Щит Спэрроу

Тридцать один

Ощущение дежавю от того, что, проснувшись, я обнаружила лишь подушку на полу комнаты и записку на столе, было настолько сильным, что я почти надеялась, что вчерашний день был сном. Что я покину гостиницу Эшмора и найду Сарайю в ее таверне.

Но когда я выскользнула из постели, на мне все еще была одолженная туника, а когда я натянула сапоги, они были забрызганы гнилостной зеленой кровью.

Я выскользнула из комнаты, пристегнув сумку к груди, более чем готовая покинуть Эшмор. Стражу не нужно было беспокоиться о том, что я предприму еще несколько попыток побега из Трео. По крайней мере, сейчас я ничего так не хотела, как спрятаться в своем домике на дереве и ухаживать за своим израненным сердцем.

И телом.

Тени, мне больно. Каждый шаг был мучительным, когда я спускалась по лестнице в вестибюль гостиницы. Мои мышцы ныли. На моей коже проступали синяки.

Я была жива, чтобы страдать сегодня. Я проглочу эту боль. Семнадцать человек не могут сказать такого о себе.

— Одесса. — Кэтлин остановила меня, когда я проходила мимо маленькой гостиной гостиницы.

— Доброе утро. — Я грустно улыбнулся ей, когда она притянула меня к себе, чтобы обнять.

Мне было приятно, когда меня обнимали.

— С тобой все в порядке? — спросила она, отпуская меня.

Я пожала плечами.

— А ты как?

Она тоже пожала плечами.

— Ты сегодня уезжаешь.

Это было утверждение, а не вопрос.

Она подошла к стулу, на котором сидела, взяла книгу и протянула ее мне.

— Я принесла тебе это. Это книга об обычаях Туры. Я принесу еще, когда мы снова увидимся.

— Когда это будет?

— Скоро. Я уезжаю из Эшмора в течение недели. Сначала я должна попрощаться. Хотя не хочу торопить события.

— С женщиной, к которой ты приехала.

Кэтлин кивнула.

— Да.

— Мне жаль, что я не спросила о ней вчера. — Я была занята рытьем могил. — С ней… все в порядке?

— Она в порядке. Опустошена, как и большинство. Но в Туре полно выживших. Она выстоит, как и ты. Она сильная, как и ты.

— Я не чувствую себя сильной, — сказала я на одном дыхании.

— И все же это так. — Взгляд Кэтлин смягчился, когда она убрала выбившийся локон с моего лба. Затем она сделала шаг назад и, прижав обе руки к сердцу, слегка поклонилась мне.

— Что это значит? Этот жест?

— Это значит, что я желаю тебе счастливого пути, принцесса Одесса Вульф.

Обычно я бы не согласилась на официальное обращение, но в ее голосе было что-то такое, что заставило меня задуматься. Что-то серьезное, что говорило о том, что мне нужно привыкнуть к этому титулу.

Принять его.

Кем была эта женщина? Вчера мы пережили немыслимое, а я даже не знала ее фамилии. Возможно, это не имело значения.

Я приложила руки к сердцу и поклонилась.

По полу застучали сапоги. Целеустремленные, широкие шаги, которые я начинала узнавать.

Страж остановился рядом со мной, не сводя глаз с Кэтлин.

— Ты уходишь.

Еще одно заявление.

— Да.

Я ждала, что он прижмет руки к сердцу, но вместо этого он притянул ее к себе и обнял.

Подождите, он обнял ее? Это показалось мне таким… милым. Совсем не похоже на Стража. Когда он отпустил ее, то дернул подбородком, приглашая меня следовать за ним. Мне не понравилось.

— До свидания, Кэтлин, — сказала я.

— До свидания, Одесса.

Я надеялась, что скоро увижу ее снова. В тот момент жизнь казалась хрупкой. Скоротечной.

Сунув книгу в сумку, я поспешила догнать Стража.

Он и его лошадь ждали снаружи. Черная шкура жеребца блестела под лучами утреннего солнца.

Страж погладил животное по морде, что-то тихо пробормотав. Лошадь подалась навстречу его прикосновению.

Был прекрасный день, небо было ясным, а в воздухе чувствовалась свежесть. Это казалось пустой тратой времени. Никому здесь это не нравилось, и уж точно не мне. Люди шли по улицам, опустив головы.

