Токсичные желания

15

ЭБИГЕЙЛ

Я всегда говорил, что музыка должна заставлять вас смеяться, плакать или думать.

— Кенни Роджерс

— Боже мой! Это чертовски мило! — Дженна показывает пижаму с надписью: «Папин приятель по футболу». Затем она поднимает другую, на которой написано «Будущая звезда футбола».

— Если у него есть гены Троя, он определенно станет нашей следующей футбольной звездой, верно? — Ее слова больше похожи на объявление, чем на утверждение, когда она улыбается, глядя в ответ на всех девушек, наблюдающих за ней, пока она открывает подарки.

Дженна выходит замуж за игрока НФЛ, что меня не шокировало. В детстве она была высокой и спортивной, так что брак с кем-то такого уровня вполне логичен. Но что меня удивило, так это то, что она первой из нас вышла замуж. Я думала, это будет Наоми, поскольку у нее есть контрольный список и она всегда была такой девчонкой. Я была уверена, что выйти замуж к двадцати шести годам будет номером один в ее списке идеальной жизни.

— Это от Бриэль, — говорит Наташа, вручая Дженне еще один подарок.

Здесь так много людей. Я надеялась, что она выдохнется к тому времени, как доберется до моего подарка, и скажет всем, что откроет остальное позже. Я не знала, что ей подарить, поэтому выбрала подарочную карту Visa, которую она могла использовать для всего, что захочет. И если быть честной, я была слишком зла, чтобы заглянуть в детский список, который она прислала мне по смс. Последние четыре года я почти ничего не слышала о своих кузинах, и после того, как за несколько недель до моего выпуска они все игнорировали мои телефонные звонки и сообщения, с вопросом, приедут ли они, я не могла заставить себя радоваться за нее. Да, я знаю, что в моих словах звучит обида, но мне было все равно.

Я вообще чуть было не отказалась от посещения этого чрезмерно раздутого мероприятия, но знала, что никогда не услышу об этом от моих тети и мамы, особенно от моей мамы, поскольку она целует тетину задницу. Я приехала сюда в основном потому, что мне больше нечем было заняться, и я не хотела оставаться дома наедине с родителями. Мне нужно было как можно скорее найти работу, которая соответствовала бы моему графику, когда я вернусь в медицинскую школу осенью.

Я поднимаю глаза и вижу, как друзья Дженны фотографируют ее, когда она держит в руках очередной подарок.

— Ты будешь самой красивой невестой, Дженна. Ты просто великолепна, — говорят некоторые девушки.

— Этот ребенок будет прекрасным.

— Трой сорвал джекпот, прекрасная невеста и прекрасные дети на подходе!

Я оглядываюсь и вижу девушку, которая прыгает вверх и вниз, как будто это она выходит замуж и рожает ребенка. Качая головой, я достаю из сумочки футляр для наушников и начинаю слушать музыку, притворяясь вовлеченной в это изматывающее, чопорное девчачье дерьмо.

У моей мамы как будто горят уши, потому что в тот момент, когда я чувствую, что на моем лице появляется легкая улыбка от музыки, успокаивающей мою душу, моя мама входит в парадную дверь, стирая ее. Она важно идет по коридору на кухню, моя сестра следует за ней, неся на руках свою малышку. Я была рада увидеть свою племянницу, которую не видела с тех пор, как она родилась. Теперь, когда она стала старше, она ползает и начинает быть более активной, по словам моей мамы, болтовню которой мне пришлось слушать в течение двух часов прошлой ночью, когда я вернулась домой. Я не пробыла там и двадцати четырех часов, а уже была несчастна.

Не было «с возвращением», или «мы гордимся тобой, дорогая».

Это даже не «поздравляем» с похлопыванием по спине.

Моя мама вела себя так, будто мое возвращение домой считалось неудачей, поскольку я отсутствовала недостаточно долго. Независимо от того, закончила я колледж или нет.

