Токсичные желания

2

ЭБИГЕЙЛ

Музыка может залечить раны, к которым не могут прикоснуться лекарства.

— Дебашиш Мридха

— Раз, два, три. — Маэстро взмахивает руками в воздухе, и его растрепанные вьющиеся волосы подпрыгивают в такт движениям его тела. Почти уверена, что мы все обратили внимание на преподавателя, потому что трудно было этого не сделать. Он был таким эксцентричным и страстным, что наблюдать за ним было почти комично. Подготовка к предстоящему рождественскому концерту еще больше подчеркивала его достоинства. Мои мысли улетучиваются, пока мы играем по нотам, которые стоят перед нами.

Прошло две недели с тех пор, как я вернулась в школу. Когда доктор отпустил меня, я не была близка к тому весу, который должен был быть, но мои показатели были в норме и стабилизировались, и я не могла больше пропускать занятия, чтобы это не стало серьезным поводом для беспокойства. К тому же, думаю, им надоело, что мама жаловалась каждый раз, когда навещала меня в больнице. Мне было приятно вернуться к жизни, хотя у меня ее было не так много. Мне нужно было набрать потерянный вес, около тридцати килограммов, так что я использую это как шанс почувствовать себя в отпуске. И мне на это наплевать.

Сначала я разозлилась, когда врач приказал моей маме следить за тем, чтобы я ела каждый прием пищи. Это вызывало у меня беспокойство, как будто я вышла из-под контроля, поскольку у меня был такой распорядок дня. Я не смогу заниматься спортом, как обычно, но смогу ходить пешком, а когда достигну здорового веса, смогу вернуться к пробежкам и поднятию тяжестей. Прелесть в том, что я могу есть то, что хочу, и постепенно возвращаться к здоровому весу. Поскольку мой рост всего 5 футов 3 дюйма (160 см), это будет около 115–120 фунтов (52–54 кг).

Я перестала ходить к психологу, потому что папа сказал маме, что в этом нет необходимости, и она проиграла спор, потому что не зарабатывала денег. Я сказала ей, что сеансы помогали, даже умоляла позволить мне продолжить и попытаться найти способ убедить папу, что расходы того стоят. Она сказала, что пыталась, но пришла к выводу, что сеансы слишком дорогие. Это заставило меня поверить, что она не особо сопротивлялась, но уверена, если бы ссора касалась того, чтобы мама устроилась на работу, она бы надела боевые перчатки, чтобы опровергнуть этот аргумент. Я не шокирована их отказом. Это не первый раз, когда мне отказывают в том, чего я действительно хочу или нуждаюсь.

Честно говоря, я ожидала, что рано или поздно это произойдет. Часть меня винит себя за то, что я прекрасная актриса, заставила своих родителей поверить, что теперь, когда я дома, мне стало лучше, но правда была в том, что это не так. Это была проблема длиной в жизнь, и мне придется самой с ней справляться.

Эбби, ты крутая. Ты не из тех девушек, которые полагаются на имидж. Ты крутая.

Я знала, что облажалась, но за тот короткий промежуток времени, что я посещала своего психотерапевта, она подтвердила это. Мало того, что у меня был отец, который относился ко мне иначе, чем к моей старшей сестре, он был жестче со мной. Вдобавок ко всему, я знала настоящую причину разницы в обращении: я была более уродливой. Ладно, я не непривлекательна, но иногда так и казалось, когда твоя сестра и кузины потрясающе красивы. И они были не просто хорошенькими, они были совершенством. Знаете, идеальная красота, к которой даже не нужно стремиться. В детстве я ненавидела фотографироваться с ними. Я не могла смотреть на себя. По сей день я по-прежнему избегаю этого, насколько могу. Я привыкла не смотреться в зеркало, что объясняло, почему я не заметила, как сильно похудела.

— Ладно, на сегодня достаточно. Завтра мы начнем с начала Jingle Bells. Помните, практика, практика, практика — говорит мой преподаватель оркестра, отрывая меня от моих мыслей. Все начинают собирать свои инструменты. — Это единственный способ стать лучше. И не просто играйте ноты, прочувствуйте их, — кричит он, когда мы все направляемся к двери.

Было время обеда, и обычно я ела в туалете или пробиралась на улицу и ела в одиночестве рядом с дверью, положив рядом с ней камень. Я использовала его, чтобы подпереть дверь, позволив мне вернуться так, чтобы никто не заметил.

