Злая леди в погоне за сладкой жизнью (СИ)

Глава 18. Кассион

Демоны, демоны, демоны!

Кассион нервно мерил шагами комнату, не в силах сдерживать волнение. Николь не просыпалась уже третий день, а он только и мог, что корить себя. Если бы он только был сильнее, этого бы не случилось. Леди бы не пришлось участвовать в том странном демоническом ритуале, что отнял у неё слишком много сил.

«Если бы... Если бы... Если бы...» — Крутилось в голове. Слишком много «если».

Это он должен был быть тем, кто защищает её. Он — не она. Но в итоге именно Николь спасла их всех. Даже герцогу помогла избавиться от проклятия. А ведь это казалось невозможным!

Действительно ли, изменилось бы что-нибудь, будь он сильнее? Вряд ли. Он был никчёмным. Даже меч ауры пробудить не смог, когда это было нужно, чтобы хоть чем-то помочь. Как он вообще смеет называться рыцарем после такого?

— Как она? — Раф осторожно приоткрыл дверь, заглядывая в полутёмную комнату, когда Кассион вновь остановился у постели леди.

— С-спит... — За него ответил фамильяр, свернувшийся клубочком на подушке рядом с Николь.

Маг-целитель отметил, что потоки маны леди сильно нарушены из-за их чрезмерного использования. Потребуется время, чтобы они восстановились. Но почему Николь погрузилась в глубокий сон, он не знал.

Кассион был уверен, что демону известна причина. Он даже пытался угрожать ему и подвесить за хвост, если тот наконец, не скажет, что с ней.

Но демон лишь пробормотал что-то про отделённую душу, а потом цапнул Кассиона за руку:

— Это прос-сто с-сон. Он никому не вредит. С-скоро она прос-снётс-ся.

Впрочем, когда именно наступит это «скоро», он умалчивал.

Герцог Ребане шёл на поправку и даже утверждал, что чувствует себя даже лучше, чем до приобретения проклятия. Каждый день он справлялся о состоянии леди, спасшей его.

— Наша спасительница не может не очнуться, — качал он головой, готовый приложить все силы, чтобы помочь Николь. А Кассион лишь горько улыбался в ответ.

Он с трудом сдерживал тяжёлые вздохи и с беспокойством смотрел на умиротворённое лицо леди. Когда же вы проснётесь?

Помимо этого, теперь Кассион почти не покидал тренировочный плац: он истязал себя до изнеможения, тренируясь до тех пор, пока не падал с ног. Меч свистел в его руках до глубокой ночи, ладони были в крови, а мышцы горели от боли, но Кассион не останавливался. Так он наказывал себя за то, что леди пострадала. Лучше бы на её месте оказался он.

Змей иногда приходил посмотреть на его тренировки и не упускал случая вставить какой-нибудь неуместный комментарий.

— С-слабовато, Морков-фка.

— Неужели ты этого от Николь нахватался? — устало спросил Кассион, прижимаясь спиной к стене и жадно глотая воду.

— Угу. Она дала тебе это прозвищ-ще.

— Довольно... странное, — поморщился Кассион. Впрочем, пусть называет его как угодно, лишь бы только очнулась.

— Когда она прос-снётся, можеш-шь называть её Перс-сиком в отмес-стку, её это ж-жутко бес-сит. Проверено!

А ведь и правда! Их леди была похожа на персик. Мягкие, нежно-розовые волосы, на щеках всегда играли румянец, а большие зелёные глаза сияли, напоминая листочки. Он прежде этого и не замечал.

И вся она казалась хрупкой, что хотелось её оберегать. Хотя признаться, раньше у Кассиона такого желания не возникало. Что же изменилось?

Да и радовало, что змей говорил "когда", а не "если". И пусть он демон, раз Николь ему доверяла, Кассион не будет делать поспешных выводов. В герцогстве к фамильяру относились с опаской, узнав, что он демон. Но в то же время его уважали, ведь герцог Ребане объявил его спасителем, предотвратившим катастрофу.

***

Рафаэль стоял у окна, когда его глаза вдруг заблестели.

— Они приехали!

