Щит Спэрроу

Двадцать семь

Ярость Стража нависла над комнатой, как грозовой раскат. В любую минуту молния могла расколоть потолок и поразить меня насмерть.

Его взгляд стал цвета расплавленного серебра, и, хотя я подозревала, что цвета меняются в зависимости от его настроения, теперь я была в этом чертовски уверена.

Серебро — это плохо. Очень, очень плохо.

Я прижалась к двери, прижав ладони к ее поверхности, желая раствориться по ту сторону и сбежать.

— О чем, черт возьми, ты думала? — Он мерил шагами пространство между кроватью и стеной, сжав кулаки. Все его тело вибрировало, как будто он был на грани взрыва.

Как далеко я смогу убежать, если попробую? Моя рука скользнула по двери и взялась за ручку.

Он остановился и смерил меня взглядом.

— Даже не думай о том, чтобы уйти.

Я опустила руку.

Мне извиниться? Молить о прощении? Придумать какую-нибудь нелепую отговорку о том, что я заблудилась по дороге в общинный центр и оказалась в Эшморе?

Как он нашел меня? Как он оказался в моей комнате?

Если только моя догадка не подтвердилась. Это все было ловушкой. Он расставил ловушку, и я, не задумываясь, проглотила наживку.

Тогда что это было за представление возле таверны? Он притворялся, что не знает, что я на улице, в то время как он флиртовал с той блондинкой? Просто хотел растоптать мою душу?

Что ж, это сработало.

Я не сбежала из Трео.

Охранники сторожевой башни позволили мне уйти.

Они, вероятно, изрядно посмеялись над моей жалкой попыткой замаскироваться.

— Черт. — Страж провел рукой по волосам, и пряди на макушке заиграли на свету. — Ты хоть представляешь, насколько это было безрассудно?

Я подняла руки, сдаваясь.

— Мне жаль.

Ну, не совсем. Но когда отец бывал в плохом настроении, извинения обычно усмиряли его пыл. Немного.

— Тебе жаль? — Он сделал шаг назад, как будто не доверял себе, чтобы подойти слишком близко. — Черт возьми, Кросс. Это не Куэнтис. В Туре каждый день умирают люди. Каждый. Чертов. День. Люди, которые провели всю свою жизнь в этом королевстве. Люди, которые лучше подготовлены к борьбе с опасностями, чем избалованная принцесса.

Он кричал так громко, что все в гостинице, да и в Эшморе, наверное, слышали, как он назвал меня избалованной.

— Тогда почему они меня отпустили? — Я оттолкнулась от двери, повысив голос.

Его ноздри раздулись.

— Я выясню, когда мы вернемся в Трео завтра.

— Эм… — Я моргнула. — Значит, охранники сторожевой башни не знали, что это была я?

Он усмехнулся.

— Очевидно, нет, если ты стоишь здесь.

Значит, мой план действительно сработал. Я ускользнула. Я вырвалась на свободу. Гордость переполнила меня, и я опустила подбородок, чтобы скрыть улыбку.

— Я покидаю тебя на четыре дня, и ты не можешь оставаться на месте. Ты, без сомнения, самая большая заноза в моей заднице, которую я когда-либо встречал. — Его рука снова погрузилась в темные волосы, дергая за корни. — Объясни. Что ты здесь делаешь?

Шпионю.

Я молчала.

— Отвечай, — приказал он.

— Исследую свое новое королевство?

Он перестал расхаживать по комнате.

— Исследуешь свое новое королевство.

— Да?

Предполагалось, что это будут ответы, но они прозвучали как вопрос.

Он усмехнулся, провел рукой по лицу, затем отвернулся к стене, уставившись на обои.

Розовые и сливовые розы, переплетенные с зеленым плющом. В нескольких местах швы расходились.

Последовавшая за этим тишина была напряженной и неприятной, и мне захотелось поежиться. Это продолжалось, и продолжалось, и продолжалось так долго, что свет снаружи начал меркнуть, переходя в вечернее сияние. Он продолжал смотреть на эти обои, совершенно неподвижно, только время от времени моргал.

Это была пытка — ждать наказания. Хуже, чем его ярость.

Наконец, он снова повернулся ко мне лицом.

— Завтра мы уезжаем, и ты больше никогда не будешь делать ничего подобного, иначе свобода, которую тебе предоставили в Трео, исчезнет. Это понятно?

Он ожидал услышать «Да, сэр»?

В другой жизни я бы ответила именно так. Именно это я бы сказала своему отцу.

