Рок-звезда

БОББИ МОНДЕЛЛА 1985

В аэропорту Рио Бобби Монделлу встречала огромная толпа. Понадобилось несколько телохранителей и сотрудников полиции, чтобы в целости и сохранности провести Бобби сквозь нее. В присланном за ним „роллс-ройсе“ он откинулся на сиденье и удовлетворенно вздохнул.

— Видите, они все еще любят меня, — сказал он.

Николс Клайн, слегка напуганный огромной толпой и криками фанатов, заметил:

— Это верно. Но это иностранное государство. Они отстали на целый год.

— Ты просто занудливый сукин сын, — сердито возразил Бобби. — Один раз моя пластинка не стала хитом номер один, а ты уже заявляешь, что со мной все кончено.

— Не одна, а три твоих последних сингла, — уточнила Памми, поправив крашеные белые волосы.

Бобби терпеть не мог эту никчемную сучку. И как это Николса угораздило связаться с ней? Она переспала со всеми его друзьями, а к мужу относилась как к пустому месту. А Николсу хоть бы что, он считал, что нашел себе английскую принцессу, а не тупую шлюху.

Бобби проигнорировал слова Памми, он уже научился держать себя так, словно ее вообще не существовало. Боже! Как ему хотелось выпить!

— Далеко до отеля? — резким тоном поинтересовался он.

— Я что, черт побери, похож на гида? — огрызнулся Николс. — Спроси у шофера.

Все они устали после долгого перелета из Лос-Анджелеса, но Бобби было наплевать на это, он ведь не просил Николса ехать сюда. Тем более тащить с собой свою шлюху. Николс сам настоял на этой поездке. Концертный импресарио из Бразилии Карлос Баптиста уже несколько лет уговаривал Николса приехать в Бразилию, а так как Бобби предстояло дать три концерта на стадионе „Маракана“, Николс ухватился за такую возможность, да и Памми слегка подтолкнула его на это.

Бобби хотел взять с собой Зеллу — она, во всяком случае, понимала его. Но из этого ничего не вышло. Зелла определенно рехнулась. Во время съемки последнего фильма она выкинула очередной фортель: избила двух оцепеневших от ужаса гримеров, после чего „скорая помощь“ отвезла ее в смирительной рубашке в больницу.

Да, если бы он не был осторожным, то нажил бы с Зеллой большие неприятности. Но это была не ее вина — Зелла просто ничего не могла поделать с собой, она вечно попадала в какую-нибудь историю.

Перед отъездом в Бразилию Бобби навестил ее в клинике. Увидев его, Зелла слабо улыбнулась и сказала:

— Эй, суперзвезда, может, и ты скоро окажешься здесь, со мной, а?

С чего бы, черт побери, ему попадать в клинику? Да, он пьет. Да, употребляет кокаин. Но он может контролировать это. Он четко знает, что делать. И запросто может бросить в любой момент.

В глубине души Бобби прекрасно понимал, чего он хочет на самом деле: бросить „Николс хит сити“ и вернуться туда, где начинал. Девять месяцев назад он присутствовал на церемонии, где компания Америки Аллен награждалась специальной премией. Дела у нее в последнее время шли в гору. „Соул он соул“ стала второй по величине после „Мотауна“ компанией, выпускающей пластинки лучших темнокожих певцов.

Награду за лучшее исполнение „ритм энд блюза“, которую несколько раз получал и Бобби, на сей раз присудили представителю „Соул он соул“ — молодому парню с длинными, заплетенными в тугие косички волосами, белозубой улыбкой, очень уверенному в себе и нахальному.

Бобби аплодировал ему вместе с остальной публикой. Впервые с 1977 года сам он не получил никакой премии. И это было обидно.

По дороге домой он приказал водителю заехать в магазин „Тауэр рекордз“ на бульваре Сансет и купил пластинку молодого исполнителя. Дома Бобби поставил ее на проигрыватель. Какое-то жуткое и чарующее смешение африканских ритмов. Музыка была новой, своеобразной и очень зажигательной.

Потом Бобби поставил на проигрыватель свою последнюю пластинку. Все тот же старый, чувственный соул. Может быть, такая музыка уже всем надоела?

Сам Бобби над своими пластинками не работал. Этим занимался продюсер, навязанный ему Арни Тортерелли. Очередная услуга. Но теперь настало время что-то менять.

Настаивая на смене продюсера, Бобби заявил:

— Хочу попробовать себя в другом стиле.

