365

176 — 175

176

8 ноября 2017 года

Среда

— И как ты с этим дураком живёшь? — спросил Игорь, допивая уже четвёртую чашку чая. — Пятый час не унимается. Ты уверена, что это хороший выбор?

— Да, — отмахнулась она. — Женька хороший. Просто он немного ревнивый.

— Я — твой родной брат! Какой к чертям любовник?

— Ну, не немного ревнивый, — Яна тревожно посмотрела на часы. — Поздно уже. Ты Саше ведь сообщил о том, что задержишься?

Игорь кивнул. Он-то Саше сообщил, только не сказал, какая причина. Мало ли. Выпили лишнего, заболтались, не хочет ехать среди ночи. Знать о том, что какой-то сумасшедший сидит под дверью с вилкой и пытается проткнуть горло то ли своей невесте, то ли её брату, ей необязательно.

— Я спать, наверное, пойду, — прошептала расстроено Яна. — Я думала, вы подружитесь. А он меня к коллеге ревнует, наверное, вы показались ему похожими. Ты ж не фотографируешься. Вот, сам виноват! Ты только не выходи к нему, ладно?

— Яна.

— Ну, не надо. Не зли, — она вздохнула. — Мы с ним в больнице познакомились. Не как с коллегой.

— Да, я заметил, что больница по нему плачет, — кивнул Игорь.

— Он просто очень переживает на работе, — бросилась защищать его Яна. — Он в соседнем отделении лежал. В неврологии.

— Даже не сомневался.

— Да ладно тебе! — махнула рукой сестра. — Просто так вышло. Он — переживательный очень. В аварию попал, а после этого такой нервный, и с головой у него проблемы, болит постоянно. Чуть с работы не вылетел.

— И ты пожалела.

Она не ответила. Яна вообще-то никогда не была склонна к жалости, но, очевидно, они достаточно мало общались, чтобы Игорь имел право делать выводы о том, как живётся его сестре.

Молча поднявшись, девушка побрела в спальню. Игорь слышал, как она шелестела тканью, когда расстилала кровать, переодевалась и ложилась. Он подождал минут десять, удостоверился, что сестра уснула, и покосился на дверь. Посмотрел почему-то тоскливо на своё пальто — очередная Сашина инициатива, стал бы ещё Игорь думать о своём внешнем виде, подумаешь, дыра в куртке! Зашил, и можно ходить дальше.

Возможности посмотреть в глазок не было, как и самого глазка, и Игорь приоткрыл дверь. В подъезде было мрачно, лампочка светила этажом ниже, а до Янкиной квартиры добирались только редкие лучи искусственного света. Её жених сидел на ступеньках и дремал, опёршись головой о стену. Вилку он всё ещё судорожно сжимал в руках и, очнувшись на шум, вскочил на ноги, хотел броситься, но пошатнулся и едва не свалился со ступенек.

— Как это мило, — вздохнул Игорь. — Я всегда знал, что Яна немного неординарная девушка, но что она с таким воодушевлением подойдёт к вопросу выбора мужчины для себя… Что ж, не ожидал, — он пощёлкал языком. — Но ты, разумеется, можешь броситься на меня с вилкой. Даже выколи глаз, если допрыгнешь.

Женя не был низким на самом-то деле, и их с Игорем разделяло в росте сантиметров десять, может, и меньше — вполне нормально, если учитывать, что Ольшанский со своими без четырёх двумя метрами редко на кого смотрел не сверху вниз. Откуда в женихе Яны взялось столько неуверенности в себе, он даже предположить не мог: тот, раз уж в каждом столбе видел конкурента, явно недооценивал собственные силы.

— Янку не отдам, — прорычал он, взвешивая оружие в своей руке.

— А ты с тёщей уже знаком? — спросил вдруг Игорь, делая шаг вперёд. С одной стороны, это было безрассудно, но бояться какого-то идиота? Ну уж нет. — Нет? Как жаль. Мама бы тебе понравилась. Она, конечно, женщина на всю голову больная, но зато вы нашли бы столько общего!

— Она для тебя не мама, — Евгений насупился ещё больше. — И вообще, не лезь к моей тёще! Она меня обязательно одобрит!

— Да никого она не одобрит, — отмахнулся Игорь. — Разве что ты пообещаешь вскапывать ей огород в любое время года и суток, когда б она того ни пожелала. Мамино сердце может растопить только это.