Отношения моих родителей и так были на волоске, а теперь они переместились в океан и то и дело разбивались о берег. За то короткое время, что я там пробыла, поняла, что папа полностью игнорирует маму. Вот почему мама так отчаянно хочет, чтобы кто-нибудь ее выслушал. Просто находясь в их присутствии, я могу почувствовать, насколько они несчастны вместе. Было очевидно, что моя мама оставалась рядом только из-за денег. Точно так же, как учили всех женщин в моей семье. Я смотрю на Дженну, которая сияет, но не потому, что она была беременна, а потому, что она залетела от игрока НФЛ, который согласился жениться на ней, чтобы дать ребенку фамилию после того, как моя тетя Марта заставила его почувствовать себя виноватым. У Троя никогда не было ни единого шанса.

— Нет, они могут начать есть в шесть месяцев, — говорит моя сестра, когда я вынимаю AirPods из ушей и кладу их обратно в футляр.

— Да, но только мягкие продукты. Никаких чипсов, — говорит моя мама.

— У нее есть зубы, — говорит моя сестра, поднося картофельный чипс ко рту моей племянницы. Маленькая Ария хватает его и, хихикая, целиком отправляет в рот. Я смеюсь, наблюдая, как она сосет его, как будто это конфетка, прежде чем разжевывать, медленно смакуя новый вкус во рту.

— Привет, милашка, — говорю я, заходя на кухню, и улыбаюсь этому круглому личику с аппетитной детской улыбкой.

— Ну, привет, выпускница колледжа, — говорит моя сестра, протягивая руку, чтобы обнять меня сбоку, пока она держит на руках маленькую Аву. Она хотела сохранить традицию имен на «А», поскольку ее звали Адали, а меня Эбигейл (на англ. Abigail), поэтому она назвала свою дочь Арией. Я думаю, это было идеально.

— Чтож. Я почувствую себя по-другому, когда закончу медицинскую школу, буду помогать людям, пока зарабатываю деньги и оплачиваю счета, — говорю я монотонным голосом, отправляя в рот виноградину.

— Ну, я думаю, это довольно круто, что ты стоишь на своих ногах и становишься независимой женщиной. Впервые для женщин в нашей семье, — говорит она, глядя на маму.

Тепло разливается по моей груди до самого сердца. Моя сестра была единственной, кто всегда поддерживал меня, когда дело касалось моих стремлений. Если бы я действительно занялась музыкальной карьерой, она была бы единственной, кто поддержал бы меня. Я готова работать, но я не тупица. Мои шансы добиться успеха в этой беспощадной индустрии равны нулю. Тем более, что я не достойна статуса кинозвезды, когда дело доходит до внешности. Поэтому я выбрала практичность, хотя часть меня жалеет, что я не выбрала мир музыки.

— Спасибо, — говорю я Адали с застенчивой улыбкой.

— Женитьбу и рождение детей переоценивают, — шепчет она мне на ухо.

— Эй, нет ничего плохого в том, чтобы быть в безопасности, — говорит моя мама. — Помните, что я говорила вам, девочки, в детстве? Женщины хотят безопасности, а мужчины — уважения.

— Мам, у тебя есть защита? Зная, что папа может проснуться в любой день и сказать, что влюбился в другую женщину, раз уж ты позволила ему разгуливать на свободе без каких-либо последствий? — Я знала, что мой комментарий ни в коем случае не был тонким, но ход ее мыслей вывел меня из себя.

Почему она не борется? Почему она не верит в себя?

— Это неправда. Ты думаешь, дом, в который мы переехали два года назад, был его выбором? — Она вытирает руки кухонным полотенцем. — Пожалуй, он знал, что его яйца окажутся разделочной доске, если он не подчинится, только не после двадцати лет брака.

Папа — симпатичный парень, который отлично зарабатывает, а у моей мамы был дом ее мечты, о котором она всегда мечтала, с бассейном на заднем дворе и гидромассажной ванной. Итак, я не могу отрицать, что мой отец был отличным добытчиком и дал бы моей маме все, что угодно, когда дело касалось материальных благ, но стоит ли все это того, чтобы отказаться от душевного спокойствия? От своего здравомыслия? Своей самооценкой?

— Кроме того, для этого и существует брак.

— Чтобы заманить парня в ловушку? — Спрашивает Адали, поднося овощную палочку ко рту Арии.

— Нет, чтобы обеспечить себе безопасность, и не ошибитесь, в браке сложнее уйти. Как ты думаешь, почему твоя тетя Марта приставала к Трою? И твой отец знает, что я получу половину всего имущества, и это убивает его больше, чем наличие какой-то задницы на стороне.

