Щит Спэрроу

Двадцать три

Неделя, прошедшая после визита короля Рэмзи в Трео, прошла без происшествий. Даже спокойно.

Я знала, что это ненадолго. Было слишком много неопределенности, слишком много вопросов без ответов, особенно от моего все еще отсутствующего мужа. Но я позволила себе провести неделю, наслаждаясь этим подобием рутины.

Каждое утро мы с Тиллией часами тренировались вместе. Она научила меня драться как женщина, использовать то, что у нас есть, в наших интересах против более крупных и сильных противников. Она научила меня, как бить мужчину в пах. Как выколоть ему глаза. Как использовать силу своих бедер, если нас прижмут к земле.

С каждым днем она давила на меня все сильнее и сильнее, как будто готовила меня к войне.

Как будто она чувствовала приближение битвы.

После ежедневных тренировок с Тиллией я возвращалась в домик на дереве, куда Бриэль или Джоселин заходили навестить меня и приносили завтрак. До полудня я делала наброски в своем дневнике. Я научилась свистеть. Затем каждый день после обеда я отправлялась в паддок, чтобы провести некоторое время верхом на Фрее. Если я собиралась путешествовать по туранским просторам, мне нужно было больше практиковаться в езде на лошади. И после этой ежедневной поездки я отправлялась на разведку, бродя по лагерю и подслушивая разговоры его обитателей.

Мэриэтт, как я узнала, была строга со всеми. Две кухарки спали с парнем, который работал на конюшне, и все, кроме них, знали, что он играет с ними обоими. А всадники на пони оставались такими же равнодушными к вопросам, как и остальные туранцы.

Я отправилась на поляну, чтобы встретиться со вчерашним всадником на пони. Я как бы невзначай спросила, бывал ли он когда-нибудь в Аллесарии.

Мужчина бросил почту к моим ногам и ускакал прочь.

Быть шпионом было нелегко.

По вечерам я ужинала с Бриэль и Джоселин. Ни одной из них не нравилось их жилье, но обе настаивали, что оно прекрасное. Я попросила Тиллию переселить их поближе к моему домику на дереве, но, очевидно, единственным человеком в Каландре, которого боялась Тиллия, была Мэриэтт. Так что я ждала, когда появится Завьер.

Принц ведь может отменить решение смотрителя, верно?

После ужина с Бриэль и Джоселин я возвращалась в свой домик на дереве и выполняла упражнения на растяжку, которым научила меня Тиллия, чтобы разогнать скованность в мышцах. Иногда по ночам, когда я не могла сразу заснуть, я лежала в постели и смотрела через окно в крыше на звезды. Я задавалась вопросом, не находится ли моя мать в тени Арабеллы, наблюдая за мной с небес.

В другие ночи, если небо было затянуто облаками, я смотрела на свое ожерелье, любуясь крылом и металлом.

И каждую ночь я размышляла. Любая тема была открыта для размышлений.

Особенно Завьер.

Собирался ли он вернуться? Оставил ли он меня здесь, чтобы отомстить моему отцу? Это была его идея — каждую ночь таскать мою веревочную лестницу?

Я не видела Стража уже неделю. Он уехал на следующее утро после визита короля Рэмзи, и его домик на дереве оставался темным и пустым. Но он явно передал задачу по удержанию меня в плену другому.

Я отправлялась принимать ванну с лестницей. Выходила и ее уже там не было. Но к рассвету, когда Тиллия ждала, все было на месте.

Прямо как сегодня утром.

Когда я спрыгнула с последней ступеньки, она поприветствовала меня улыбкой, и мы направились на тренировочную площадку.

— Ты хорошо спала?

— Да. А ты?

Она пожала плечами.

— Мне тяжело без Холстона.

Он ушел одновременно со Стражем. Как бы мне ни хотелось узнать подробности, я отказалась спрашивать. Холстон вернется. В конце концов. А Страж?

Часть меня надеялась, что он этого не сделает. Что он будет держаться подальше от Трео, от меня, навсегда. Это была та часть меня, которая не хотела признаваться, что я надеялась увидеть его снова.

— Сегодня у нас спарринг, — сказала она, когда мы добрались до тренировочной площадки.

— Не могу дождаться, — невозмутимо ответила я.

Мы обе рассмеялись.

Затем мы приступили к работе. Через час после начала тренировки все пошло не так. Я, казалось, не могла сосредоточиться. Стойки и движения, которые она показала мне вчера, вылетели у меня из головы, как бабочки на ветру.

— Ты сегодня рассеянная, — нахмурившись, сказала она, когда мы сделали перерыв на воду.

— Нет, это не так.

Я определенно была рассеянной.

