Токсичные желания

Эпилог

ЭБИГЕЙЛ

Год спустя

— Увидимся завтра в двенадцать на собрании, — кричит Бриттани другой девушке, живущей в доме. Я стараюсь заходить туда как можно чаще, чтобы проведать девочек и мальчиков, но в последнее время я была завалена работой.

Боди вот-вот исполниться восемь, а мне двадцать три. Не могу поверить, сколько всего произошло за год. Я все еще хочу получить медицинскую степень, чтобы научить Боди, что не стоит полагаться только на желания, которые исполняются, потому что даже если они могут исполниться, всегда полезно иметь запасной план.

Когда Кольт опубликовал видео, где я пою в его футболке, оно стало вирусным. Почти уверена, что тот факт, что это опубликовал квотербек, выигравший Суперкубок НФЛ, а не я, имел какое-то отношение к его вирусности, но и мой голос тоже. Не буду лгать. Я так благодарна, что он опубликовал это, потому что, если бы он этого не сделал, я не была бы в том положении, в котором нахожусь сегодня; делала то, о чем мечтала много лет назад, когда мы с Блейком были еще детьми. Что поражает меня до сих пор, так это то, что на том видео на мне не было макияжа и технически я была голой под футболкой, которая была на мне, но никто не обратил на это внимания, как только люди услышали мой голос. Они не могли поверить, насколько гладким, словно шелк, был мой голос, идеально совпадающий с нотами, которые я играл на гитаре. Затем, когда музыкальные агенты узнали, что я была той, кто стоял за кулисами альбома Токсичные Желания, телефон звонил не переставая.

Я вдохнула, все еще чувствуя, как яркие лучи падают на меня, обжигая кожу. Я все еще чувствую, как пот стекает у меня по спине, когда я представляю, что за мной никто не наблюдает. Хотя я предпочитаю быть за кулисами музыки, я впервые выступила на сцене на прошлой неделе и поняла, что музыка — это не только ритм, мелодия или слова. Все дело в исполнении. Поэтому я позаботился о том, чтобы выступить отлично. Достаточно хорошо, чтобы меня узнали с небес и привлекли внимание Блейка. Я пела от всего сердца. Я изливала часть своей души и оставляла ее после того, как покидала сцену.

Мы сделали это.

Я улыбнулась про себя, когда эта мысль пришла мне в голову.

После прошлогоднего выступления на Суперкубке гонорары от Токсичных Желаний пошли на оплату дома, сдаваемого в аренду, который я купила. После того, как я так много узнала о недвижимости и прочитала книгу, которую Кольт требовал «Богатый папа, бедный папа», теперь стало более понятно, почему он инвестировал во все эти объекты, сдаваемые в аренду. В конце концов, однажды он уйдет в отставку, и этот день скоро наступит. Я благодарна ему за то, что он думал о своей отставке больше, чем когда-либо думала я.

Мои мотивы при выборе жилья для сдачи в аренду были немного иными. Я купила домик у озера в Озарке, чтобы те, кто боролся с наркотиками или расстройствами пищевого поведения, кто не может позволить себе реабилитацию, могли приехать и остаться здесь. Это было место, где люди чувствовали, что они не одиноки или что есть надежда справиться со своими зависимостями или расстройствами, зная, что другие вокруг них проходят через то же самое.

— Что ты все еще здесь делаешь. Тебе лучше вернуться домой к этому здоровяку, — сказала Бриттани.

— Я ухожу, ухожу. Я просто очень беспокоилась за Кэти. Как у нее дела?

— С ней все в порядке. Ей еще предстоит пройти долгий путь, но думаю, она наконец-то осознает, что теперь это ее дом, а не тот, в котором она жила. — Бриттани сказала так, что сердце подпрыгнуло от радости за Энди.

— Хорошо, я действительно волнуюсь за нее, когда она рассказала мне о своем последнем разговоре с мамой, я имею в виду, это было ужасно. Я потеряла сон, просто думая об этом.

— Я все знаю, Эбигейл. Но у меня все под контролем. Перестань волноваться. А теперь иди домой, пока я сама не потащила тебя туда. — Она начинает тащить меня вниз по ступенькам.

— Ладно, я ухожу. Черт, скучаю по властности.

Когда человек заканчивал программу, которую я создала, он становился лидером и помогал организовывать встречи и проекты, которые отражали психологическую составляющую всего этого. Бриттани была одна из таких людей. И хотя я больше не учусь в школе полный рабочий день, я изучала психологические аспекты расстройств пищевого поведения и наркомании. Может быть, когда-нибудь я получу степень в области медицины в качестве психиатра, но пока откладываю это дело и в кои-то веки следую зову своего сердца.