— Так почему ж ты называешь её мамой, раз так её не любишь? — Женя замахнулся вилкой, а потом бессильно опустил руку. — Наверное, у меня вообще нет шансов.

— Я называю её мамой, потому что она и есть моя мать, — вздохнул Игорь. — А Янка — сестра. Родная. Но если ты будешь бросаться на каждого мужчину, который постучится в твою дверь, то о том, чтобы на ней жениться, можешь забыть. Она будет однозначно против.

Евгений, до сих пор довольно радикально настроенный, в один миг поблек, стал каким-то серым, словно не понимал, как вообще мог совершить такую ошибку.

— Сестра? — спросил он осипшим голосом. — Правда? Кровная сестра?

— Ну а какая? По духу? — раздражённо ответил Игорь. — Конечно, кровная. А ты уже придумал себе невесть что. С вилками бросаешься. Хотел родственника заколоть будущего? Так, поверь, я не самое страшное из того, что тебя ждёт в нашей сумасшедшей семейке.

— Какой кошмар, — прошептал Женя, оседая на ступеньки. — А я себе уже придумал… Думал, что вы там…

Игорь вздохнул.

— Янка про аварию говорила, — промолвил он. — И, кажется, всё ещё склонна тебя жалеть. Так что, если хочешь идти вымаливать прощение, то сейчас самое время. Вряд ли она на самом деле уснула.

Евгений отрицательно покачал головой. Его лицо в полумраке подъезда казалось не только бледным, но ещё и перепуганным, и во всём облике было что-то затравленное, словно мужчина не мог понять, что ему делать.

— Я — дебил, права Яна, — вздохнул он. — Самый настоящий сумасшедший, который не ценит нисколечко, что для него делает любимая девушка. Я придурок. Я должен уйти.

— Ты должен пойти к ней и попросить прощения, а потом попросить выписать тебе какое-нибудь успокоительное, — серьёзно возразил Игорь. — А если ты намереваешься повернуться к ней спиной и просто уйти, то я сам заколю тебя твоей же вилкой. Гарантирую. Я ради чего просидел тут для часу ночи? Да меня дома убьют. И будет, между прочим, моя смерть на твоей совести!

Женя поёжился, а потом вдруг понял, что над ним шутят. Смех в ответ у него получился неуверенным, неловким, будто бы слабым, но Игорь так легко сдаваться не собирался.

— Марш в квартиру! Не то с тёщей будешь знакомиться сегодня же, — он угрожающе взвесил в руке телефон. — И с огородом тоже. А Янке я потом скажу, что ты сам проявил инициативу и готов помогать нашей матери всегда. Она тогда тебя сама выгонит.

Горе-жених наконец-то поддался на уговоры и подошёл к двери. Неуверенно занёс руку, но не успел ничего сделать, потому что квартира открылась сама, и на пороге застыла взъерошенная, перепуганная и одновременно очень злая Яна.

— Я пойду, — усмехнулся Игорь. — Звони, сестрёнка.

И он помчался вниз по ступенькам, надеясь убежать прочь быстрее, чем она успеет сообразить, что случилось.

175

9 ноября 2017 года

Четверг

На работе царила тишь да гладь. Кто б только мог подумать, что известие о возможности поехать в Америку так ободрит его коллег? Даже Пётр, прежде никогда не проявлявший инициативу, сейчас пытался предложить какие-то новые идеи. И Игорь, понимая, что это к лучшему, не возражал, а смирно выслушивал каждое из порой абсурдных предложений, смирно кивал в ответ на глупости и старался поправить их осторожно, без особой резкости.

Несколько раз он ловил на себе чужой тяжёлый взгляд — Регина почему-то то и дело подходила к двери, останавливалась, опиралась о косяк плечом и молча наблюдала за тем, как они работали, прислушивалась к монотонному стуку клавиатуры и к чужим перешёптываниям. Гладила Магнуса, которого Саша брала с собой на работу скорее по привычке. Ходила, как в воду опущенная.

Когда она зашла на кухню, причём ближе к шести, когда все уже собирались домой и заглянули на последний стаканчик кофе или хотя бы воды, Игорь понял окончательно: дело неладно.

Он переглянулся с Сашей, но девушка лишь пожала плечами. Она обращала внимание на поведение начальницы куда меньше, чем Ольшанский, может, потому, что плохо её знала и работала тут совсем недавно.

Одного появления Регины хватило для того, чтобы все напряглись, насторожились и заспешили. Кофе теперь выпивался за два или три глотка, стаканчики, которые потом обычно крутили ещё минут по десять в руках, словно сами по себе падали в мусорный отсек. Офис стремительно пустел.

