Рок-звезда

КРИС ФЕНИКС 1977

Стоял просто оглушительный шум. Какофония восторженных возгласов.

КРИС! КРИС! КРИС!

БАЗ! БАЗ! БАЗ!

Один из администраторов сообщил Крису, что в зале яблоку негде упасть, ну прямо как на выступлении „Битлз“.

И вот „Дикари“ все вместе, вчетвером двинулись на сцену, окруженные толпой приближенных: гримершей, парикмахершей, мистером Теренсом, несколькими телохранителями и неизменно присутствующей Цветиком.

Баз оторвался от бутылки шотландского виски, протянул ее Крису, и тот отхлебнул свою порцию, прежде чем передать бутылку Олли и Расте.

— Хотим „Дикарей“, — бушевала публика, — хотим „Дикарей“!

— Ладно, — пробормотал Крис, — вы их получите.

Когда они подошли уже к самой сцене, Цветик протянула Базу сигарету с травкой. Сделав пару глубоких затяжек, он машинально протянул ее Крису, который последовал его примеру.

Мистер Теренс сделал вид, что не заметил этого.

Крис помахал окурком перед Олли и Растой.

— Будете?

— Нет, — отказался Раста, — я и так торчу.

— Тогда вперед! — воскликнул Крис, поправляя гитару. — Потрясем их хорошенько, чтобы из них дерьмо повываливалось!

— Да нас посадят за убийство! — крикнул Баз.

И все четверо выбежали на сцену, а крики и вопли публики стали еще громче.

КРИС, МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ!

БАЗ! БАЗ! БАЗ!

КРИ-И-И-С!

И так было всегда с момента невероятного взлета их прерванной карьеры. В течение восемнадцати месяцев „Дикари“ превратились в концертных суперзвезд, они были на пути к славе и успеху, и уже ничто не могло остановить их.

„Дикари“. Заводные, сексуальные, талантливые — четверка фаворитов в скачках рок-звезд.

Олли и Раста были достаточно обаятельны, что необходимо для общего имиджа группы, и главное внимание публики притягивали, конечно же, Крис и Баз.

Крис Феникс. Как же любили его девчонки-хиппи. Они буквально сходили с ума от его презрительных взглядов, растрепанных пепельно-белых волос, холодных голубых глаз и гибкого тела. Особенно им нравилось гибкое тело.

Баз привлекал тех, кто чуть постарше. Его загар уже давно сошел, и сейчас его кожа была, как обычно, белее белого. В сочетании с длинными темными волосами, мрачным, неулыбчивым выражением лица, узкими гибкими бедрами это определенно придавало его образу что-то сатанинское. Взрослые, солидные люди со страхом и презрением относились к такой молодежи, а вот мятежные подростки буквально боготворили его.

Крис Феникс и Баз Дарк. Два новых английских кумира семидесятых годов, поднявшихся над безумной музыкой панков, которая становилась все более популярной в исполнении таких групп, как „Секс пистолс“, „Джем“ и Дэмнд“.

Но „Дикари“ не были подвержены влиянию музыки панков. Все четверо просто ненавидели песни музыкантов-панков, в которых отсутствовала мелодия, а слова сводились к строчкам типа „пошел к черту“. „Дикарей“ привлекали комбинации мелодий раннего стиля ритм-н-блюза в исполнении таких мастеров, как Бадди Холли, Чак Берри, Сэм Кук и Отис Реддинг. Они добавили в этот стиль немного динамичности „Роллинг стоунз“, мелодичности „Битлз“, резкости вокала Джо Кокера и гениального сольного звучания гитары Эрика Клептона.

И звучало подобное сочетание просто великолепно, особенно когда они исполняли только собственные композиции.

Всего этого „Дикари“ достигли за восемнадцать месяцев — довольно короткий срок, чтобы добиться внимания прессы, отметившей их мгновенный успех.

— Черт побери, мгновенный успех — как бы не так, пусть поцелуют меня в задницу! — фыркнул Баз, прочитав отклики прессы. — А как насчет долгих лет, когда на нас никто не обращал внимания? Как насчет того, что мы исколесили всю Англию в этом гребаном „фольксвагене“?

Да, он был прав. Но сейчас они были звездами. В Англии. До Америки они еще не добрались, да пока и не предпринимали попыток в этом плане.

Вспышки фотоаппаратов! Фотографы запечатлели самый начальный момент их сумасшедшей карьеры — выход первой пластинки „Шаловливая мисс Мэри“. Стихи написал Крис, а мелодию Баз. Это была легкомысленная песенка, чем-то напоминавшая „Eleanor Rigby“ „Битлз“.

Крис и Баз пели ее вместе, для пущего эффекта перед одним микрофоном, выпендриваясь друг перед другом, подчеркивая смысл фривольных стихов.

Крис чувствовал прилив сил во всем теле, он был готов свернуть горы. Боже! Не было в мире прекраснее чувства, чем выступать перед любящей тебя, кричащей, вопящей, топающей ногами толпой поклонников. Черт побери, с этим ничто не могло сравниться!

А ведь этого всего могло и не быть. Баз совершенно не желал покидать Ибизу, где целыми днями сидел под кайфом на пляже в окружении обнаженных девиц, готовых выполнить любое его желание. Убедить База уехать было очень сложным делом, требовавшим серьезного нажима. В самом деле, у них доходило чуть ли не до драки, когда Крис награждал друга всевозможными нелестными эпитетами, которые только мог придумать. Что ж, ему надо было на ком-то сорвать свою злость. Отправив Уиллоу и ребенка назад в Англию, Крис принялся за База. Их споры то затихали, то разгорались с новой силой на протяжении долгих пяти недель. Наконец Баз сдался.