Сегодня все места для тренировок были заняты, как и всю неделю. Лязг сталкивающихся клинков и свист летящих стрел смешивались с криками мужчин и женщин, пришедших на тренировку.

Так продолжалось с тех пор, как приехал Рэмзи. Все в Трео, казалось, были на взводе. Почему? Что он сказал Тиллии?

Я так и не набралась смелости спросить об их разговоре. Пока. Может быть, завтра. Или послезавтра.

— Одесса. — Тиллия щелкнула пальцами у меня перед носом.

— Что? Я слушаю.

— Правда? — Она уперлась кулаком в бедро. — И что я сказала?

— Что я сегодня отлично поработала?

Она вздохнула.

— Я сказала, что хочу, чтобы ты начала бегать.

— Бегать. — Фу. — Зачем?

— У тебя дерьмовая выносливость.

Возможно, это задело бы мои чувства, если бы я не слышала этого раньше.

— Ты не похожа на Стража, но ваши голоса определенно похожи.

На ее губах появилась улыбка.

— Спасибо.

Конечно, она восприняла это как комплемент.

— Где именно ты хочешь, чтобы я бегала?

— Вокруг Трео. Начни с одного круга. Увеличь до двух, затем до трех. Большинство из нас пробегает от пяти до десяти кругов в день.

У меня отвисла челюсть.

Круг был огромным. Один круг — это больше, чем я когда-либо пробегала в своей жизни.

Теперь, когда я познакомилась с лагерем поближе, я узнала о его границах и о том, где расположены сторожевые башни. Я также узнала, где они держат силки для лайонвика, чтобы я случайно не попалась в них и не запуталась в сети.

— А я должна это делать? — спросила я.

Тиллия приподняла бровь. Это означало «да».

— Хорошо.

Моя выносливость, хотя и улучшилась, по сравнению с туранцами, все еще была ничтожной. После каждой тренировки мои легкие и мышцы горели. Я была вся в поту, и, хотя мое тело уже приспосабливалось к новым физическим нагрузкам, впереди был еще долгий путь.

— Ты можешь начать бегать уже сегодня, — сказала она, отставляя чашку с водой в сторону и возвращаясь в центр ринга. — После еще нескольких минут спарринга.

Боги, уже? Перерывы на воду, которые она мне давала, становились все короче и короче.

— Как вы с Холстоном познакомились?

— Тянешь время, Одесса?

— Да, — призналась я.

Ее улыбка говорила о том, что она собирается побаловать меня.

— Мы с Холстоном знаем друг друга с детства. Мы вместе выросли в маленькой деревушке на границе с Озартом. Недалеко от Уэстора.

— Вы давно вместе?

— С тех пор, как были молоды. — Зеленые искорки в ее взгляде, казалось, засияли, словно мысли о муже освещали ее изнутри. — В детстве у меня была собака. Крид. Он был большим и шумным и всегда был рядом со мной. Он спал в ногах моей кровати с тех пор, как я была совсем маленькой. Моя мама называла его моим часовым. Крид умер, когда мне было тринадцать.

— Мне так жаль.

Она пожала плечами.

— Он был старым. Однажды он ушел и не вернулся. Ему пора было в тень. Но это разбило мне сердце. Однажды Холстон застал меня плачущей после школы. Он проводил меня домой держа за руку. С тех пор мы вместе. Мне хотелось бы верить, что Крид бросил меня только потому, что знал, что Холстон займет его место.

Я прижала руку к сердцу, переживая за девушку, которая потеряла своего друга только для того, чтобы найти другого. Свою вторую половинку.

Тиллия заморгала слишком быстро, словно пыталась сдержать слезы из-за своей собаки. Затем она махнула мне рукой, чтобы я шла вперед.

— Хорошо. Давай вернемся к работе.

Я застонала, допивая свой напиток. Затем я присоединилась к ней, тяжело вздохнув и подняв кулаки. Сегодня она учила меня наносить удары, которые казалось были в десять раз сложнее, чем блокировать ее удары.

— Ладно. Готова.

— Попробуй ударить меня на этот раз. Перестань выпендриваться.

— Это невежливо — бить своих друзей.

Выражение ее лица изменилось.

— Одесса.

— Я действительно лучше справляюсь с защитой. — Я опустила руки. — Мне не нужно быть таким красивым и грозным воином, как ты. Я просто хочу сохранить себе жизнь, когда мерроуил в следующий раз попытается меня съесть.

— Чтобы добиться этого, все, что тебе действительно нужно было сделать, это остаться на том гребаном корабле.

Я обернулась на грубый голос и обнаружила, что его источник прислонился к дереву.

