Высота в милю

ГЛАВА 7

СТИВИ

У «Чикаго Рэпторс» домашняя серия игр, а это значит, что на этой неделе у меня будет немного свободного времени от работы. А еще лучше то, что у «Чикаго Девилз» сегодня выходной, так что я наконец-то смогу провести некоторое время со своим братом.

Правда, сегодня я его еще не видела. Сегодня утром у него была тренировка, после обеда — пресс-конференция, а вечером мы идем в кино. Маленький момент сближения близнецов, если хотите. Я свернулась калачиком на диване в его замечательной квартире, ожидая, когда он вернется с арены.

Я не шучу. Этот многоквартирный дом просто сумасшедший. Его построили около четырех лет назад, а Райан переехал сюда через год после этого, когда его забрал «Чикаго». Он живет не в пентхаусе, но на пару уровней ниже, и с его балкона почти на 180 градусов открывается потрясающий вид. Отсюда можно увидеть большую часть Чикаго, включая озеро Мичиган.

Но сегодня вид не такой уж красивый, просто потому что весь день шел проливной дождь. Обычно в свои выходные дни я работаю в приюте, но из-за погоды собаки не выходят на прогулку, поэтому моя помощь им не нужна.

Вместо этого я свернулась калачиком на диване, надев свои самые удобные и уродливые треники.

Эти три короткие поездки были хорошим способом опробовать силы в этом сезоне, потому что наша следующая поездка будет гораздо длиннее. И начнется она в Нэшвилле на следующей неделе. Я уверена, что большинство людей любят останавливаться в Нэшвилле. Однако у меня это вызывает лишь чувство тревоги.

Я выросла прямо за городом, и благодарна за то, что смогла выбраться оттуда и поступить в Университет Северной Каролины. Просто в Нэшвилле есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать, что я недостаточно хороша.

Я недостаточно блондинка. Не достаточно высокая и худая, но и недостаточно маленькая и миниатюрная.

По крайней мере, так я чувствовала себя в детстве, и возвращение туда не дает мне покоя с тех пор, как я устроилась на работу в хоккейную команду. Это остановка в расписании НХЛ, в то время как я могла избегать визита в родной город, когда работала с НБА.

Райану повезло. Ему не нужно возвращаться туда несколько раз в год на свои игры. Хотя, уверена, его бы встретили с парадом. Он был местной школьной знаменитостью, а я — его сестрой-близнецом, с которой девушки любезничали, чтобы попытаться приблизиться к звезде баскетбола.

Несмотря на это, у меня все еще есть пара школьных друзей, и хотя мы не очень близки, но достаточно близки, чтобы сказать им, что я буду в городе на следующей неделе.

— Эй, Ви! — восклицает Райан, входя в парадную дверь.

Соскочив с дивана, я смотрю на него широко раскрытыми, жаждущими глазами.

— Ты купил?

— Никаких «привет»? Никаких «мой самый дорогой брат и самый любимый человек во всем мире, как дела»?

Я морщу нос от отвращения.

— Фу, нет.

— Да, я принес тебе один, — он бросает мне завернутый в фольгу хот-дог. — Но ты же знаешь, что я могу позволить себе кормить тебя на ужин чем-то получше, чем пятидолларовый хот-дог?

— Не осуждай меня. Хот-доги в «Юнайтед-центре» самые лучшие, — я с нетерпением разворачиваю свой хот-дог и обнаруживаю, что он набит жареным луком и перцем, и обмазан горчицей. Как раз так, как я люблю. — В какое время ты хочешь выйти?

— Куда?

Резко поворачиваю голову к нему на кухне.

— В кино. Мы все еще пытаемся попасть на семичасовой сеанс, верно?

— О, черт, Ви. Я совсем забыл, что у нас были планы на вечер. — На его лице появляется выражение вины. — У меня свидание.

— О. — Что является чистым сюрпризом. Потому что мой брат не ходит на свидания.

— Я могу отменить.

— У тебя свидание?

— Да, но я собираюсь отменить.

— Нет, не делай этого.

Мой брат не ходил на свидания с тех пор, как оказался в Чикаго. Он слишком сосредоточен на баскетболе и своей карьере, чтобы добавлять женщин в это уравнение. На самом деле, он практически отказывается ходить на свидания, так что, хотя Райан, вероятно, надеется, что я помогу ему выпутаться из этого, я ни за что не допущу его одиночества.