Но из этого ничего не вышло. Как вежливо напомнила Памми, три его последних сингла не стали хитами, хотя в целом альбом, из которого они были взяты, раскупался довольно хорошо.

Но „довольно хорошо“ — это не уровень Бобби. А где же постоянные хиты номер один? Где же фантастические объемы продажи альбомов, к которым он привык? Черт побери, ведь он суперзвезда, и такое положение дел его не устраивает.

Бобби Монделла потихоньку скатывался с вершины славы, что ему совершенно не нравилось. А особенно ему не нравилось выслушивать, чтО думает об этом чертова кретинка жена Николса.

Бобби понимал, что причина здесь в том, что он слишком часто появляется на публике и выпускает слишком много пластинок, особо не задумываясь над их содержанием. Бобби Монделла поднадоел публике. Ему нужно на какое-то время отойти от дела и вернуться к тем людям, которых действительно волнует его судьба. А „Николс хит сити“ интересовали только деньги: они выжимали из Бобби все соки. Это было еще суровее, чем в „Блю кадиллак“.

В отличие от них компанию „Соул он соул“ заботило качество и стиль песен и исполнения. Америка всегда воодушевляла Бобби и вдохновляла на работу, и, хотя он, можно сказать, предал ее, Америка очень обрадовалась их встрече.

Бобби решил для себя, что во время концертов в Рио сообщит Николсу о своем решении уйти от него. Если он предложит компании Николса заключить сделку, по которой она сможет и в дальнейшем получать часть заработанных им денег, то в „Николс хит сити“ наверняка согласятся. Хватит с него свадеб, ресторанов Лас-Вегаса и прочих услуг. Ему нужно время, чтобы отдохнуть и вновь вернуться к сочинительству и исполнению именно той музыки, которую он гениально чувствовал. Теперь, когда рядом нет Зеллы, ему вполне это по силам.

„Копакабана палас“ был роскошным отелем с видом на океан и знаменитым белым песчаным пляжем. Бобби поселился в шикарном номере на последнем этаже. Шампанское в ведерках со льдом, огромные корзины со свежими фруктами, цветы в двух спальнях и гостиной и куча визитных карточек.

Первым делом он выпил, потом просмотрел визитки „Карлос и Чара Баптиста приветствуют тебя в Рио… Карлос Баптиста и его персонал желают тебе всего наилучшего…“ И так далее.

Вечером намечался праздничный обед в его честь, который устраивал концертный импресарио. Николс и Памми пришли в ярость, когда узнали, что Бобби отказался на него идти. Он забрался в постель с бутылкой бурбона и заказанными в службе сервиса цыплятами и уткнулся в телевизор. Бобби устал делать то, чего от него хотели другие. Все, больше никаких услуг. Отныне он будет делать только то, что нравится ему, а если это кого-то не устраивает, то пошли все к черту.

Не исключено, что он даже постарается бросить выпивку и наркотики на некоторое время. Ведь он же может сделать это в любой момент… если пожелает.

Позвонил Карлос Баптиста. Разговаривал он вежливо, в голосе чувствовалась забота. Он не выходил из себя, как Николс.

— Нам очень жаль, что ты не сможешь присутствовать на ужине в твою честь. Может быть, тебе что-то надо?

— Наверное, я просто устал, — объяснил Бобби. — Перелет и все прочее.

— Я все прекрасно понимаю. Может, нужна молодая женщина, чтобы снять напряжение…

— Я привык сам решать свои сексуальные проблемы.

— Я не хотел тебя обидеть.

— Никаких обид, приятель. Все в порядке.

Бобби тупо переключал каналы телевизора, пока не остановился на одном, где пела молодая пара. Была в них какая-то свежесть и новизна. Девушка была необычайно красива, да и парень под стать ей. Их бразильский вариант сочетания самбы и джаза отличался нежностью и в то же время был зажигателен и чувствен.

Заинтересовавшись, Бобби сел на кровати. Может быть, как раз это и есть то вдохновение, которое он ищет? Соул в сочетании с самбой и джазом? Его соул в их обработке?

Внезапно он понял. Да, это как раз то, что надо. Именно это он и искал.

По окончании шоу Бобби прочитал в титрах их имена.

Рафилла и Луис. Взяв блокнот, он записал.

„Рафилла и Луис, — подумал Бобби, — можно сделать из этого отличный хит, не прилагая никаких усилий. Да, парень, да. Именно так!“

Рио с его чарующей атмосферой и дружелюбной публикой стал спасением для Бобби. Все три его концерта на стадионе „Маракана“ имели огромный успех. В Южной Америке, без сомнения, Бобби Монделлу продолжали любить.

