365

142 — 141

142

12 декабря 2017 года

Вторник

— Кто разодрал пачку корма? — строго спросил Игорь.

Саши не было дома. И это счастье, что она сегодня пошла на какую-то важную встречу по поводу квартиры и сказала, что сопровождение ей не нужно, способна решить всё самостоятельно. Не то чтобы Ольшанский не хотел проводить время с женой. Хотел, напротив!

Но кот и пёс были явно против.

— Бонифаций! Магнус! — Игорь прошёлся перед повинно склонившими голову преступниками. — Кто первым сознается в том, что натворил? Может быть, ты, Магнус, объяснишь мне… Твою мать! Твою ж…

Игорь случайно задел ногой ковёр, и тот задрался, демонстрируя целую гору припасённого корма, высыпанного на пол. То ли Бонифаций, то ли Магнус осознавал, что натворил беду, потому и пытался спрятать припасы куда подальше, чтобы потом не под пристальным взглядом хозяина, а ночью или днём, когда он на работе, всё съесть.

Как они вскрыли пачку, Игорь даже не спрашивал. Во-первых, ни кот, ни собака на самом деле не смогли бы ему ответить, а во-вторых, хитрые выражения их вредных наглых морд откровенно демонстрировали, что они не собираются каяться и вести себя так, как положено нормальным коту и собаке. Нет, где там! Они хотят продолжить вредничать, ступить на эту скользкую дорожку, на которой уже, впрочем, давно утвердились и стали законными жителями, хотят разрушить квартиру изнутри, отобрать у Игоря Сашу и превратить дом в свалку.

Ольшанский не собирался позволять им это сделать. Но, как бы радикально он ни был настроен, следовало различать желания и возможности.

— Магнус. Ладно Бонифаций, но ты! — Игорь склонился, чтобы схватить кота, но тот, устав от того, что его отчитывают, сорвался с места и бросился вперёд.

Ольшанский едва успел отшатнуться, когда пушистые лапы с силой ударили его в грудь в стремлении сбить с ног. Магнус бросился в сторону, понял, что зашёл в тупик, разогнался…

И нырнул в открытую пачку корма. Игорь увидел только, как стремительно передние лапы разгребают маленькие кусочки сухой еды, а потом часть кота куда-то пропала, оставив виду лишь пушистую задницу, длинный хвост и подрыгивающие ноги.

— Скотина! — взревел Игорь, чувствуя, что теряет остатки терпения и желания иметь животное у себя в доме. — Немедленно вылези оттуда!

В ответ захрустело. Можно было, конечно, понадеяться, что Магнус собирается вылезти и выскользнуть на свободу, но Игорь не был в этом плане наивным человеком. Он не сомневался, что кот нынче нагло грызёт чужой корм, причём в объёмах, которые не имеют ничего общего с его нормами.

Он бросился к Магнусу, собираясь выдернуть его из пачки корма, но тот зарычал из глубин, дёрнул ногой с такой силой, словно пытался выдрать Игорю глаза, и забрался ещё дальше.

Сзади зарычал Бонифаций. Он уцепился зубами — правда, не сжимая пасть, а так, легонько, скорее для вида, — в ногу Игоря, потянул его за штанину, пытаясь сдвинуть с места. Ольшанский так и не разжал руки, твёрдо сомкнутые на кошачьем пузе. Боня приложил двойные усилия, но безуспешно.

Тогда он сменил тактику. Отпустил на минутку, а потом со всех сил врезался в бок, снося Игоря на ковёр.

Магнус не удержался. Он пулей вылетел из пачки корма, напоминая больше хомяка, напихал корм за щёки в таком количестве, что и смотреть на него было страшно, и в полёте ещё и пытался то ли урчать, то ли мяукать.

Игорь успел размечтаться, что кот промахнётся мимо него и врежется мордой в пол, но нет. Котяра свалился ему на грудь, и Ольшанский успел только охнуть.

Сверху навалился Бонечка, намертво пришпилив кошачье-человечье-собачью конструкцию к полу.

Ольшанский сумел только охнуть, а потом, поняв, что пёс не планирует подниматься, подумал, что пока не вернётся Саша, он не встанет.

…Радостно взвыл Боня, замяукал Магнус, облегчённо вздохнул Игорь: в замочной скважине повернулся ключ.

141

13 декабря 2017 года

Среда

Игорь кашлянул. Боня ускорил темп, старательно перебирая лапами в явном стремлении не позволить временному хозяину промёрзнуть, но, к сожалению, пересёк лужу прыжком там, где Ольшанскому пришлось вновь промочить ботинки и штаны. А других у него не было. Все джинсы — можно подумать, у Игоря их было много! — закончились за два дня, одевать костюм для того, чтобы выгулять собаку, казалось абсурдом, но со временем приходило неприятное осознание обречённости. Если ничего не высохнет — а оно не высохнет, отопление в квартире существует исключительно для того, чтобы трубы не перемерзали, — то утром для прогулки придётся либо одевать то, что есть, либо не одевать вообще ничего.

Последний вариант развития событий Игорь отбросил напрочь. Во-первых, в шортах он не прогуливался дальше дачи никогда, даже самим жарким летним днём, а во-вторых, на улице стоял мороз. Сыпал снег, Ольшанский по привычке автомобилиста забыл дома шапку, Саши не было, соответственно, заметить это тоже оказалось некому, и Игорь рассчитывал на то, что вернётся чуть раньше и успеет хотя бы всё белое вытряхнуть из волос.