Страж был одет в свои кожаные штаны, но вместо туники на нем был шерстяной свитер. Бежевая ткань облегала его фигуру, отчего плечи казались еще шире, чем обычно. Кончики его волос теперь свисали ниже плеч, растрепанные ветром, словно он несколько часов скакал верхом. Его борода снова стала непослушной, как будто он не прикасался к бритве целую неделю.

Мое сердце подпрыгнуло и в то же время упало. Это было очень странное ощущение, настолько странное, что я поперхнулась.

— Все нормально? — Тиллия похлопала меня по спине, когда я закашлялась.

— Да. — Я кивнула, потирая грудь.

Он ухмыльнулся.

— Скучала по мне, Кросс?

— Никогда.

Я была ужасной лгуньей.

— Я возьму ее на себя. — Страж оттолкнулся от дерева.

— О, черт. — Я поморщилась.

Мне было комфортно с Тиллией. Конечно, ей нравилось мучить меня, но это была расслабляющая пытка. Рядом с ней мой пульс не бился слишком часто. Мои легкие не напрягались, чтобы сделать глубокий вдох.

Этот мужчина заставлял меня нервничать.

Это была его сила. Эта бурлящая, необузданная энергия выводила меня из себя.

Я действительно плохо врала, даже самой себе.

Тени, это должно было прекратиться. Может быть, теперь, когда он снова был в Трео, я могла бы перестать гадать о его местонахождении и вместо этого снова возненавидеть его. Вернуться к планированию его убийства.

— Куда ты ходил? — спросила я, когда он встал передо мной, опустив руки по швам.

— Беспокоишься обо мне, моя королева?

Я закатила глаза.

— Только о том, что ты умрешь, а я не смогу плюнуть на твою могилу.

Его ухмылка стала шире.

— Не бойся. Я все еще жив и вернулся, чтобы быть твоей нянькой.

— Моей нянькой? — Так вот почему Завьер оставил меня в Трео?

— Кто-то же должен присматривать за ребенком.

Ладно. Ауч. Неужели я действительно была такой обузой?

— Где Завьер?

— Тоскуешь по своему возлюбленному, Воробушек?

Мои ноздри раздулись.

— Ты знаешь, как это раздражает, когда отвечают вопросом на вопрос?

— А ты знаешь?

Несколько дней я гадала, куда он подевался, в то время как мне следовало бы хвалить Ама и Оду за то, что они держали этого сукина сына подальше.

— Неважно. — Я взмахнула запястьем. — Мы тренируемся или нет?

Он усмехнулся, закинул руку за голову, схватил свитер и стянул его с себя, обнажив облегающую майку без рукавов. Его руки были мускулистыми, сильнее, чем у любого мужчины, которого я когда-либо видела.

Дрожь пробежала по моему телу, и я заставила себя опустить глаза в грязь.

Он монстр. Он монстр, он монстр, он монстр. Красивый монстр, но все равно монстр. Он убил брата Бэннера. Он был убийцей.

А я была замужем.

Замужем. Замужем. Замужем.

Черт, мое лицо пылало.

Страж взял меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.

— Можно тебя на минутку?

Я оттолкнула его руку и отступила на шаг, подняв кулаки.

— Нет. Давай продолжим.

— Твое желание — закон. — Он изобразил поклон, а затем влепил мне пощечину.

Удар был нанесен так быстро, что я даже не заметила его. Я не смогла бы это предотвратить, даже если бы попыталась.

У меня отвисла челюсть, когда я прижала ладонь к легкому ожогу на щеке.

— Ты ударил меня.

Вроде.

Если бы он действительно хотел причинить мне боль, он бы ударил кулаком. Или добавил бы силы этой пощечине. На самом деле это был скорее шлепок. Шлепка было как раз достаточно, чтобы я усвоила урок.

— Просто хотел убедиться, что ты не спишь. — В его глазах появился садистский блеск.

Мои зубы щелкнули, когда я закрыла рот, зубы заскрежетали, когда я снова подняла руки.

На этот раз, когда его рука взлетела, я была готова. Я позволила своим плечам изогнуться, в то же время мои руки отразили удар настолько, что только кончики его пальцев задели мою щеку.

— Ха. — Я сжала кулак и расплылась в улыбке. Было ли глупо праздновать это? Да. Собиралась ли я это делать? Абсолютно.

— Ты тренировалась. И не только с Тиллией. — В его взгляде была гордость? Скорее всего, нет.

Но я буду горда за нас обоих, потому что действительно практиковалась. В те ночи, когда было слишком тихо, чтобы не слышать шума океанских волн, я проводила полночи за тренировками. Я танцевала.

Тиллия говорила мне относиться к бою как к танцу. Найти ритм с соперником так, как ты бы нашел его с партнером.

