Сердце некроманта

Глава 21

— Не страна. Мир, — покачал головой король. — У соседей тоже участились прорывы. И столичный храм главный не только в нашей стране, но и во всем ордене. Они накроют артефактами весь мир.

В самом деле. Вера у нас и соседей одна, и Первый брат волен приказывать не только тем, кто говорит на одном языке с ним.

— Поэтому войны не будет — всем станет не до того. Пока я был жив, так и не решил, и сейчас не могу — вдруг Первый брат прав? Прорывы все чаще, сдерживать их все труднее, жертв все больше. Может быть, магия — не такая уж великая плата, когда речь идет о спасении мира? — Он вздохнул. — Прости меня за то, что и эту ношу я взвалил на тебя.

— Ношу? — не поняла я.

— Знание само по себе тяжкая ноша, а в сочетании с невозможностью ничего изменить… Было бы лучше, если бы ты оставалась в неведении до самого конца.

Нет уж, слишком долго я оставалась в неведении. Слишком долго меня кормили сладкой ложью.

— Я рада, что узнала. Лучше знать о беде и быть к ней готовой, чем внезапно обнаружить, что магии больше нет, и отчаяться.

Я действительно не в силах ничего изменить, но могу подумать о том, как стану жить, когда Орден исполнит свое намерение. Пока у меня не было ни единого предположения на этот счет, но время еще есть. И Дитриха надо предупредить. Он в отличие от меня привык выживать, может, ему будет проще сообразить.

— Возможно, ты и права. Жаль, что я так обошелся с тобой. Жаль, что самое главное понимаешь, когда уже слишком поздно.

— Я не держу зла, — повторила я. — И буду молиться за тебя. По крайней мере, пока боги останутся способны меня слышать.

Отец улыбнулся.

— Спасибо, дочка. Прощай. И не оглядывайся.

Я всхлипнула. Взмахнула крыльями и устремилась прочь из дворца.

«Не оглядывайся».

Не буду. Без прошлого нет будущего, но невозможно двигаться вперед, когда все время смотришь назад. Хорошо, что я нашла способ проститься с отцом, но теперь мне нужно научиться жить самой.

Я открыла глаза и встретилась со встревоженным взглядом Дитриха.

— Не говори ничего, — сказал он, прежде чем я успела открыть рот. — Я все слышал.

Слышал? Вот уж не думала, что у моего разговора с отцом будет свидетель. И хотя ничего по-настоящему личного или тайного сказано не было, я возмутилась.

— Почему ты сразу не предупредил, что будешь подслушивать!

— Потому что сам не знал, — мягко ответил Дитрих. — Я не раз был провожатым учителя, но никогда не случалось ничего похожего! Обычно между мной и ним просто тянулась магическая струна, и я контролировал ее. А сейчас я будто раздвоился: был одновременно здесь и рядом с тобой, и эта магическая нить связывала две части моей души. — Он задумчиво добавил: — Зато теперь понятно, почему второй, тот, кто остается, называется провожатым, а не сиделкой и не надсмотрщиком. Мне кажется, если бы тебе всерьез угрожало что-то или ты дошла бы до опасного предела, я смог бы заметить это и вытянуть твой разум обратно в тело.

— И твой учитель никогда не рассказывал ни о чем подобном? — изумилась я.

— Он говорил, что в старых книгах пишут, будто провожатый не только отдает часть своей силы, помогая собрать заклинание, но и становится полноценным помощником и охранником. Однако на самом деле «провожатый» — это лишь слово, и нужно рассчитывать лишь на себя. Учитель не раз предупреждал, что если по какой-то причине не смогу вернуться, помочь мне он будет не в состоянии.

«Отдает часть своей силы!» Мы одновременно уставились друг на друга.

— Темная и светлая составляющие. То же, что случилось на площади, — соединившись, они усиливают друг друга, а не уничтожают, как принято считать, — озвучила я мысль, которая, готова поспорить, была на уме у нас обоих.

Дитрих задумчиво кивнул.