Вернувшись домой, я сразу же принялась за оформление.

— Мама, папа будет здесь с минуты на минуту. — Боди недавно начал называть меня мамой после того, как узнал, что у нас с Кольтом официальные отношения. Мы не хотели говорить ему об этом сразу, поэтому хорошо постарались держаться подальше от прессы как пара. Это было нетрудно, так как большую часть времени я оставалась дома. Но я сказала Боди, что он никоим образом не обязан называть меня мамой, если только сам этого не хочет, но он сказал, что ему до смерти хотелось называть меня так с тех пор, как мы все вместе жили в доме у озера. Я плакала от радости в ванной в течение нескольких часов после того, как он признался мне в этом.

Чертовы гормоны.

Что касается моей токсичной семьи, то моя сестра — единственная, с кем я регулярно общаюсь. Хотя я помирилась со своей мамой и всеми решениями, которые она принимала, когда дело касалось меня, я по-прежнему держалась на расстоянии, что было нетрудно, поскольку делала это всю свою жизнь. Но теперь, вместо того чтобы чувствовать себя отвергнутой, любя их на расстоянии, я чувствовала силу.

— Ладно, ладно. Мы должны дождаться бабушку. Она сказала, что принесет печенье, а твой дедушка должен принести баннер, — говорю я Боди, неся на кухонный стол свежевыжатый сок. Я знаю, что он может опоздать. Хотя Клифф стал намного лучше вести себя, это не означало, что он когда-либо приходил вовремя, что заставляло Кольта беситься.

Я перестала спрашивать, что отвлекает его от основной концепции времени, поскольку в половине случаев он отвечал: «Время нереально. Оно выдумано». Или мое любимое оправдание: «Я ничего не могу поделать, когда люди останавливаются и узнают меня, куда бы я ни пошел, особенно женщины».

— Привет, — напевает Нора, входя в парадную дверь. Я мыла руки, когда она заметила меня, склонившуюся над кухонной раковиной. — Так, я испекла печенье, но половина розового, а половина голубого, и я испекла несколько желтых, потому что они такие восхитительные. — Она протягивает поднос с печеньем. Они были украшены разными детскими игрушками и одежды с надписями: «О боже», на голубых, «Боже, помоги мне», на розовых и, «слава Богу», на желтых.

— Это прекрасно. Я уверена, что он сразу поймет, когда увидит гигантского плюшевого мишку на крыльце, — говорю я. Это была идея Боди, и хотя я ненавидела ее, я не могла сказать «нет» после того, как его лицо просияло, как у маленького мальчика, впервые увидевшего Диснейленд.

— И это восхитительно, — добавляет Нора.

— Спасибо, что помогла мне со всем этим. — Я кладу руку ей под локоть, и она быстро целует меня в щеку.

— Сладкая, ты — дочь, которой у меня никогда не было, так что тебе лучше перестать благодарить меня. Я хочу помочь, и тебе лучше привыкнуть к этому, потому что, как только этот ребенок родится, ты не сможешь избавиться от меня.

Я слегка посмеиваюсь, когда она уходит, ставя поднос с печеньем на стол. Боди хотел удивить своего отца этой новостью. Он, наверное, был взволнован больше всех из нас, потому что это означало, что он наконец-то получит то, о чем всегда мечтал, — брата или сестру. С другой стороны, я была на взводе из-за всех этих вопросов без ответов, повисших в воздухе. Думала, мы поженимся еще до того, как это произойдет, но, учитывая весь наш секс, я не удивлена, что я забеременела раньше. И учитывая его историю, я не хотела, чтобы он чувствовал себя в ловушке, как тогда, когда узнал про Боди.

Пару раз поднимался вопрос о браке, но почти сразу после того, как мы только что закончили заниматься любовью или трахаться, как животные, свернувшись калачиком друг с другом и разговаривая о будущем. Это никогда не воспринималось всерьез, и я бы никогда не стала настаивать на этом, потому что меня не волновала пышная свадьба. Я знала, что он любил меня и был предан мне, судя по тому времени и усилиям, которые он вкладывал в наши отношения. Во время первого футбольного сезона, когда мы были парой, он хотел перевезти меня в Аризону, но я не хотела оставлять Боди и заставлять его чувствовать, что я его бросила, особенно после получения новостей о том, что мы с Кольтом были вместе. Именно тогда Кольт сказал, что мы оба можем переехать, но я знаю, что Боди будет скучать по своим друзьям и Норе, поскольку до сих пор она была единственной матерью в его жизни.

