Рок-звезда

БОББИ МОНДЕЛЛА 1972

— С днем рождения, дорогой, — проворковала Шарлин с очаровательной улыбкой, ставя перед Бобби соблазнительного вида шоколадный торт.

— Да, парень, поздравляю, — поддержал ее подошедший Рокет. — Может быть, этот год принесет нам удачу?

— Не возражаю против этого, — ответил Бобби. Новый Бобби, похудевший вариант бывшего толстяка. Сейчас, в свои двадцать два года, Бобби Монделла был высоким, стройным, симпатичным. Никто не узнал бы в нем того толстого юношу, которого четыре года назад увезли из дома его двоюродной сестры Фанни на машине „скорой помощи“ в больницу, где он чуть не умер.

Два санитара „скорой помощи“ едва не надорвались, поднимая и таща носилки, на которых лежал Бобби. У него оказался приступ острого аппендицита, и оперировавший его хирург сказал, что помедли они какой-нибудь час, то спасти Бобби уже не удалось бы. Несколько дней он находился в критическом состоянии.

— Пробраться внутрь сквозь твой жир было очень сложно, это едва не стоило тебе жизни, — грубо сообщил Бобби хирург, когда пришел снимать швы. — Тебе следует похудеть, или надо быть готовым к тому, что тебя скоро выпишут.

— Выпишут из больницы? — наивно поинтересовался Бобби.

— Нет. Выпишут из жизни, молодой человек.

Спустя неделю после операции его пришла навестить Фанни. Она принесла журнал „Плейбой“ и три плитки шоколада. „Видно, так уж суждено мне — не делать резких движений и толстеть“, — подумал Бобби.

— Ты позвонила в „Цепную пилу“? — с тревогой спросил ее Бобби.

— Зачем? Разве надо было?

— Да ведь я же потеряю работу, — простонал он. — Позвони обязательно.

— Да они и так поймут.

Но они не поняли. Когда спустя четыре недели Бобби, похудевший на двадцать фунтов, появился в „Цепной пиле“, Николс Клайн встретил его отнюдь не любезно.

— Твое место занято, Монделла. Ты уволен.

Бобби решил подождать Шарлин или Рокета. Первой появилась Шарлин, она чуть было не проскочила мимо, но Бобби схватил ее за руку и напомнил, кто он такой.

Глаза Шарлин вспыхнули гневом.

— Где моя пленка?

— Она у меня.

— Да? А можно узнать, где именно?

— Дома.

— А почему ты не передал ее Маркусу Ситроену?

— Он так и не появился в тот вечер, — объяснил Бобби. — А ночью меня увезли в больницу с приступом острого аппендицита. Я чуть не умер, приступ был очень серьезный.

Шарлин это ничуть не тронуло.

— Верни мне пленку, — равнодушно сказала она.

Бобби замялся, чувствуя себя как-то неуютно.

— Знаешь что? Я ее прослушал. Уверен, ты можешь звучать гораздо лучше.

Шарлин возмущенно посмотрела на него.

— А ты откуда знаешь?

— В молодости я занимался музыкой. — Поколебавшись немного, Бобби решил, что ничего не теряет, и добавил: — Я… гм… записал несколько пластинок, написал кое-какие песни.

— Когда тебе было двенадцать лет, малыш? — с сарказмом поддела Шарлин.

— Да, я был очень молод, но это правда… клянусь тебе.

Шарлин уже начала скучать от этого разговора.

— Ну ладно, ладно.

— Я напишу для тебя песню! — решительно заявил Бобби.

— Ох, малыш, я прямо сгораю от нетерпения.

— Послушай, не смейся. Я могу помочь тебе звучать на пленке гораздо лучше.

— Просто верни мне пленку, сынок.

Шарлин была упрямой, но Бобби решил, что сможет убедить ее, если у него появится хоть малейший шанс.

— Когда тебе вернуть ее? — спросил он.

— Завтра.

— Но меня здесь не будет. Николс уволил меня. Давай я завтра принесу ее тебе домой.

Прикусив нижнюю губу, Шарлин задумалась на секунду, потом сказала:

— Какого черта! — Но все же она достала простенькую карточку, на которой было написано „Шарлин — певица“, нацарапала на ней адрес и протянула Бобби. — В десять часов. Но не рассчитывай задержаться надолго.

— И не собираюсь, — огрызнулся Бобби, наблюдая, как она спешит к боковому входу в клуб.

А через десять минут появился Рокет.

— Бог ты мой, Бобби! А я уже не надеялся снова увидеть тебя. Думал, ты просто смылся со всеми денежками, своими и моими.

— Благодарю за такое лестное мнение обо мне.

Рокет небрежно пожал плечами.

— Меня не раз надували.

