Токсичные желания

3

БЛЕЙК

Любовь — это дружба, положенная на музыку.

— Джексон Поллок

У Эбигейл голос долбаного ангела.

Я улетаю прежде, чем они сломают меня. Возьми меня. Я не знаю, где моя душа. Но я не позволю им сломать меня, возьми меня. Я никогда не сдамся. Никогда не сдавайся. Никогда не отказывайся от меня.

Я слушал песню, которую мы записали три дня назад, кажется, в сотый раз. Я не мог насытиться ее голосом и словами. Эта робкая девушка умерла, и словно новый человек ожил, когда она запела.

Брукс, Дюк, Эдисон и я были сломленными детьми, которые нашли друг друга четыре года назад и создали нашу группу «Падшие ангелы», но теперь Эбигейл заставила нас почувствовать себя полноценными.

Брукс играл на барабанах, а Дюк и Эдисон были басистами. Дюк не только умел играть на гитаре, но и был тем, кто заставлял нас звучать потрясающе, когда творил свое волшебство за кулисами своей студии. Его родители были богаты, поэтому они купили ему все необходимое для музыкальной карьеры. Мой отец, напротив, считал, что я зря трачу время. Он хотел, чтобы я пошел по стопам моего любимого брата и усердно работал, чтобы стать футболистом. Я был сложен, как все Киллианы в моей семье, высокий и симпатичный, но я не был спортсменом; не знаю, как, но Эбигейл точно подметила, я любил убегать, а музыка была моим способом затеряться. В музыке есть что-то, что заставляет тебя потерять себя. Это почти так же хорошо, как наркотики, почти.

Я смотрю на свой телефон и вижу сообщение от Эбигейл.

Эбигейл: Эй, я только что сочинила новый припев на скрипке. Это довольно круто!

Я: Ты только что это придумала?

Эбигейл: Ты не знаком с моими кузинами. Им требуется целая вечность, чтобы собраться.

Я: Тогда нехватка времени придется как нельзя кстати.

Эбигейл: Лол. Моя сестра отвезет меня. Будет круто, если она и мои двоюродные сестры посидят с нами? Она меня подвезет, потому что у меня нет машины.

Я: Эбс, я же сказал тебе, что могу отвезти тебя домой.

Эбигейл: Эм, разве ты не будешь пьян к тому времени, как я доберусь туда? Кроме того, мои родители заставляют мою сестру приехать и присмотреть за мной, так что она может быть не в лучшем настроении. Это просто предупреждение.

Я: Не волнуйся, у нас будет достаточно времени, чтобы поднять ей настроение.

Эбигейл: Хорошо, ей это нужно. Лол

За последние пару недель мы с Эбигейл в некотором роде подружились. Мы мало разговариваем; в основном играем или слушаем музыку, поэтому я решил, что вечеринка будет необходима, чтобы получше узнать друг друга. Как еще мы можем расти как группа, если не находимся в гармонии со своими мыслями и душами?

Я: Чем больше людей, тем веселее. Кстати, я обожаю оргии.

Эбигейл: «Эмодзи с сердитым лицом».

Я знаю, она упоминала, что у нее куча двоюродных сестер, но я не уверен, насколько они старше ее. Она сказала, что они выросли вместе, но отдалились друг от друга, как только ей исполнилось пятнадцать, так как скоро они поступят в колледж, плюс она сказала, что у всех были парни. У нее также была старшая сестра, которая не помешана на парнях, как ее кузины. Она сказала, что ее сестра немного круче, но это мы еще посмотрим.

Когда я заканчиваю собираться, зазвонил мой телефон. Когда я посмотрел на экран, чтобы увидеть, кто это, я проигнорировал его. Я знаю, что Кольт хочет поговорить о том, что произошло сегодня утром, но он не хочет, чтобы у меня были проблемы с моим отцом. Достаточно того, что моя мама не хотела иметь со мной ничего общего, теперь он хочет, чтобы папа принадлежал только ему.

Пошел он нахуй.