Мы спорили об этом неделями, и, как обычно, когда он, наконец, увидел обоснованность моих замечаний, он сменил тему и согласился завершить год в своей футбольной карьере, прежде чем мы внесем какие-либо серьезные изменения. Я почувствовала облегчение от того, что мне удалось сохранить часть жизни Боди постоянной, за исключением того, что я летала как можно чаще видеться с Кольтом, если он не мог приезжать сюда.

Не буду лгать. Почти нереально думать, что теперь это моя жизнь. Чуть больше года назад я с трудом сводила концы с концами, и шокирующие новости о том, кто мой отец, подлили масла в огонь. А теперь я могу купить все, что захочу.

Удивительно, но в доме Кольта я чувствовала себя очень комфортно, хотя еще совсем недавно мне казалось, что я не чувствую себя здесь своей. Остается только мечтать, что когда-нибудь мы найдем свой собственный дом, но пока я не жаловалась.

Я наносила помаду на губы, когда услышала, как снаружи захлопнулась дверца машины.

— Черт, — бормочу я себе под нос. — Он здесь! — Кричу я, убирая помаду обратно в сумочку.

Входит Клифф с плакатом и шампанским, и меня охватывает облегчение.

— У меня есть немного шампанского, — говорит он, входя в дверь.

— Слава богу, это всего лишь ты, — я прижимаю руку к сердцу. — На этот раз я рада, что ты опоздал.

— Опаздал или прибыл вовремя. Кроме того, мы празднуем, а ты не можешь праздновать без шампанского. — Он держит в руках две бутылки.

— За исключением того, что я не могу, так как беременна. — Я опустила на него взгляд.

— Значит, мы все должны страдать?

Я качаю головой в ответ.

На последнем УЗИ, на которое я ходила, врач записала пол ребенка на карточке и положила ее в конверт. Вернувшись домой, я сразу же положила его в банку из-под чая, которую мы держали на кухонном столе. Было заманчиво заглянуть, так как я была единственной, кто знает, что это было там прямо сейчас, но также знала себя. Главная причина, по которой я не хотела знать пол ребенка, заключалась в том, что, если это будет девочка, я всю беременность буду переживать, мучаясь вопросами, будут ли у нее голубые глаза или карие? Достанутся ли ей мои вьющиеся волосы? Станет ли она в конечном итоге уродиной, над которой будут смеяться, потому что она не будет похожа на своих симпатичных американских подруг? Будет ли она расти, чувствуя себя уродливой, как я долгое время? Я знаю, что с любящими родителями это было бы практически невозможно, но вот насколько глубоко укоренился ущерб, когда дело доходит до моей ежедневной борьбы с собственным имиджем. Иногда я смотрю на Кольта и все еще не могу поверить, что он мой.

— Давай повесим плакат до приезда папы, — говорит Боди.

— Хорошая мысль, приятель. — Клифф слегка треплет Боди по волосам, и Боди усмехается.

— Дедушка, я много над этим работал, — говорит он, укладывая волосы на место.

— Для кого? Для дам? — Клифф толкает Боди локтем в плечо, подмигивая ему.

— Да, — говорит он как ни в чем не бывало, и мы все в смятении смотрим на Боди, прежде чем разразиться смехом.

— Определенно Киллиан, — говорит Клифф себе под нос.

— Клянусь, одни неприятности, — шепчет Нора, расставляя тарелки с печеньем.

Клифф поднимается на табурет, пока я помогаю ему развернуть баннер с надписью «Поздравляю».

— Чуть выше, — говорю я ему, когда он приклеивает ленту к стене, чтобы удержать одну сторону на месте. Мы все отвлекаемся на последние штрихи к украшениям, когда Кольт входит в парадную дверь.

— Что это? — Спрашивает он, заставляя нас всех обернуться. Мы минуту молчим, прежде чем кричим:

— Сюрприз!

Уголки губ Кольта приподнимаются, но он оглядывается по сторонам, пытаясь собрать воедино то, что мы празднуем.

— Э-э, я думал, мы собирались отпраздновать твой день рождения в воскресенье? — спрашивает Кольт с недовольным выражением лица.

— Папа, сюрприз не в этом, — говорит Боди.

— Вы, ребята, знаете, что я ухожу на пенсию не раньше, чем через год. Так что же мы можем праздновать? — Он смотрит на табличку. — Это для меня? — Он переводит взгляд с баннера на нас, приподнимая бровь, когда смотрит на каждого из нас.

Боди слегка подпрыгивает вверх-вниз, как будто ему нужно пописать. И когда он видит возбуждение на лице своего сына, что-то щелкает, и все встает на свои места.