Он самый лучший человек, которого я знаю, и заслуживает счастья, даже если Райан думает, что единственный ответ на это — баскетбол. К сожалению, его первое свидание за три года совпало с единственными планами, которые мы смогли составить за несколько недель. Теперь, когда начался сезон баскетбола и хоккея, мы будем видеться нечасто.

— Могу я загладить свою вину? Мы можем сходить, как только я вернусь с этой серии выездных игр, — охотно предлагает он.

— Я улетаю в Нэшвилл за день до твоего возвращения, но ты не волнуйся. В конце концов, мы пообщаемся.

Райан заходит за диван и обхватывает меня за плечи.

— Пожалуйста, скажи мне не ходить.

— Ты пойдешь. Кто она вообще такая?

— Племянница генерального директора нашей команды, — Райан присаживается на край дивана. — Она собирается на премьеру какого-то фильма, и наш генеральный менеджер попросил об одолжении.

— Значит, ты идешь в кино.

Смешок вырывается из груди Райана.

— Очевидно, ей нужна пиар-акция, а с кем лучше появиться, как не с добропорядочным, скучным Райаном Шеем.

— Ты не скучный, Рай.

— Я чертовски скучный, Ви.

— Ну, может быть, она тебе действительно понравится?

— Не в моем вкусе. Это строго деловая сделка.

— Как у тебя может быть типаж, если ты не ходишь на свидания?

— Деньги дяди? Это не должно быть ничьим типажом, — Райан быстро качает головой в знак неодобрения. — Кстати, о свиданиях, скоро будет большой благотворительный вечер, на который мне нужна пара.

— Отлично, пригласи свою подружку, укравшую брата.

— Ты ведь пойдешь со мной, да?

— Конечно. Если не буду в рейсе.

— Не будешь. Это благотворительный фонд одного из твоих игроков. «Активные умы Чикаго». Возьми мою кредитку и купи платье. Там дресс-код.

Я поворачиваю голову, чтобы прищурившись посмотреть на него.

— У меня есть свои деньги. И, кроме того, я бы предпочла найти что-нибудь подержанное.

Райан откидывает голову назад.

— Ни за что. Ви, ты знаешь, я думаю, что твой стиль, основанный на бережливости, великолепен, но ты не можешь надеть на это мероприятие платье из секонд-хэнда.

— Почему?

— Потому что комната будет заполнена самыми высокооплачиваемыми спортсменами в Чикаго. Ты будешь выделятся, как бельмо на глазу.

Это заявление быстро разрешает наш спор. Это именно то внимание, которого я не хочу.

— Отлично. Можешь купить мне дорогое платье, в котором я буду ходить в окружении твоих богатых коллег.

На его губах появляется довольная улыбка.

— Возьми черную «Америкэн экспресс», когда пойдешь, — Райан быстро сжимает мои плечи, прежде чем выхватить хот-дог у меня из рук и откусить огромный кусок.

— Какого черта?!

— Черт, как вкусно. Надо будет в следующий раз взять себе такой же, — он вытирает горчицу со рта. — Итак, Нэшвилл, да? Собираешься сказать Труляля и Траляля, что возвращаешься в город?

— Если ты имеешь в виду Ханну и Джеки, то я еще не решила.

Райан роется в кухонной кладовке в поисках чего-нибудь перекусить.

— Не надо. Эти девчонки — зло.

— Они мои друзья.

— Они не твои друзья, Ви. Они дрянные девчонки.

Я тяжело вздыхаю. Мой брат прав, но они были моими самыми близкими друзьями в старшей школе, независимо от того, насколько сильно я чувствовала себя обделенной в нашей троице.

— Кстати, о злобных девчонках… ты говорил с мамой?

Райан бросает на меня убийственный взгляд через плечо.

— Мама не злая девчонка.

— Не для тебя. В конце концов, ты любимый ребенок.

— Нет, я с ней не разговаривал. Но тебе лучше сказать ей, что ты возвращаешься в город. Она захочет тебя увидеть.

Нет, не захочет.

— Да, конечно, скажу, — я избегаю взгляда брата, прежде чем он поймет правду, что я не планировала сообщать маме о своем возвращении домой. Я бы хотела увидеть папу, но маму? Не очень.

— Кстати, о мероприятии… — Райан присаживается на подлокотник дивана, настороженно глядя на меня. — Бретт позвонил мне сегодня.

— Зачем? — быстро огрызаюсь я.

Мой брат делает глубокий вдох.

— Он хочет навестить меня. Сходить на это мероприятие.

— Навестить? Здесь? В Чикаго?