После долгих раздумий Бобби, к ужасу Николса, заявил, что намерен на некоторое время остаться в Рио.

— Ты не можешь так поступить, — резко возразил Николс. — У нас есть обязательства, которые следует выполнять.

— Откажись от них.

— Ты рехнулся?

— Мне здесь нравится, это место как раз для меня. Здесь я не пью и расслабляюсь. Все, решено, я остаюсь.

Николс пришел в ярость, щеки затряслись, хотя он и пытался держать себя в руках.

— И как долго ты собираешься здесь торчать?

— Столько, сколько мне будет надо.

— Но я же сказал, что тебе нельзя делать этого, Бобби. У тебя контракт.

— Да пошел ты к черту со своим контрактом. Мне без него и дышать уже запрещено. Знаешь что? Я работаю на других с двенадцати лет, а вот теперь решил ни на кого не работать, пока сам не определюсь. У нас с тобой есть контракт, поэтому ты получишь свою долю от того, что я заработаю в будущем, но сейчас я хочу уйти от тебя. Понял?

— Ты пожалеешь об этом! — взвизгнула Памми, внезапно вмешиваясь в их разговор.

— Заткнись, дура! — рявкнул Николс, вымещая свое зло на жене.

В результате обозленный Николс и обидевшаяся Памми были вынуждены вернуться в Лос-Анджелес без Бобби.

Прошло шесть месяцев, и, несмотря на многочисленные угрозы и звонки Николса, Бобби чувствовал себя счастливым. Своему управляющему он дал указание продать его особняк и все имущество. Зелле сообщил, что все кончено, что совсем не удивило ее. Он начал новую жизнь.

Звездная болезнь захватила Бобби, заставила его вести беспорядочную жизнь, но теперь Бобби спустился с небес. И это ему нравилось. Он жил в хорошей квартире в „Чопин билдинг“ рядом с „Копанабана палас“, проводил время с различными подружками, ни с одной при этом не заводя серьезных отношений. Но главное — он избавился от наркотиков и очень редко употреблял алкоголь.

Бобби открыл для себя, что отдыхать очень приятно. А поскольку никто не заставлял его писать песни, они сами стали рождаться, и его талант сочинителя вспыхнул еще сильнее.

Вскоре после того, как он увидел по телевизору Рафиллу и Луиса, Бобби познакомился с ними. Они подружились, сотрудничали как музыканты и, хотя не могли записать вместе пластинку из-за его контракта с „Николс хит сити“, они иногда выступали вместе где-нибудь просто для своего удовольствия.

Но когда Бобби решил уже, что жизнь его окончательно устроилась, вновь объявилась Нова. Два года молчания, и тут вдруг она позвонила ему, словно они никогда и не расставались.

— Я в аэропорту. Мне надо увидеть тебя, — решительно заявила Нова.

— Приезжай прямо ко мне, — спокойно ответил Бобби.

Сердце не давало ему выбора.

И как в прежние времена, она опять ворвалась в его жизнь. Строгая, надменная Нова Ситроен. Ледяная королева для тех, кто не знал ее. А для Бобби это была любовь всей его жизни.

Бобби открыл дверь и увидел женщину, которую узнал с трудом, она чуть не рухнула к его ногам. Как и Шарлин тогда, много лет назад, Нова была ужасно избита, лицо распухло. На ней было норковое пальто и темные очки. Нова вся дрожала.

— Боже мой! — воскликнул Бобби. — Что случилось?

Как будто бы он не знал, что это работа Маркуса Ситроена!

— Бобби, — голос Новы дрожал, — о Бобби! Я села в самолет и прилетела прямо к тебе. Я просто не знала, куда мне деться.

Они знали друг друга давно, но никогда еще Бобби не видел ее такой отчаявшейся. Нова умела всегда держать себя в руках.

Бобби протянул к ней руки, и Нова упала в его объятия.

— Успокойся, детка. Все в порядке. Я здесь, с тобой. Все будет отлично — словно они никогда и не расставались.

Нова всхлипывала, а потом разрыдалась, и в ее плаче было неподдельное страдание.

— Я думала, что не найду тебя. Это было так трудно. Боже мой, Бобби… я ненавижу его, я всегда ненавидела его…

Бобби провел ее в дом, помог снять пальто, усадил на диван и протянул ей большой бокал бренди.

— Успокойся, детка, — ласково сказал он. — Успокойся и все расскажи мне.