Все счастье было уничтожено.

— Они должны были получить предупреждение. Защиту, — сказала я.

Страж стиснул зубы, пристегивая свой меч и ножны к седлу.

Я не хотела, чтобы это прозвучало как оскорбление, но, прокручивая в голове свои слова, я услышала их. Я просто намекнула, что он подвел этих людей.

— Я не имела в виду тебя.

— А кто еще мог бы их защитить?

— Король. Корона. Разве Завьер не может вмешаться? Послать кого-нибудь из своих рейнджеров в эти города на помощь?

Карие глаза Стража, полные гнева, встретились с моими. Этого взгляда было достаточно, чтобы понять, что я переступила черту.

Напоминание о том, что эту принцессу, эту будущую королеву, эту Спэрроу нужно было видеть, но не слышать.

— Я только спрашиваю. Думаю, у меня есть на это право.

— Да? — Он приподнял бровь. — Кто дал тебе такое право?

— Моя кровь. В тот момент, когда я подписала то соглашение своим именем. В тот день, когда Завьер потребовал свою невесту. Я здесь. Я в Туре. Я имею такое же право, как и любой другой человек в этом королевстве. Так продолжаться не может. Так больше продолжаться не может.

— И что ты предлагаешь, моя королева? Что нам с этим делать? Какое решение ты предлагаешь, которое Завьер, я и все наши рейнджеры еще не рассматривали?

От нахлынувшего смущения я опустила плечи, жалея, что не могу уподобиться черепахе и спрятать голову в панцирь.

У меня не было выхода. Я ничего не знала о политике Туры.

Поэтому я держала рот на замке.

— Так я и думал, — пробормотал он, поворачиваясь, чтобы поправить стремя.

— Я хочу что-то изменить, — сказала я. — Я хочу поступать правильно. Я хочу помочь.

Страж замер, но не обернулся.

— Садись на лошадь, Кросс.

Я придвинулась ближе к жеребцу, приподнимая юбки в попытке вставить ногу в стремя. Но животное было слишком высоким, а я — слишком маленькой. Я не смогла дотянуться.

Страж разочарованно зарычал, подхватил меня за талию и посадил в седло.

— Спасибо — Я поправила юбку, жалея, что у меня нет другой пары брюк. — А как насчет тебя?

— А что насчет меня?

— На какой лошади ты поедешь?

— На своей.

О, черт.

Он приподнял подол моей юбки.

— Убери это с моего пути.

Я скомкала их, как могла, так, чтобы ткань лежала у меня на коленях. Затем он запрыгнул в седло позади меня, обхватив мои бедра своими. Его грудь прижалась к моей спине, когда он взял поводья, а руки удерживали меня на месте.

Без промедления лошадь понеслась вниз по улице.

Это движение заставило меня еще крепче прижаться к Стражу. Жар его тела, запахи кожи, специй и ветра были неизбежны. Черт возьми, как бы я хотела возненавидеть этот запах.

Эта поездка будет мучительной. Настоящей пыткой.

Возможно, в этом и была идея.

— Расслабься, — приказал он.

Расслабиться означало, что мне придется прижаться к нему. Уткнуться в его широкую грудь. Раствориться в его теле. Не было ни малейшего шанса.

— Я расслаблена.

— Конечно, — его голос прозвучал слишком близко к моему уху.

Дрожь пробежала по моей спине.

И, без сомнения, он это почувствовал.

В другой день он, вероятно, стал бы дразнить меня за мою реакцию. В другой день он бы наслаждался тем, как я извивалась. Но сегодня был не тот день, чтобы шутить. Только не сейчас, когда мы проезжали мимо кладбища за городом.

Я долго смотрела на дерево, под которым мы похоронили Сарайю, затем перевела взгляд на небо, на слабые очертания двух лун-близнецов. Несмотря на то, что они боролись с солнцем, они сияли белым.

Цвет тени Арабеллы.

Я надеялась, что душа Сарайи и всех жителей Эшмора упокоилась с Богиней Любви.

В Каландре были люди, которые не поклонялись богам. Они не верили ни в Шестерых, ни в их тени. Они верили, что наши тела возвращаются в землю в виде праха. Что мы просто перестаем существовать.

