Сердце некроманта

Глава 10

Мертвецы расступились, пропуская нас, и снова сдвинулись. Так, что со стороны не было видно, остался ли кто внутри жуткого строя.

Не знаю, насколько необходимой была эта предосторожность. Закрывшийся разрыв лишь разъярил демонов. Возможно, мне лишь казалось — но выглядело все так, будто они оставили в покое обычных людей и обратили все свое внимание на инквизиторов.

— Не используй магию. — Дитрих спрыгнул с помоста. — Демоны почуют и набросятся.

— Почему? — полюбопытствовала я, опираясь на его руку. Сильную и надежную — мне захотелось вцепиться в нее, будто малышке, и не отпускать, и я поспешно разжала пальцы, отстраняясь.

— Маги сильнее. Вкуснее. Сытнее. И вселиться в мага интересней — у него больше возможностей, чем, скажем, у скотника, который только и делает, что всем кланяется.

Он взялся за мое запястье, потянув за собой. Я вскрикнула. Дитрих выпустил мою руку, взглянул на нее, и на лице его заиграли желваки.

— Это я сама, — зачем-то пояснила я, оправдывая не то братьев, не то себя. — Веревки жгла и промахнулась.

Он покачал головой. Накрыл мои ожоги ладонью, не касаясь их; потянулся к магии, противореча собственным словам.

— Но… — начала было я и озадаченно выдернула руку. Ожоги перестали болеть, и на месте волдырей остались сухие струпья.

— Я не вылечил, — сказал Дитрих, снова увлекая меня вперед. — Просто обезболил и помог окончательно отмереть тем тканям, которые все равно погибли бы в ближайшее время.

Я кивнула.

— Спасибо.

Обезболил — уже хорошо, я не умела снимать боль магией, только маковым настоем. И еще лучше, что Дитрих отграничил омертвение, это поможет быстрее восстановиться тому, что способно восстановиться. Надо только добавить снадобий — сам себя вылечить мало кто способен.

И все же…

— Ты сказал…

Я осеклась.

Снова противореча собственным словам, Дитрих поднял мертвеца и отправил его к строю других на эшафоте.

— Я такой же, как они. — Он указал в небо. — Не заметят. Это вы сейчас белые вороны. — Дитрих хмыкнул. — Во всех смыслах.

Он огляделся, сдернул с очередного поднявшегося мертвеца плащ, протянул мне.

— Надень. Твоя белая хламида сияет почище солнца.

На самом деле одеяние мое давно стало серым, но даже если бы оно оставалось белоснежным, я бы не согласилась…

Я остановилась. Попятилась. Точнее, попыталась попятиться, потому что руку мою по-прежнему держал Дитрих.

— Нет.

— Не дури, сейчас остановят демонов и вспомнят о тебе. Хочешь, чтобы любой прохожий указал, куда ты побежала?

Я затрясла головой.

— Не могу.

— Что за глупости?

— Это с мертвого. Я не могу.

Дитрих ругнулся, осекся на полуслове.

— Есть плоть мертвых животных ты можешь. Носить кожу мертвых животных на ногах, — он указал на мои мягкие туфли, — и шкуры мертвых животных в мороз ты тоже не против. Тогда почему нельзя надеть плащ с мертвого человека?

— Это другое!

— По мне, так то же самое.

Удивительно, но даже продолжая препираться, он неуклонно тащил меня за собой, все дальше и дальше от эшафота, а за нашими спинами вырастали, заслоняя нас, мертвецы.

— Не могу! — в отчаянии воскликнула я. Меня переворачивало от одной мысли, что этот плащ еще хранил тепло хозяина. Того, кто сейчас стоял позади нас в жутком подобии жизни. — Если я так заметна, почему бы нам не уйти порталом?

— Хорошо, — Дитрих остановился. — Создавай портал.

Я растерялась.

— Но… я не умею…

— А у меня не хватит сил. Здесь, конечно, — он обвел рукой площадь, — все пропитано смертью, но я и потратил слишком много.

Да, он был прав. Сила везде, но способность тела пропускать ее конечна. В чайную чашку не влить даже ведра, не говоря уж о реке. Собственно, способностью пропускать и направлять магию и определялась сила дара.

— Так что решай. Спорить, пока твои добрые братья не отвлекутся от демонов и не обнаружат…

— Уходят! — раздалось от эшафота. — Держи!