На первом курсе у меня появилась подруга, но сегодня ее не было. Поэтому у меня не было другого выбора, кроме как поесть в своем обычном месте. Мама упаковала мне сэндвич с арахисовым маслом и желе, чипсы, творог и пакетик яблочного пюре, как будто я все еще училась во втором классе. Не уверена, положила ли она яблочное пюре и творог, чтобы я чувствовала себя лучше или как напоминание о том, что я ела каждое утро в течение последних шести месяцев, но я ставлю ей тройку с минусом за попытку.

Я оставила свою скрипку в классе, чтобы забрать ее позже, когда мама заберет меня из школы, так что никто не увидит, как я разгуливаю с ней. Я люблю музыку, потому что она помогает мне совершенствовать свое пение, но играть в оркестре во внеклассное время считалось на ступень ниже, чем играть в группе в школе. Над ребятами из группы смеялись, но как только популярные ребята узнавали, что ты играешь в оркестре, они начинают избегать тебя как изгоя. Для некоторых спортсменов ребята из группы даже считались крутыми, поскольку ходили на футбольные матчи и общались с футболистами. Некоторые даже ставили их на одну ступень с чирлидерами, поскольку участники группы устраивали шоу для своих родителей, друзей и родственников.

Я не торопилась, чтобы никто не заметил меня, пока все спешили в кафетерий. Пока я мыла руки, я избегала смотреть в зеркало. Но когда я все-таки посмотрелась, то заметила, что мой хвост сползает, и снова завязала его. Я почти всегда ходила в школу с прической. У меня были вьющиеся волосы, еще одна особенность, которая выделяла меня. Я завидовала девушкам с прямыми светлыми волосами и голубыми глазами. Они понятия не имели, насколько им повезло. Как и мои двоюродные сестры, все они выглядели как всеамериканские милашки, о которых мечтал каждый парень.

С другой стороны, у меня был русый цвет волос, который можно было считать светло-каштановым или темно-русым, кудрявые локоны и зеленовато-карие глаза, которые казались более карими, когда я носила нейтральные цвета, и более зелеными, когда я носила голубые оттенки. Я достала гигиеническую помаду и нанесла немного на губы. Схватила свой рюкзак и вышла из уборной. Я посмотрела по сторонам, никого не было. В кафетерии было шумно, за моей спиной слышалась болтовня, так что уверена, что учителя и преподавательский состав уже присоединились к студентам. Быстро на цыпочках подошла к входной двери и открыла ее, быстро перейдя на другую сторону, найдя свое обычное место на скамейке. Сняв рюкзак, достала пакет с ланчем и взяла яблоко. Откусив кусочек, я наслаждалась вкусом яблока, закрыв глаза, пока жевала. Сегодня у меня не было времени позавтракать. Ладно, у меня было время что-нибудь съесть, но поскольку мои преподаватели следили за мной, я должна была съесть свой ланч. И я бы предпочла сохранить все свои калории на обед и ужин, ведь за мной следят, как за преступником.

Я знаю, что могу выбросить все это в мусорное ведро, потому что никто не узнает, но если я не наберу вес, мои учителя раскусят меня.

Я молча ем в одиночестве и начинаю листать свой телефон. Не то чтобы мне было с кем переписываться или поговорить, и это прекрасно, это дает мне больше времени для прослушивания музыки. Я открываю свое приложение iTunes и нажимаю play. Dancing in the Moonlight начинает просачиваться из крошечных динамиков моего телефона. Я тихонько постукиваю ногой, откусывая еще один кусочек яблока. Эта песня всегда поднимает мне настроение. Как могло быть иначе, учитывая запоминающийся ритм и мелодию? Я снова покачала головой из стороны в сторону и закрыла глаза, подпевая тексту песни, но когда я собралась спеть припев, раздался другой голос.

— Попалась, Эбс — говорит мальчишеский голос. Поворачивая голову, я случайно роняю яблоко на землю.

— Господи Иисусе, Блейк. — Я прижимаю свободную руку к груди. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Я мог бы спросить тебя о том же. Кроме того, чтобы быть незаметной, тебе придется приложить больше усилий, чем позволить камню удерживать дверь открытой. Это сразу бросается в глаза. — Он садится рядом со мной и продолжает курить то, что у него в руке.