Райан отводит свой взгляд от моего.

— Я сказал ему, что это не очень хорошая идея. Он не знал, что ты живешь здесь, но ему сейчас очень трудно, он пытается найти работу в спорте. Все большие команды города будут на этом благотворительном вечере. Для него это хорошее место для общения.

Мне не хватает кислорода в легких, а затем и в мозгу, когда я слышу имя Бретта. Последний человек, о котором я хочу думать, это товарищ моего брата по колледжу — мой бывший.

Мы встречались большую часть учебы в колледже, но было много периодов времени, когда он прекращал отношения со мной, потому что у него были другие варианты. Затем, когда ему надоедало, он приползал обратно, только чтобы держать меня на бесконечных американских горках, пытаясь быть достаточно хорошей, чтобы привлечь его внимание.

А я была идиоткой, которая принимала его обратно. Каждый раз. Он был моей слабостью. Я любила его, и все, чего хотела, это чтобы он хотел меня вернуть, но Бретт не хотел. Не совсем.

Я была нужна ему, чтобы заполнить пустоту. Была теплым телом в его постели, пока он продолжал искать лучшие варианты. Я не осознавала этого в то время, но моя уверенность в себе сильно упала от постоянного ощущения, что меня недостаточно для него, и, конечно, в это же время моя мама начала делать замечания по поводу того, как я выгляжу.

Затем, на последнем курсе, когда Бретт узнал, что ему предложили место в тренировочном лагере профессиональной баскетбольной команды, он бросил меня быстрее, чем вы успеете сказать: «Я использовал тебя в течение трех лет». Что, по сути, он и сказал, не произнося именно этих слов.

Я помню все это ясно, как божий день. Я ждала Райана возле его раздевалки, но не знала, что брат как раз давал интервью на площадке, в то время как остальные его товарищи по команде обсуждали происходящее за тонкой дверью, которая не была звуконепроницаемой.

— А как же Стиви? — спросил один из парней, когда они узнали о новой возможности моего парня.

Что ответил Бретт?

— А что Стиви? Она была рядом, потому что мне было скучно, но я собираюсь стать профессионалом. Знаешь, какого качества женщины будут бросаться на меня? Думаешь, я останусь с сестрой Шея, когда у меня будут варианты получше?

И на этом все закончилось. Это стало последней каплей с моей стороны. За эти годы он несколько раз выходил на связь, особенно после того, как его отчислили во время тренировочного сбора его дебютного сезона, так и не попав в профессиональную команду НБА. Но в тот день за пределами раздевалки все встало на свои места. Я никогда никем для него не была, и с тех пор ношу в себе груз осознания того, что я недостаточно хороша.

Райан не представляет, насколько все было плохо. Бретт — его товарищ по команде в колледже и когда-то был одним из его самых близких друзей. Но из-за моей душевной травмы, мой брат держался на расстоянии от своего старого друга, даже не зная всех подробностей.

Не хочу драматизировать, но Бретт меня уничтожил.

И вот почему, дамы и господа, я больше никогда не буду встречаться со спортсменами. Они поверхностны и заботятся только о трофее у себя под рукой. А я не хочу быть ничьим трофеем.

— Я сказал ему, что это не очень хорошая идея, — добавляет Райан, вырывая меня из прошлого и возвращая в настоящее. — Но чувствую, что, может быть, я должен ему помочь? Связать его с какими-нибудь СМИ? Не знаю. Мне жаль парня.

Райан не чувствовал бы себя плохо, если бы знал, что его бывший товарищ по команде говорил обо мне. На самом деле, он бы, наверное, надрал ему задницу.

— Я скажу ему, чтобы он не приезжал.

— Нет, — я качаю головой. — Он твой товарищ по колледжу, Рай. Все нормально. Но не мог бы ты найти ему другое место для ночлега?

Брат улыбается мне благодарной и понимающей улыбкой.

— Ты когда-нибудь расскажешь мне, что между вами произошло?

— Мы расстались. Все просто.

— Я бы хотел, чтобы однажды ты мне рассказала, — он заходит за диван, встряхивает мои кудри, прежде чем уйти в свою комнату, чтобы собраться на свидание. — Люблю тебя, Ви.

Неприязнь к товарищу Райана по колледжу задерживается у меня во рту, когда я доедаю остатки хот-дога, а затем падаю на диван и прячусь на ночь под своим огромным одеялом.

