Билеты в один конец

30 глава

– Ты ведь устал, – говорю я. – А завтра перелёт. Осилишь? Ты, кстати, как их переносишь?

– Сносно.

Прижимаюсь лбом к его щеке.

– Может, отложить?

– Эти приступы – навсегда со мной, – произносит он, то ли с тенью грусти, то ли с усталостью. – Лучше все равно не станет. Только если хуже.

В Таранове есть что-то обманчиво простое – будто всё на поверхности: слова, поступки, взгляды. Но стоит задержаться рядом чуть дольше – и начинают проступать тени. Полутона. Невысказанное. То, что можно только почувствовать. Не мужчина, а пазл. Влад тянется ко мне, обнимает – как будто боится, что я исчезну. С теплотой, которой, может, сам и не замечает.

Я провожу пальцем по его ключице. Он вздрагивает.

– Ты иногда бываешь… слишком, – шепчу. – Слишком настоящий. Это сбивает с толку.

– Хочешь, буду искусственным? Роботом? С кнопкой «вкл/выкл»?

– Ну нет. Будь таким, какой ты есть.

– Но с кнопкой было бы удобнее. С ней и приступы можно было бы выключать. Я бы не отказался.

Он улыбается. И я ловлю себя на мысли: эта улыбка – тоже наркотик. Может, даже опаснее всего остального.

Таранов закрывает глаза и засыпает почти мгновенно. Вдох, выдох. Плечо расслабляется, рука соскальзывает с моего бедра. И я остаюсь в темноте – наедине с его дыханием.

Лежу, не смыкая глаз. Слушаю, как он дышит. В который раз думаю: у него особенная красота. Не только внешняя. Ум. Глубина. Доброта. И его шутки я обожаю. Он не идеальный красавец – эти татуировки, пожалуй, лишние, без них он выглядел бы лучше. Но именно в его несовершенствах и есть магия. Он живет иначе. Думает иначе. Нарушает нормы. И это притягивает. Потому что во мне – наоборот. Слишком много зашоренности, приличий и правильности. А в нем – свобода. Он будто синоним этого слова.

Слегка касаюсь губами его небритой щеки. И в груди расцветает нежность. Хотя по идее – должно быть разочарование, обида, грусть. Я же, вроде как, в стадии развода. Не должна быть с другим. Но именно в этот момент я благодарна Толе. За то, что показал – возможно и по-другому. С другим мужчиной. По-настоящему. Легко. Глубоко. И свободно. Так, что дух захватывает и будто крылья за спиной вырастают.

Сейчас кажется, что это и не моя жизнь, а чей-то чужой сон, в который я нечаянно вошла. Но местами он слишком приятный, чтобы просыпаться.

Когда чувствую, что вот-вот и сама провалюсь в сладкие руки Морфея, поднимаюсь с кровати, тихо одеваюсь и ухожу.

Жуткий недосып дает о себе знать: не слышу будильник, просыпаюсь только от звонка. Повторяющегося. Раз за разом.

На автомате отвечаю, даже не глядя, кто это.

– Привет. После обеда заеду за вами. Где-то к трём, – доносится голос с хрипотцой. Кажется, Влад сам только что проснулся.

– Хорошо, – разлепив глаза, смотрю на спящую Алису.

– И ещё… Напиши мужу сообщение, что вы летите отдыхать. Без уточнений.

– Зачем?

– Для суда. Чтобы было видно, что ты ничего не скрываешь, уведомила, всё по-честному. Варшавская это оценит. Она вообще к адекватным женщинам с уважением относится.

Сжимаю пальцами переносицу. Вздыхаю. Не хочется связываться с Толей. Хочется просто исчезнуть. Но Влад прав. Надо. Так будет лучше. Для всех.

– А если ответит?

– Ответит обязательно. И позвонит. Главное – включи запись. И спокойно отвечай. Без подробностей.

– Еще указания?

– Больше никаких, – завершает он разговор.

Вылезаю из-под одеяла, выхожу на кухню. Открываю чат с Толей, пишу:

«Сегодня с Алисой уехали на отдых. Если что – буду на связи».

Жму «отправить». И, конечно, почти сразу – звонок.

Ну а на что я рассчитывала?

Едва подношу трубку к уху – раздаётся вопль:

– Ты что, охренела?! Куда ты увезла моего ребёнка?! Я разве разрешал?!

