365

247

29 августа 2017 года

Вторник

— Устал? — шёпотом спросила Саша, останавливаясь у Игоря за спиной и положив руки ему на плечи.

Если прежде она настаивала на том, что их отношения никоим образом не должны быть продемонстрированы на работе, тот сейчас абсолютно спокойно изменяла этому принципу. Вероятно, дело было во Всеволоде. Он упрямо отказывался верить в то, что сердце Саши окончательно и бесповоротно занято другим мужчиной, и каждый раз придумывал новые причины, по которым она должна избавиться от постороннего влияния и увидеть в нём скрытую таинственную сущность, в которую тут же влюбится.

— Угу, — согласно кивнул Игорь, поймав Александру за руку и с нежностью сжав её запястье. — Надоело всё, если честно. С удовольствием ушёл бы домой.

Она кивнула, вероятно, разделяя его желание, и проигнорировала преисполненный интереса взгляд со стороны Всеволода. Тот будто бы ждал, что Саша сейчас попытается высвободиться из хватки, вскрикнет, выдавая в себе жертву домашнего насилия, или совершит что-то ещё в подобном роде. А она вместо этого только спокойно наклонилась вперёд и обняла Игоря за плечи.

Разумеется, сделала она это только для того, чтобы было легче смотреть на систему интеграции и синтеза кода, но, пока внимательный взгляд скользил по строкам, руки девушки всё так же лежали у него на груди, а Игорь безропотно прикрыл глаза.

— Вот тут будет баг, — отметила Саша и, подавшись вперёд и оказавшись ну до бессовестного близко к мужчине, завладела мышкой и выделила какую-то строчку кода. — Оно не так будет работать. У нас на юните всё время что-то вылетает, уверена, из-за этого.

— Сейчас поправим и пересоберём, — согласился Игорь, сдержавшись, чтобы не коснуться губами кожи где-то на изгибе девичьей руки. — А ты…

— Вы мешаете!

Все присутствующие в комнате повернулись к Всеволоду. Тот сидел, гневно, как гранату, сжимая мышь в руке, и, кажется, был готов броситься на кого угодно с нею и задушить Игоря лично этим проводом.

Ольшанский вздохнул.

— Ребята, — он посмотрел на коллег, — мы вам правда мешаем?

— Да нет, — пожал плечами Дима. — Мне как-то всё равно.

— Лично мне, — хмыкнул Егор, — даже приятно.

Он, очевидно, намекал на то, что с удовольствием созерцал бы Сашу со спины, но она притворилась, что совершенно не смутилась подобного заявления.

— А я и не заметил, — скривился Виктор.

Петя вообще не проронил ни единого слова. Наверное, он и не поднял головы от кода, в котором выловил очередную свою глупую ошибку.

— А мне мешает! — возмутился Всеволод. — Я не могу тут работать, в такой обстановке!

— А нам мешаешь ты, — бесстыдно отметил Егор. — Достал уже, честное слово, рассказывать часами о том, как это страшно и непрофессионально. Ну, встречаются люди, и что? Им поувольняться или разбежаться из-за того, что тут сидишь недовольный ты?

Игорь не ожидал такого именно от этого человека; он всегда подозревал, что Егор его тихо ненавидит, только скрывает это. А тот, встретив испытывающий взгляд начальства, только меланхолично пожал плечами и схватился за телефон, предпочитая все откровения слать в мессенджер. Когда звякнуло сообщение, и экран загорелся, являя свежеиспечённые буквы, Игорь только усмехнулся.

"Ненавижу, когда люди так старательно портят кому-то жизнь, что забывают про свою".

— Согласен, — обратился он к Егору, а потом опять посмотрел на Всеволода. — Видишь. Коллектив не против, пока всё в рамках пристойного.

Сева отвернулся и покраснел, так, как краснеют совсем юные девочки, когда им шепчут на ухо какую-то пошлость. И, как те же девочки, что потом за нарушителем своего морального облика следуют на пружинистый диван в полутёмную гостиную, был готов тут же избавиться от стыда и броситься грудью на амбразуру, доказывая, что так нельзя.

— Регина Михайловна, — прошипел он, — если узнает о таком, мигом попросит вон с работы!

— Иди, жалуйся, — кивнул Игорь. — Только поскорее покинь помещение и не морочь людям голову, пожалуйста.

Саша-то уже давно выпрямилась и даже убрала руки с его плеч, а Сева всё ещё продолжал без устали ворчать о том, насколько трудно ему работать в развратном коллективе.

Игорь подумал, что ещё несколько месяцев назад за такие вольности действительно можно было вылететь с работы. Но теперь, когда Регина сама предпочитала общаться со своим же любовником в кабинете, а не дома, он уже не сомневался, что начальница никого не станет ругать за лёгкое пересечение границ их рабочего устава. К тому же, обнять мог кто угодно и кого угодно, за это никогда не ругали и не приписывали какую-то особо опасную статью. Вообще ничего не приписывали.

И Всеволод об этом знал. И о том, что Регина принимала его отца у себя в кабинете, и о том, что ничего не добьётся своими жалобами. Ему просто хотелось вмешаться, немного напакостить, напомнить о том, какой он весь из себя правильный и как его воротит от того, что другие имеют то, чего у него самого нет.

Единственное, что мог пожелать ему Игорь — не завидовать. Зависть съедала. Но Сева этого не понимал. Он сидел весь такой свекольно-красный, в смешной рубашке в алый горошек, и делал вид, будто бы его оскорбили до глубины души.

А ему всего-то сказали правду.

В этом коллективе вряд ли было много людей, готовых уважать Всеволода и работать с ним плечом к плечу. А о какой-либо поддержке не стоило и заикаться.