток.

— Что ты делаешь? Репетируешь сцену смерти? — пошутил он.

— Да, — ответила Шарлин на полном серьезе.

Черт бы подрал этого Маркуса Ситроена! Бобби не мог больше ждать.

Быстро одевшись, он нашел в справочнике адрес „Блю кадиллак рекордз“ и отправился туда на такси.

Он там был в самом начале десятого. Ведавшая приемом посетителей секретарша — привлекательная темнокожая девушка с разноцветным маникюром — только усаживалась за свой рабочий стол.

— Привет, красотка, — приветливо улыбнулся Бобби.

Секретарша подняла глаза, ее пухлые красные губы расплылись в радостной улыбке.

— Бобби Монделла! — воскликнула она. — Как приятно начинается рабочий день!

Бобби не привык к тому, чтобы его узнавали, но сейчас это было ему как нельзя на руку.

— Мне о-очень нравится „Спящая крошка“, — захлебываясь от восторга, выпалила секретарша, — это просто сенсация.

— Спасибо, — скромно поблагодарил Бобби, — рад, что тебе понравилось.

— Очень хотелось бы, чтобы вы записывались в нашей компании, — продолжила она, хлопая длиннющими ресницами. — Может быть, тогда к вам придет настоящий успех, которого вы заслуживаете.

Бобби пожал плечами.

— Кто знает? — Он нагнулся над столом и как бы невзначай поинтересовался: — Маркус у себя?

— Мистер Ситроен всегда находится в своем кабинете с половины восьмого, — ответила секретарша, моментально переходя на деловой тон. — У вас у первого назначена встреча?

— Конечно, — без тени смущения заявил Бобби.

Девушка бросила взгляд на большую красную книгу со списком посетителей, проверила его, водя по странице длинными ногтями.

— Его секретарши никому не назначали до половины десятого. Тут нет вашей фамилии.

— Это потому, что мы договорились с ним о встрече вчера поздно вечером.

— О-о-о! — Глаза секретарши заблестели. — Держу пари, что вы были на вечеринке у Стива Уандера. Угадала?

— Точно.

— Счастливый.

— Да… ну что ж… я пойду. Где его кабинет?

— По коридору последняя дверь направо. Не ошибетесь, там на двери золотая пластинка.

— Отлично.

— Я позвоню ему и скажу, что вы идете.

— Не стоит его беспокоить. Может быть, он даже забыл о нашей договоренности. Хочу увидеть его лицо, когда он поймет, что я-то о ней помню.

Секретарша хихикнула и поправила волосы.

— Не забывайте записывать пластинки.

— Я буду делать это только в том случае, если ты будешь их покупать.

Шагая по коридору, Бобби слабо представлял себе, что он скажет. Ну что могло бы заставить такого человека, как Маркус Ситроен, отпустить Шарлин?

Он вспомнил их единственную встречу, которая произошла много лет назад. В мужском туалете дискотеки „Цепная пила“. Бобби дежурил там, а Маркус Ситроен нюхал кокаин вместе с Делом Дельгардо. Боже! Похоже, прошла целая вечность.

Его взору предстала дверь с прикрепленной посередине золотой пластинкой. Она была больше обычной грампластинки, а на этикетке было напечатано: „Маркус Ситроен — производитель хитов — „Блю кадиллак рекордз“ Очень изысканно.

Бобби без стука открыл дверь и прошел прямо в кабинет.

Маркус сидел за огромным столом и разговаривал по телефону. Он пригласил Бобби присесть. На его спокойном лице не мелькнуло и тени удивления.

Бобби не хотел садиться, но, наверное, другого выхода не было. А что еще делать? Вырвать у него телефонную трубку и начать ругаться?

Ни в коем случае. Это должна быть цивилизованная встреча. И она обязательно должна быть результативной, Бобби надеялся выйти из этого кабинета с каким-либо решением относительно Шарлин.

Маркус явно разговаривал с кем-то в Лондоне, потому что несколько раз упоминал о событиях в Англии, а разговор закончил словами:

— Я прилечу на „Конкорде“ на следующей неделе. Надеюсь, к тому времени все будет готово. Да… — он посмотрел на Бобби, — и скажи этим ублюдкам, что если они не будут готовы, то кто-то поплывет кверху пузом по Темзе. И уверяю тебя, что это буду не я.

Он положил трубку.

Бобби откашлялся, готовясь ринуться в драку за Шарлин.

Маркус внимательно смотрел на него, сложив вместе кончики пальцев.

Бобби откашлялся снова. Ну и черт с ним! Этому сукину сыну не удастся запугать его.