Игорь не поддался всеобщей панике. Он занял место за одним из стремительно освободившихся столиков, кивнул Саше, предлагая ей сесть рядом. Было ещё третье свободное место, но никто не стремился его занимать. Мог бы Лёшка, конечно, но они до сих пор так и не разговаривали, всё ещё злясь друг на друга по совершенно непонятным причинам.

Регина сделала шаг вперёд, словно намеревалась присоединиться, но, заметив Александру, отступила и ушла.

Шум на кухне возобновился, только теперь имя начальницы звучало куда чаще, чем обычно. Было даже несколько противно от того количества сплетен, что с такой охотой передавали друг другу коллеги.

— И что это с ней? — спросил Игорь у Саши, хотя понимал, что ответить девушка ему не сможет.

— Может быть, что-то случилось, — пожав плечами, предположила она. — Мало ли. Ты с ней теснее общаешься.

— Общался когда-то, когда торчал на работе с раннего утра и до позднего вечера, — ответил он. — И Регина тоже дневала и ночевала, а сейчас даже до шести не досиживает.

— И опаздывает часто, — вмешался Толик. — Вы заметили? То оденется во что-то такое… Для неё совершенно несуразное, то с "заказчиком" со своим отношения прямо на работе выясняет. Они то ссорятся, то мирятся, а мы вынуждены летать туда-сюда и ублажать Её Величество. Противно даже.

— Прекрати распускать слухи, — оборвал его Игорь.

— Действительно, — поддержала жениха Саша. — Может быть, у неё какие-то проблемы.

— С жиру она бесится, проблемы, — фыркнул Анатолий. — Вы что, не знаете, что ли? Она замуж второй раз собралась. А развелась всего несколько недель назад! Детей перевезла в дом к своему любовнику, сама туда переехала. По городу порхает, как бабочка, а тут два проекта не взяла. А это была перспектива расширения!

— Ты-то откуда знаешь? — Игорь встал, сжимая в руке пустой стаканчик из-под кофе. Желание ударить Толика увеличивалось с каждой секундой. — Свечу, что ли, держал?

— Да там свечу держать не надо, — рассмеялись из-за соседнего столика. — Наша Регина теперь стала активной инстаграмщицей!

Игорь удивлённо изогнул бровь. Представить себе Разумовскую, делающую очередное селфи на фоне зеркала, было как минимум трудно. Но кухня с таким удивительным согласием загудела, что он понял — безнадёжно отстал от жизни.

— Да ну вас! — искренне возмутилась Саша. — У человека проблемы, а они издеваются. Ей, наверное, трудно выживать в таком коллективе!

— Сама виновата! — крикнули из угла, Игорь даже не понял, кто именно это был. — Какого чёрта тогда она ни одну девчонку на работу не брала? Говорила, что программисток умных не бывает, как же, так мы и поверили. Она просто хотела быть такой единственной, мол, я тут одна баба, славьте меня. Живём, как в карцере. Кучу талантов завернула, потому что они к ней плохо подлизывались.

— И ты, Ольшанский, как человеком стал, теперь её не устраиваешь! — поддержал женский голос, и Игорь с ужасом осознал, что это говорила их эйчар, всегда строившая из себя подругу Регины. — Потому что ей нравилось, когда ты из дома бегал, чтобы только больше работы сделать, а теперь, когда вы вместе, её всё не устраивает. Мол, хорошие кадры жениться собрались, невидаль какая!

В ответ ей кухня буквально взорвалась очередным перечнем подтверждений. Кто-то жаловался на то, что сутками не видит собственного ребёнка, кто-то обвинял Регину в своих неудачах в личной жизни. Игорь чувствовал себя почти беспомощным — слушать весь этот театр абсурда было отвратительно.

— Умолкли все! — не удержавшись, крикнул он, а потом уже спокойно продолжил, хотя в тишине это звучало особенно звонко: — Ведёте себя, как шакалы. Не наше дело, что у неё творится в личной жизни. А вы следите за своей. Если у вас с ней проблемы, значит, плохо распределяете время.

Он не стал слушать ответное фырканье и чужие возражения, а буквально вылетел из кухни.

Регина стояла у стены. Она посмотрела на него, бледная, как стена, выдавила из себя слабую улыбку, а потом повернулась спиной и убежала.

Как маленькая испуганная девочка.