Если он заболеет, Саша его убьёт без права на помилование.

— Ты уже нагулялся? — спросил Игорь у Бони. — Может быть, ты наконец-то соизволишь пойти домой?

— Ар-р-р-рау! — согласно облизнулся пёс, которого после прогулок и мойки лап обычно кормили.

Ольшанский возрадовался, что хотя бы сегодня его штаны не превратятся в лёд, и бодро зашагал в направлении подъезда. Бонечка засеменил рядом, ступая мелкими, как на столь громадные лапы, шажками, и даже ободряюще ткнулся лбом Игорю в бедро. Тот в ответ только ласково потрепал пса по пушистой голове, понимая, что привык уже не злиться на мелкие шалости и глупости, творимые им.

В подъезде на них, как и всегда, косо посмотрела соседка, выглянувшая из своей квартиры.

— Большая собака не для квартиры, — строго отметила она, провожая Игоря раздражённым взглядом. — Шумит, наверное. Воет. Где ж ты его взял?

— Друг попросил присмотреть, — честно ответил Ольшанский, уже поднявшись на несколько ступенек вверх. — В понедельник заберёт. Большая собака и вправду не для наших квадратных метров.

Соседка усмехнулась и вернулась обратно в свою квартиру. Боня щёлкнул зубами в воздухе, показывая, что он с удовольствием сделал бы с этой женщиной, дай ему кто-то волю, но больше не стал шуметь и послушно двинулся наверх. Игорь отцепил поводок, покрепче уцепился в ошейник и ускорил шаг. В подъезде тоже было прохладно, да ещё и какая-то скотина на третьем этаже выбила окно.

Бонечка вёл себя послушно вплоть до квартиры. Но, переступив порог, мигом стряхнул с себя весь снег и, развалившись прямо в коридоре, поджал лапы и умоляюще заскулил, как всегда, требуя себя погладить.

Игорь присел на корточки и запустил пальцы в тёплую шерсть на собачьем животе. Бонечка завертелся, требуя, чтобы его гладили интенсивнее, и морда его стала донельзя довольной.

— Хороший мальчик, — с неожиданным для себя теплом хмыкнул Ольшанский. — Ты даже сегодня не запачкал лапы. Значит, мыть мы их не будем…

Кажется, это обрадовало Боню больше всего. Он наконец-то удовлетворился тем количеством ласки, уделённой ему, и помчался по привычке ложиться на кровать. У Игоря не было сомнений, что пёс сейчас стащит с постели покрывало, залезет туда и устроится в ожидании пищи.

Разувшись, Ольшанский заглянул в гостиную, отсыпал нужную дозу корма, наполнил выделенную для Бони миску и только тогда нашёл время переодеться. Удивился лишь тому, что, притом, что они скакали по полям да по лужам, штанины даже не сильно промокли — оставалась надежда, что завтра утром он не пойдёт выгуливать собаку в свадебном костюме.

Саши всё ещё не было. Игорь открыл холодильник, лениво скользнул взглядом по пустующим полкам, мысленно отругал Магнуса, но вслух не проронил ни единого слова. Закрывались глаза, хотелось спать, аппетита прогнозируемо не было — Ольшанский подозревал, что если он не привыкнет к графику ежедневных ранних подъёмов, то добром это не кончится, — и устроился на диване. Кот, дремавший рядом, позволил сгрести себя в охапку, даже не сделал победный удар лапой, а продолжил сопеть в чужих объятиях. Игорь и сам с удовольствием присоединился к нему за этим сонным делом. Он уже давно сделал вывод, что иногда надо работать немного меньше, чем это делали они с Сашей, но сегодня во всём точно был виновен Боня и его бессовестный хозяин.

— Ты спишь? — голос Саши прозвучал очень неожиданно, и Игорь аж подпрыгнул на диване. — Я уже пять минут тут стою, если что.

— А? — он моргнул, почесал затылок и выдавил из себя улыбку. — Извини. Задумался… — он включил мобильный телефон и с удивлением обнаружил, что уже девять. — А где ты была?

Саша присела на краешек дивана, даже не сняв сапоги и куртку, только шапку стянула и шарф.

— Что-то случилось? — Игорь непроизвольно потёр глаза. — Саша?

— Покупатели на квартиру нашлись, — ответила она. — Не хотела тебе говорить, напрягать, но теперь, когда уже всё почти понятно, думаю, что надо.

— И почему не хотела?

Саша замялась, а потом честно ответила:

— Боялась, что ты скажешь: я спешу, и это слишком дёшево. Мне когда сделали предложение, я была готова отдать им за полцены, если честно. Лишь бы только избавиться. Потом включила голову, но с меня продавец — как с Бонифация болонка. Осталось только подписать бумаги, и всё. Этой квартиры в моей жизни больше не будет.

Саша смотрела на него с опаской, явно ожидая, что Игорь обвинит её в недостатке доверия, в том, что она не поделилась с ним таким важным для любой семьи событием. Они же не миллиардеры, чтобы просто так разбрасываться квартирами!

Но Ольшанский всё ещё хорошо помнил, как сильно Саша мечтала порвать со своим прошлым. Для неё избавиться от последнего якоря означало наконец-то дышать полной грудью, не оборачиваться на прошлое, ничего не бояться.

— Расскажешь мне условия сделки? — попросил он, отбрасывая прочь желание обвинить жену в чём-либо. — Или лучше завтра?

Она наконец-то избавилась от куртки и с облегчением прошептала:

— Расскажу.