Нова медленно сняла темные очки. Ее глаза превратились в узкие щелки, кожа вокруг них отливала синевой и чернотой.

— Этот сукин сын просто зверь, садист! — гневно воскликнул Бобби.

— Я ушла от него, — с трудом прошептала Нова, — и теперь он постарается уничтожить меня.

— Уничтожить тебя? Ты с ума сошла? Да ему самому грозят крупные неприятности. Ради Бога, посмотри на себя. Посмотри, что он с тобой сделал.

— Ты не понимаешь, — отчаянно прошептала Нова. — Он может уничтожить меня. Я знаю Маркуса. Он сделает это.

— Каким образом?

— Он поведает всему миру правду обо мне.

— А в чем заключается эта правда?

Опустив глаза, Нова сказала:

— Когда он нашел меня, я была проституткой.

Бобби недоверчиво уставился на нее.

— Послушай…

— Это правда. — Голос Новы звучал скорбно. — Та элегантная миссис Маркус Ситроен, которую все знают, была когда-то высокооплачиваемой, высокопрофессиональной шлюхой в Германии. Маркус… нашел меня и… переделал. Он сделал из меня ту женщину, которую хотел видеть, и, когда увидел, что получилось именно то, что ему надо, он женился на мне.

У Бобби пересохло в горле, впервые за несколько месяцев ему сильно захотелось выпить.

— Нова, я не могу поверить этому.

— Почему? — Она бросила на него равнодушный взгляд. — Это правда. Она тебя шокирует? Тебе стыдно за нашу любовную связь?

Он покачал головой, Бобби не мог разобраться в своих чувствах. Столько лет он умолял Нову уйти от Маркуса Ситроена, и вот теперь это свершилось.

— Более того, — продолжила Нова, — я должна рассказать тебе все, Бобби, потому что мне надо знать, как ты к этому отнесешься. — Она немного помолчала и невесело рассмеялась. — Я хочу, чтобы ты был искренен.

Глубоко вздохнув, Бобби выпалил:

— Что бы там ни было, детка, выкладывай все разом.

— Черт побери, я это и делаю. — Нова с вызовом посмотрела на него. — Бобби, я наполовину негритянка.

— Что?

Она дотронулась рукой до своих белокурых волос.

— О, ты ведь никогда и не подозревал об этом, да? Да и никто не подозревал. Когда Маркус отправил меня в Париж, мне отбелили кожу и волосы. Нет, я никогда не была слишком темной. Мать у меня была белой, а отец негром-солдатом, с которым мать однажды переспала по пьянке. К несчастью, она затянула с абортом, и в результате на свет появилась я.

— Бо-оже!

— Теперь ты знаешь, — уже спокойно продолжила Нова, — что я совсем не та женщина, какой ты меня себе представлял. Я наполовину негритянка, проститутка из Германии. Я не богатая леди, чьи фотографии часто появляются на первых страницах женского журнала мод, и не та леди, которая устраивает лучшие приемы в городе. Я — обманщица, Бобби, и Маркус разоблачит меня, потому что я осмелилась от него уйти.

Бобби отменил все назначенные встречи и вызвал доктора для Новы. Врач осуждающе посмотрел на Бобби.

— Это сделал не я, — быстро пояснил Бобби. — Она сбежала от мужа.

— Как ее зовут? — спросил доктор, выписывая рецепт на снотворное.

— Маргарет, — солгал Бобби, — Маргарет Смит.

— Ей нужен покой. Внутренних повреждений нет. Холодные компрессы на глаза и побольше пить. — Доктор помолчал. — Вообще-то я должен сообщить в полицию. Женщина жестоко избита.

— Послушайте, доктор, у нее и так достаточно неприятностей.

Доктор снова с укоризной взглянул на Бобби.

— Ладно.

Постепенно Бобби открылось все. Во время посещений публичных домов в Париже Маркусу нравилось наблюдать, как его жена занимается любовью с проститутками. И Нова была вынуждена подчиняться его желаниям, потому что это было частью их соглашения. Последний раз он пригласил к ним домой двух шлюх, Нова заартачилась, но Маркус настаивал. Шлюхи были самые низкопробные, уличные девки, из тех, что воруют у клиентов одежду и деньги. Нова заявила, что с нее хватит, а Маркус сказал, что она будет выполнять все, что он прикажет. Они поругались, Маркус избил ее клюшкой для гольфа и ушел. Не дожидаясь его возвращения, Нова собрала кое-какие вещи, рванула на такси в аэропорт и первым же самолетом улетела в Рио. Маркус наверняка не знает, где она находится.