— К слову, откуда ты узнал, что разрыв можно закрыть, объединив силы? — продолжила я.

— Я и не знал, — хмыкнул он. — Помнишь, я сказал: «проверить гипотезу».

Да уж, время он тогда выбрал самое подходящее.

— Просто вспомнил, что очень давно читал размышления одного мага — тех времен, когда темных уже загнали в подполье. Он предположил, что если врата между нашим и божественным миром открыла соединенная сила светлого и темной, то, возможно, вновь объединив силы, можно и закрыть их. — Дитрих усмехнулся. — Помнится, он сетовал, что подобные мысли может доверить лишь дневнику и вряд ли найдет понимание у братьев. Я тогда подумал, что мало найти понимание у братьев, надо еще и отыскать темного, который доверится светлому. Такого безумца придется разыскивать долго. Кто бы мог подумать, что я сам окажусь таким ибезумцем!

— Ты не безумец. И ты можешь мне доверять.

— Я знаю, Эвелина. — очень серьезно ответил Дитрих, глядя мне в глаза. — Как и ты мне.

— Да, — кивнула я, почему-то заливаясь краской.

— А там на площади я подумал, что разрыв — это ведь тоже своего рода врата. Что мы теряем, если попробуем? И получилось.

— Закрыть врата… — медленно повторила я.

— Звучит соблазнительно, птичка, — покачал головой он. — Закрыть врата, спасти мир. Почести и слава…

— Мне не нужна слава!

— Только я не Гервин и ты не Ютта. Мы оба хотим лишь, чтобы нам дали спокойно жить, а не рвемся к божественной силе.

— Ты все равно не можешь колдовать открыто. Не можешь использовать возможности своей силы полностью. Если из мира исчезнет магия, то станет все равно, что ты темный. Невеликая плата за спокойствие, так? — догадалась я.

— Я еще не думал об этом. Но звучит хорошо, — хмыкнул он.

— Тогда тебе следовало бы согласиться на очищение, — не удержалась я.

— Нет. С заблокированной магией я останусь собой — в этом я убедился в ваших казематах. Очищенным — нет.

— Но…

Дитрих взял меня за плечи, заглядывая в лицо.

— Эви, Гервин прославился как сильнейший маг той эпохи еще до своего тридцатилетия, а к тому моменту, как он попытался стать богом, ему и вовсе не оставалось равных.

Возможно, это и ослепило его, заставив поверить в возможность стать богом. Но я-то не собираюсь бросать вызов высшим силам. Однако что-то в голосе Дитриха заставило меня прикусить язык до того, как я открыла рот.

— Ютта превзошла всех сверстников, и ей пророчили великое будущее. Но они погибли, Эви. Оба погибли.

Я сникла. Да. Глупо было думать, будто от меня — от нас двоих — зависят судьбы мира.

— Но что нам делать? — спросила я.

— Жить, — пожал плечами Дитрих. — Жизнь-то не останавливается.

В самом деле? Мне казалось, что без магии жизнь закончится. Но ведь в те бесконечные часы в камере я не умерла, сохранила способность думать и чувствовать. Наверное, привыкну. В любом случае, сдаваться рано.

— И я не вижу повода менять планы, — продолжал он.

— Но Вестенс…

— Сейчас может оказаться самым подходящим для нас местом.

— Самым подходящим? Там, где на руинах бродят одержимые и демоны?

— Твой экзорцизм очень неплох, так что одержимые тебе не страшны. А демоны наверняка разлетелись по округе в поисках еды пожирнее. Если же и нет — я буду рядом и не дам тебя в обиду.

Что-то такое промелькнуло в его голосе, от чего мои щеки налились краской.

— Зато в мутной воде легче прятаться. Еще долго там никто не станет разбираться, кто ты и откуда взялся, главное — что умеешь. Может, тебе даже не придется изображать мальчишку.

Это вряд ли. Притвориться братом и сестрой у нас не получится — слишком уж мы разные, а выдавать себя за женатую пару… Кажется, покраснеть еще сильнее невозможно, но мне это удалось.