Да, не очень приятно было, что уже второй встреченный им человек не доверял ему. Бобби повторил свой рассказ о больнице и о том, что его уволили.

— У тебя есть что-нибудь на примете? — спросил он у Рокета.

— „Клуни“, — не задумываясь, выпалил Рокет. — Им нужны вышибалы, так что поторопись. — Он вытащил из кармана сигарету. — Так я получу свои деньги?

— У меня с собой нет. — На самом деле, пока Бобби был в больнице, Эрнест украл все его деньги до последнего цента.

— Ладно, парень, если уж я ждал целый месяц, то смогу подождать еще один день, — решил Рокет. — Можешь принести их завтра утром. — Почесав затылок, он добавил: — Кстати, можешь вычесть из них задаток, который я получил от тебя за квартиру. Ты опоздал, у меня новый сосед.

Вот это да! Он даже не успел переехать к Рокету. Но Бобби не мог обвинять приятеля в этом — у Рокета ведь действительно не было никакой гарантии, что он вернется.

— Завтра утром я не смогу, — сказал Бобби, думая о встрече с Шарлин.

Рокет пожал плечами.

— Ладно, давай днем. Я куплю тебе бутерброд с сосиской и банку пива. — Вырвав из рук Бобби карточку Шарлин, Рокет достал из-за уха карандаш и написал на чистой стороне адрес. — Значит, до завтра. А сейчас иди в „Клуни“. Ты похож на вышибалу. Скажешь, что тебе двадцать пять. Они поверят.

Рокет оказался прав. Они поверили, и у Бобби появилась новая работа — вышвыривать людей из одного из самых неспокойных баров Вест-Сайда.

Вернувшись домой, Бобби сцепился с Эрнестом по поводу пропавших денег.

Эрнест пришел в ярость.

— Ты обвиняешь меня, мальчишка? — с угрозой в голосе спросил он.

— Я уверен в этом, — утверждал Бобби. С потерей веса у него прибавилось храбрости. Он готов был схватиться с Эрнестом.

— Да не брал я их, — вскипел Эрнест. — Нет, не брал я твоих чертовых денег.

— Это были не мои деньги, — попытался объяснить Бобби, — я только…

— Мне плевать на твою болтовню, — оборвал его Эрнест, закипая все больше. — И вообще, ты просто гиря на шее своей доброй сестрички. Черт побери, эта женщина слишком снисходительна к тебе. Почему бы тебе не убраться отсюда? И прямо сейчас.

— Я бы так и сделал, если бы получил назад свои деньги, — огрызнулся Бобби. — Ты забрал шесть тысяч долларов, с которыми я приехал сюда, и потратил в свое удовольствие.

— Я их забрал? Да ты совсем свихнулся, если говоришь такое. Я, Эрнест Кристал, забрал что-то, не принадлежащее мне? — Он уже не говорил, а вопил: — Пошел к чертовой матери. Убирайся отсюда.

Вернувшаяся домой Фанни заставила Эрнеста заткнуться, а Бобби удалиться в свою маленькую комнатку. Там он решил, что если Рокет столько времени мог ждать денег, то подождет еще. А он рассчитается с ним с первой же зарплаты. И чем быстрее, тем лучше.

На следующее утро, нарядившись в лучшие брюки и пиджак, которые теперь были слишком велики ему, Бобби направился домой к Шарлин, зажав в руке кассету. Она жила в подвальном помещении дома недалеко от Десятой авеню Ведущие вниз ступеньки были завалены мусором, дверь испещрена непристойностями, звонка не было.

Бобби робко постучал в дверь. Постояв несколько минут и не дождавшись ответа, он снова постучал. Из угла выскочила крупная крыса и юркнула мимо него по ступенькам.

— Входите, — раздался невнятный голос, а потом дверь распахнулась.

В дверях стоял Рокет в грязных шортах, с растрепанными длинными волосами. На лице его было написано удивление.

— Бобби, — рассеянно пробормотал он, — я думал, ты придешь позже.

На какое-то время Бобби буквально оцепенел, но потом сообразил, что, наверное, просто совершил дурацкую ошибку и вместо Шарлин пришел к Рокету. Ведь их адреса были записаны на одной и той же карточке.

— Пожалуй, тебе лучше войти, — пригласил Рокет и громко рыгнул.

Бобби вошел в квартиру, обнаружив внутри жуткий беспорядок. Облезлые коричневые стены, покрытый линолеумом пол, старая поломанная мебель с пятнами от затушенных об нее сигарет, горы пустых коробок из-под китайских продуктов, стопки старых газет и журналов.

— Здесь еще прилично. — Рокет виновато пожал плечами. — Ты бы видел, что творится в спальне и ванной.

— Но, по крайней мере, это твоя квартира, — вымолвил Бобби с завистью.

