Высота в милю

ГЛАВА 42

СТИВИ

Мое сердце болит за Зандерса. То, что люди говорят о нем, так тяжело читать. То, что он известный спортсмен, не означает, что он не человек. Это не значит, что он не может пострадать.

Весь день интернет-тролли критиковали его и подкрепляли его самый большой страх — что его поклонники перестанут его любить, когда узнают, что в нем есть что-то большее, чем отъявленный дебошир.

К счастью, к настоящему времени, я думаю, он уже знает, что это неправда.

Если эти комментарии обидны для Зандерса как спортсмена, то комментарии, направленные на меня, отвратительно жестоки, и касаются исключительно моего тела.

Эти люди не знают меня. Они даже не знают, как я выгляжу. Они видели только мою фигуру, скрытую за пальто, но поскольку мой парень хорошо известен, они думают, что могут стыдить мое тело за то, что оно не такое, как у женщин, с которыми они привыкли видеть его раньше.

Не собираюсь лгать. Это больно.

Это те слова, которые я говорила себе в течение многих лет. Те самые, которые моя мать говорила исподтишка, а поверхностные друзья думали, но никогда не озвучивали. Но когда десятки тысяч незнакомцев усиливают негативные мысли, которые вы с таким трудом пытались выбросить из головы, эти слова становятся цементом, проникающим в каждую щель, оседающим внутри и влияющим на каждую мысль.

У меня есть знаменитый брат, и я долгие годы пряталась от окружающей его славы, потому что знала, что не справлюсь с этим вниманием. Но свет прожекторов нашел меня, и как бы ни было больно от комментариев, за последние шесть месяцев я достаточно выросла психологически, чтобы в определенной степени отгородиться от них. Обиженные люди обижают людей, и многое из того, что они говорят, на самом деле совсем не обо мне.

Не поймите меня неправильно, они эхом повторяются в моей голове весь день, но в данный момент я ничего не могу сделать, кроме как попытаться двигаться вперед.

— Есть успехи? — спрашивает Райан с дивана напротив меня, набирая что-то на своем ноутбуке.

— Ничего местного, — я прищуриваюсь на экран своего компьютера. — Есть компании, базирующиеся в Бостоне и Сиэтле, но это все, что касается полетов.

— Ну, об этом не может быть и речи. Ты не уедешь из Чикаго.

По отдельности мы продолжаем искать в интернете местные объявления о вакансиях. Сегодня утром я покинула дом Зандерса, потому что мне нужен был совет брата, привыкшего быть в центре внимания. Я нуждалась в его рекомендациях, что делать дальше, и как только вернулась домой, мы с Райаном пришли к общему выводу, что мне пора начинать искать новую работу.

Хотя никто не знает, что я девушка с фотографии, это лишь вопрос времени, когда мое имя будет обнародовано. Возможно, не сегодня, и может быть, не из-за вчерашней фотографии, но в конце концов это всплывет. Мы с Зандерсом не можем жить в тайне всю его карьеру.

Я выключила телефон, как только вернулась в квартиру, зная, что не смогу больше читать неприятные комментарии в интернете. Те, что обо мне, ужасно злые, но те, что о Зандерсе, ранят еще сильнее, а читать гадкие слова о любимом человеке — это особая форма пытки, которую я не хочу испытать снова. Я была разочарована его репутацией, и за последние несколько недель ситуация становилась все более удручающей. Но сегодня утром все встало на свои места, и я не могла не выплеснуть свои эмоции из-за того, что мне было безмерно грустно за него.

Зандерс крепкий орешек. У него толстая кожа, и он занимается этим уже много лет. Но для меня все это в новинку, и я не уверена, что смогу выдержать, когда люди будут ослеплены тем, какое огромное сердце у этого человека.

Я ничего так не хочу, как того, чтобы Зи открылся миру и сказал правду. Если настоящий Зандерс не понравится фанатом, потому что в нем есть нечто большее, чем они предполагали, и они не захотят болеть за него, потому что против него веселее… что ж, это говорит больше о них, чем о моем парне.

— Что думаешь о том, чтобы вообще уйти из авиационной отрасли и заняться чем-то другим? — Райан выглядывает из-за экрана своего компьютера.