Он мог заниматься футболом в полном одиночестве, но ему нужно было делиться с отцом. В любом случае, мне вообще наплевать на этот чертов спорт. Все, что Кольт говорит мне делать, это учиться, есть, тренироваться и следить за тем, чтобы я делал домашнее задание. Ему легко говорить. Ему нравится заниматься этим дерьмом. Мне нет. Мне нравится создавать музыку.

Кроме того, он создан для футбола. Я — нет. Он крепкий и упитанный от природы. Все, кого я встречал, всегда спрашивали меня, принимает ли он стероиды. Иногда мне хотелось сказать «да», просто чтобы запятнать его безупречную репутацию, но я подумал, какой в этом смысл? Все и так считали его богом. И ты не можешь унизить того, кто уже так высоко поднялся на пьедестал. Но когда я принимаю то, что дает мне отец, мне как будто хочется бегать, драться и поднимать тяжести. Это как кокаин, но в десять раз сильнее. И от этого я чертовски возбуждаюсь. Мои гормоны и так бушуют, но от этой дряни мне хочется трахаться всю ночь. Я знаю, что Эбигейл — девственница, так что мне придется выпить, чтобы унять свое желание, но, черт возьми, все, на что я могу надеяться, это на то, что она появится в какой-нибудь занудной одежде, как всегда.

Мой телефон снова звонит. Я ругаюсь в воздух и беру трубку, чтобы он не звонил мне всю ночь.

— Что? — Спрашиваю я взволнованно.

— Ты употребляешь? — Спрашивает Кольт.

— Ну, и тебе привет, брат.

— Я серьезно, Блейк, надеюсь, ты не употребляешь, особенно после того, как чуть не умер.

— Я думал, ты будешь счастлив, так что тебе больше не придется беспокоиться о том, чтобы нянчиться со мной.

— Блейк, прекрати. Это неправда. Я бы не звонил, если бы это было так. Я знаю, что папы нет в городе, а меня не будет дома в эти выходные, так что ты считаешь, что можно делать то, что хочешь.

— Разве не в этом смысл быть подростком? И приятно осознавать, что для того, чтобы тебе было не плевать, нужно, чтобы у меня остановилось сердце?

— Черт! — кричит он в трубку. — Это несправедливо, Блейк, сделай мне поблажку. Я делаю все, что в моих силах. Мне тоже досталась дерьмовая раздача. Он нам обоим отец, но я просто пытаюсь извлечь из этого максимум пользы, и каждый раз, когда я разговаривал с папой, он вел себя так, будто у нас все отлично, и говорил мне, что теперь тебе начинает нравиться футбол.

— Да, это так. Благодаря небольшой помощи. — Называется наркотики.

— Что это значит?

— Мне нужно идти. Что-нибудь еще? — Спрашиваю я, с каждой секундой теряя терпение от этого разговора,

— Блейк, я серьезно. Если я узнаю, что ты тратишь деньги, которые я тебе даю, на покупку наркотиков, я больше не буду помогать. Я знаю, каким может быть папа, и я пытаюсь поговорить с ним, и если ты послушаешь меня хоть раз в жизни, а не будешь слушать его бредни до восемнадцати лет, то сможешь быть свободным дома и играть на гребаном банджо или на чем душа пожелает.

— О да, ведь тогда ты будешь выглядеть еще большим героем, чем сейчас, не так ли, Кольт?

— Я не это имел в виду.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Мне нужно идти. Ко мне придет друг. И не волнуйся — с «драгоценным домом» все будет в порядке, и я не употребляю. — Я закончил разговор, не попрощавшись.

Я посмотрел на свой телефон и вспомнил утреннюю ссору. Я знаю, что он бы приехал сюда, если бы мог, так как пропустил мой день рождения, но я просто забыл обо всем этом. Если Кольт хотел представить нашего отца монстром, чтобы скрыть свои промахи, прекрасно; папа никогда не поднимал на меня руку, поэтому мне было трудно поверить, что у папы были проблемы с гневом, но опять же, я едва знал своего отца. Я только начинал узнавать его, а это было медленное знакомство, поскольку Клифф проводит все свое свободное время со своей новой девушкой. Ему приходится это делать, поскольку она за все платит. Но это также означало, что для меня нет времени. Она и ее дети были его приоритетом. Технически, мой брат был единственным, кому я мог довериться, но я был слишком зол, чтобы довериться кому-либо прямо сейчас. Любому, кроме Эбигейл, а она не просто слушала, она сопереживала мне. Она точно знала, каково это — быть вторым человеком в своей семье. Чувствовать себя невидимкой. Хотя и не понимала, почему монстры, которых она называла семьей, заставляют ее так себя чувствовать. У Эбигейл, может, и было расстройство пищевого поведения, но она не была грязной — токсичной, как я.