Я глубоко дышу, пытаясь осознать мамину логику. Она вообще себя слышит? Моя бабушка научила моих маму и тетю выходить замуж и заводить детей, и пока мужчина обеспечивал, женщине просто нужно было держать рот на замке и выглядеть при этом привлекательной.

Я любила свою бабушку и всегда буду уважать ее, потому что она единственная, кто когда-либо вел себя так, будто ей не наплевать на мое взросление, но то, чему она научила всех женщин в семье, было проклятием.

Все мои двоюродные кузины и сестра были потрясающе красивы, так что им было легко осуществить эту мечту. Я же, со своими тугими кудрями, круглым лицом и большими глазами, делала это практически невозможным.

— Опять же, я думаю, что то, что делает Эбигейл, мудро. Я замужем за Ахадом всего два года, и меня уже утомляет, что он распоряжается всеми деньгами и следит за тем, на что я трачу, но когда дело доходит до него, он может делать, что хочет, тратить, на что хочет, а я ничего не могу сказать.

— Ну, это еще и потому, что он иностранец, милая. Они, как известно, помешаны на контроле, особенно в плане финансов. Хотя это компромисс. Ты можешь остаться дома и наслаждаться этим прекрасным ребенком. — Она хватает маленькую ручку Арии и нежно покачивает ее. — Ты не суетишься, как некоторые женщины. Это не так уж и плохо. Считай, что тебе повезло, Адали. Ты могла бы быть в стрессовом состоянии, как Эбигейл. — Адали смотрит на меня сочувственным взглядом, но я заставляю себя слегка улыбнуться, давая ей понять, что я даже не обиделась. Только не после стольких лет.

— И, как я всегда говорила вам, девочки, могло быть и хуже. Будь благодарна, Адали. У тебя прекрасный дом, и ты можешь ходить по магазинам в любое время. — Мама кладет себе на тарелку несколько овощей и чипсов, а также половину сэндвича с индейкой с блюда, выставленного на большом кухонном острове.

Отец Ахада владел кучей недвижимости, был женат на богатой женщине, которая умерла несколько лет назад, что я до сих пор считаю загадкой. Тем более что он унаследовал 11 миллионов долларов, которые использовал для инвестирования в недвижимость, и открыл небольшой греческий ресторан, чтобы получать больше днег. Может, он и поверхностный, самовлюбленный засранец, но он был отличным бизнесменом. Он также стал добрее ко мне с годами. Не уверена, было ли это потому, что в глубине души он уважал меня, или он был не так энергичен из-за того, что теперь был мужем и отцом.

У мамы звонит телефон, и я понимаю, что это мой отец. У нее не было друзей, поэтому он был единственным человеком, который когда-либо звонил ей. Прошел всего один день, а я уже хочу вернуться в Калифорнию. Я не осмелился бы попроситься к сестре, да и не смогу учиться с ребенком, когда вернусь в школу, так что эта идея отпала.

— Нет, Мишель, это была другая кредитка.

Я слышу, как мой отец кричит в трубку.

— Не сердись на меня. Не я аннулировала другую кредитную карту. Мне пришлось открыть новую. Как еще я могла раздобыть продукты или купить что-нибудь своей внучке? К тому же, мне нужно было купить подарок на день рождения Дженны.

Я слышу, как он говорит: «Найди себе гребаную работу!», и еще что-то.

Вот почему я бы никогда не вышла замуж за парня только из-за денег или, как любят выражаться женщины в моей семье, из-за того, чтоб обо мне заботились. Неважно, насколько щедр парень и как вы влюблены друг в друга, когда поженитесь, каждый может почувствовать себя использованным, если отношения неравные. Я изучала биологию, и, честно говоря, женщинам приходится выкладываться не меньше, чем мужчинам. Недостаточно быть просто красивой и думать, что это со временем удовлетворит мужчину.

В любом случае, это то, что я говорю себе. Возможно, часть меня говорила это себе, потому что полагаться на свою внешность было нельзя.

Адали уходит в гостиную вместе с Арией. Я начинаю следовать ее примеру, но мне нужно в туалет, прежде чем возвращаться в это пыточную темницу со всеми этими болтливыми девчонками.

Я мою руки, вытираю их полотенцем и, открывая дверь, избегаю смотреть в зеркало. Когда я делаю шаг, то сталкиваюсь с твердой грудью.