Я провожу вечер в своей самой уютной одежде. Пусть она и не самая красивая, но на кого мне пытаться произвести впечатление? Я одна в этой огромной квартире, в самом центре города, где почти никого не знаю. Я подумываю написать Инди, чтобы узнать, чем она занята, думая, что это будет хорошим шансом узнать ее получше, учитывая, что мы собираемся провести большую часть следующих шести-восьми месяцев в дороге вместе. Но тяжесть этого одеяла и тот факт, что я действительно не хочу вставать с дивана, не дают мне этого сделать.

К счастью, дождь прекратился, поэтому, когда я соберусь с силами и поднимусь с дивана, то собираюсь выйти на улицу, чтобы провести остаток вечера, заботясь о своих любимых парнях. И девчонках.

Конечно, я говорю о собаках из «Возрастные собаки Чикаго».

Это спасательный центр в нескольких минутах ходьбы отсюда, где пожилые собаки ждут, когда их примут в любящий дом, где они смогут прожить остаток своих дней. Я начала работать там волонтером на следующий день после переезда в Чикаго. Я занималась чем-то подобным в Северной Каролине, когда училась в колледже, и это стало чем-то вроде моего страстного проекта.

Если бы я могла жить, заботясь об этих животных и даря им любовь, которую никто другой не даст, я бы так и сделала. Но, к сожалению, это некоммерческая организация, едва выживающая за счет незначительных пожертвований. Поэтому те из нас, кто работает волонтерами, делают это потому, что любят животных.

И я понимаю их.

Не обязательно быть пожилым. То есть, мне всего двадцать шесть, но мысль о том, что я не могу быть чьим-то первым выбором, угнетает. Я это понимаю.

От этих собак отказываются ради щенков, их оставляют доживать остаток своей короткой жизни в приюте. Не собираюсь драматизировать ситуацию и говорить, что меня бросает каждый встречный мужчина, потому что это не так. Но после тех слов Бретта я слишком хорошо помню, каково это — быть запасным вариантом. Поэтому я в первую очередь выбираю их, этих милых пожилых собак, которым просто нужен теплый дом и кто-то, кто будет их любить.

И если бы у моего брата-близнеца не было аллергии на собак, у меня была бы полная квартира таких собак.

Перебирая каналы в поисках чего-нибудь приличного для просмотра, я натыкаюсь на игру «Рапторов». До конца последнего периода остается всего две минуты, и они выигрывают у соперника со счетом 4:2. Кажется, что это легкая победа для них.

Их стадион забит до отказа, как это бывает, когда я лично наблюдаю за игрой Райана.

Я мало что знаю о хоккее, но, полагаю, теперь нужно хотя бы попытаться понять игру, раз уж с этим связана моя работа, поэтому я смотрю последние две минуты. И в эти последние минуты я узнаю только то, что есть такая штука, которая называется «айсинг»⁴, как на торте. Но я понятия не имею, что это значит. Хотя, они называют это слово дважды.

Они делают что-то вроде объявления лучших игроков игры, и вот Эван Зандерс становится одним из них, что, видимо, хорошо.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, Зандерс? — спрашивает один из дикторов.

Парень приподнимает майку, чтобы вытереть пот со лба, прежде чем его карие глаза встречаются с камерой, и он улыбается своей фирменной мегаваттной улыбкой. Она привлекательная, самодовольная и все такое.

— Чувствую себя отлично. Хорошая победа.

— Поздравляю с тем, что тебя назвали лучшим игроком сегодняшней игры. Будешь праздновать с кем-то особенным сегодня?

Я смотрела много профессиональных игр, но никогда не слышала подобного вопроса, хотя, судя по тому, что я узнала о репутации Зандерса, большинство СМИ, похоже, волнует только то, с кем парень ведет себя как мудак или в кого вставляет свой член.

Его губы раздвигаются в ухмылке, когда он смотрит прямо в камеру.

— С парочкой особенных людей.

Фу. Гадость. Я поднимаю пульт и выключаю телевизор.

Схватив ноутбук, углубляюсь в расследование на уровне ФБР, которым уже занималась Инди. Если я собираюсь застрять в самолете с этими парнями, то должна выяснить, кто они, черт возьми, такие.

Первым всплывает имя Рио. О зеленоглазом защитнике не так много информации, но он явно командный весельчак. Не так много его фотографий, на которых парень не улыбается своей дурацкой улыбкой и не носит в руках свой олдскульный бумбокс.

