365

80 — 79

80

12 февраля 2018 года

Понедельник

Митап в последнее время превратился в ад. Игорь привык к спокойным вопросам Эндрю — к хорошему вообще быстро привыкают, — и терпеть Регину с потоком её возмущений теперь становилось и вовсе невыносимым. Когда она останавливалась на пороге кабинета, все дружно отводили глаза и одними губами, а то и мысленно, бормотали, как им всё это надоело. Игорь тоже входил в их число.

Выдержать Разумовскую с каждым годом становилось всё труднее.

На этот раз она пришла с графиками, вывесила их на доске и раздавала команды по проектам. Совершенно ничего не понимая в конкретных программах, Регина Михайловна была готова уже прямо сейчас ставить сроки по количеству кода.

— И вы, — она повернулась к Игорю, — увеличите количество выполняемых в неделю задач. Мне не нравится динамика.

— Наши задачи достаточно крупны, — возразил Ольшанский. — Мы не можем выполнять больше.

— Минимум пять.

— Четыре, — покачал головой он. — Это максимум, который способна выдать команда, учитывая то, как был спланирован спринт.

Регина Михайловна поднялась со своего места и скрестила руки на груди. На её лице застыло выражение мрачного удовлетворения, довольно странного, между прочим, и Игорь буквально ощутил, как напряглись все остальные.

Они не возражали против того, что говорила Разумовская, просто не могли решиться на это. От Игоря ожидалась примерно такая же реакция, и то, что он посмел ответить иначе, явно её смутило.

— Если вы не будете успевать с заданным мною темпом, значит, будете работать сверхурочно, — заявила она с видом не терпящим возражений. — Потому что мы должны успеть этот проект в срок. Я сосчитала…

— В этом спринте, — не стал дослушивать Игорь, — только по четыре задачи. В следующем будут более мелкие, и там можно ставить хоть по шесть. Усиливать темп работы за счёт свободного времени никто не будет.

— Будете, — Разумовская покачала головой. — Потому что это моя фирма и мои условия. Если вы не хотите получить выговор…

Ольшанский тоже встал.

— Предположим, я его получу. Предположим, вы даже меня уволите. Мне интересно услышать развитие событий.

Где-то за спиной закашлялся, поперхнувшись водой, Толик. Лёшка уставился на Игоря глазами размером с монеты, кажется, не понимая, как кто-то мог осмелиться не просто отказать Регине, а даже заговорить с ней об увольнении.

— Сумасшедший, — услышал Ольшанский бормотание где-то у двери.

Это тоже его не остановило. Можно подумать, впервые! В последнее время Регина окончательно потеряла разум, и если она будет влезать в проект, то закрыть его точно никто не успеет.

— Ты потеряешь работу, — сообщила Разумовская. — И не факт, что сумеешь найти другую. Не задумывался об этом варианте?

— Нет, — покачал головой Игорь. — Развитие событий не моей жизни, а вашей фирмы, — он подчеркнул последние несколько слов голосом, указывая Разумовской на её же слова. — Предположим, вы увольняете меня, а потом вслед ещё половину сотрудников с проекта. Как вы закроете проект? Или вас не смущает, что мы уже обсуждали эту ситуацию?

Регина не отвечала. Очевидно, ждала, пока кто-то другой за неё что-нибудь скажет.

— Я полагаю, на этом митапе мне больше делать нечего, — усмехнулся Игорь. — Всем приятного дня.

Дверью он не хлопал. Эффекта от ухода было уже вполне достаточно.

79

13 февраля 2018 года

Вторник

В дни, когда больше всего хотелось оказаться дома, Регина всегда умудрялась придумать невообразимо срочное задание, которое следовало закончить сию секунду, иначе всё должно было закончиться смертельным исходом. Игорь костерил её на все лады, пока ехал домой, но радовался, что хотя бы один рабочий день подошёл к концу.

Включённое радио вещало о дне всех влюблённых, и Игорь мог только порадоваться, что его жену не интересовали такие подробности. Он с удовольствием никогда бы не вспоминал о подобных праздниках, и Саша, кажется, придерживалась того же мнения.

Романтику следовало искать в повседневной жизни, а не в розовощёком мальчишке с луком со стрелами, названном почему-то амуром. Именно такой был изображён как минимум на половине билбордов, которые сегодня проезжал Игорь.