Я спускаюсь по лестнице, и входная дверь открывается, когда моя нога ступает на пол.

— Эй, как дела? — спрашивает Брукс, входя в дверь. Дюк и Эдисон следуют за ним.

— Давайте сегодня вечером зажигать! — Говорит Дюк, поднимая руки в воздух.

— Где товар, братан? — Спрашивает Эдисон, открывая дверцу моего холодильника.

— У меня есть только пиво и водка — я не употребляю, помнишь, больница и реабилитация?

— Правда? Скажи мне, Блейк, эти бицепсы сформировались только за ночь? — Брукс ухмыляется, сжимая одну из моих рук.

— Заткнись, и ты знаешь, как мой отец хочет, чтобы я стал профессионалом, поэтому я должен серьезно относиться к игре в футбол. — Несмотря на то, что я ненавидел каждую секунду этого, если бы я не относился к этому серьезно, меня бы считали неудачником в семье. Я хотел сказать «к черту все», но когда я увидел, как мой отец и Кольт сблизились из-за спорта, это заставило меня задуматься, каково это — иметь частичку такой связи.

— Итак, кто придет? — Спрашивает Эдисон, открывая пиво.

— Я пригласил Эбигейл, а она приведет несколько кузин. И ее сестра.

— Мило, — Дюк растягивает гласные, открывая пиво. — Мне нужно кое-что предпринять. Моя девочка такая ханжа, что это почти невыносимо.

— Она сказала, что у них есть парни, так что не слишком радуйся — говорю я, проходя на кухню и беря пиво.

— И что ты хочешь этим сказать? — Дюк говорит со злой усмешкой. Он берет пиво из моих рук и делает глоток, прежде чем вернуть его мне. Эдисон и Брукс усаживаются на диван. Дюк присоединяется к ним и достает белый пакет.

— Ладно, пора. Время «Бритни Спирс».

Я смотрю на это с другого конца комнаты, ничего так не желая, как снюхать одну дорожку. Сбросить напряжение, но я не могу. Мне вообще не следовало пить. Я такой легкий после чистки организма, что мне не потребуется много времени, чтобы напиться. Поэтому сегодня я буду пить только пиво.

Через пятнадцать минут появилось еще несколько человек из старшей школы вместе с несколькими цыпочками, которых они привели с собой. Я опустил глаза и увидел, что у меня пропущенный звонок и текстовое сообщение от Эбигейл.

Мы на месте.

Мое сердце начинает бешено колотиться, и я не уверен, почему мне так не терпится увидеть ее, учитывая, что я вижу ее каждый день в школе, но я вскакиваю и быстро иду к двери. Когда я открываю ее, Эбигейл стоит рядом с двумя высокими девушками и одной пониже ростом, в которой я сразу же узнал ее сестру.

— Привет, — говорит она тихо, затем смотрит на девочек, как будто ожидает от меня какой-то реакции, как будто меня должно волновать, как они выглядят.

— Дамы, добро пожаловать. — Я открываю дверь шире и жестом приглашаю их войти.

— Черт возьми. Мы не знали, что ты тусуешься с богатыми ребятишками — говорит одна из девушек, когда они заходят внутрь.

— Да, мой папа наконец-то перестал связываться с разорившимися сучками, очнулся и на этот раз нанял врача — говорю я в шутку. Несмотря на то, что новая подружка моего отца действительно была врачом, настоящая шутка заключалась в том, что это продлится не больше года. За всю свою жизнь никогда не видел, чтобы мой отец был холост.

— Доктор, да? Твой папа тоже? — спрашивает грудастая блондинка с большим ртом. Я не могу поверить, что эти девушки кузины Эбигейл — не из-за того, насколько они отличались от нее внешне, а из-за того, насколько мелкими они были по сравнению с ней.