— Извините, — говорю я, глядя на большого мускулистого парня. — Трой, поздравляю, — говорю я, узнав его по фотографиям на Facebook Дженны.

— Эй, ты, должно быть, маленькая кузина, — он притягивает меня в объятия своими толстыми, накаченными руками.

— Ага, это я, — говорю я, пытаясь дышать в его хватке гориллы. Он отпускает меня и оглядывает с ног до головы.

— В жизни ты ниже, чем на твоих фотографиях в Facebook. — Широкая улыбка расплывается по его лицу, обнажая идеально белые зубы на фоне смуглого лица. — Маленькая коротышка. Мне это нравится. В детстве ты была чирлидершей? Потому что у тебя идеальный размер для одной из них.

Отвратительно. Не прошло и минуты, как он уже делает сексуальные намеки, связанные с футболом.

— Нет, оркестр. Если быть точным, скрипка. Быть ботаником было моим хобби.

Он слегка посмеивается:

— Милая, маленькая ботаничка; тихие всегда самые странные, — говорит он, кладя руку мне на плечо.

— Черт возьми, все еще не закончилось? — Двое крупных парней входят, когда я беру одну из бутылок с водой на столе и откручиваю крышку. Я чуть не подавилась, когда делаю глоток. Ты, должно быть, шутишь. Брат Джоша здесь? Джош был слишком занят, трахая эту шикарную блондинку, и влипал в неприятности, поэтому до сих пор он мало рассказывал мне о своем брате, так что я не удивлена, что он не упомянул, что будет на вечеринке по случаю рождения ребенка у моей кузины.

Я пытаюсь убежать до того, как он заметит меня, но когда я ловлю его взгляд, я понимаю, что уже слишком поздно. Он склоняет голову набок, хмурит брови и рассматривает меня.

Да, это я, придурок.

Я не останавливаюсь и не здороваюсь. Я просто продолжаю идти обратно в гостиную. Я сажусь обратно и перевожу дыхание. Я знаю, что у него не будет шанса прийти сюда с кучей пьяных женщин, поскольку моя кузина решила приготовить вино и шампанское для гостей.

— Так, пора фотографироваться, — говорит дама, вскакивая со своего места.

Чтоб меня. Можно мне передохнуть?

— Давайте сфотографируемся перед надписью: «О, малыш», — говорит Наташа. Конечно, она все еще командует людьми. Я удивлена, что она не попросила меня сделать что-нибудь, чего я не хочу, например, поплакать в туалете. Воспоминания о том, как мы играли вместе, захлестывают меня, когда я смотрю, как Наташа ведет шоу.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, в Калифорнии было одиноко. В отличие от него, этот штат отлично подходит для того, чтобы оставаться сосредоточенным и занятым. Там все сосредоточены на карьере, поэтому женитьба и рождение детей — это последнее, о чем они думают. Но, если бы не Джош и Мелани, я бы сошла с ума, тем более что переехала туда вскоре после смерти Блейка. Я все еще была в замешательстве, борясь с чувством вины и воспоминаниями о той ночи. Мне снились кошмары, от которых я просыпалась в поту и чувствовала себя настолько выбитой из колеи, что снова начинала морить себя голодом. И когда я почувствовала, что мое тело жаждет определенной пищи, я поддавалась искушению и ела до тех пор, пока у меня не заболевал живот, а потом меня рвало. Это был цикл саморазрушения, и я знала, что больна, но не могла остановиться. Я занималась этим целый год, думая, что никому нет дела до того, что я была одна, пока не нашла Джоша и Мел. Они помогли мне прийти в себя. И вместо того, чтобы использовать смерть Блейка как наказание для себя, я использовала ее как сигнал к пробуждению.

— Эбс, перестань, — я съежилась от этого имени. Прошло много лет с тех пор, как я слышала, чтобы кто-то называл меня так. Мои кузины — единственные, кто знал прозвище Блейка для меня, и оно прижилось, но они также знали, что его смерть тяжело сказалась на мне.

— Извини, Эбигейл, — добавляет Дженна, когда видит выражение моего лица.

С неохотой я встаю и подхожу к группе девушек, чтобы сфотографироваться. Одна фотография, и все, говорю я себе. Одна из девушек подбегает к селфи-палке и выставляет таймер на своем телефоне.