Мой преподаватель танцев в Росло был одним из немногих, кто сказал мне, что я не совсем безнадежна. Я не была великим танцором, но и ужасным тоже не была. И я танцевала, и танцевала, и танцевала, пока мой разум не прояснялся, а тело не обессиливало. Потом я проваливалась в крепкий сон до рассвета.

— Еще раз, — кивнул Страж. Но когда я подняла руки, его взгляд переместился куда-то за мое плечо. Его губы медленно растянулись в улыбке.

Мягкие губы. Ровные белые зубы. Сверкающие глаза. От этой улыбки захватывало дух.

Мое сердце затрепетало всего на мгновение, пока я не поняла, что не я заслужила эту улыбку. Она была не для меня.

И я не должна была желать ее для себя.

Боги, что со мной было не так? Что в нем было такого, что зацепило меня?

Ему нужно было снова покинуть Трео. Для моего же блага.

— Шпионишь, Эванджелина?

Эванджелина. Я обернулась, ожидая увидеть женщину, такую же красивую, как и ее имя. Но вместо этого рядом стояла маленькая девочка, которая нахмурилась и скрестила руки на груди.

Это была та самая маленькая девочка, которую я видела в общинном центре. Девочка с каштановыми волосами и большими серыми глазами.

— Она не неуклюжая, — сказала Эванджелина.

Я фыркнула, переключив внимание на Стража.

— Ты назвал меня неуклюжей?

Он пожал плечами.

— Я ненавижу тебя.

— Да, ненавидишь. Не забывай об этом. — Он прошел мимо, задев меня плечом, когда направлялся к девочке.

Ей, должно быть, было четыре или пять лет, на год или два старше Арти.

Страж присел перед ней на корточки, цокая языком.

— Ты должна была быть с Луэллой, делать уроки.

Эванджелина сморщила носик.

— Уроки скучные. Мне нравятся только науки.

Кем она была для него? Это была его дочь? О, боги. Была ли у него семья? Была ли Луэлла его любовницей? Его женой?

Я была такой дурой. Я не только была замужем, но и продолжала пялиться на занятого мужчину. Чувство вины, кислое, горькое и гнилостное, растеклось по моему языку. Оно заползло мне под кожу, скользкое и мерзкое.

Достаточно. Этого было достаточно. Пришло время выбросить Стража из головы. Переключить свое внимание на другого мужчину.

На Завьера.

— Эви, — сказал Страж. — Ты обещала остаться с Луэллой.

— Но…

— Обещание есть обещание.

Ее вздох был таким громким, что вырвался из всей груди. Затем она пнула сосновую шишку, и та полетела на тренировочную площадку.

— О, хорошо.

Он развернул ее за плечи, направляя в сторону общинного центра, но прежде чем она успела уйти, вдалеке раздался стук копыт. Затем раздался свист, чистый и пронзительный, оповещающий всех, кто ехал в ту сторону, что въезжать в Трео безопасно.

Всадник на пони?

Может быть, этот задержится. Будет более открытым для вопросов, чем предыдущий.

Эванджелина обернулась, ее лицо сияло.

— Это он?

Страж кивнул.

Ослепительная улыбка озарила ее очаровательное личико, прежде чем она бросилась бежать в противоположном направлении, к поляне, где содержались лошади.

— Эви, подожди, — крикнул Страж, но она уже исчезла.

Руки и ноги задвигались. Подбородок поджат. Растрепанные волосы развевались на ветру.

Он усмехнулся и побежал за ней легкой трусцой.

— Значит ли это, что на сегодня мы закончили тренировку?

Да, я разговаривала сама с собой.

И стояла в одиночестве.

Кто был этот «он»? Мое любопытство было возбуждено, и я отправилась за ними обоими.

Догнать их не составило большого труда. Эванджелина все еще бежала, изо всех сил напрягая силы, в то время как Страж держался позади, замедляя шаги, чтобы она могла держаться впереди.

Они достигли поляны, когда в Трео въехала группа из трех рейнджеров.

С ними был мой муж.

Я не была уверена, что должна чувствовать, увидев его лицо. Радость. Облегчение. Раздражение. Вину. Злость.

Все это пришло одновременно, и у меня закружилась голова.

Завьер гордо восседал на своей лошади, выражение его лица было непроницаемым. Он выглядел точно так же, как тогда, когда расстался со мной в том первом лагере. Стойкий и серьезный.

Его пристальный взгляд осматривал поляну, перемещаясь с лица Стража на мое, задержавшись всего на мгновение, пока его внимание не привлекла маленькая девочка.

Он соскочил с лошади, предоставив ей свободно разгуливать, а сам опустился на колено, широко раскинув руки.

Эванджелина врезалась ему в грудь.

— Папа!

Эм…

Что?