Кассион тоже бросил взгляд во двор: и правда, граф и графиня Карлес поспешно спешивались с лошадей.

Хелен Карлес буквально влетела в покои, где спала их дочь, сметая всех на своём пути. Она сразу же опустилась рядом с Николь, нежно беря её за руку.

— Милая, ты снова пострадала… — прошептала она, и по её щеке скатилась слеза.

Кассион понимал: это вновь напомнило графине о том страшном дне, когда они чуть не потеряли Николь после того, как она выпила яд. Хелен прикрыла глаза, прижала ладонь дочери ко лбу и тихо произнесла:

— Пламя исцеления.

В ту же секунду рука Николь вспыхнула мягким огнём, а затем сияние окутало всё её тело. Это была первая способность графини, которую по слухам Хелен обрела ещё на войне, пытаясь спасти тяжело раненого мужа.

Кассион уже видел, как она применяла её на дочери в прошлый раз.

Тогда графиня использовала эту способность снова и снова, пока полностью не истощила себя, умоляя дочь открыть глаза.

Как он вообще мог тогда думать, что для Николь было бы лучше не просыпаться? Что её пробуждение — это наказание богини?

Тогда они устроили похороны, потому что решили, что уже слишком поздно, что способность не помогла. Но ошиблись. Магия графини всё же спасла отравленную Николь, просто сработала не сразу. Девушка очнулась гораздо позже, и только тогда стало ясно, что сила Хелен всё-таки подействовала.

Но сейчас Николь хотя бы дышала.

Позже Кассион преклонил колени перед графом и графиней Карлес, признавая свою вину.

— Я не смог уберечь леди. Я виноват.

Он снова предал их доверие.

— Я слышала, что случилось. Так что в этом нет твоей вины. Это ведь было решением Николь, — мягко ответила графиня. — Вставай, Кассион. Лучше сделай что-нибудь, что обрадует её, когда она проснётся.

От того, что они не винили его и были так добры, он чувствовал себя ещё хуже.

Кассион кивнул. Он постарается.

Пусть в готовке Кассион не был силён и прежде лишь мог выполнять указания леди, но теперь твёрдо решил: к её пробуждению он обязательно приготовит такой десерт, который не оставит Николь равнодушной.

Тем более она сама не раз говорила ему, что главное — это искренность и чувства, которые ты вкладываешь. Именно они, по её словам, являются секретным ингредиентом многих десертов.

Ему сразу вспомнилось детство: мама всегда пекла ему блинчики, чтобы утешить после тяжёлого дня. И они отзывались теплом в груди. Ему непременно нужно раздобыть рецепт блинов! И обязательно приготовить пудинг, как она учила.

С горем пополам, под руководством фамильяра и с помощью Рафаэля, который где-то раздобыл поваренную книгу главного повара, им втроём удалось справиться с грандиозным планом Кассиона.

Уже второй день подряд он приносил в комнату Николь приготовленную еду, надеясь, что вот-вот она проснётся. А пока что её порцию наглым образом съедал змей.

— Фкуфно. Хотя могло быть и лучш-ше. Но ей понравитс-ся, — приговаривал змей, устраиваясь поудобнее и иногда делясь с Кассионом кое-какими интересными сведениями в обмен на сладости.

Так, когда же его леди, наконец, очнётся?

В тот день он, как и прежде, снова принёс ей пудинг и блинчики с клубникой. И просто какое-то время сидел рядом. Ему даже показалось, что Николь слегка пошевелила носом.

Аромат медленно наполнял комнату. И вдруг Николь сладко потянулась, и, сев на кровати, начала тереть глаза. Кассион не мог поверить своим глазам. Неужели это сон?

Сердце бешено заколотилось в груди. Он не верил своим глазам. Кассион боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть это чудо.

— Кажется, хоть когда-то я выспалась, — зевнула она, и Кассион просто не выдержал и бросился к ней, крепко обнимая, уткнувшись лицом в её плечо. Она даже не представляла, как сильно всех их напугала.

— Ты чего это вдруг? — удивлённо прошептала Николь, растерянно оглядываясь. — И чем это так вкусно пахнет? Даже сквозь сон почувствовала…