— Черт с тобой! — проворчал он. — Я чувствую, что у меня уже больше никогда не будет спокойной жизни, если я не послушаю тебя.

— Чертовски умная мысль, — согласился Крис.

После отъезда Уиллоу Крис переспал со шведкой Ингой, с обеими сестричками Чик и Чики и еще со многими другими женщинами. Принял он участие и в первой в своей жизни групповой оргии, что отнюдь не вдохновило его на дальнейшие подобные подвиги.

— Уж больно грязное дело, — ответил он Цветику, когда она пригласила его принять участие в следующей.

— Не дури, — буркнула Цветик, — это же такой кайф!

Но у Криса понятие о кайфе как-то не ассоциировалось с грязным полом, на котором валялись потные, может быть, даже больные венерическими болезнями незнакомые люди. Баз с Цветиком посещали такие оргии по крайней мере два раза в неделю, и Крис не понимал, зачем им это нужно.

Тот факт, что он застал Уиллоу с немцем Клаусом на месте преступления, напрочь выбил его из колеи. Крис не припоминал такого сильного расстройства. Обнаружив измену жены, Крис выволок ее из комнаты, отхлестал по лицу и велел собирать вещи. Потом отвез Уиллоу с ребенком в аэропорт и посадил на ближайший самолет до Лондона.

Всю дорогу Уиллоу плакала.

— Прошу тебя, поедем вместе с нами, — умоляла она.

— Я вернусь домой тогда, когда захочу, — спокойно ответил Крис.

— Мне очень жаль, — пролепетала Уиллоу сквозь всхлипывания.

Ей было жаль, что ее застукали? Или она сожалела о своем поступке? Крису это было непонятно, но, честно говоря, для него особой разницы в этом не было. Он чувствовал, что его предали, но не собирался из-за этого гробить свою жизнь.

Постоянные споры с Базом притупили боль измены, а вереница женщин успокоила мужское самолюбие, так что к тому моменту, когда они вернулись в Лондон, Крис решил для себя простить Уиллоу ради их ребенка. В конце концов, теперь они были квиты.

Но он опоздал. Уиллоу уехала, вернулась домой к мамочке и папочке в Эшер, забрав с собой малыша Бо. А Криса уже поджидали документы на развод.

Крис не стал тратить время на всю эту мороку, но все-таки переговорил с адвокатом, чтобы убедиться, что ему будет разрешено регулярно навещать сына.

И с головой ушел в работу. Закончив подготовку новой программы, „Дикари“ отправились на гастроли, чтобы обкатать ее. Все тот же знакомый старенький „фольксваген“ повез их на север.

— Черт побери! — ворчал Баз. — И ради этого я дал уговорить себя вернуться?

Публика встречала их просто превосходно, и, когда они добрались до Шотландии, на концерт прибыл и мистер Теренс. Ему очень понравилось то, что он увидел и услышал, поэтому он пригласил известного в мире шоу-бизнеса агента приехать на следующий день и посмотреть выступление Дикарей“.

Агент подписал с ними небольшой контракт, и целую неделю Дикари“ появлялись на сцене в сборном концерте перед выступлением Дела Дельгардо и группы „Кошмары“. Эта американская группа совершала двухнедельное турне по Англии.

Выступление за выступлением „Дикари“ отнимали успех у мистера Дельгардо и его „Кошмаров“. Это привело к большому скандалу — с „Дикарями“ разорвали контракт, не дав им доработать целую неделю. Крис понимал, что это проделки засранца Дельгардо, но это его уже не волновало. На выступлениях присутствовал представитель компании „Форс рекордз“, который предложил „Дикарям“ выпустить альбом собственных песен. Здравый смысл возобладал, Крис нутром почувствовал, что на этот раз все будет в порядке.

После выхода первого сингла из нового альбома, „Форс рекордз“ развернула широкую рекламную кампанию, включавшую интервью, фотографии, рекламные выступления и радиопередачи. Как только пластинка „Шаловливая мисс Мэри“ начала подниматься все выше в строчках английских хит-парадов, „Дикарей“ пригласили выступить в популярном музыкальном телешоу „Самые популярные“. Через пару недель „Шаловливая мисс Мэри“ стала хитом номер один!

Крис часто вспоминал лицо матери в момент, когда он сообщил ей об этом. Она побледнела и принялась теребить его за рукав рубашки.

— А номер один означает, что эта пластинка продается лучше всех остальных?

— Да.

— Даже лучше, чем пластинки Джонни Рея?

— Ма, Джонни Рей — это прошедший день.

Эйвис просияла.

— Я горжусь тобой, мой мальчик. Мы все гордимся.

И все действительно гордились Крисом, за исключением Брайана, который до сих пор относился к нему, как к сопливому младшему брату.

— Ты бы лучше подумал о том, как сберечь свои деньги, — предупредил Брайан. — Тебе их надолго не хватит.

Но денег как раз хватило довольно надолго, и за это время „Дикари“ успели выпустить еще два ставших хитами сингла и удачный альбом. Теперь они готовились к турне по Европе. Следующим этапом должен стать Лондон, после чего Крис собирался обсудить с друзьями, как им покорить Америку.

Америка была всем миром.

И Крису очень хотелось завоевать ее.