— Обнаружили, — флегматично заметил Дитрих. Повел рукой, и все поднятые им мертвецы спрыгнули с эшафота, выстроились, преграждая дорогу братьям-инквизиторам. — Как думаешь, кого я, воплощение зла, буду спасать в первую очередь: тебя или себя? Ну?

Зажмурившись, я кивнула. Вздрогнула, когда плащ опустился на плечи.

— Держи его и — бегом! — велел Дитрих.

Я сжала в горсти под подбородком ткань плаща и понеслась за Дитрихом. Он потащил меня не к проулку, сейчас напрочь перегороженному людьми, что все еще пытались спастись от демонов, загнав себя в смертельную ловушку, а к стене дома. Под ней лежали тела, живых уже не было. Кто мог, прошел через выбитые окна, другие остались там, где с чудовищным стоном колыхалась на выходах с площади толпа, не в силах сдвинуться ни туда, ни сюда.

Некромант повел рукой, отбрасывая от стены мертвых. Я вскрикнула.

— Никто их силой не тащил любоваться казнью, — рыкнул Дитрих, магией выбил из рамы острые осколки. — Лезь.

Окно было высоко, на уровне его макушки. Дитрих бесцеремонно подпихнул меня под попу, помогая влезть, и я не стала возмущаться. Вскарабкалась, кое-как перевалившись через подоконник и напряженно ожидая, что хозяин дома выскочит на меня с дубьем, а то и магией. Но никто не появился. В комнате, некогда бывшей уютной гостиной, царил разгром, у стены валялись перевернутые стулья, и я едва не упала, зацепившись за их ножки.

Дитрих легко подтянулся, взобрался на окно, спрыгнул на пол. Оглядевшись, подобрал булавку. Судя по всему, она выпала из одеяния гостей, сидевших у окна, — я слышала, что хозяева таких квартир в дни казней хорошо зарабатывали, предоставляя места желавшим зрелищ и удобства одновременно.

— Сколи плащ, — он протянул мне булавку. — И двигаем дальше, пока нас не догнали.

— А отсюда нельзя создать портал? Пока нам никто не мешает? — сделала я еще одну попытку.

— Птичка, мне льстит, конечно, что ты так хорошо думаешь о моих силах, но нет.

— Я могу дать тебе силы.

— Ты светлая. Я темный. Скрючит нас обоих.

— А восстанавливающее зелье?

Я в который раз попыталась сколоть плащ и лишь проткнула палец. Руки дрожали, и простейшее действие никак мне не давалось.

— Вот, знаешь ли, каждый день прогуливаюсь по площади Правосудия, набив карманы восстанавливающими зельями, — усмехнулся Дитрих.

Он отобрал булавку, склонился к моей шее. Пальцы коснулись моего подбородка, дыхание скользнуло по щеке, и я замерла, охваченная непонятным — и совершенно неуместным! — смятением. От каждого его нечаянного прикосновения по коже словно проскакивали искры, поднимая дыбом мельчайшие волоски.

— Но если ты пришел меня спасать, почему не запасся зельями?!

Я до сих пор не могла осознать это до конца. Человек, которого я едва знала, явился и вытащил меня с эшафота. Воплощенное зло избавило меня от мучительной смерти, на которую обрекли те, кого я считала своей семьей.

— Я не собирался тебя спасать, — отрезал он. — И мы еще не спаслись. Давай руку.

Он снова повлек меня прочь, слишком оторопевшую, чтобы сказать хоть слово.

Я думала, мы сразу выйдем на заднюю сторону дома, в проулок, но на лестнице Дитрих потянул меня не вниз, а вверх. Я открыла было рот, но прежде, чем успела спросить, он пояснил:

— На улицу — самый очевидный путь, там нас и настигнут. Так что придется уходить по-другому. Быстрее!

Он помчался по лестнице, перелетая через ступеньки, мне волей-неволей пришлось делать так же, и просто чудо, что я нигде не запнулась и не скатилась обратно.

Чудо или все та же уверенная и крепкая рука, что неуклонно влекла меня за собой?

Мы выбрались на крышу, спустились к краю. Из-под ноги выскользнула черепица, я пошатнулась, взвизгнув, но Дитрих подхватил меня. Однако мой крик услышали. Демон взмыл со стороны площади, повис, разглядывая нас, как мне показалось, с издевательским предвкушением.

Некромант ругнулся.