— Как же ты все-таки решилась? — спросил Бобби.

— Настал момент уйти от него, — просто ответила Нова.

И вот она была с ним, в его квартире, а Бобби не понимал, как он теперь относится к ней. Чтобы понять свои истинные чувства, ему понадобится время. Черт побери! Ведь не думала же она, что так вот запросто вернется в его жизнь и все останется по-прежнему?

Вдобавок ко всему был еще телефонный звонок от Кармине Сицили, который удивил Бобби.

— Мы хотим, чтобы ты приступил к работе, Бобби, — вежливо сказал по телефону Кармине. — Мы хотим, чтобы ты на этой неделе сел в самолет и прилетел в Лос-Анджелес. Именно на этой неделе, иначе тебе, пожалуй, больше никогда не придется никуда ездить. Ты понял меня?

— Я не вернусь, Кармине. И не пугай меня. Разговаривай с моими адвокатами.

— Ты совсем не тех посылаешь к черту, — спокойно продолжил Кармине. — В следующий вторник у моей сестры день рождения. Ты ей нравишься, Бобби. Она считает тебя симпатичным. Ты должен присутствовать на празднике. Не валяй дурака.

Бобби не стал рассказывать Нове об этом телефонном звонке. Черт с ним, с этим Кармине Сицили и с его угрозами. Они не посмеют его тронуть, это все только разговоры.

Целыми днями Нова лежала на его постели и смотрела телевизор. Ее синяки начали бледнеть. Бобби кормил ее супом и яичницей, приносил свежие журналы. Но он не мог заставить себя заняться с ней любовью, ему нужно было время, чтобы улеглись все обиды.

Нова терпеливо ждала. Она ничего не говорила, и Бобби понимал, что она проверяет его таким образом.

А ему хотелось сказать: „Нова, детка, мне наплевать на твое прошлое, оно не имеет для меня значения. Единственное, что меня волнует, так это то, почему ты так долго не уходила от Маркуса. Почему ты не ушла два года назад, когда я так просил тебя? Что заставляло тебя продолжать потворствовать всем его гнусным прихотям?“

„Почему, детка?“

„Почему?“

И это „почему“ встало между ними, словно стена.

Через несколько дней Бобби захотелось выйти из квартиры, прогуляться немного, выпить пива.

— С тобой все будет в порядке? — заботливо спросил он. — Я вернусь через час.

Нова кивнула.

Бобби вышел из дома и направился прямиком к Рафилле и Луису. Они обрадовались его появлению.

— Мы скучали без тебя, — сказала Рафилла. — Где ты пропадал?

Бобби пожал плечами.

— Нигде. Ко мне приехал друг из Америки и остановился у меня.

— А может быть, подруга? — лукаво поинтересовалась Рафилла.

— Да.

— Что-то серьезное?

Не желая дальше продолжать этот разговор, Бобби ответил:

— Давайте не будем об этом, жениться я не собираюсь.

Бобби долго не задержался у них, слишком уж тревожно было у него на душе, он не мог отогнать от себя мысль, что Нова лежит одна в постели, ждет его, нуждается в его помощи.

Да, когда-то она была проституткой. Но имеет ли это на самом деле для него значение?

Нет. Но имеет значение то, чем она занималась с Маркусом.

Им надо поговорить. И Бобби решительно направился домой.

Когда он вошел, в квартире было темно, свет отбрасывал только экран работавшего телевизора, который был включен на полную мощность.

Бобби слишком поздно понял, что здесь что-то не так, потому что, когда он почувствовал опасность, его уже схватили сзади и скрутили руки. Бобби был сильным, почти два метра сплошных мускулов, но сзади находился не один человек, а, наверное, два, может быть, три. Он слышал их сопение и тяжелое дыхание.

В голове моментально промелькнула мысль: Нова. С ней все в порядке? Проклятье! Если они обидели ее, то он убьет их всех.

Бандиты тащили его вперед, подгоняя ударами и пинками. Его ударили по голове чем-то тяжелым — из глаз посыпались искры. Значит, это правда, что в такие моменты в глазах мельтешат звезды.

Боже! По лицу текла кровь и еще какая-то жидкость. Бобби уловил запах алкоголя. Какого черта им нужно? Они уже почти волокли его по ковру к балкону.

Бобби охватил ужас.

Черт побери, да они же хотят сбросить его с балкона.

Они хотят убить его.

Боже!

Боже!

Он закричал, но было уже поздно. Он падал… падал в пустоту… падал…

Все было кончено.