Были и те, кто верил, что наши души возрождались, что на каждую потерянную жизнь приходится новая. Что где-то в этом царстве душа Сарайи дышит заново.

— Ты веришь в богов? — спросила я Стража.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ни один человек не выжил бы в той вчерашней битве. У тебя есть силы, которых я никогда не видела. Наверное, я хотела узнать, веришь ли ты, что боги наделили тебя ими как даром.

Его смех был тихим. Угрожающим. Его тело завибрировало, прижавшись к моему.

— То, что ты называешь даром, я называю проклятием. Да, я верю в богов. Я верю, что они наблюдают за нами из своих драгоценных теней. И я верю, что они мстительные, склонные к манипулированию ублюдки, которые намерены мучить нас, сидя на своих тронах.

Никогда в жизни я не слышала, чтобы кто-то говорил о богах с такой ненавистью. С такой злобой. Я не была уверена, что на это ответить. Казалось, что мы сами напрашиваемся на неприятности, насмехаясь над ними.

— Еще какие-нибудь вопросы сегодня утром, Воробушек?

Я покачала головой.

Мы миновали окраину города и выехали на дорогу, которая должна была привести нас в Трео. День. Это все, что мне придется вытерпеть. Всего один день.

Но, дернув за поводья, он заставил лошадь свернуть с дороги. Он повернул нас прочь от леса, к горной гряде с зазубренными вершинами, увенчанными белыми шапками. Под ними, похоже, была речная долина.

— Мы ведь не собираемся в Трео, не так ли?

— Нет.

— Куда мы направляемся?

— В Эллдер.

— Почему? — Что с моими вещами? А как же Бриэль и Джоселин?

— Ты всегда будешь задавать так много вопросов, Кросс?

— Да.

Он вздохнул.

— Завьер.

У меня скрутило живот. Мой муж был в Эллдере. И меня возвращали моему опекуну.

— Хорошо. — Я сидела, выпрямившись во весь рост, пытаясь сохранить хоть какое-то расстояние между нашими телами. Я не позволила давящему чувству в груди придавить меня.

Это было к лучшему. Я должна была быть с Завьером. Нам нужно было больше гулять в тишине, побыть наедине. Я не была уверена, но у меня было чувство, что Страж не останется в крепости. Ни разу, когда я была заперта за его стенами и больше не нуждалась в его защите. Что означало, что после этой поездки он, скорее всего, исчезнет.

Хорошо. Мне нужно было, чтобы он исчез. Уехал на недели, месяцы и дал мне время привести в порядок свою голову, свое сердце. Выбросить его из головы.

Мы постоянно ссорились. Он был для меня как заноза в заднице. Чем скорее он уйдет, тем лучше.

Цокот лошадиных копыт был единственным звуком, который мы слышали, когда ехали по окрестностям. Мы поднимались и спускались по холмам, окружавшим Эшмор, пока сам город не превратился в воспоминание. К полудню беспокойная ночь дала о себе знать, и каждые несколько минут я подавляла зевоту.

— Тебе нужно отдохнуть. — Это было первое, что сказал Страж за несколько часов.

— Я в порядке, — солгала я, расправляя плечи, которые до этого были опущены.

— Конечно, ты в порядке.

Я сосредоточилась на предгорьях вдалеке, заставляя себя открыть глаза, пока деревья медленно становились все выше и выше на фоне гор. Каждые несколько мгновений я смотрела налево, затем направо, ища монстров, которые могли выйти из укрытия и напасть.

— Вчерашняя стая. Это их нормальный размер? — спросила я.

— Нет. Она была больше. Обычно бэарвульфы путешествуют стаями по три-четыре особи.

Боги. Их стая увеличилась более чем вдвое. Было ли это из-за их численности, что они были настолько бесстрашны, чтобы напасть на город?

Тем людям в Эшморе повезло, что Страж был рядом. Чтобы избавить этот район от той стаи. Но у меня было чувство, что, если я скажу ему об этом, он только посмеется.

Я винила себя за Сарайю, но он винил себя за все семнадцать смертей.

Тянулись часы, и с тяжестью в моих веках становилось невозможно бороться. Пока борьба не стала бесполезной.

Пока где-то в Туре, свернувшись калачиком рядом с незнакомым мужчиной, я не заснула.