Васю учить - только портить (СИ)

Глава 1. Василиса

— Вася! — гаркнул папа где-то в коридоре и вошёл в мою комнату, открыв дверь без стука. Я резко вскинула взгляд, стянула наушники с головы на шею, оторвалась от рисунка и вопросительно посмотрела на родителя снизу вверх. — Твою мать! — закатил он глаза, вероятно, снова увидев на моем лице пятна краски, да и сама я, пишущая картины лёжа на полу, едва ли вызывала у него восторг. — Ты когда-нибудь повзрослеешь? Ты что в пять лет занимался мазней, лёжа на полу на шпагате, что сейчас… Может, займёшься уже нормальным делом?

— Что в твоем понимании нормальное дело, пап? — поинтересовалась я сдержанно и деловито, наверняка зная, как его это бесит. Плавно вышла из шпагата, собрала ноги лотосом и начала чистить кисточку от краски и воды, протирая ее тряпкой. — Работа на заводе? Или мне уже пора родить? А-то, наверное, как-то неправильно, что мне уже целых двадцать лет, а я еще ни разу не родила? Что я должна сделать, чтобы ты начал уважать меня, мои интересы и то, что я делаю уже больше пяти лет?

— Найди для начала нормальную работу и пойми уже, что ты своей мазнёй ничего в этой жизни не добьёшься, Василиса.

Началось… Старая заезженная пластинка.

— Этой, как ты говоришь, мазнёй, папа, я зарабатываю деньги. Конкретно за эту картину я заработаю в конце недели тридцать тысяч рублей. Если ты не заметил, то я почти не пользуюсь твоими счетами, потому что у меня уже давно есть свой.

— И что? Ты думаешь, ты этим всю жизнь зарабатывать будешь? — папа брезгливо махнул рукой на другие мои холсты, приставленные к стенам, и буквально на глазах багровел от злости. — И твою мазню покупают только мои друзья и знакомые. Больше это нахер никому не надо. Думаешь, много дураков, которые согласятся добровольно за такие деньги покупать то, что ты тут вычихнула?

— Я тут вычихнула, папа, почти две недели своей жизни, — указала я на холст, с которым только что работала, и решила встать, потому что стоя на отца мне кричать было привычнее. А мы сейчас точно начнём кричать. Я отлично знаю сценарий наших ссор, которые проходят на повышенных тонах и заканчиваются хлопками двери, а потом мама капает папе успокоительные капли. В коньяк.

— Устройся ко мне в офис. Поработай на нормальной работе и пойми, наконец, что деньги нужно зарабатывать трудом, а не витанием в облаках и мазнёй по бумажке, — продолжал папа гнуть свою линию.

— Андрюш, — вклинилась деликатно мама, услышав наши вопли.

— Ты-то не лезь! — рявкнул папа, импульсивно взболтнув взмахом руки воздух. — Целовала? Дула ей в жопу? Вот и выросла у нас бестолочь!

— И жопа, кстати, тоже немаленькая выросла, — вклинилась я с тем же укором посмотрев на маму.

— Видишь?! — рявкнул папа, указав в мою сторону рукой и выпучив глаза на маму. — Ей, вообще, на всё похуй! Ей весело! Нихрена в жизни не умеет и веселиться!

— Так отпусти меня! — вспылила я, бросив на пол кисточку и тряпку. — Дай пожить самостоятельно, без твоих денег и твоей поддержки, чтобы я, наконец, уже почувствовала эту страшную-ужасную жизнь по-настоящему взрослых людей, — потрясла я воздухе кавычками из пальцев. — Ты же сам меня никуда не отпускаешь.

— Да потому что ты сдохнешь одна с голодухи, когда красную водичку для борща найти не сможешь!

— Сам дурак! — крикнула я возмущенно.

На мой крик среагировал мой мопс, который, прячась за мной, начал лаять на папу.

— Беляш, тихо! — попыталась я успокоить буханку ярости у своих ног. Безуспешно. Он хоть и боялся папу, но, прячась за мной, явно чувствовал себя бессмертным.

— Я тебе устрою, — закивал папа активно. В его широко распахнутых глазах явно зрел какой-то план. — Я тебе устрою взрослую жизнью. И пиздюку твоему тоже, — не забыл он упомянуть Беляша и, широко шагая, вышел из моей комнаты.

— Андрюша! — окликнула его мама и агрессивным шёпотом обратилась ко мне. — Тебе обязательно с ним спорить надо?

— Мне? Обязательно! Это не я врываюсь в комнату с ноги, чтобы рассказать кому-то о том, как жить надо.

— Хоть раз бы промолчала, Вась. Он поорал бы и успокоился, а ты его доводишь постоянно, — мама кинулась за папой, понимая, что сейчас начнётся большой концерт, в котором папа будет как прима-балерина, ходя по комнате из угла в угол, хвататься за сердце и сетовать на то, какая я никчемная у них уродилась.

Но сегодня сценарий явно пошёл не по плану. Папа вернулся в мою комнату с телефоном в руке, набрал чей-то номер и демонстративно, глядя мне в глаза, приложил телефон к уху.

— Здорово, Петя! — выронил он почти даже дружелюбно, когда кто-то ответил на его звонок. — Ты как-то говорил, что тебе по хозяйству нужен помощник. Нужен еще?

Серьёзно?

Я молча закатила глаза и сложила руки на груди. Это что-то новенькое. Даже интересно, чем закончится.

— Я пришлю тебе Ваську. Завтра… Не жалей. Гоняй по всему хозяйству… Всю работу, какая есть, вали на Васю. Навоз, дерьмо… Всё!.. Я тебе сам доплачу… Угу. Понял… Завтра приедет.

Папа эпично отключил звонок и потряс телефоном перед моим лицом:

— Слышала? Поедешь завтра на ферму к Петьке. На месяц! Он мужик старой закалки. Бывший военный. По струнке научишься ходить.

— Посмотрим, — фыркнула я скептически, скрестив руки на груди.

Можно подумать я не смогу обвести вокруг пальца старого пузатого солдафона.