Я даже не сразу нахожу, что ответить:

– Мы…

– Заткнись! – перебивает. – Кто тебе разрешил?! Я повторяю вопрос!

Он дышит в трубку, как загнанный зверь, и слова не даёт вставить.

– Ты, значит, решила всё за меня?! Я просто по факту должен узнавать?! Как вернёшься – отберу Алису, пикнуть не успеешь, поняла?! Где вы?! Ты её из страны вывезла?!

Опять всё по старой схеме. Обвинить. Подавить. Унизить.

– Если ты думаешь, что я это так оставлю – ошибаешься. Снова пойду в органы опеки. Пусть проверяют, пусть смотрят, в чьих руках ребёнок! У неё есть родной отец, а мать – шалава, таскается по кобелям! А деньги? Откуда деньги?! Кто платит за билеты?! Может, в эскорт подалась?!

Пауза. Я уже почти окончательно проснулась – и понимаю: Влад его провоцирует. Специально. Чтобы было на что сослаться. Запись. Угрозы.

– Я работаю. В нормальном месте. У меня были накопления…

– Ты не имеешь права ничего решать без меня!

– А ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне. Всё, Толя. Я тебя уведомила. Больше тебе ничего не должна.

Нажимаю на красную кнопку. Сразу же проверяю – записался ли звонок. Есть. Отлично. Отправляю Таранову. Хотел? Получай.

А сама думаю: это уже не жизнь, а выживание. Адская нагрузка на нервную систему.

До конца отдыха не возьму от него ни одного звонка. Даже если снова пойдёт по всем инстанциям.

Готовлю завтрак, бужу Алису, набираю Лену. Она обещает нас проводить.

Пока дочь ест, пролистываю ленту. В глаза бросается заголовок:

«Авиакатастрофа. Почти нет выживших…»

Дальше не читаю. Я и так боюсь летать. А впереди – долгий путь. Никогда не была в Минеральных Водах. Быстро гуглю. Красиво.

Сохраняю пару пейзажей, чтобы показать в самолёте Алисе, и иду в душ.

К двум приезжает Лена. Через полчаса – Влад.

– Хорошо вам отдохнуть, – обнимает меня и Алису подруга.

– Спасибо. Если что – звони.

– Если что – это когда Толя вечером с полицией ко мне заявится? – шепчет, чтобы Алиса не услышала. – Так я его не впущу. И звонить тебе из-за этого козла точно не стану. Отдыхай и о плохом не думай.

Мы выходим с дочкой из подъезда – и я снова оглядываюсь, словно Толя сейчас вынырнет из-за угла – и придётся по новой с ним объясняться. А может, и вовсе прилюдно закатит скандал.

Водитель Таранова забирает наш чемодан, аккуратно укладывает в багажник.

Алиса всю дорогу ерзает на месте и не расстается со своим локомотивом. Влад говорит с кем-то по телефону, и мы обе слышим: «авиакатастрофа», «женщина», «не попала на рейс», «осталась в живых». Слова складываются в тревожную мозаику, и если мне ещё хватает сил промолчать, то у Алисы – нет.

– Мам… – шепчет она. – Мы тоже можем… разбиться?

Влад поворачивается к нам, смотрит прямо на неё. Она глядит в ответ, нахмурившись.

– Все будет нормально. Обещаю.

Алиса прижимается ко мне. Обнимаю её за плечи и чувствую, как она дрожит. Переживает по-настоящему.

– Ты впервые летишь? – спрашивает её Влад.

Алиса коротко кивает.

До самого аэропорта он больше не берёт трубку, а когда мы подъезжаем прямо к трапу, минуя стойки регистрации и весь этот привычный хаос обычных рейсов, я не сразу прихожу в себя от шока.

– А так… разве так можно? – выталкиваю из себя.

– Можно, – отвечает Влад и выходит из машины.

Я замечаю, как навстречу нам направляется пара – они только что покинули самолёт.

– А мы на этом полетим? – спрашивает Алиса, глядя испуганными глазами на лайнер.

– На этом, – отзывается Влад.

Женщина останавливается рядом, здоровается, представляется:

– Эва.

Алиса тут же тянется к ней с расспросами – и каким-то образом догадывается, что это та самая женщина, не севшая на злополучный рейс, про которую Влад говорил по телефону.