— Ладно, всем улыбнуться, — говорит она, возвращаясь трусцой на свое место. Таймер срабатывает, и камера мигает. Я начинаю уходить, когда та же девушка окликает.

— Ладно, давай сделаем еще один снимок для пущей убедительности, просто на случай, если кто-то не смотрел в камеру. — Я возвращаюсь на свое место, мысленно проклиная себя.

Таймер снова ведет обратный отсчет, камера снова мигает, и сразу после этого девушка снова произносит.

— Так, теперь давайте сфотографируем маму невесты вот здесь, у воздушных шаров — Я воспринимаю это как сигнал уйти и найти что-нибудь утешительное, например, поесть. Я не знаю здесь никого, кроме своей семьи, поэтому проводить время в окружении еды, а не людей, казалось отличным вариантом. Я возвращаюсь на кухню и вижу, что там пусто. Слава Богу. Я подхожу к столу и кладу себе на тарелку немного овощей.

С того дня, как я попала в больницу, у меня появилась дурная привычка. Я не осознавала, что это привычка, до тех пор, пока несколько лет назад, когда у меня была возможность набрать вес после выписки, я покупала тонны жевательной резинки или сосала конфеты, чтобы справиться со своей тягой. Мое тело умирало от голода, и я знала, что как только я начну что-нибудь есть, то быстро почувствую переедание. Вскоре после этого появилось желание выблевать все это, и с тех пор, как я стала экспертом по булимии, я знала, как вызвать рвоту без особых усилий. Поэтому, чтобы помочь себе справиться с искушением, я носила с собой жвачку или конфеты и, как только чувствовала сытость после еды, клала жвачку или конфету в рот, чтобы не переедать. После этого у меня развилась своего рода оральная мания, с которой мой бывший парень справился без проблем. Мне казалось, что у меня всегда должно быть что-то во рту. Я определенно была тем, кого можно назвать любителем перекусить. Сначала я подумала, что прозвище Минни Маус было милым, но после нашей первой серьезной ссоры и того, как он произнес это имя, оно только раздражало меня, заставляя вздрагивать всякий раз, когда я слышала имя Минни Маус.

— Почему ты не фотографируешь? — Спрашивает мужской голос позади меня. Я вздрагиваю, чуть не опрокидывая свою тарелку на пол, и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это.

— А, это ты, — бормочу я, возвращая свое внимание к бумажной тарелке с кроличьей едой.

Брат Джоша слегка посмеивается.

— Я так и думал, что ты не будешь рада меня видеть.

— Можешь ли ты винить меня? — спрашиваю я, не глядя на него.

— Нет, но можешь ли ты винить меня за то, что я взбешен? Я захожу в свой домик у озера и вижу кучу пустых чашек и разбросанную повсюду еду, затем, когда я поднимаюсь наверх, меня встречают звуки трахающегося брата и то, что я принял за работающее радио в другой комнате для гостей.

— Вполне справедливо, — говорю я, жуя морковку и не подавая вида, что меня это позабавило.

— Я не пытался быть мудаком по отношению к тебе, просто не ожидал всего этого.

Я почувствовала запах его одеколона, когда он макал морковку в соус ранчо на моей тарелке, и когда подняла на него глаза, он заулыбался. Он не был похож на Джоша, поэтому я подумала, не сводные ли они братья или что-то в этом роде. Но опять же, я тоже не похожа ни на кого из членов моей семьи, а мы были ближайшими родственниками.

— Нет, это понятно. Думаю, я тоже была взволнована, услышав, как Джош все утро развлекался, вдобавок к голоду и похмелью. Ужасное сочетание для первого впечатления, — говорю я ему

Он смеется, и в ложбинках его щек появляются ямочки, напоминая мне о Блейке, и я не могу не смотреть на него. Брат Джоша был сексуальным.

Подожди, нет, он придурок. Ты просто лишена физического контакта, так как твой бывший вместо этого заставил тебя трахаться с твоим вибратором.

— Это тоже понятно. — Его взгляд кажется напряженным, когда мы смотрим друг на друга.

По какой-то причине он заставляет меня чувствовать, что я встречала его раньше или откуда-то знаю. Я не могу отвести от него взгляд. Он оглядывается через плечо, гадая, на что я смотрю, и когда понимает, что это он, снова обращает свое внимание на меня.