— Я думала об этом, но не знаю, чем бы еще могла заниматься. Я не очень хочу работать с девяти до пяти, потому что тогда буду бывать в приюте только по выходным. Вот что мне нравится в полетах. Много свободного времени.

— Твоя коллега уже звонила? Та, которая главная.

— Не знаю. Я отключила телефон, как только вернулась домой.

— Тогда, возможно, все обойдется. У тебя еще есть немного времени, чтобы во всем разобраться. Если команда продолжит побеждать, то до конца сезона осталось всего пара недель. Ты можешь протянуть до лета, а если нет, то знаешь, что я помогу тебе со всем, что тебе нужно.

— Они будут продолжать побеждать, — заверяю я его.

Мои слова — это скорее напоминание себе, чем Райану. Меня очень беспокоит то, как эти отвратительные комментарии повлияют на Зандерса в последние пару недель самого решающего сезона в его карьере. Он так близок к финалу. Так близок к новому контракту. Я не хочу, чтобы он сомневался в себе, когда играет так здорово.

И даже если ему придется продолжать играть свою роль до конца сезона, пока «Чикаго» не заключит с ним новый контракт, мы разберемся с этим. Мы так близки к финалу.

— Может быть, я смогу найти тебе работу в своей команде?

— Ни в коем случае.

Прежде чем Райан успевает возразить, наше внимание привлекает стук в дверь. Мы оба смотрим в сторону входа, прежде чем наши вопросительные взгляды снова находят друг друга.

— Я открою.

— Посмотри в глазок, прежде чем открывать дверь, Ви. — В голосе Райана звучит беспокойство. После всего, что произошло вчера вечером и сегодня утром, он был более осторожен, чем обычно. Но наше здание настолько безопасно, насколько это вообще возможно. Не похоже, что случайный репортер стоит в коридоре и ждет, чтобы допросить меня.

Смотрю в глазок и вижу, что за деревянным барьером стоит самый потрясающий мужчина с накинутым на голову капюшоном и поникшими плечами. Но даже если бы не видела его лица, я бы узнала его где угодно. Из-за его властного присутствия Зандерса трудно не заметить, даже несмотря на то, что в данный момент его поза выглядит немного подавленной.

— Зи, что ты здесь делаешь? Кто-нибудь видел, как ты поднимался? — я оглядываю пустой коридор позади него, когда открываю дверь, но когда мое внимание возвращается к Зандерсу, мое сердце замирает.

Его карие глаза, которые я привыкла видеть сияющими сейчас тусклые. Его дерзкой улыбки, от которой я таю каждый раз, когда она появляется, тоже нет.

— Я пытался позвонить, но звонок сразу перешел на голосовую почту. — Его тон намного мягче, чем обычно. — Могу я войти?

Отойдя в сторону, я открываю дверь, чтобы он мог войти. Когда Зандерс входит, он опускает голову, не глядя ни на моего брата, ни на меня. Мой взгляд переходит на Райана, когда мы обмениваемся быстрым, невысказанным разговором.

— Я встречаюсь с Домом для быстрой разминки, так что оставлю вас, ребята, наедине, — Райан встает с дивана, хватает свою спортивную сумку и направляется к двери.

— Райан, — окликает его Зандерс, делая небольшую паузу. — Я сожалею о заголовках.

Мой брат понимающе кивает, закрывает за собой дверь и оставляет нас наедине.

— Зи, что случилось? — я успокаивающе провожу ладонью по его руке, и он закрывают глаза от прикосновения, отчего узел у меня в животе разрастается.

Зандерс не отвечает.

Я сажусь на диван, чтобы устроиться поудобнее для этого неудобного разговора.

— Хочешь присесть? — Я похлопываю по сиденью рядом с собой.

Он качает головой, не говоря ни слова, и все это время отказывается смотреть на меня.

— Зи, что происходит? Ты меня пугаешь.

Наконец, его карие глаза встречаются с моими, и я вижу в них бесконечный мир вины. Его брови сведены от сожаления.

У меня перехватывает горло, а желудок сжимается. Мне уже больно.

— Не надо, — предупреждаю я. — Пожалуйста, не надо.

Он тяжело вздыхает.

— Ви…

— Нет, — отчаянно прерываю я. — Ты не можешь этого сделать.