Таранов и мужчина, сопровождающий брюнетку, отходят чуть в сторону, о чём-то переговариваются. Спустя минуту пара уезжает, а мы поднимаемся на борт.

Алиса внимательно все осматривает, прижимая к себе локомотив. Потом садится в кресло, вцепляется в подлокотники. Пальцы – белые. Глаза – круглые. Шепчет:

– Мам… а он не упадёт? Точно-точно?

– Не упадет, – говорю я, накрывая ее руку своей. – Мы в надежном самолете.

– А тот… другой… он ведь упал? Почему?

– Следствие разберётся, из-за чего это произошло, – отвечаю тихо.

Влад поворачивается, улыбается:

– С нами всё будет в порядке. Полетим как птички – высоко и мягко.

– Как сова? – уточняет Алиса, приподнимая бровки.

– Нет, как чайка. Или даже как воздушный шар, – улыбается он.

Алиса хмыкает, прижимает к груди локомотив, словно тот может защитить её от неба, и бормочет:

– Главное, чтоб без грома. Я гром не люблю.

Он протягивает ладонь:

– Дай пять, храбрая девчонка. Первая поездка – это круто.

Алиса не сразу, но тянется и хлопает по его руке.

– Если будет сильно лететь – ты скажи, ладно? Попросим пилота, чтобы скорость сбавил.

– Хорошо, – прижимается ко мне.

Но все ее страхи оказываются преувеличенными. Весь полет Алиса смотрит в окно иллюминатора и то и дело спрашивает, почему мы не двигаемся. А потом и вовсе засыпает.

Самолёт приземляется почти без толчков. Алиса просыпается, как только шасси касаются земли – дёргается, смотрит в окно, потом на меня:

– Мы уже прилетели?

– Уже, – киваю. – Ты все проспала.

В глазах у неё и облегчение, и разочарование. Как будто всё прошло слишком быстро.

С трапа нас сразу встречает машина. Водитель помогает погрузить чемодан.

Мы едем через Минеральные Воды. Ровная дорога ведет мимо холмов, потом – мимо частного сектора с одноэтажными домами.

– А горы будут? – спрашивает Алиса, припав к стеклу.

– Будут, – улыбается Влад. – И леса. И очень вкусное мороженое.

Она довольно шмыгает носом. Я смотрю на неё – и хочу запомнить этот момент. Он про что-то мирное. Почти мирное.

В гостинице нас встречает администратор с приветливой улыбкой. Быстро оформляет документы на ресепшене, почти не глядя. Выдаёт нам ключи. Затем мы едем в лифте. Алиса зевает, прислонившись ко мне.

Но от усталости ни у неё, ни у меня не остаётся и следа, когда мы заходим в комнату. Она огромная, чистая. Бежевые стены, белая постель. Пахнет лавандой и чем-то сладким, будто кто-то недавно распылил духи. С балкона открывается вид на холмы, внизу – двор с фонтаном, в котором неспешно струится вода.

– Как красиво! – восторгается дочь.

Таранов помогает занести чемодан и остаётся стоять у порога. Не заходит дальше. На секунду ловлю его взгляд. Подхожу сама.

– Можем перекусить. Внизу есть неплохой ресторан, – предлагает он.

Я киваю:

– Только освежимся с дороги.

Алиса выглядывает из-за плеча.

– А завтра ты будешь с нами?

– Нет, – отвечает Влад. – Останетесь отдыхать и набираться впечатлений вместе с мамой. Присмотришь за ней, пока меня не будет?

– Да. А когда ты вернёшься?

– Через неделю. И ты расскажешь мне о своих приключениях. Договорились?

Дочь, смущаясь, кивает.

Влад касается ладонью моего лица, скользит пальцем по скуле. Смотрит внимательно. Вроде ничего и не говорит, а мне кажется, будто и так всё читаю по его взгляду.

– Может, с нами останешься и отложишь ненадолго свои дела?

Он качает головой.

– Тогда спускайтесь, когда будете готовы. Я пока закажу столик.

Таранов выходит, тихо прикрывая за собой дверь.

Пару секунд смотрю туда, где только что был он, потом поворачиваюсь к Алисе:

– Пошли умываться. Нас ждёт ужин.

– И мороженое?

– Если всё съешь – в самом конце.