Преодолевая неловкость, я говорю:

— Эбигейл, — и протягиваю ему руку. Он смотрит на мою руку, потом снова на меня, и его губы слегка подрагивают.

— Кольт.

Мои глаза расширяются, когда я слышу его имя.

Этого не может быть. Может это? Нет, это невозможно. На юге полно парней по имени Кольт. Кроме того, он занимается недвижимостью. Он не был футболистом. Но опять же, откуда он знал Троя, который был игроком НФЛ?

Ты просто слишком остро реагируешь, Эбигейл. Это не он.

— Ты...в порядке? — спрашивает он, пока я продолжаю пожимать его руку, погруженная в свои мысли. Я отдергиваю руку, возвращаясь в прежнее положение.

— Я спрошу еще раз, почему ты не фотографируешься?

Я невесело усмехнулась.

— Это не мое.

— Не твое? — Он приподнимает бровь, глядя на меня. — Разве это не особенность каждой девушки?

— Только не для меня, — говорю я, помешивая заправку ранчо морковью.

— Почему? — Спрашивает он, и я слышу улыбку в его тоне.

— Я рада, что развлекаю тебя, но, если хочешь знать причину, это потому, что я ненавижу то, как выгляжу на фотографиях.

— О, прекрати. — Он машет на меня рукой, как будто я говорю глупости.

— Я серьезно.

— Значит, у тебя нет фотографий, которые бы тебе нравились?

— Нет, я не фотографируюсь, — говорю я со снисходительной улыбкой.

— Сомневаюсь. — Прежде чем я успеваю моргнуть, он хватает мой телефон с подставки и нажимает кнопку, и я понимаю, что он открывает мою фотогалерею.

— Эй, отдай это обратно, — потребовала я.

— Ты девушка, я уверен, у тебя здесь полно фотографий.

— Сейчас же верни мне мой телефон. — Я пытаюсь дотянуться до него, но он значительно выше меня, так что все, что ему нужно сделать, это поднять руку. Он продолжает прокручивать страницу, пока я пытаюсь вырвать телефон из его рук.

— Держу пари, здесь есть одна фотография, которой ты гордишься.

— Кольт, это мой телефон; отдай его, дурак. — Я продолжаю прыгать, пытаясь дотянуться до него, когда вижу его лицо

О черт, селфи киски, которое я сделала прошлой ночью.

Он опустил руку ровно настолько, чтобы я смогла вырвать ее у него.

— Что с тобой не так? — спросила я, уже не в силах сдержаться. — Ты не можешь просто взять чей-то телефон и начать просматривать все его фотографии. Это вторжение в частную жизнь.

Широкая улыбка расплывается на его лице

— Может быть, но, похоже, я был прав. В конце концов, есть часть твоего тела, которую ты любишь фотографировать

Я закатываю глаза.

— Я была пьяной и вела себя глупо. Я только что рассталась со своим парнем, и, поверь мне, я жалею, что вообще пошла на это.

— Я не верю. — Он говорит с сексуальной ухмылкой. Боже, он великолепен. Почему он должен быть таким чертовски милым?

— Фу, ты такой парень, — говорю я, отгоняя бабочек, порхающих в моем животе.

— Благодарю.

— Детка, ты придешь сфотографироваться с нами? Трой и Остин ждут. Мы делаем снимок с мальчиками, — говорит Наоми, и я понимаю. Он здесь из-за моей кузины.

Я должна была догадаться.

— Да, детка, лучше вернись туда, — передразниваю я.

«Кольт Болт, Кольт Болт» я слышу, как Трой и другой парень поют. И мое сердце падает. Кольт Болт, это прозвище, по словам Блейка, они дали его брату, потому что он был таким быстрым.

Меня охватывает раздражение, и я обнаруживаю, что крайне раздосадована просьбой Наоми. В то же время приходит осознание.

Это, без сомнения, брат Блейка.

Я хватаю телефон и направляюсь к машине, чтобы быть подальше от всех, когда на моем телефоне появляется сообщение.

Джаред: Привет, детка, давно не виделись. Я жажду взять в рот эту сладкую киску. А потом, чтобы она поглотила мой твердый член.