Я кашляю, когда он выдыхает дым. Сигарета? Меня не должно удивлять, что он курит, но по какой-то причине это меня беспокоит. Он слишком молод, чтобы заниматься и половиной того, что делал. Я закашляла, когда дым полетел в мою сторону, и помахала рукой в воздухе.

— Блейк, ты серьезно куришь на территории школы?

— Это растение, а не ядовитая палочка. Кроме того, это мое лекарство. Оно меня успокаивает. Мне пришлось пройти детоксикацию после того, как меня выписали из больницы, что было хуже всего. Клянусь Богом, я думал, что это убьет меня больше, чем сами лекарства.

Я продолжаю кашлять, пока он курит.

— Ты выкинешь эту штуку? Я вернусь домой, пахнущая, как бонг.

Он достает из кармана флакон.

— Все в порядке, милая. — Он поднимает флакон с одеколоном.

— Отлично, я буду пахнуть как грязная шлюха, которая только что выкурила бонг.

Блейк рассмеялся.

— Знаешь, ты довольно забавная для чудной чики.

— Это оскорбление или комплимент? Потому что тебе нужно прекратить льстить, из-за тебя у меня слабеют колени — говорю я с сарказмом в голосе.

— Расслабься, Эбс. Вот, — Он достает печенье, которое было разломано и раскрошено. — Ты все еще очень худая; съешь это. — Он протягивает мне печенье с арахисовым маслом. Этот жест застал меня врасплох. Он был милым и заботливым. Моя мама собрала мне ланч, но это первый раз, когда она делает это за много лет. Я даже не могу вспомнить, когда она в последний раз спрашивала меня, что я хочу съесть, или проверяла, достаточно ли у меня денег на обед в школе. Мне приходилось постоянно искать деньги в ее кошельке, чтобы взять с собой, если в доме не было ничего, что можно было бы упаковать в ланч.

— Спасибо. — Я потянулась за печеньем и медленно положила его обратно на колени, как будто он передавал мне целый праздничный торт, и любое резкое движение могло привести к тому, что оно упадет и раскрошится.

— Без проблем, они сделаны с настоящим арахисовым маслом. Так что они не слишком вредны для здоровья.

На моем лице появляется легкая улыбка.

— Неужели?

— Да, их готовила подружка моего отца. Она помешана на здоровье. — Он поднимает подбородок вверх, выпуская дым изо рта.

— Послушай, я знаю, что люди и вечеринки — не твоя стихия, но тебе нужно быть рядом с кем-то. Я тут почитал об анорексии и думаю, тебе пора расслабиться. Повеселись и не беспокойся о калориях или о своем старом распорядке дня. Просто, знаешь, потусоваться.

Я пристально смотрю на него.

— Ты сейчас серьезно? — Я чувствую, как мое тело напрягается при мысли о том, что мне придется находиться в толпе.

— Совершенно верно. Мой папа уезжает из города на эти выходные, а мой брат сказал, что не вернется домой из колледжа, так что весь дом будет в моем распоряжении. Что скажешь? Выпьем пива, поиграем в бильярд и познакомишься с моей бандой.

— Твоя банда?

Он улыбается, и ямочки на его щеках становятся глубже. Клянусь, если это не самая сексуальная улыбка, которую я когда-либо видела, то не знаю, что это. Он воплощение плохого парня. У него татуировки на руках, а его волнистые угольно-черные волосы спадают чуть ниже плеч.

— Да, я играю на гитаре и встречаюсь с несколькими ребятами. Мы пьем и сочиняем музыку, но мы думаем о том, чтобы добавить группе женственности, и твой голос как раз подойдет для этого.

Я с минуту смотрю на него. Он серьезен. Блейк Киллиан приглашал меня потусоваться с ним?

— Хорошо, конечно. Я могу попросить маму, и она подбросит меня. Мне просто нужно будет сказать ей, когда я вернусь домой.

— Эбигейл, мне шестнадцать; я начал водить машину несколько месяцев назад. Я могу заехать за тобой или ты можешь поехать со мной после школы. Если тебе так больше нравится, я всегда могу отвезти тебя обратно домой

— У тебя уже есть машина? — спросила я.

— Да, мой папа… — Он останавливается на полуслове, поправляя себя. — Ну, мой сводный брат помог мне с машиной вместе с новой девушкой моего отца. Это Субару.

У меня отвисает челюсть.

