365

42 — 41

42

22 марта 2018 года

Четверг

Знакомый стук каблуков прервался ужасным грохотом. Игорь скривился; опять кто-то врезался в бутыль с водой, принесённую нерадивой службой доставки не на тот этаж. Конечно, в полутёмном коридоре — ведь с недавних пор они почему-то стали экономить электричество, — врезаться в предмет, никогда раньше там не стоявший, было не такой уж трудной задачей.

Он краем уха уловил несколько матерных слов, узнал автора этой возмущённой тирады и расстроенно вздохнул. И угораздило же поставить именно возле их двери эту бутылку! Теперь Разумовская точно не пройдёт мимо, а он так надеялся сегодня обойтись без приятнейшей беседы с драгоценной начальницей.

Регина, разумеется, не ушла. Открыв дверь, она буквально влетела в кабинет, осмотрела гневно программистов и возмущённо спросила:

— Чья вода?!

— Это заказ доставили не туда, — флегматично ответил Игорь.

— Почему не перенесли?

— Потому что заняты все, — пожал плечами он, не отрываясь от своего кода. — Пусть служба доставки, если они не способны выполнить свои обязательства, сама перетаскивает.

Регина пересекла кабинет быстрым шагом и остановилась прямо напротив Игоря. Тот не впечатлился; её гневные взгляды и молнии, буквально сыпавшиеся из глаз, смущали его не больше, чем матерные выражения, вперемешку с криками доносившиеся несколько минут назад из коридора. К сожалению, у Разумовской всё ещё было определённое влияние на фирме, но он уже давно для себя решил, что не будет обращать на неё внимания.

— Ко мне в кабинет! — рявкнула она. — Немедленно. Там поговорим о том, кто должен таскать бутылки между этажами!

Регина повернулась к нему спиной, метнулась к выходу и остановилась в дверном проёме.

— Ольшанский, я сказала немедленно!

Игорь равнодушно допечатал строчку кода, отодвинулся от стола, взглянул на Регину поверх монитора и совершенно спокойно произнёс:

— Я не могу. Я работаю над проектом. И мы, между прочим, завалим сроки, если я половину своего рабочего времени буду проводить у вас в кабинете, выслушивая возмущения по поводу воды.

От неожиданности она даже не нашла способа возразить. В последнее время Разумовская вообще потеряла хватку. Раньше у неё получалось намного лучше посылать собственных сотрудников куда подальше, ещё и так изощрённо, что они сами до конца не понимали, что произошло. Теперь вот только стояла и моргала, пытаясь придумать, за какое б это слово уцепиться, чтобы особенно колко ответить.

Игорь не стал тратить на это время. Он вновь придвинулся ближе к столу и вперил взгляд в монитор, пытаясь как можно скорее вновь вникнуть в работу. Регина могла так стоять ещё довольно долго, но рано или поздно она всё-таки придумает ответ, и тогда вновь придётся тратить и время, и нервы, чтобы послать её ещё дальше и ещё заковыристей.

По правде, все, кто давно знал Разумовскую, рассчитывали на то, что она всё-таки ответит. Но, очевидно, семейная жизнь заставила её навсегда позабыть о любимом перечне острых фраз, потому что Регина просто громко захлопнула за собой дверь, оставив только неприятный осадок от своего присутствия.

Снаружи донеслись новые крики, и Игорь понял: воду всё-таки перенесут раньше, чем служба доставки возьмётся исправлять свою ошибку. Регина точно найдёт кого-то слабонервного и спихнёт это на него.

41

23 марта 2018 года

Пятница

Игорь помнил только три или четыре митапа, которые произошли не в срок. Регина обычно не отклонялась от привычного графика, разве что в исключительных ситуациях, и если уж серьёзное что-то случалось, то старалась проводить встречи как можно быстрее, в течении пяти-десяти минут.

Сейчас они сидели уже целые пятьдесят.

Кто б мог подумать, что несчастная бутыль с водой, оставленная не на положенном месте, вызовет столько возмущений! Регина успела отчитать по телефону службу доставки, рассказать о том, что они, лиды, совершенно забыли о том, как правильно организовывать работу команд.

Если в первые десять минут выступление начальницы ещё кого-то волновало, то сейчас разве что Толик лениво черкал что-то в блокноте, а остальные даже не смотрели на неё. Лёшка вообще крутился, как будто его что-то кусало, всё порывался как можно скорее покинуть кабинет.

— Свободны, — наконец-то провозгласила Регина, и по конференц-залу пронеслась волна облегчённых вздохов. — Ольшанский, останься.

— Чем я опять заслужил такое повышенное внимание? — не удержался Игорь, оставаясь сидеть на месте. Регина подошла ближе, отодвинула соседний стул, села на него, закинула ногу на ногу, пытаясь принять самую вызывающую позу, на которую только была способна.

Ольшанский стянул чистый лист бумаги со стола — на нём он не оставил ни единой пометки от всей тирады Регины, — и принялся с вящим спокойствием складывать какую-то фигурку. Не то чтобы Разумовской особенно понравилось его поведение, но сказать женщина всё равно ничего не решилась.

— Я хотела бы поговорить о приезде заказчиков, — отметила она. — И о ваших успехах на проекте.

Удивительно, но впервые за достаточно долгое время Регина говорила спокойно, ничего не требовала и даже проявляла некое участие.

Игорь, впрочем, решил, что обманываться не станет — вряд ли она заговорила об успехах проекта только потому, что решила превратиться в прежнюю адекватную начальницу.

— Скоро всё закончим, — сухо отчитался он. — И чем меньше я буду отвлекаться на посторонние разговоры, тем лучше.

— И на посторонние отношения.

Игорь изогнул бровь.

— Регина Михайловна, вы уверены, что в праве общаться с сотрудниками на эту тему?

Она замялась.

— Я просто не хотела бы, чтобы посторонние факторы влияли на продвижение проекта, — наконец-то произнесла Разумовская. — Вот и всё. Ничего личного.

— Замечательно, — усмехнулся Игорь. — В таком случае, я пойду, нет времени разговаривать. Ничего личного.

Он встал и уже почти дошёл до двери, когда за спиной раздался голос Регины:

— Однако, многие люди меняются, да ещё и так быстро. Очень жаль, что не всегда в лучшую сторону.

— Действительно, Регина Михайловна, — оглянулся он. — Не в лучшую.

Разумовская сглотнула, сжала край стола, словно пыталась отыскать равновесие, но больше ничего сказать не решилась. Очередной её задушевный разговор, как и большинство предыдущих, закончился совершенным фиаско.