— Нет, он просто нарцисс. — Я указываю на своих друзей на диване. — Ребята, это Эбигейл и ее друзья. — Я смотрю на Эбигейл, чтобы она помогла мне, поскольку она не назвала мне их имен.

— Дженна, Наоми и Адали.

— Я ее сестра, — говорит Адали, как будто это не заметно, поскольку она ниже ростом, чем другие девочки. Но Адали немного выше Эбигейл.

— Где ваши парни? — Дюк кричит из гостиной. Глаза девушки расширяются от его прямоты.

— Прямо здесь, — говорит высокий, долговязый парень, подходя к моему крыльцу. Как только он заходит внутрь, он обнимает Наоми за плечи. — Джейк, — говорит он, глядя на меня. — Классное у вас тут местечко. — Из-за его спины появляются еще двое парней. Я предполагаю, что они припарковались несколькими домами дальше, поскольку подъездная дорожка была забита машинами.

— Привет, детка, — говорит парень с восточной внешностью, наклоняясь, чтобы поцеловать Адали. Другой крупный, высокий парень стоит рядом с Дженной.

— Джордан, — говорит парень, стоящий рядом с Дженной, протягивая руку для рукопожатия.

— Блейк, приятно познакомиться. — Я первый прерываю рукопожатие.

— А это Ахад, — говорит Адали.

— Приятно познакомиться, чувак. — Мы пожимаем друг другу руки.

— Заходите, ребята. Чувствуйте себя как дома. У нас есть пиво, водка и коктейли, если вы, девочки, хотите пить, — говорю я им, махнув рукой в сторону кухни.

— Вкуснятина, они фруктовые? — Спрашивает Адали.

— Я не уверен. Их покупает подружка моего отца, так что я уверен, что это так.

Девушки идут на кухню, и парни сразу же начинают идти за ними.

— Хочешь выпить, — говорю я, протягивая Эбигейл свое пиво.

— Нет, я в порядке.

Я бросаю на нее взгляд.

— Пока что, может быть, через некоторое время. — добавляет она, прежде чем прищурить на меня глаза. — Уверен, что тебе стоит пить?

— Это пиво. Просто ароматизированная вода. — Я делаю небольшой глоток, прежде чем сказать: — Пойдем, поговорим о дерьме с ребятами.

Я иду туда, где сидят наши друзья, Эбигейл следует за мной, и мы все сразу же начинаем говорить о музыке. Рядом с Эбигейл я чувствую себя полностью в своей стихии. Настолько, что рядом с ней было трудно не чувствовать, что мы больше, чем друзья. Такое чувство, что я знаю ее много лет, но я не уверен, что чувствует Эбигейл. Она была такой тихой, особенно в большой толпе, что мне было почти невозможно разобрать ее слов.

— Ни за что. Мне все еще нравится, как Блейк сделал это вступление и как Эбигейл вставила его в припев. Это было круто, братан, — говорит Брукс.

— Ты имеешь в виду эту песню, — Эбигейл начинает петь, двигая пальцами, имитируя ритм, сопровождающий ее голос.

Эдисон возбужденно смеется, Дюк кусает костяшки пальцев, а Брукс подпрыгивает. Все они делают это одновременно.

— Вот оно! Это гребаное золото! А потом, когда Эдисон и Блейк приходят с басом и гитарой, это гребаный джекпот, детка! Именно с этой песней мы должны начать, когда будем представлять ее музыкальному агенту. — Говорит Брукс.

— Ого, это твои друзья из оркестра? — Спрашивает Дженна, подходя к нам в гостиной.

— Они не из моего класса оркестрантов, нам всем просто нравится заниматься музыкой, — говорит Эбигейл, быстро отводя взгляд.

— Это восхитительно, — говорит Дженна, садясь напротив нас. — Эбигейл всегда была творческой личностью, поэтому видеть, как она процветает там, где ей комфортно, — это как воплощение мечта.

По тону нашего разговора было слишком рано судить, говорит ли она искренне или притворяется.