— Вы меня не знаете, — грубым тоном начал Бобби. — Я пришел поговорить насчет Шарлин.

Маркус кивнул.

Что-то здесь было не так. Почему великий Маркус Ситроен не зовет секретаршу? Почему он не предлагает ему убраться к чертовой матери?

Бобби решил форсировать события, пока у него была такая возможность.

— Гм… Шарлин очень несчастна… она на грани самоубийства. И я думаю, вы знаете почему.

Маркус достал из стоявшей на столе резной шкатулки сигару, склонился над серебряной настольной зажигалкой в виде „кадиллака“ и прикурил. До сих пор он не произнес ни слова.

Что за игру затеял этот человек? Когда Бобби снова заговорил, в его голосе зазвучали нотки ярости.

— Или вы расторгнете с ней контракт, или ваше имя появится в заголовках всех имеющихся в этой стране газет И там будет подробно описано, что вы сделали с ней.

— Доброе утро, мистер Монделла, — спокойно произнес Маркус густым и сладким, словно сироп, голосом. — Я ждал, что вы придете. Но что же так задержало вас?

Похоже, что его все сегодня узнавали. И почему, интересно, Маркус Ситроен ожидал его прихода?

— Я хочу, чтобы вы расторгли с ней контракт, — повторил Бобби, едва сдерживая злость.

— Решить это можно очень просто, — спокойно произнес Маркус. — Если вы хорошенько подумаете, то поймете, что это единственное разумное решение.

— Что это за решение? — хмуро спросил Бобби.

— Это решение — вы. Именно вы.

— Не понимаю вас.

Маркус глубоко затянулся сигарой, выпустив струю дыма в потолок.

— Поймете. Я объясню, а вы все прекрасно поймете. — И он начал объяснять, а Бобби напряженно слушал.

Маркус Ситроен предлагал простое решение. Компания „Блю кадиллак рекордз“ хотела заполучить Бобби Монделлу, они собирались предложить ему прекрасную сделку, выкупив при этом его контракт у „Соул он соул“. „Блю кадиллак рекордз“ собиралась превратить Бобби Монделлу в звезду первой величины, а связи и возможности для этого у компании имелись.

В условиях сделки оговаривалась и судьба Шарлин. Как только Бобби подпишет контракт с „Блю кадиллак рекордз“, ее карьера автоматически возобновится, и со временем она вернется на самый верх, где и должна по праву находиться. В перспективе ее ждет альбом, записанный вдвоем с Бобби, возможно, они вдвоем снимутся в фильме, но это зависит от того, как пойдут дела.

— Я вам не верю! — гневно воскликнул Бобби. — Это шантаж.

— А я-то думал, что вы запрыгаете от радости, получив возможность избавиться от такой второразрядной компании звукозаписи, как „Соул он соул“, — сказал Маркус, попыхивая сигарой. — Они ничего вам не дают, только губят ваш талант.

— Эй, послушайте. Ведь это они дали мне шанс. Они поверили в меня.

— Ах… верность. Меня это, по правде говоря, восхищает. Но вы должны понять, что я тоже верю в вас, мистер Монделла… Можно мне называть вас Бобби? — Маркус потер переносицу, подняв при этом очки с затемненными стеклами. — Я уже давно положил на вас глаз. По моему мнению, вы с вашими способностями писать песни, с вашей внешностью и талантом можете стать самой крупной темнокожей звездой в этой стране. Вы можете стать первым. А если еще при этом вами будет руководить „Блю кадиллак“, — Маркус помолчал, давая Бобби обдумать сказанное, — то для вас не будет ничего невозможного.

Бобби одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, ему довольно приятно было слышать планы Маркуса Ситроена относительно его собственного будущего, если, конечно, это не ловушка. Но, с другой стороны, он понимал, что им манипулируют, и это его совершенно не устраивало. Кроме того, хуже нет, чем находиться во власти такого человека, как Маркус Ситроен. Да и как он сможет оставить „Соул он соул“ и Америку после всего того, что она для него сделала?

„Соул он соул“ тянет тебя назад, — предупредил его внутренний голос. — Америка Аллен сама говорит, что у нее твои пластинки не могут пробиться на самый верх, а ведь ты, черт побери, прекрасно знаешь, что у „Блю кадиллак“ это возможно.

Да. Он отлично понимал это. И, как бы он ни презирал Маркуса Ситроена, надо было признать, что звездой его сможет сделать только „Блю кадиллак“.

Более того, если он хотел помочь Шарлин, то у него просто не было другого выхода, разве не так? Не он здесь решает.