— Ви, ты знаешь, как много ты для меня значишь.

— Остановись. Пожалуйста, не делай этого, — умоляю я.

Зандерс колеблется, прежде чем перевести взгляд на стену.

— Ты и я… мы просто… — он качает головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Из-за фотографий? Мы будем осторожнее. Я… я буду осторожнее.

— Дело не только в фотографиях, — зажмуривает глаза Зандерс, а когда снова открывает, все эмоции в них исчезли. Он стоит напротив меня, уставившись вдаль, не в силах установить зрительный контакт. — Давай будем честными. Мы знали, что рано или поздно этому придет конец.

— Что? Нет, не знали! Я этого не знала! — я вскакиваю с дивана, отчаяние берет верх. — Я ни разу не думала, что наши отношения закончатся вот так, Зи.

— Да ладно, Стиви. Ты все время знала, какой я. И я всегда буду таким. У тебя сложилось правильное впечатление, когда мы впервые встретились. Я думал, что могу измениться, но оказалось, что не могу.

— Это из-за того, что люди говорят в интернете?

Он быстро качает головой.

— Тогда в чем дело? Ведь только сегодня утром ты сказал, что все будет хорошо. Ты обещал, что все будет хорошо, — я закрываю рот, чтобы заглушить всхлипы, которые пытаются вырваться наружу. — Пожалуйста, не делай этого.

— Я просто… я так больше не могу.

Мужчина, стоящий передо мной, не тот, в которого я влюблялась в последние несколько месяцев. Я не знаю, где он, но его здесь нет.

Не могу подобрать правильных слов. Я не знаю правильных слов, которые остановят это.

— Я сделала что-то не так? — пищу я.

Наконец, Зандерс проявляет эмоции. Боль появляется на его лице. Парень закрывает глаза и слегка отворачивается от меня. Затем качает головой, сглатывая, не в силах говорить.

— Я могу это исправить?

Медленно качая головой, Зандерс прикусывает губу, не встречаясь со мной взглядом.

— Посмотри на меня! — отчаянно кричу я из другого конца комнаты. — Если ты собираешься разбить мне сердце, то хотя бы смотри, как ты это делаешь.

Его карие глаза находят мои, позволяя мне прочитать его впервые с тех пор, как начал этот разговор. Он лжет. Зандерс не часто говорит не правду, так что, когда пытается у него очень плохо получается. И прямо сейчас парень явно лжет.

— Твой агент что-то сказал?

Никакого ответа. Зандерс не качает головой и не произносит ни слова, потому что я права.

— Что случилось? Это потому, что ты со мной? Тебя не собираются переподписывать из-за меня?

— Это не из-за тебя, — наконец говорит Зандерс. — Но я больше не могу этого делать.

— Почему?

Он испускает глубокий, покорный вздох.

— У меня нет для тебя ответа, Ви…

— Не называй меня так, — огрызаюсь я. — Ты не можешь называть меня так, пока делаешь это.

Еще один резкий вдох.

— Стиви, я не пытаюсь причинить тебе боль.

— Ну, у тебя это плохо получается.

— Я не хочу причинять тебе боль, но тебе постоянно будет больно от того, что ты со мной.

— Это из-за того, что люди говорят в интернете, да? — я издаю снисходительный, понимающий смешок. — Ты делаешь это из-за того, что говорят незнакомые люди.

И снова он не отвечает, давая мне ответ.

Каждая частичка моего тела болит. Сердце колотится. Легкие сжимаются. Глаза горят. Человек, который всегда подбадривал меня, который так настойчиво напоминал мне, что меня достаточно, который заглушал шум остальных, теперь прислушивается к тому, что говорят совершенно незнакомые люди.

Сглатывая, я пытаюсь сдержать эмоции, которые хотят вырваться наружу, но они уже на грани, и сдерживать их становится слишком сложно.

— Ты меня стесняешься? — Мой голос ломается на последнем слове, делая его почти неслышным.

Наконец, стоическое выражение лица Зандерса тает, и он быстрым шагом направляется ко мне, его тон неистовый.

— Стиви, ни в коем случае, нет…

Я вытягиваю руки перед собой, желая сохранить дистанцию и не дать ему подойти ближе.