— Мы все считаем, что у нее великолепный голос, но музыкальный бизнес очень жестокий. Ты должен не только играть роль, но и выглядеть соответствующе, потому что ты на виду у публики. — Она издает надменный смешок. — А это значит, что вы должны быть легки на подъем.

Некоторые парни хихикают вместе с Дженной, но не я. Я просто изучаю поведение Эбигейл. Она ничего не говорит. Она едва шевелится, и на секунду мне становится интересно, дышит ли она.

— Да, но теперь, когда Эбигейл похудела, камера будет в восторге от нее. — Джордан, парень Дженны, говорит так, будто Эбигейл нет в комнате.

— Да, и если бы скулы были высокими, ты была бы идеальна, — говорит Ахад, парень Адали. — Камера любит высокие скулы.

Я вздрагиваю от отвратительных слов, сказанных об Эбигейл. Не могу поверить своим ушам, и от мысли, что Эбигейл так привыкла к подобным разговорам в ее присутствии, у меня заныло в животе, и единственное, что я мог сделать, это с трудом сглотнуть, чтобы содержимое моего ужина не вышло наружу.

— Однажды Дженна привела меня к ним домой. Я познакомился с их родителями. Она чем-то похожа на свою маму, но не совсем. Это безумие, что ты не похожа на свою сестру или кузин. — Добавляет Джордан.

— Да, гены — это безумие, — вызывающе говорит Эбигейл. Я вижу, как на глаза Эбигейл наворачиваются слезы, прежде чем она судорожно втягивает воздух.

— Я не думаю, что высокие скулы — самый привлекательный образ. Мне нравится, когда девушки выглядят живыми и здоровыми, а не как смерть, — говорю я, надеясь заставить Ахада почувствовать себя тупицей.

— Схожу возьму выпить и воспользуюсь уборной. Сейчас вернусь. — Эбигейл встает и проходит мимо меня. Ее колено задевает мое. Это парни сделали? Как сестры могли позволить этим подонкам так разговаривать с Эбигейл? Они даже не заступились за свою семью, это полная хуйня. Почему они вообще с этими парнями? Они законченные придурки. Как они могли позволить этим парням так с ней разговаривать? Она, конечно, моложе их, но это должно заставить их хотеть защищать ее еще больше. Придурки. Мое колено начинает дергаться. Я встаю не сразу, но как только все погружаются в свои разговоры, я встаю с дивана и ищу Эбигейл.

Я иду в ванную для гостей, потому что уверен, что по дороге туда она не взяла ничего выпить. Дойдя до двери, я встаю рядом с ней. В туалете спускается вода, и вскоре включается кран. Примерно через минуту я достаю телефон, чтобы посмотреть, сколько времени прошло. Вода продолжает литься, и я наконец понимаю, что она, вероятно, там плачет.

Что за придурки. Я должен вернуться туда и набить им морды. И вытащить за волосы ее чопорную семейку. Не могу поверить, что эти парни сказали все это при ней, как будто ее вообще не существует. Внешне Эбигейл может показаться занудой с ее вьющимися волосами, но, как по мне, она не уделяет себе ни капли любви и внимания, ни то, что ее сестра и кузины. Любой может выглядеть хорошо, если будет ухаживать за собой по несколько часов в день. Я жду, кажется, целую вечность, и, наконец, слышу, как она закрывает кран.

Проходит несколько секунд, и она распахивает дверь в тот же миг, как я отрываюсь от стены.

— Господи, — шепчет она, прикладывая руку к груди. — Блейк, ты напугал меня. — Ее глаза расширились. — Разве здесь нет трех других ванных, которыми ты мог бы воспользоваться? — Говорит она дрожащим голосом.

Я хочу ослабить ее напряжение, поэтому беру ее за руку и говорю:

— Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Эбигейл и раньше бывала у меня дома, но не в моей комнате. Обычно мы тусуемся в гараже, и ребята заказывают пиццу. Я приношу всем воду из холодильника. Поскольку девушка моего отца — врач скорой помощи, она редко бывает дома по ночам, а отец обычно уходит куда-нибудь, когда ее нет ночью, и возвращается с запахом алкоголя. Мой брат приезжал домой через выходные, иногда реже, поскольку университет Оклахомы находился более чем в двух часах езды от города.

