365

68 — 67

68

24 февраля 2018 года

Суббота

Суббота казалась почти подарком. Игорь думал, что уже и не дождётся столь желанного выходного, да и усталость постепенно начинала преодолевать даже его фанатичное отношение к работе.

Впервые за долгое время суббота не превратилась в феерию уборки последствий действий Магнуса. Коты, находящиеся под чутким присмотром Евы Алексеевны, вели себя порядочно, а если и успели где-нибудь нашкодить, то это было убрано до возвращения Игоря и Саши домой.

Если б ещё над головой дамокловым мечом не висел проклятый дедлайн — осталось-то всего полтора месяца, даже меньше! — Игорь почувствовал бы себя счастливым человеком.

Он нехотя выбрался из кровати, чувствуя желание вернуться обратно сию же секунду, оделся в то, что попалось под руки и, игнорируя холод полов, босиком выглянул в гостиную.

Ева Алексеевна вставала обычно достаточно рано. Ольшанский знал, что бабушку её излюбленном диване не увидит, хотя и не понимал, откуда в пожилой женщине столько энергии, чтобы с раннего утра и до позднего вечера что-то делать. Сейчас он чувствовал себя так паршиво, что и в неполные тридцать не был готов сворачивать тонкий вспомогательный матрас в трубочку и запихивать его в чехол, а бабушка вот с этой задачей отлично справлялась.

— Ба, ты где? — позвал он и осмотрелся. Магнус дремал на стуле, поднял голову, тряхнул ею, словно что-то попало в ухо, и вновь вернулся ко сну, не собираясь вставать ради такого скучного дела, как разговоры с хозяином. Малыш — какое б ему ни дали имя, Игорь всё равно про себя называл его так, — бодро протопал мимо, направляясь по столам на подоконник.

Бабушка не отозвалась.

Игорь заглянул на кухню, но там её тоже не оказалось. Зато была записка, оставленная заботливой женщиной на столе.

"Вернусь после трёх, — гласила бумажка, — позвали пообщаться с прибывшими на конференцию профессорами, среди них много моих знакомых".

Ольшанский улыбнулся. Ровный, строгий бабушкин почерк свидетельствовал о том, что она была предельно спокойна — наверное, к этим самым друзьям ни за что не поехала бы среди зимы с дачи или даже с квартиры, где сейчас жил её сын, потому что слишком далеко.

Нет, в каждой строке её короткого письма чувствовался вполне ясный посыл — до трёх часов дня я точно не стану морочить вам голову. Ева Алексеевна прекрасно знала, как невольно смущалась её присутствия Саша, да и Игорь был уже отнюдь не ребёнком и вряд ли испытывал особое удовольствие от соседства с бабушкой.

Нет, конечно, он был рад, что Ева Алексеевна жила с ними — потому что любил бабушку даже больше, чем родителей, потому, что она во многим им помогала, да и, в конце концов, это была её квартира! Но в те моменты, когда они с Сашей хотели побыть вдвоём, хотелось на несколько часов стать единственными людьми, присутствующими в квартире.

Александра тоже проснулась; Игорь слышал, как она тихо ступала по полу, стараясь не скрипеть и ничем не выдать своё присутствие.

Он оглянулся, когда девушка уже почти достигла цели, и заключил жену в объятия. Саша невольно вскрикнула, отшатнулась к стене и упёрлась руками в его грудь, шутливо отталкивая от себя.

— Где Ева Алексеевна? — спросила она. — Ты же знаешь…

— Ба поехала к своим друзьям. В обед вернётся, — беспечно ответил Игорь. — а твои коты наконец-то угомонились. Магнус спит, малыш на охоте.

Саша рассмеялась, принимая его аргументы, и обвила его шею руками. Кухонная стена, выложенная кафелем, даже сквозь одежду обжигала холодом, но сейчас это не имело значения. Александра прижалась к мужу всем телом, на секунду забывая об условностях, и он поцеловал её, надеясь вымести из головы все мысли о работе и о делах.