— Последнее слово, которое я бы использовал, чтобы описать то, что чувствую по отношению к тебе, это смущение. — Его глаза словно умоляют меня поверить ему. — Я был горд быть с тобой.

Был.

— Почему ты это делаешь?

И снова Зандерс не отвечает, оставаясь неподвижным, глядя на меня, безмолвно умоляя принять это.

— Ответь мне!

— Потому что я не могу измениться! Я не могу изменить то, кто я есть и как люди воспринимают меня. Эта репутация будет преследовать меня до конца моей карьеры, и я отказываюсь впутывать тебя в это.

— Это чушь.

— Я говорю правду!

— Нет, ты говоришь мне одну из версий. Но настоящая правда в том, что ты мог бы начать быть честным в отношении того, кто ты есть. Ты мог бы перестать притворяться, но ты этого не сделаешь, потому что боишься, что окажешься в другой команде. Боишься, что если позволишь фанатам увидеть себя настоящего, то им это не понравится, и «Чикаго» не подпишет с тобой контракт, так ведь?

Не знаю, почему спрашиваю. Я и так это знаю.

Я разочарованно качаю головой, глядя на него, и у меня вырывается недоверчивый смешок.

— Ты трус, ЭЗ.

Его взгляд устремляется на меня.

— Не называй меня так. Это не я.

— Разве? Потому что это та роль, которую ты, кажется, чертовски хочешь играть. Легко манипулировать. Легко контролировать.

Притворство Зандерса полностью рушится передо мной. Эмоции, которые он обычно прячет, были скрыты с тех пор, как он пришел, но, наконец, они проявиляются. Парень побежден, и для человека, который властвует в любой комнате, он мал в этой квартире.

— Стиви, я буду один, если мне придется переехать в другую команду. — Его мощный голос ломается. — Моя семья здесь, а я однажды уже терял свою семью. Я был один, и не могу снова пройти через это.

— Ты не был бы один. Я бы последовала за тобой куда угодно.

Замешательство появляется на лице Зандерса.

— Нет, не последовала бы. Райан здесь. Приют здесь. Ты бы ни за что не уехала.

— Я бы пошла за тобой куда угодно, но ты даже не спрашивал.

В его выражении лица заметно чувство вины, как будто он переосмысливает свое решение. Потрясенный вздох вырывается у него из груди, а его глаза остаются прикованными к моим.

Зандерс медленно подходит ко мне, и на этот раз я позволяю ему. Я не останавливаю его, когда он раскрывает свои руки и обнимает меня за плечи своей сокрушительной хваткой.

Уткнувшись лицом в его грудь, я вдыхаю его запах, пытаясь запомнить его на случай, если парень уйдет, но в то же время надеюсь, что в этом не будет необходимости.

Зандерс оставляет нежные поцелуи на моей шее и челюсти, каждый из которых обжигает мою кожу от мысли, что это может быть последний раз, когда я их чувствую. Его поцелуй задерживается на моей щеке чуть дольше, и я таю в его прикосновениях, нуждаясь в том, чтобы он хотел меня. Любил меня.

Выбрал меня.

Мне нужно, чтобы он передумал. Часть меня уверена, что я чувствую, как он меняет свое решение по тому, как парень обнимает меня. Как будто он никогда не отпустит меня, и меня это вполне устраивает.

Зандерс запечатлевает еще один отчаянный поцелуй в уголке моих губ, и я знаю, что это конец.

— Прости, Ви, — шепчет он, когда мое сердце разбивается вдребезги, и вся надежда, которая у меня была, исчезает.

С этим он отпускает меня, поворачивается ко мне спиной и направляется к двери.

— Почему ты позволил мне влюбиться в тебя? — кричу я через всю комнату, когда слезы без разрешения начинают катиться по моим щекам.

Это заставляет Зандерса остановиться на полпути к входной двери, спиной ко мне.

— Ты сказал, что я была твоим первым выбором, и я тебе поверила.

Зандерса тяжело вздыхает, прежде чем быстро вытирает рукавом лицо и покидает мою квартиру.

Как только за ним закрывается дверь, все эмоции, которые я плохо скрывала, выходят на поверхность, и я сворачиваюсь калачиком на диване, позволяя боли от того, что я только что потеряла, захлестнуть меня.