— Прыгай!

— Что?

— Прыгай на ту сторону!

Я попятилась. Проулок между домами был не шире полутора ярдов. На земле я бы перепрыгнула такое расстояние не разбегаясь. Но стоило глянуть вниз с высоты трех этажей — и закружилась голова, подогнулись коленки.

— Прыгай, пока они все сюда не слетелись! И беги! Учуют твою магию — тебе конец!

Как будто я убегу от демонов по крышам! Но я уже убедилась: Дитрих знает, что делает. Отступила еще на шаг, пытаясь унять дрожь в коленях и колотящееся сердце. Толчок, еще один — от самого края. Собственный визг зазвенел в ушах, посрамив, кажется, вой демонов.

Короткое ощущение полета.

По инерции меня бросило вперед, и я упала на четвереньки, больно расшибив ладони и колени. Проскользнула вниз, но все же удержалась. Огляделась.

Дитрих отступал вверх, к коньку крыши, медленными кошачьими движениями. В руке его снова появился кинжал — тот самый, что чуть не убил Первого брата.

Неужели демона можно прикончить ножом? Хотя если можно вилами… Но почему Дитрих не воспользуется магией? Он же сказал, что демоны примут его силу за собственную и не обратят внимания?

— Чердак и вниз! Беги, дура!

Но я не смогла и шагу ступить, примерзнув к месту.

Демон метнулся, взвыл, когда клинок пропорол призрачную плоть. Тварь коснулась Дитриха, стала его точной копией и слилась с ним.

Некромант упал на колени, сжимая виски. Поднял голову, и я попятилась — глаза перестали быть человеческими, чернота залила белки.

— Нет, — прорычал он. — Я помню. Я — Дитрих Редлер.

Я тихо ахнула, узнавая. Сын королевского прокурора, ближайшего советника отца. Я помнила его, темноволосого улыбчивого парня, приятеля моего старшего брата. Магия никак не хотела просыпаться в нем, и я как-то слышала, что его отец жаловался на это королю. А потом Дитрих просто исчез, и все возможности его отца не помогли.

Значит, не исчез, а сбежал, когда понял, какая сила таится в нем. Искал ли его отец на самом деле или отрекся, как мой — от меня? Или может, наоборот, помог скрыться?

— У тебя нет ничего, чтобы соблазнить меня! — Дитрих выпрямился, поднялся на ноги, тяжело, словно на нем сидел верхом еще один человек.

Двойник Дитриха отделился от тела. Некромант повел рукой — призрака окутал черный ореол. Скрутил, сжимая в чудовищный ком. Дитрих — или тот, кто управлял сейчас его телом, — поймал этот ком, начал сминать руками, как снежок. И как снежок, оставленный на солнце, комок начал терять форму, истаивать, пока не исчез.

— Даже за демоном однажды придет смерть. — Дитрих рассмеялся, и я узнала этот жесткий злой смех, что так напугал палача.

Некромант развернулся ко мне.

— Не бойся, птичка. Это я.

«Кто — «я»? Человек или демон?» — едва не закричала я. Попятилась.

Плечи Дитриха на миг опустились, точно от усталости, но тут же расправились. Он шагнул, оттолкнувшись, перелетел на мою сторону. Черепица, и без того потревоженная моим прыжком, выскользнула у него из-под ноги. Дитрих взмахнул руками и начал заваливаться назад.

Не знаю, как я оказалась рядом, схватила его за грудки, забыв о том, что это может быть демон, рванула на себя, откидываясь всем телом назад. Не знаю, каким чудом сумела перевесить — ведь он был тяжелее раза в полтора — и со всей дури грохнулась на спину, а Дитрих повалился на меня.

От удара из легких вышибло воздух, я потеряла ориентацию, в глазах потемнело. Не сразу сквозь звон в ушах пробился голос.

— Эвелина. Эви!

Темное пятно перед глазами качнулось, и оказалось, что это лицо Дитриха заслоняет небо. Падая, он сумел опереться о крышу по обе стороны от меня и не переломать мне все кости.

— Птичка!

А глаза у него серые, не карие, как мне показалось в темнице. Серые.

— Эвелина!

Я прогнала неуместную мысль, выдохнула.

— Сейчас. Погоди.

— Некогда годить. — Он поднялся, вздернул меня на ноги.

— Погоди, — повторила я. — Кто ты сейчас? Дитрих? Или демон?