— Подожди, это ты? — он переводит взгляд на меня. И на моем лице расплывается широкая улыбка. — Ты беременна? — Он заканчивает предложение, его глаза прикованы к моим.

— Сюрприз! — Боди кричит еще раз. Я энергично киваю головой, когда Кольт смотрит на меня, разинув рот.

— О Боже мой, — он подбегает ко мне, подхватывает на руки и кружит.

Мы оба смеемся, и к нам подбегает Боди. Кольт ставит меня на землю, и Боди бросается ко мне, чтобы крепко обнять.

— К-когда вы узнали? Я имею в виду, какой срок? — Говорит Кольт, его глаза бегают взад-вперед, как будто я вижу, как за этими глазами работает его мозг. Затем он опускает взгляд на мой живот, изучая его, как будто может узнать, посмотрев на меня.

— Притормози, — говорит Нора, обнимая сына.

Я позволяю им обняться на минуту и наслаждаюсь моментом, прежде чем сказать.

— Я узнала об этом несколько недель назад. Прошло почти четыре месяца.

— Вау, — Он опускает взгляд на мой живот, кладя на него руку. — Мы знаем пол?

— Нет, я надеялась, ты захочешь, чтобы это был сюрприз, — говорю я ему. — Мне бы понравилось.

— Я думаю, это девочка, — говорит Боди.

— С нашей генетикой я уверен, что это мальчик. Будет чудом, если родится девочка, — говорит Клифф, потягиваясь из стороны в сторону, как будто он что-то потянул, помогая мне вешать таблички некоторое время назад.

— Ты уверена, что не хочешь знать? — Говорит Кольт, хватая меня за руки, игнорируя комментарии окружающих.

— Да. Я уверена.

— Хорошо, солнышко. Если это то, чего ты хочешь, я подумал, что ты захочешь устроить большую вечеринку по раскрытию пола. Я знаю, что вы, девочки, любите такие вещи.

— Правда? Ты думаешь, я захочу это сделать? Ты что, совсем меня не знаешь?

Он слегка хихикает и нежно целует меня в губы.

— Да, правда, о чем я только думал? Тебе не было бы дела до этой ерунды. — Мы потерялись в моменте, и я знаю, что мысли Кольта прямо сейчас проносятся со скоростью миллион миль в минуту, но самое приятное, что он не психует, что само по себе заставляет меня чувствовать облегчение.

— Ю-ху! — слышим мы девичий голос, когда открывается входная дверь, и поворачиваем головы в ту сторону.

— Мел? — Я прищуриваюсь, убеждаясь, что дело в ней, а не в недостатке сна, который я испытываю.

— Как вы все узнали, что я приеду? — Спрашивает она, разглядывая баннер и сувениры для вечеринки.

Я подбегаю к ней и, чуть не сбив с ног, крепко обнимаю.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Говорю я в ее длинные светлые волосы.

— Я подумала, раз тебе так повезло здесь с мистером Любовником. Подумала, что, возможно, мне нужно сменить обстановку в Лос-Анджелесе, и пришло время самой найти себе деревенского парня. Господь свидетель, мужчины дома становятся все более странными или остаются холостяками на всю жизнь.

— Я так рада, что ты здесь. — Я не видела Мела с Суперкубка, и Джош хотел быть здесь сегодня вечером, но он был завален занятиями, экзаменами и помощью в бизнесе своих родителей, поскольку продолжает следовать своей мечте закончить медицинскую школу за нас обоих.

— Из-за чего весь этот переполох? — спрашивает она, когда я отстраняюсь. Все замолкают, поворачиваясь ко мне.

— Я беременна, — тихо говорю я, гадая, услышала ли она меня.

— Ааааа! — кричит она, подпрыгивая. — Я стану тетей! — Она снова заключает меня в объятия, сжимая так крепко, что я подумала, что могу лопнуть.

После нескольких наверстывания упущенного и уборки на кухне мы все были готовы успокоиться, когда я сказале Хильдегарде, что она может взять выходной.

— Как насчет того, чтобы я заварила нам всем чаю? — предлагает Нора.

— Я помогу. — Я иду за Норой на кухню и начинаю доставать чайные чашки. Я слышу, как закрывается банка, и немедленно оборачиваюсь. Как будто все происходит в замедленной съемке, когда я вижу, как она открывает карточку.

— Не открывай! — кричу я.

Она вздрагивает, затем быстро оборачивается и спрашивает:

— Почему нет?

— Там я спрятала бумажку с полом ребенка. Я пока не хочу на нее смотреть.