Она ответила взаимностью, а не отступила по своему обыкновению. Игорю казалось, что он слышал, как глухо билось о рёбра сердце; а потом в какой-то момент он поймал себя на совершенно отвлечённой мысли, абсурдной и не имеющей никакого значения, что Саша вновь похудела…

Одна короткая запинка стала пагубной. Александра в один миг побледнела и отступила от него настолько далеко, насколько можно было — всего на несколько сантиметров.

— Что-то не так? — Игорь удивился усталости, что засквозила в его голосе.

Саша отрицательно покачала головой. Лицо её сегодня тоже было на удивление бледным. Девушка прижала ладонь к животу и попыталась выдавить из себя улыбку, но она больше походила на гримасу.

— Болит немного, — она попыталась говорить бодро, хотя сдавленный голос выдавал дискомфорт куда более сильный, чем Саше хотелось признавать.

— Может быть, к врачу?

— Времени нет, — беспечно отмахнулась Саша. — Просто съела что-то не то вчера, наверное, вот и тянет… — она подалась было к мужу, но спустя секунду отпрянула и вновь скривилась. — Прости. Я, наверное, пойду прилягу… а потом работать надо, — девушка невесомо поцеловала его в скулу. — Не переживай. Скоро пройдёт.

Она прошла — почти прокралась, как кошка, — мимо, и только когда убедилась в том, что её никто не видит и не слышит, тихо застонала от боли. Игорь двинулся было следом, но Саша опять выдавила из себя улыбку, такую вынужденную и сухую, что даже стало неприятно, выпрямилась и довольно бодро ушла в спальню, делая вид, что ничего не произошло.

Ольшанский только обречённо покачал головой. Что-то подсказывало ему, что переучивать Сашу — бессмысленное занятие. Он мог только надеяться на то, что уговорит её обратиться к специалистам, если боли не пройдут. Но мысль о причинах дискомфорта засела, как та заноза, и болезненно колола каждую секунду.

Отец назвал бы это медицинским предчувствием, но Игорь-то медиком не был, он мог разве что строить домыслы, и те — неточные, размытые…

Он вздохнул, посмотрел в последний раз на записку бабушки и поплёлся в гостиную. Хотелось или нет, а сейчас следовало включать ноутбук и опять садиться за работу. Или пытаться в очередной раз переубедить Сашу, уговорить её заняться своим здоровьем — если, конечно, существовал человек, который мог убедить её в чём-либо.

Игорь вдруг подумал, что нет. Таких не бывает.

67

25 февраля 2018 года

Воскресенье

Отличить Сашины блюда от того, что готовила Ольга, не составляло особого труда. Игорь рассматривал не слишком аккуратную подачу, подгоревшую куриную ножку и, кажется, несколько переваренный картофель и делал вид, что убранство стола — единственное, что его сейчас волнует. По крайней мере, заниматься рассматриванием чужих кулинарных шедевров было приятнее, чем участвовать в ментальной перестрелке с Яной.

Сестра то и дело постукивала ножом по пустой тарелке, представляя, как что-то — ну, или кого-то, — там разрезает. Саша, алая, как тот мак, кажется, пыталась притвориться растением или хотя бы показать, что она точно не дочь этой женщины.

Отец, кажется, всё ещё пытался притвориться дружелюбным, но получалось у него плохо. Эту игру — паршивую, но хоть какую-то, — поддерживал только Евгений, и то скорее по незнанию ситуации, чем потому, что выступал на стороне будущего тестя.

— Весьма интересный соус, — протянула Ева Алексеевна, попробовав кусочек курицы. — Но, мне кажется, мясо немного пересушено. Здесь всегда пошаливала духовка, да, Ольга?

— Да, — сглотнув, отозвалась женщина. — У меня что-то сегодня всё валится из рук…

Саша кашлянула. Игорь истолковал это как утверждение, что её мать и на самой лучшей духовке на свете особым гением кулинарии не была, но, разумеется, вслух об этом говорить было не принято.

— Ты просто очень переживала, — коснулся руки Ольги Николай Андреевич.

Желание сказать, что картофель ещё и страшно пересоленный, Игорь с трудом подавил. А то бабушка опять язвительно полюбопытствует, не влюбилась ли их сегодняшний повар, и всё закончится плачевно.

