Васю учить - только портить (СИ)

Глава 21. Пётр

Очень сосредоточенно закрывал тюбик с мазью, пытаясь смотреть только на него и никуда больше.

Вася аккуратно сползла с каря стула и, коротко поблагодарив, начала подъём вверх по лестнице в свою комнату. И взгляд мой, всё равно, невольно завис на её белой спине с красными ранами. За каким-то хреном я намазал ей даже родинки. Теперь, если она решит поразглядывать свою спину в отражении зеркал, главное вовремя сделать рожу кирпичом и сказать, что так и было задумано.

Белая спина, открытая почти до копчика, исчезла, а я смог, наконец, закрыть тюбик и закинуть его в холодильник. Немного подумав, переложил тюбик на холодильник, чтобы Васька до него не дотянулась и не предложила Банзаю намазать ей спинку, пока меня не будет дома. Подумав еще немного, забрал тюбик в карман джинсов. Привезу вечером и намажу.

Глотнув еще немного молока, поднялся наверх, надеясь на то, что Васька уже оделась. Постучал в её комнату.

— Да? — тихий ответ. Через несколько секунд дверь открылась, и передо мной предстала Васька всё ещё в полотенце, спущенном со спины. Ну, конечно! Мазь ведь должна впитаться и высохнуть для начала. — Я сейчас оденусь и можете меня увезти в конюшни или на ферму.

— Я зашёл сказать, чтобы ты сегодня сидела дома. На сегодня с тебя хватит подвигов.

— Но я не устала, — взбрыкнула Васька, выдав мне хоть какие-то эмоции после того как в низу просидела тише воды, ниже травы.

— А я тебя не спрашивал, устала ты или нет. Я сказал, что сегодня мне твои рабочие силы не нужны. И не ты ли недавно ковыряла мне мозг тем, что ты человек, и тебе нужно отдыхать?

— Когда ковыряла, тогда и нужно было давать мне выходной. Сейчас я не хочу отдыхать, — как-то уж больно обозленно посмотрела Васька мне в глаза.

— Ты, когда в колодец прыгала, головой ударилась? — чуть подался я к ней, входя в комнату, но девчонка не отступила и не стушевалась, продолжая всё так же испепелять меня взглядом своих голубых глазищ.

— Не ударилась. И вы сами неоднократно указывали мне на то, что я здесь для того, чтобы работать. Что изменилось? — теперь она сделала шаг ко мне, едва не впечатавшись в меня. А я был близок к тому, чтобы отступить. И уступить. — Оставьте за мной право на один выходной, который я возьму тогда, когда он мне будет нужен. Но сегодня я хочу поработать. Если я останусь здесь и ничего не буду делать, у меня поедет крыша, и я сгрызу ваш балкон.

— И получишь за это пиздов.

— Не получу, потому что брать не стану.

— Я сказал, что сегодня ты сидишь дома. А ещё лучше — лежишь кверху задницей, ничего не делаешь, а только ждёшь, когда затянуться раны на спине. Вечером приеду, и обработаю ещё раз.

— Оставьте тюбик мне, и я сама всё себе обработаю, когда захочу. Это же тюбик у вас? — опустила она взгляд вниз на мои джинсы, а я мысленно помолился о том, чтобы там был только тюбик.

— Хуюбик, — бросил я нервно и пошёл прочь из комнаты. Не оглядываясь, произнес. — Сегодня сидишь дома.

Дверь за спиной захлопнулась.

Вечером, когда я вернулся с работы, Васьки внизу не было. Зато довольные и сытые псы встретили меня, как всегда, у ворот. Значит, для того, чтобы покормить и напоить хотя бы их, она точно спускалась. Сама, судя по кухне и холодильнику, она нихрена не ела.

После душа, надев шорты, поднялся к ней с тюбиком мази. Постучал в дверь и, услышав короткое «заходите», вошёл в комнату и обнаружил Ваську, лежащую на животе, отвернутую лицом к окну.

— Ты почему сегодня нихрена не ела? — спросила я нарочито строго и включил в комнате свет.

— Аппетита нет, — выронила она тихо и, чуть приподнявшись, задрала объемную футболку, обнажив для меня спину.

Сев на край кровати рядом с ней, загляну в безэмоциональное лицо, которое, похоже, игнорируя моё присутствие продолжало пялиться в окно.

— А с настроением что? Тоже нет?

— Просто пытаюсь понять, когда настанет тот день или момент, когда мной перестанут командовать. Сначала это делал папа, и делает до сих пор, теперь ещё и вы — оставили меня сегодня дома вместе с собаками, или как собаку, наплевав на то, чего хочу я. Ай, ладно! Не заморачивайтесь, — выдохнула Вася нервно и отвернула голову от окна и заодно от меня.

— Я оставил тебя дома, потому что позаботился о тебе, а не потому, что хочу командовать тобой.

Белая спину дёрнулась от тихого безрадостного смешка.

— Папа так же говорит. Доставайте свой тюбик.

В молчании я намазал царапины на её спине, закрыл тюбик и завис. Глядя на раны и царапины, понимал, что нужно ещё что-то сказать, но что — хрен его знает.

— Ты сегодня весь день так пролежала?

— Нет. Покормила и напоила всех. А потом постирала вашу футболку… со своими носками.

Сучка мелкая.

— Ну… спасибо.

— Угу, — выдохнула Васька. — Завтра мне опять ничего делать нельзя?

— Завтра на иппотерапию приезжают дети. Можешь с утра почистить со мной коней. Если хочешь.

— Хочу, — тут же повернула она снова ко мне лицо. В глазах её, наконец-то, появилось хоть что-то, похожее на живой интерес.

— Ну, тогда до завтра.

— Угу.

Оттолкнувшись от постели, я встал и вышел из Васькиной комнаты.

Поздно вечером, снова мучаясь от бессонницы, я решил разгрести свою бухгалтерию, включив ноутбук и поставив его себе на колени, чтобы поработать прямо в постели.

Боковое зрение невольно уловило движение на балконе. Глянул на часы — второй час ночи. Подняв взгляд, увидел, что на балконе стояла Вася, завёрнутая в новый цветастый плед. Смотрела вдаль, подставляя легкому ветру лицо, и всё ещё была чем-то расстроена.

Балкон она, конечно, за день не сгрызла, но, похоже, от тоски в этом месте явно пожалела о том, что не согласилась сегодня уехать отсюда.