О других ребятах из команды я не нахожу почти ничего, кроме того, где они учились в колледже, их родных стран и нескольких фотографий, всплывших в результате поиска в Google, на которых они изображены со своими девушками или друзьями.

Капитан команды — это совсем другая история. Когда нажимаю на имя Илая Мэддисона, появляется бесконечный список сайтов. Его бывший университет, команды, за которые он играл раньше, и, что самое примечательное, благотворительная организация, основателем которой он является. Название звучит знакомо — «Активные умы Чикаго».

Когда все части соединяются, я понимаю, что гала-вечер, на который я иду с Райаном — это благотворительный вечер организации Мэддисона, поддерживающей детей и подростков, страдающих психическими заболеваниями.

В интернете также есть множество фотографий Мэддисона и его семьи. Его жена выглядит смутно знакомой, но я не могу точно вспомнить почему, хотя ее рыжие волосы выделяются на фоне остальных, и я почти уверена, что видела эту женщину раньше.

Есть также бесконечное количество фотографий Мэддисона с дочерью, включая ролик, на котором она бомбардирует пресс-конференцию в прошлом году, который облетел весь интернет.

Очевидно, что Мэддисон — семейный человек в команде.

Противоположность этому — Эван Зандерс. О Зандерсе есть примерно столько же информации, сколько и о Мэддисон. Однако в поиске Google Зандерс не представлен как семьянин. Зато есть бесчисленные фотографии, на которых он покидает арену с разными девушками, причем на двух снимках нет одной и той же женщины. А под этими фотографиями — многочисленные заголовки, в том числе:

«Эван Зандерс из «Чикаго Рэпторс» кутил в клубе до четырех утра».

«Одиннадцатый номер, изгнан с площадки за драку. Грозит штраф».

«Эван Зандерс. Главный плохой парень Чикаго».

Господи. Не слишком ли много клише?

Невольно я закатываю глаза, находя именно то, что и предполагала, прежде чем закрыть ноутбук и бросить его обратно на диван.

Встав, быстро собираю свои кудри в пучок, накидываю безразмерную толстовку и влезаю в свои поношенные кроссовки. Прежде чем выйти за дверь, беру пакет с собачьими лакомствами с консольного столика и бросаю быстрый взгляд в зеркало.

Я выгляжу ужасно.

Спортивные штаны в пятнах, ткань истончилась от чрезмерной носки. Мои волосы не поддаются укрощению. На мне совсем нет макияжа, и велика вероятность, что у меня на подбородке засохшая горчица от съеденного ранее хот-дога. Но собак это не волнует, и меня тоже.

Схватив телефон, сумочку и ключи, я выхожу из квартиры и проскальзываю в лифт.

Мне не терпится увидеть всех своих пушистых друзей, которых я не видела уже несколько дней. В этом и заключается особенность этих пожилых собак — ты не знаешь, сколько времени у тебя будет с ними. Ты просто должен дать им столько любви, сколько сможешь, потому что не знаешь, сколько им еще осталось на Земле.

В одиночестве я спускаюсь на лифте на этаж вестибюля, пока из динамиков льется низкий гул скрипичных струн и заполняет металлическую коробку. Как я уже говорила, квартира моего брата — чертовски дорогая, и живут здесь только очень богатые люди. Я уверена, что у доброго швейцара случается мини-сердечный приступ всякий раз, когда он видит, как я вхожу или выхожу в мешковатых штанах, футболках безразмерного размера и грязных кроссовках. Хотя он всегда вежлив и никогда не произносит ни слова.

Лифт останавливается на первом этаже, и как только двери открываются, я выхожу и тут же натыкаюсь на что-то твердое.

— Господи, — выдыхает кто-то, поддерживая меня твердой рукой. — Ты в порядке?

Моя голова немного кружится от вибрации, вызванной ударом о мускулистую грудь, но я вижу совершенно ясно.

Мой взгляд скользит по телу незнакомца, отмечая контраст между моими грязными кроссовками и его блестящими парадными туфлями. У него толстые ноги, но брюки от костюма идеально подогнаны под его мощные бедра. Его чистая белая рубашка практически прозрачна, демонстрируя его татуированную кожу, и когда мой взгляд падает на золотую цепочку на его шее, я понимаю, с кем столкнулась.

Мое тело, благодаря теплу, разливающемуся по мне от неожиданного контакта, тоже понимает.

Поднимаю взгляд чуть выше, и карие радужки смотрят на меня в ответ, а на губах парня появляется самая озорная ухмылка.

— Стиви, — говорит Зандерс. — Ты следишь за мной?