Васю учить - только портить (СИ)

Глава 17. Пётр

В очередной раз бросаю взгляд на настенные часы и перевожу взгляд на лестницу.

Испортилась девка — не спускается к завтраку. А я думал, что за неделю она уже привыкла к тому, что утро в деревне начинается рано. Но нет. Хрен там плавал. Босая нога так и не прошлёпала по лестнице вниз, хотя стучал я в её дверь уже почти полчаса назад.

Вынул горячий хлеб из духовки и налил себе кофе. До слуха, наконец, донеслось, что Василиса-сегодня-обнаглевшая соизволила выйти из своей комнаты и спуститься вниз.

И стоило ей появиться передо мной в полный рост, как стало понятно, что что-то с ней не так. вид совершенно нерабочий. Еще и в покрывало завернулась, вместо того, чтобы продолжать принципиально растягивать свои тонкие майки острыми сосками.

— Доброе утро, — буркнула Вася хмуро и плюхнулась на стул.

— Что с тобой? Заболела? Или пытаешься откосить от работы? Не выйдет, Васька.

— Я хочу выходной, — строго произнесла девчонка и подняла на меня потухший взгляд. — Я уже неделю у вас работаю, и не было ещё ни одного выходного. А я, знаете ли, человек. Мне нужен отдых хоть раз в неделю. Хотя бы один день.

— И что? Ты думаешь, коровы, телята или кони ради тебя и твоего отдыха потерпят денёк без еды, воды и ухода? Ну, давай тогда и я тоже сяду дома и нихрена не буду делать. Что я, не человек, что ли?

— Ну, знаете! — голубые глаза в обрамлении темных ресниц возмущенно вспыхнули. — Я в вашей сельхоз машине явно лишний элемент. Вы отлично справлялись без меня столько лет. Думаю, и один день в неделю вы тоже без меня будете справляться. Более того, многие не заметят или даже будут рады, что меня нет. Я, всё равно, для всех, как пятая нога для собаки.

— Что за упаднические настроения, Вась? — поморщился я и вгляделся в девчонку, которая вновь опустила взгляд в пол. — Не ты ли последние дни пританцовывала, напрашиваясь в конюшни?

— Я, — снова подняла она на меня суровый взгляд. — Но это не значит, что я не хочу отдохнуть от всего хотя бы один день. И, вообще, у меня эти дни. И вы обязаны предоставить мне выходные.

— Какие «эти» дни? Будни? Так они у всех сейчас, и никто выходной не клянчит, — троллил я краснеющую Ваську, отлично понимая, что она имела в виду под «этими» днями.

— Вы поняли, что я про… про… — девчонка шумно выдохнула и зажевала нижнюю губу, устремив взгляд в сторону, очевидно, для того, чтобы произнести то самое слово. — Я про менструацию, Пётр. Вы же знаете, что это такое?

— Не знаю. Сейчас Банзай приедет, у него спрошу. Подискутируем, — пришлось спрятать улыбку за ободком кружки, когда Вася впилась в меня устрашающим и в то же время напуганным взглядом. — Шучу я. Расслабься. Но выходной я тебе, всё равно, не дам. Никто из женщин ради «этих»… — подчеркнул я. — …дней не отпрашивается у меня. Значит, работать с ними можно. А тебе — нужно. Или ты забыла, зачем тебя батька в ссылку отправил? Не ты ли должна стать взрослой? Так что по-быстрому делай свою йогу, завтракай, гладь псов и поедем.

— Угу. Конечно, — буркнула себе девчонка под нос и плотнее закуталась в покрывало. — Мне, кстати, даже работать не в чем. Вы обещали свозить меня в какой-нибудь магазин за одеждой, но так и не выполнили своё обещание.

— Петь, доброе утро! — в дверном проёме показалась Натахина голова. Я и Вася синхронно на нее обернулись. — А что это ты сегодня не на балконе или крыльце, как обычно? Случилось чего?

— Эти дни, — вздохнул я устало. — Жарко на улице.

— А я тебе банку, наконец-то, принесла, — показала она мне мою керамическую банку из-под соли, о которой я уже забыл, и вошла в дом, пройдя в кухню. — Совсем о ней забыла, представляешь?