— Может быть, лучше немного салата? — оживилась Саша, пытаясь усмирить напряжённую атмосферу за столом. — Яна?

— А это ты готовила? — с вызовом спросила та. — Если да, то давай. А если нет, то я, пожалуй, воздержусь.

Сашина рука дрогнула, когда она потянулась за тарелкой с сельдью под шубой, но девушка всё равно сдержалась.

— Да, Яна. Это готовила я, — подтвердила она. — Сколько тебе насыпать?

— Побольше! — с охотой отозвалась Яна. — Всё равно здесь больше ничего есть невозможно.

Она схватила два кусочка хлеба и принялась есть шубу с таким аппетитом, словно голодала на протяжении как минимум нескольких дней до этого.

— Яночка, — не удержалась Ольга Максимовна, — неужели я так плохо готовлю?

Та оторвала взгляд от тарелки и взглянула так, что Игорь на месте своей тёщи, право слово, предпочёл бы сбежать. Обычно Янины взгляды такого типа к добру не приводили, скорее очень даже наоборот.

— Нет, что вы, — ухмыльнулась она. — Вы готовите замечательно. Просто яд накапал, вот и испортилось всё.

— Яна! — возмутился отец. — Что ты себе позволяешь?

— А что? Я говорю правду. Что ещё я могу сказать женщине, которая разбила счастливую семью?

Ева Алексеевна откашлялась.

— Яночка, мы собрались для других целей, — напомнила она. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя несколько неловко, но, поверь, мы все не слишком уютно расположились за этим столом.

Ольга Максимовна побледнела. Саша, словно пытаясь компенсировать эффект, напротив, покраснела пуще прежнего и порывалась было встать, но Игорь спешно опустил руку ей на плечо.

— Сиди, — прошипел он. — Ты тут ни при чём.

— Действительно! — кивнула Яна. — Дети не отвечают за грехи своих родителей. И совсем необязательно на них похожи. Это всё равно что утверждать, что Игорь при первой возможности умчится, скажем, к Верочке, только потому, что его папа — козёл.

Николай Андреевич, всё это время пытавшийся сохранять спокойствие, едва не выронил вилку.

— Но ведь Игорь этого никогда не сделает, правда? — не унималась Яна. — Потому что он в дедушку. А дедушка, пусть земля ему будет пухом, был порядочным человеком. Уверена, у Саши тоже был какой-то хороший пример. Ну, или просто в семье уродов не без исключения.

Александра молча опустила голову. О том, что её родители были далеки от идеала, она прекрасно знала, с этим фактом никто не пытался даже и спорить, но Яна дошла до откровенных оскорблений.

— Яна, — вмешался доселе молчавший, как рыба, Евгений, — мне кажется, ты немного перегибаешь палку. Возможно, не стоит судить обо всём настолько строго…

— Да что ты говоришь! — тут же воскликнула она. — А что мне делать? Радоваться, что моя мама теперь торчит в деревне, как бедная, никому не нужная родственница, есть ядовитую стряпню моей мачехи? Или обращаться к вам мамочка, да, Ольга Максимовна? Игорь, ты как? Уже перешёл на этот вариант, или всё ещё держишься? Я в тебя верю, братец, не сдавайся. А с меня довольно!

Она вскочила с места, толкнула стул с такой силой, что тот упал под аккомпанемент ужасного шума, и буквально вылетела из комнаты. Игорь слышал, как хлопнула входная дверь, обозначающая побег Яны.

Евгений тоже выбрался из-за стола, удивительно спокойный. Можно было подумать, что это Яна несколько месяцев назад бросалась на людей с ножом, а не он.

— Простите, — пожал плечами он. — Гормоны.

— Да ничего, — Николай Андреевич опустил голову. — Сами виноваты. Не следовало даже и пытаться… Как ни прискорбно, в чём-то она права.

Игорь промолчал. Ему с одной стороны хотелось заявить, что поведение сестры выходит за все рамки разумного, а с другой — поддержать её, потому что в чём-то Яна была права. Их семья развалилась, как тот карточный домик, и семейные ужины, даже самые хорошо продуманные, вряд ли смогли бы собрать её обратно…