Мне надо бежать от него. Научиться стоять на собственных ногах и бежать, пока не поздно.

Если уже не поздно.

— В любом случае, мы не окажемся там мгновенно, а по дороге разузнаем, что да как, — продолжал Дитрих, не заметив или делая вид, будто не заметил моей реакции. — Изменить планы всегда успеем.

Наверное, он прав. Я-то вообще ничего не смыслю в жизни вне обители.

— Так что, как и намечали, рано утром я открою портал на выселки. К вечеру доберемся до ярмарки, там заночуем, утром прикупим лошадей…

Я мысленно присвистнула, едва не полюбопытствовав, откуда мы возьмем столько серебра. Похоже, это отразилось у меня на лице, потому что Дитрих ухмыльнулся.

— Я не богач, птичка, но и слез по деньгам не лью. На тот свет их все равно не забрать.

Я не стала ни соглашаться, ни спорить. Никогда в жизни я не держала в руках собственных денег, так откуда мне знать, как ими распоряжаться?

— Я не умею ездить по-мужски, — спохватилась я.

— Невелика наука. По мне, так куда проще, чем сидеть в седле точно на жердочке.

И снова спорить было не о чем — сравнивать-то мне не доводилось. По-женски я тоже ездила не слишком хорошо — в детстве начинали учить, но в обители стало не до верховых прогулок и охот. Я бы вообще предпочла идти пешком, но прекрасно понимала, что нести придется слишком много. Дитрих, конечно, крепкий и сильный мужчина, но все же не лошадь, а магия — плохой помощник в деле таскания тяжестей.

— А сегодня, пока день не кончился, научи меня прорывать блок. Вдруг пригодится. Вдруг, чем Алайрус не шутит…

— Не богохульствуй!

— …Мы с тобой станем единственными полноценными магами в мире. Братья локти себе изгрызут от зависти.

Или сделают все, чтобы нас извести. Или…

— Или тоже окажутся способными дотянуться до магии. Когда меня допрашивали, я не стала ничего скрывать. — Боже, какой наивной я была! — Надеялась, что мне поверят и оправдают.

Дитрих нахмурился.

— Может, потому Первый брат и решился на эту затею? Сперва, испугавшись, отправил тебя на костер, а потом задумался. Монополия на магию — это же безграничная власть! Все короли мира склонятся перед Орденом.

И перед Первым братом.

— Какая же я дура… — выдохнула я.

Дитрих сжал мои руки в своих.

— Не вини себя, сердце мое. Тогда ты поступила тем единственным образом, что казался тебе возможным, так?

Я кивнула, изо всех сил стараясь не разреветься.

— Если бы мы знали, как отзовутся наши слова или действия в будущем, жизнь была бы куда более предсказуемой. И скучной.

Я заглянула ему в глаза. Он действительно так думает? Действительно ни в чем меня не винит? Как я ни старалась разглядеть презрение или укоризну, не было в сером взгляде Дитриха ничего, кроме тепла. И…

«Сердце мое».

Я зарделась. Нет. Он просто оговорился. Я подумаю об этом потом.

— Спасибо, — прошептала я.

— Да было бы за что. — Он улыбнулся. — Но теперь мне тем более нужно научиться дотягиваться до магии.

— Я уже объяснила, как могла.

Дитрих кивнул.

— И теорию я понял. Но ведь надо и попрактиковаться. Можешь поставить блок?

— Я не умею, — растерялась я.

Он фыркнул.

— Чему вас только учат в ваших обителях!

Еще какое-то время он объяснял мне, как выстроить это заклинание. Совсем несложное, оказывается. И даже силы особой не надо. Значит, считается, будто его нельзя пробить? Но я с ходу видела несколько уязвимых точек.

Однако, чтобы дотянуться до этих уязвимых точек, нужна магия, а где ее взять, если она заблокирована? Жаль, что я не знала этого заклинания полдня назад, тогда помочь Дитриху было бы куда проще.