У новой подружки моего отца были дети, но они жили со своим отцом полный рабочий день или занимались внеклассными занятиями. Мой отец мало что рассказывал мне о детях. А если бы и рассказал, я бы не обратил на это внимание. Я думаю, что это чушь собачья. У него были дети; почему он хотел быть с женщиной с детьми, когда сам едва заботился о своих?

— Твоя комната свободна? — Спрашивает Эбигейл, прерывая ход моих мыслей, когда мы подходим к моей двери.

— Да, и это не для того, чтобы соблазнить тебя, хотя ты и признала, что я настоящий соблазнитель в первый день нашего знакомства. — Я подмигиваю ей, и ее выпуклые щеки приобретают более темный оттенок розового. Но она не обращает на это внимания, закатывая на меня глаза.

— Я сказала, что делают Скорпионы, особенно такие как я.

— Есть разные категории каждого зодиака? — Спрашиваю я, моя рука застыла на ручке.

— Можно и так сказать.

— Вау, тебе нравится все усложнять, не так ли? — Когда я открыл дверь, Эбигейл чуть не ахнула. Моя комната была больше похожа на музей старого рок-н-ролла, чем на обычную спальню. У меня были старые пластинки, которые мама хранила вдоль моей кровати, а у стены — моя коллекция супердорогих гитар. На стенах висели постеры всех классических легенд: Элвиса Пресли, The Rolling Stones, Nirvana, Элтона Джонса, Les Zeppelin и многих других.

— Боже мой, это настоящий проигрыватель? — Эбигейл подходит к моей тумбочке. Не могу поверить, что она сейчас в моей комнате, стоит рядом с моей кроватью. Не то чтобы у меня раньше не было девушек в моей комнате, но Эбигейл Ашер была другой.

— Это настоящая вещь, детка, — говорю я, закрывая за собой дверь.

Она прикасается к высокой горе пластинок, как к хрупкому ребенку.

— Моя мама рассказывала, что папа часто заходил в музыкальный магазин, где она работала в 1970-х годах. Музыкальный магазин принадлежал ее родителям, поэтому мои бабушка и дедушка разрешили ей там работать, чтобы помочь. Мой папа приходил, покупал пластинки и дарил их ей. Он хотел, чтобы у нее была своя музыка, которую она могла бы брать домой, и так они начали общаться.

— Это так мило. Что она любила слушать? — Она проводит рукой по основанию проигрывателя.

— Она любила Beatles, Queen, Элтона Джона, Fleetwood Mac и Pink Floyd. Видимо, отсюда и мои предпочтения. Я рос, слушая их, пока … — Я замолкаю и опускаю взгляд в пол, вспоминая песню, которая играла в ее комнате, когда я нашел маму в отключке. Я был недостаточно взрослым, чтобы сразу понять, что с ней не так, поскольку мне было всего восемь лет, но теперь, когда стал старше, я точно знаю, почему моя мама не просыпалась, когда я пытался ее разбудить.

Я смотрю, как Эбигейл подходит ко мне. Она кладет руку мне на плечо. Заставляя меня посмотреть в эти глаза цвета джунглей.

— Ты не она, — говорит она, когда наши взгляды встречаются, и я непроизвольно опускаю взгляд к ее идеально сложенным губам. Я снова смотрю на нее в ответ и любуюсь ее роскошной, темной вьющейся гривой. Она выделяется так, что трудно не заметить ее красоту. Я не знаю, почему она не считает себя хорошенькой. Я имею в виду, как это возможно, что эта милая, невинная девушка подвергается травле со стороны своей собственной семьи? Я делаю еще один шаг ближе, и ее глаза расширяются.

— А ты — это не твоя семья. Ты лучше их.

Она слегка приоткрывает рот, и я не уверен, что между нами происходит, ведь все это время мы были только друзьями, но я хочу поцеловать ее. Я чувствую, как мой член подергивается, что шокирует меня, поскольку такое случается редко, поскольку требуется гораздо больше, чем пара хорошеньких губок, чтобы заставить его проснуться. Я кладу руку ей на талию и собираюсь притянуть ее к себе, когда дверь моей спальни распахивается.