— Ты серьезно?

— Нет, я все это придумал, просто чтобы подразнить тебя. — Невозмутимо говорит он.

— Извини. Я просто в шоке, что твои родители разрешили тебе водить машину. Ты можешь встречаться и делать все, что захочешь, без них, и они купили тебе машину. — Усмехнулась я. — Это, должно быть, здорово.

— Это называется «компенсацией», потому что их никогда нет рядом. И это родитель. У меня нет мамы. Она умерла, когда мне было восемь.

Я хочу извиниться, но знаю, что это банально, поэтому спрашиваю:

— Как?

— От передозировки наркотиков.

— Господи, Блейк. Мне так жаль. — У меня сводит живот от того, как спокойно он ко всему этому относится. Он кажется опустошенным, когда говорит об этом.

— Мой брат сказал, что это вина моего отца, потому что именно он подсадил ее на наркотики. Но он просто хочет, чтобы я возненавидел отца, раз уж он наконец-то пришел в себя и пытается стать мне отцом. Мой брат — самый большой нарцисс, какого только можно встретить. Он хочет, чтобы отец уделял внимание только ему.

— Значит, у вас обоих один отец, но разные матери?

— Да, мама Кольта....ну, она была замечательной. Ему не нужен такой отец, как мой. У него был настоящий родитель — тот, кто заботился о нем всю его жизнь. Меня же, повсюду таскали за собой с моей мамой. Я имею в виду, я не могу слишком жаловаться, потому что это лучше, чем быть в приемной семье. Я предпочту жить в обшарпанной квартире, чем оставаться в доме с детьми, которые никому не нужны.

— Да, я тебя не виню. Над многими из них надругаются.

— Вот именно, и пока у меня хорошие оценки и я жив, мои брат и отец считают, что все просто замечательно, как и должно быть. Я не хочу беспокоить их подростковыми проблемами.

— Хорошо, — я медленно кивнула, давая ему понять, что полностью его понимаю… Он не хотел беспокоить их своим присутствием, точно так же, как я не хотела беспокоить своим. Мы оба замолчали, я продолжала смотреть на свое печенье, когда, наконец, спросила: — Итак, завтра во сколько? И желательно чтоб это было не слишком поздно. Мои родители будут в ярочти.

— Тебя никуда не отпускают?

— Не в учебное время? — Я солгала. Уверена, им было бы все равно, но я немного нервничаю. Я никогда не тусовалась с мальчиками, тем более после школы.

— Ладно, как насчет пятницы? Мы можем засидеться допоздна и написать музыку. — Он произносит это с акцентом испанской рок-звезды.

— Даже тогда я смогу отсутствовать только до... ну, я не знаю.

— Ты не знаешь? Ты никогда не ходишь в гости к друзьям по выходным?

Я опускаю взгляд.

— Эбс?

Я поднимаю глаза, чтобы снова встретиться с ним взглядом.

— У меня нет друзей. Единственные девушки, с которыми я тусуюсь, — это моя сестра и двоюродные сестры. Но они немного старше меня, так что общение со второкурсницей считается отстойным. — Я говорю, используя воздушные кавычки. — Так что, они меня с собой никуда не берут.

— Ладно, тогда решено. После того, как ты познакомишься с ребятами, мы устроим вечеринку.

— Вечеринку?

— Да, это такая штука, где люди напиваются, делают всякие глупости и занимаются сексом в случайных комнатах.

— Точно, да. Вечеринка. Круто. — Мои нервы начинают сдавать, поэтому я кладу в рот немного жвачки, чтобы пошевелить частью своего тела.

Он бросает сигарету на траву и тушит ее ногой.

— Нам лучше вернуться в класс. Дай мне свой телефон.

Я протягиваю ему телефон, и он поднимает пальцы с языком посередине и делает снимок.

Затем он набирает, как я предполагаю, свой номер телефона и возвращает его мне.

— Вот, — он протягивает руку. Я беру ее у него. — Напиши мне, чтобы я знал, где тебя забрать.

И прежде чем я успеваю что-либо сказать, он начинает пятиться.

— И будь готова, Эбс. — Он улыбается, прежде чем развернуться и уйти. Мое сердце колотится со скоростью миллион миль в минуту, когда я смотрю на фотографию, которую он сделал. Блейк Киллиан добавил мне в телефон фотографию со своим номером телефона.