— Нет. — Что, черт возьми, я говорю? Это было не просто дерзко — это было по-бунтарски. Но я не собиралась брать свои слова обратно. Я выпрямилась, пряча трясущиеся руки за спиной, и повторила это еще раз. — Нет, не понятно.

Его взгляд стал убийственным.

— Нет?

— Нет. — Я выдержала этот серебристый взгляд, отказываясь отступать.

Отказываясь подчиняться его воле.

— Я не просила, чтобы меня выдавали замуж за незнакомца и отправляли через весь континент. Не просила, чтобы меня отправляли в Туру. Не просила, чтобы меня заперли в домике на дереве в дикой местности. Это были решения, принятые за меня по прихоти людей. Так что ты можешь угрожать лишить меня свободы сколько угодно, но я буду бороться с тобой. Каждый шаг на этом пути. До последнего вздоха. И я не собираюсь спокойно сидеть в клетке.

Моя грудь вздымалась, пульс бился так, словно я бежала несколько часов подряд.

Я хотела вернуть все назад.

Я хотела повторить все это снова.

Я хотела проглотить эти слова и забыть их навсегда.

Я хотела закричать это во всю глотку.

Страж только уставился на меня с непроницаемым выражением лица.

Снова воцарилась мучительная тишина. Стало так тихо, что я услышала шаги в коридоре за дверью, приглушенные голоса.

Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы выдержать его металлический взгляд. Держаться прямо и не осесть на пол, пока он смотрел, смотрел и смотрел на меня.

— Почему ты не попросила?

— Ч-что? — запнулась я.

Его голос был спокойный. Собранный. Серебристый блеск в его глазах начал таять, уступая место коричневому.

— Разве ты не получила все, о чем просила? Если ты хотела исследовать Эшмор, почему не попросила?

Я уставилась на него, а мысли путались.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, может быть, дверь в твою клетку всегда была открыта, Воробушек? И все, что тебе нужно было сделать, это распахнуть ее?

Это действительно так? Я могла просто попросить?

В дверь постучали, и я развернулась, чтобы открыть, так быстро, что ударилась лбом о дверь, распахивая ее.

— Здравствуйте. — Я потерла ушибленное место, здороваясь с симпатичной молодой женщиной.

Она несла поднос обеими руками и смотрела мимо меня на задумчивого гиганта, все еще занимавшего мою комнату.

— Ваша еда, мисс.

— Спасибо. — Я взяла поднос, пытаясь выдавить из себя улыбку.

Она была слишком занята, глядя на Стража, чтобы обращать на это внимание. На ее лице было что-то вроде благоговения и удивления. Женщина была явно ошеломлена, увидев легенду во плоти.

Я попятилась с подносом в руке и пинком захлопнула дверь.

Отнеся еду к маленькому столику в углу, я поставила его на стол, выдвинула стул и достала миску с рагу. Затем я уронила салфетку на колени, когда мой нос наполнился ароматами трав, жареного мяса и картофеля.

Я не была голодна. Больше нет.

Ты когда-нибудь задумывалась о том, что, возможно, дверь в твою клетку всегда была открыта, Воробушек? И все, что тебе нужно было сделать, это распахнуть ее?

Почему, прокручивая это в голове, мне захотелось плакать?

Я не привыкла проверять двери.

Я давным-давно усвоила, что они всегда заперты.

Зачерпнув ложкой побольше рагу, я отправила его в рот. Оно было слишком горячим и обожгло мне язык, но выплюнула ли я его?

Точно нет. Я прожевала, поморщилась и прожевала еще, чтобы не расплакаться.

Страж что-то проворчал себе под нос, но, прежде чем я успела что-то понять, он вылез из окна, оставив меня наедине с моим рагу.

Я сорвала с себя шарф и бросила его на пол вместе с сумкой.

Оставалось еще достаточно светлого времени суток, чтобы я могла побродить по Эшмору. Теперь, когда я не пряталась от Стража, я могла отправиться в их библиотеку.

Но я осталась в своей комнате, доела рагу и отнесла поднос в прихожую. Затем я распаковала свою сумку и переоделась в длинную тунику, которая доходила мне до бедер. Сегодня в ней будет достаточно удобно спать, а завтра она будет тщательно смята для путешествия.

Сняв сапоги и сложив серое платье на столе, я умылась и забралась в постель, уставившись в потолок.

После ухода Стража я не потрудилась закрыть окно. Звуки с улицы донеслись до моей комнаты. Мужской смех. Женский крик.