— Что? — Нора морщит нос, глядя на меня, и я поворачиваюсь к Боди.

— Тебе тоже нельзя туда заглядывать, приятель. Обещаешь мне? — Спрашиваю я.

— Я обещаю, — говорит он, уставившись в свой iPad, не заинтересованный ни словом из того, что я сейчас говорю.

Хорошо.

Вместо того, чтобы выслушать и немедленно положить карточку обратно, Нора заглянула и положила ее обратно в банку. Клифф первый, кто что-то говорит.

— Нора, так ты собираешься поступить с ними?

— Что? Я положила ее обратно, — говорит она, пока открывает пакетик чая и зажигает плиту.

— Отлично, — говорит Кольт, понурив плечи. — Я отец, и я даже не знаю. Насколько это справедливо?

— Не волнуйся, ты, как никто другой, должен знать, что я сохраню твой секрет. — Она подмигивает Кольту.

Нора была как хранилище, но, более того, попытались бы мы с Кольтом вытянуть это из нее в течение следующих шести месяцев? Несмотря на то, что это было мое решение, меня убивало незнание, поэтому я знала, что это, должно быть, съедает и Кольта изнутри. Стать матерью было, безусловно, лучшим, что случилось со мной, и я любила бы ребенка, несмотря ни на что, но меня снедало любопытство. Если Нора случайно проговорится, это будет означать, что мы должны были знать, верно?

— Ребенок будет моей младшей сестрой или братом, я надеюсь, что это будет мальчик, но папа говорит, что я ужасный угадчик, — говорит Боди, зевая. — По-моему, я съел слишком много печенья с арахисовым маслом, бабуля.

— Что я тебе говорила? — Спрашивает Нора. Боди стонет, держась за живот.

— Давай, приготовим тебе ванну, и я почитаю тебе книгу. Позволь твоему отцу и Эбигейл побыть наедине. — говорит Кифф.

Мел уже легла спать после третьего бокала вина. Она выглядела так, словно больше не могла держать глаза открытыми, поэтому я сказала ей идти спать и оставаться в нашей гостевой спальне. Не было никакой необходимости ехать в отель сегодня вечером, когда она едва держалась на ногах.

Теперь на кухне были только я, Кольт и Нора, и все, чего я хотела, — это прижаться к Кольту.

— Вы оба просто умираете от желания узнать, не так ли? — Спрашивает Нора.

Я посмотрела на Кольта, а затем на Нору:

— Нет, я в порядке. Думаю, так веселее. — Я пыталась звучать убедительно, но она видела меня насквозь. Кольт, с другой стороны, выглядел так, словно готов был наложить в штаны, если не узнает сейчас.

— Было бы очень забавно, если бы этот ребенок тоже был похож на своего дядю Блейка.

— Уверен, что тебе было бы приятно, если бы это произошло, — категорично говорит Кольт.

Нора делает глоток чая.

— Игристо-розовый. — и уходит, оставляя меня наедине с Кольтом. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что она сказала.

Игристо-розовый. Я дала ему осмыслить это в течение нескольких секунд, прежде чем повернуться к Кольту.

— Срань господня, — говорит Кольт, и его лицо расплывается в улыбке.

У меня, с другой стороны, внутри все учащается. Кольт подходит ко мне, обнимает.

— Она будет просто великолепна.

— Надеюсь, что так. Что, если у нее возникнет комплекс по поводу своего тела, потому что кто-то назовет ее толстой? Что, если я начну зацикливаться на своем, потому что наберу слишком много веса, и тогда ты больше не найдешь меня привлекательной? В конце концов, ты оставишь меня с ребенком, и я стану толстой и жалкой. После этого я никому не понадоблюсь. Что, если...

Он заставляет меня замолчать, прижимая палец к губе, но это бесполезно. Я уже чувствую, как внутри меня закрадывается тревога. Затем, чтобы бабочки запорхали у меня в животе еще быстрее, я смотрю, как Кольт опускается на одно колено и достает из кармана крошечную черную коробочку. Это самое красивое зрелище. Как раз тогда, когда я думаю, что этот мужчина не может стать еще более совершенным, он затмевает все мои сомнения.

Он смотрит на меня снизу-вверх такими голубыми глазами, в которых я могла бы утопать до конца своей жизни.

— Знаешь, я связался с тобой не потому, что нахожу тебя привлекательной. Я влюбился не только в твое тело. Кроме того, ты никогда не сможешь быть толстой или некрасивой.

— Да? Хочешь заключить пари. — Я усмехнулась.

— Нет, я лучше загадаю желание.