Было всё так же холодно. Казалось, зима в этом году решила всех превратить в ледышки, и Ольшанский уже завёл привычку пробегать расстояние от автомобиля до подъезда.

Наверное, именно потому вхождение в квартиру больше напоминало попадание в какой-нибудь райский уголок. Дверь ни бабушка, ни Саша не заперли на ключ, и Игорь беспрепятственно зашёл внутрь и уже за собой провернул защёлку, словно пытался удержать в квартире дополнительное тепло.

Из кухни доносились голоса. Спокойная бабушкина речь сильно контрастировала с нервными высказываниями Саши. Игорь слышал и быстрые шаги; Александра явно металась туда-сюда по кухне, несколько раз даже ударила ладонями о столешницу, словно пыталась пробить в ней дыру и хоть таким образом добиться мировой справедливости — не помогало, разумеется.

— Я не понимаю, — вспыльчиво произнесла Саша, — как так можно. Ведь мы — родные люди! И почему каждый раз, когда я хотя бы пытаюсь как-то выйти на контакт, всё заканчивается так плохо? Ни разу… — она выразительно шмыгнула носом. — Ни разу мои родители даже не озаботились моим здоровьем — ладно. Мне было всё равно, я не обращала на это внимания. Но так лгать… И зачем? Можно подумать, я бы не… Хотя, почему? Я действительно бы не помогала. Это же бред1

— Не переживай, — бабушка обычно говорила так Игорю после самых бурных скандалов с матерью. — Ну разве это стоит твоих нервов? Опять портить здоровье?

Да, она использовала те же самые фразы каждый раз, когда Надежда Петровна в очередной раз готовила блюда с чесноком и забывала предупредить об этом сына. А несколько раз не делала этого специально, собиралась убедить его в том, что аллергия — это надуманное явление, он просто навесил себе на голову лишние болезни, убедил, что будет плохо…

Это было не совсем честно, но Игорь остался стоять в коридоре. Он понимал, что подслушивает — но в тот же момент не мог заставить себя зайти на кухню. Саша уже раз призналась ему в том, что случилось, но призналась так, что ни слова нельзя было разобрать.

Ольшанский опёрся спиной о стену и ловил каждое слово в надежде на то, что хотя бы немного станет понимать причины некоторых поступков своей жены.

— У нас в семье разное было, — совсем тихо произнесла Саша. — Он то убегал к любовницам, чтобы потом вернуться, то притворялся смертельно больным, чтобы мама впустила его обратно. Квартиру пытался продать, которая ему не принадлежала — всё как обычно. Но всё это было бессмысленно… Мы даже как-то привыкли с мамой. Потом рассорились, разъехались, всё успокоилось. Я искренне пыталась его простить. Теперь вот он сделал вид, что пошёл на примирение, путёвку эту подарил, только чтобы продать чужую квартиру, Игорю наврал, что сделал это только для того, чтобы спасти своё здоровье. Я думала, опять любовницу какую-то завёл или что-то в этом роде… А он, — Игорь не мог видеть, но знал, что Александра сейчас остановилась у окна, прижала ладони к стеклу и говорила скорее со своим отражением, чем с Евой Алексеевной, — сказал, что просто хотел преподать мне урок, что нельзя так поступать с родным отцом. И всю эту аферу провёл в воспитательных целях. А я, скотина, взяла и догадалась…

Игорь сжал зубы. Он думал, что это был просто обман — а теперь был даже рад, что прослушал признание Саши в прошлый раз, иначе точно не сдержался бы, наделал проблем и себе, и людям. Но желание уничтожить, разорвать на мелкие кусочки ненавистного тестя становилось с каждой секундой всё сильнее и сильнее.

— Всегда таким был, — подытожила Ева Алексеевна. — Не думай о нём. Учись жить без этого.

Игорь попятился, вышел на секунду в подъезд и зашёл вновь, демонстративно громко хлопнув дверью, чтобы уведомить о своём приходе. Но, глядя в глаза улыбающейся жене, подсознательно искал тени слёз — знал теперь, что это не пройдёт так просто. Даже если Саша очень сильно захочет избавиться от прошлого… К сожалению, отпустить его будет нелегко.