— Да, это точно… она могла бы быть и твоей. — Рокет неторопливо почесал живот. — Что ж, так уж вышло, найдешь себе что-нибудь другое. — Он замолчал, разглядывая пар, идущий от тарелки, стоящей на краю стола. — Хочешь чашку кофе?

Бобби подумал о Шарлин, она, наверное, уже заждалась его, думает, почему он опаздывает.

— Нет, я спешу, — быстро ответил Бобби. — Я заскочил, чтобы просто узнать, не подождешь ли ты с деньгами пару недель.

Рокет бросил на него насмешливый взгляд.

— Знаешь что? Ты на самом деле сообразительный парень. — Ставя на огонь кастрюлю с водой, Рокет вытащил из пачки сигарету „Лаки Страйк“. — Мне было бы очень жаль, если бы ты отдал концы. Так что у тебя за проблема?

— Дело в том… — начал Бобби.

В этот момент в комнату вошла женщина, завернутая в банное полотенце. Она радостно улыбнулась.

— Бобби, — произнесла она низким, певучим голосом. — Или ты пришел слишком рано, или я припозднилась?

Это была Шарлин.

Шок от новости, что его любовь живет с его лучшим другом, был силен, но он не выбил Бобби полностью из колеи. Когда Монделла еще раз проверил карточку, которую ему дала Шарлин, то обнаружил, что и она, и Рокет записали один и тот же адрес. Так что они и не пытались ничего скрыть от него. Да, это был удар для него, но Бобби встретил его мужественно.

По его мнению, они не подходили друг другу: хорошенькая темнокожая Шарлин, мечтавшая стать новой Дайаной Росс, и Рокет Фабрицци — будущий актер, представлявший себя этаким Марлоном Брандо семидесятых годов.

…Последующие четыре года связали всех троих крепкой дружбой, основанной на взаимном доверии и уважении. Так или иначе, все они были одинокими. У Шарлин семьи не было, Рокет давно расстался со своей, а Бобби ушел от Фанни и Эрнеста, ничуть не сожалея об этом, и снял себе комнату, по сравнению с которой подвал Рокета выглядел просто дворцом.

Они старались поддерживать друг друга. Бобби снова занялся музыкой, главным образом по настоянию Шарлин. Он писал для нее песни, помогал тренировать голос Он нашел себе еще дневную работу продавца нот, а вечерами продолжал служить вышибалой в баре „Клуни“.

Шарлин удалось заставить Бобби соблюдать диету, она настояла, чтобы он все свободное время посвящал музыке. И хотя Шарлин была неважной хозяйкой, иногда она угощала его мясным рулетом собственного изготовления. Ничего вкуснее Бобби не пробовал.

Рокет остался Рокетом, всегда рыскал то там, то тут, вечно строил планы, как бы раздобыть пару лишних долларов, успевая при этом побывать на кинопробах. Он возвращался домой усталый, но полный оптимизма.

За неделю до своего двадцатидвухлетия Бобби услышал, что в Гринвич Виллидж сдается чердак. Он быстро прикинул, что им втроем будет по силам оплачивать его, а значит, они смогут переехать туда и жить по-человечески. Уговаривать Рокета и Шарлин долго не пришлось.

— Задувай свечи, — торопила Шарлин Бобби, ее ножа цвета эбенового дерева блестела.

Бобби улыбнулся ей. Для него она по-прежнему оставалась лучшей девушкой в мире, но Шарлин принадлежала Рокету, и он уже давно смирился с этим печальным фактом.

— Ну давай, Бобби, и загадай желание, — поддержала Шарлин теперешняя подружка Бобби — прелестная маленькая блондинка, выглядевшая, как и все остальные прелестные маленькие блондинки, с которыми Бобби встречался последние годы. После того как Бобби в конце концов сбросил лишний вес, недостатка в подружках у него не было. Теперь Шарлин всегда дразнила его по этому поводу, называя Мистер Жеребец и другими невероятными прозвищами.

Закрыв глаза, Бобби загадал массу желаний, а когда открыл их, то заметил, что Шарлин смотрит на него в упор.

— Ты загадал, чтобы я стала звездой? Загадал? Бобби? — допытывалась она, облизывая сочные губы.

— Да, да, да! — радостно закричал Бобби. — Мы все будем звездами! И через десять, двадцать, тридцать лет, ведь мы будем жить очень долго!

Спустя неделю Рокет получил небольшую роль в кино в Нью-Йорке, а еще через две недели Шарлин успешно выдержала прослушивание в шоу на Бродвее, и ее взяли в хор. А Бобби продал свою первую песню.

— Дорогой, — сказала тогда Шарлин Бобби, сверкая от радости своими огромными карими глазами, — когда ты что-то загадываешь, то это самое правильное желание Мы на пути к успеху!