— Мм, — протянул я и проследил взглядом за тем, как Вася молча встала со стула и пошла наверх, не посмотрев и не сказав Натахе вообще ни одного слова.

Значит, всё действительно плохо, если Васька не вступила в деликатный срач с Натахой и лишила меня развлекухи последней недели.

— Твоим хлебом, Петь, на километры вокруг пахнет. Утром просыпаюсь, открываю окно, если ветер принес запах хлеба, то значит ты проснулся, — хохотнула Натаха.

Я не спешил ничего ей отвечать. Колупаясь в своих мыслях, поглядывал на лестницу, ожидая, что Васька спуститься в своих обтягивающих шмотках с ковриком для йоги в руке, но наверху стояла мертвецкая тишина.

— Ладно, Натах, мне на работу собираться пора, — выронил я, кажется, перебив её. Выплеснул недопитый кофе в раковину и сполоснул кружку.

— Ну, тогда встретимся в конторе, — чуть нервно хохотнула Натаха, которой явно не понравилось, что я указал ей на дверь.

Наверное, давно так надо было сделать. Но есть одно «но», до появления Васьки, которая ткнула меня в это носом, я особо не замечал и не заморачивался о том, что Натаха появляется в моём доме не просто так. Да, я не дурак, чтобы не понимать, что она ко мне неровно дышит, но я не акцентировал внимание на том, что дышит она ну уж слишком близко и настойчиво.

Натаха ушла, Беляш выпроводил её хрюлаем, а я поднялся наверх и постучал в закрытую дверь Васькиной комнаты.

— Что? — раздался по ту сторону дверного полотна тихий раздраженный голос.

— Собирайся. В райцентр тебя свожу.

В комнате послышались шаги, приближающиеся к двери, а следом открылась и сама дверь. Вася, насупив брови, заглянула мне в глаза.

— Куда вы меня свозите?

— Ты хотела купить шмоток? Одевайся, поехали.

— Правда? — голубые глаза мгновенно стали казаться ярче. Пухлые губы растянулись в широкой, но не до конца доверяющей мне улыбке. — Не обманываете? А-то я сейчас оденусь, а вы меня на ферму увезёте.

— Одевайся, пока не передумал. Но после обеда, всё равно, пойдёшь на работу. На ферму, кстати. Мне сегодня нужна доярка на вечернюю дойку. И не надо глаза на меня так пучить. Ты уже дёргала сиси-писи. Аппаратом научишься.

— Ну-у… ладно, — выронила Вася, чуть сомневаясь. — Тогда я сейчас быстро оденусь и спущусь.

Быстро — понятие в женском языке далекое от реальности.

Почти сорок пять минут длится женское «быстро».

За это время я успел передумать все способы наказания для Васьки. Приехал Банзай и, пожевывая завтрак, пытался понять, чего я жду, поглядывая то на лестницу, то на наручные часы.

Наконец, Вася соизволила спуститься. В практически незаметных на ноге босоножках, в розовом платье почти до колена, декольте до него же. С белой маленькой сумочкой в руке. Распустила волосы, накрасила губы розовым и, широко улыбаясь, подошла ко мне.

— Я готова. Банзар, привет! — махнула она ему рукой.

— Угу… кхм-кхм, — закашлялся Хуявэй.

Тонкий аромат, исходящий от Васьки, коснулся моего нюха. Не припомню, чтобы от неё так пахло, когда она приехала или после. Похоже, в её чемоданы утрамбован весь её арсенал для создания красоты.

— А что с «этими» днями? Тоналкой замазала?

— Пётр! — шикнула она на меня и осмелела настолько, что двинула сумочкой по бочине, после чего опасливо покосилась на Банзара. — Я потерплю.

— Тогда иди и потерпи у калитки. Я подгоню машину.

— А мы не на «уазике» поедем?

— В райцентр-то? — вскинул я брови. — Мне моя жопа ещё пригодится.

— Хорошо, — хмыкнула девчонка и поправила водопад русых волос, убрав их с плеча. Стуча каблучками, вышла из дома к калитке.

Отведя взгляд от её силуэта, я посмотрел на Банзая, который пялился ничуть не меньше, чем я.

Взяв пучок петрушки со стола, я чапалахнул ему по затылку.

— Муха, — подмигнул я.

— Понял, — кивнул Банзай и уставился в стакан с молоком.