Как ни заманчиво было одеться и присоединиться к ним, я осталась в постели, обнимая подушку и чувствуя себя такой одинокой, какой не была уже много лет.

Почему ты не попросила?

Справедливый вопрос. Почему я не попросила разрешения покинуть Трео? Завьер без колебаний давал мне все, что я просила. Ну, за исключением информации. Но что-нибудь существенное? Он никогда не отказывал мне в моих желаниях. Хотя как бы я объяснила эту поездку? Конечно, я не сказала бы ему не правду.

Это было поручение моего отца. Страж мог утверждать, что я не была заперта в клетке, но он был не единственным, кто посадил меня за решетку.

Что будет с Бриэль и Джоселин, если я отправлю их домой без информации? Накажет ли их отец за мои неудачи? Не поэтому ли он отправил их со мной? Зная, что я буду беспокоиться о них больше, чем о себе?

Если бы только он дал мне больше информации. Что-нибудь существенное. Что было в Аллесарии, что могло остановить крукса? Если бы у туранцев было оружие, разве они сами не воспользовались бы им?

Или что, если отец не сказал мне правду? Что, если он сыграл на моих симпатиях? Что, если он воспользовался моим любопытством к миграции, зная, что я сделаю все для нашего народа? Что, если я делала все это из слепой веры?

Мои внутренности скрутило, тело стало беспокойным. Я перевернулась на другой бок, мечтая заснуть и проснуться утром другим человеком. Но я не могла отключить свой разум.

Ты должна это сделать.

Отец умолял меня сделать это.

Договоры можно нарушать, Одесса. Запомни это.

Что, если он был неправ? Что, если мои действия приведут к войне между королевствами?

Я закрыла уши ладонями, жалея, что не могу заглушить шум в голове так же, как не могу заглушить звуки снаружи. Я уткнулась лицом в подушку, зажмурив глаза так крепко, что перед глазами замелькали черные звезды.

А потом моя подушка исчезла, ее выдернули из-под моего лица и сбросили с кровати.

Я мгновенно села, и у меня отвисла челюсть, когда я увидела, как Страж швырнул ее на пол.

— Что, по-твоему, ты делаешь?

Он присел на край моей кровати и снял ботинки.

— Ты можешь спать на кровати без подушки. Или на полу с ней. Выбирай, Кросс.

Я фыркнула.

— Ты не останешься в моей комнате. Сними себе свою собственную.

Он ухмыльнулся.

— И оставить мою королеву без охраны? Никогда.

Черт бы побрал эту ухмылку. Черт бы побрал, как затрепетало мое сердце.

Страж наклонился ближе, так близко, что я почувствовала запах кожи, ветра и специй.

— Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я спал с тобой.

У меня перехватило дыхание.

Мысленный образ, заполнивший мой разум, был настолько ярким, что походил на отпечаток. Его вес, прижимающий меня к матрасу. Его горячая кожа на моей. Его голос у меня в ухе, его пальцы, зарывшиеся в мои волосы.

— Убирайся. Сейчас же. — Образ. Человек. Я пнула его из-под одеяла.

Он рассмеялся, когда упал на пол и лег на спину, подложив под голову мою подушку.

— Я ненавижу тебя, — вскипела я.

— Да, ненавидишь. Не забывай.

— Никогда. — Я откинулась на спину, скрестила руки на груди и уставилась в потолок. — Как ты меня нашел?

— В Эшморе есть только одна гостиница. И волосы у тебя не слишком изящные, Спэрроу.

Черт возьми. Должно быть, мой шарф не скрыл рыжего цвета. А это означает…

Я приподнялась на локтях.

— Ты знаешь, что это мои настоящие волосы?

— Краска, которой ты пользуешься, воняет, как дохлая рыба. Ты правда думала, что я не замечу?

Да. Казалось, никому больше не было до этого дела. Если только он не был единственным, кто почувствовал этот запах. Запах исчезал после нанесения краски. Но его обостренные чувства, должно быть, смогли уловить его, когда другие не могли.

— Ты собираешься рассказать мне, почему ты приехала в Эшмор? — спросил он.

Определенно нет. Я не признавала своей вины.

— Я скажу тебе это, когда ты назовешь мне свое настоящее имя.

Он хмыкнул.

— Тогда, я думаю, мы в тупике.

— Думаю, да. — Я опустилась на матрас. — Надеюсь, мой храп не даст тебе уснуть всю ночь.

Он усмехнулся.

— Спокойной ночи, моя королева.

Звук его голоса, завораживающий и прекрасный, преследовал меня в моих снах.