Билеты в один конец

48 глава

Влад молчит. И смотрит, смотрит… А потом вдруг приподнимает уголки губ.

– Кофе, наверное, совсем остыл? У нас, между прочим, стоит нормальная кофемашина. Чего не пользуешься? Боишься испортить?

Без понятия, как Таранову удается сдвинуть мир с места одной фразой. Только что оба были на грани и вот уже говорит, как будто речь идёт о чем-то бытовом. Но в этом, наверное, и есть его сила. И я, чёрт возьми, благодарна ему за этот мягкий переход. Атмосфера между нами вмиг становится не такой напряжннной.

– В кафе надписи с пожеланиями делают. Вроде бы мелочь, а приятно…

– И что же там тебе написали? – подходит к стаканчикам и читает.

– И правда не ошиблись, – тихо говорю я, глядя на улыбающегося Таранова.

– Что?

– Твоя улыбка делает этот мир лучше, – озвучиваю одну из них.

Влад хмыкает, делает глоток кофе.

А я смотрю на него и не верю, что он снова рядом и в относительно хорошем состоянии. Потому что еще недавно лежал в больничной палате и мое сердце обливалось кровью от того, каким слабым он был в тот момент.

Таранов делает еще глоток, морщится.

– Остыл. Люблю горячий.

Я подхожу и тоже делаю глоток. Кофе действительно холодный и горьковатый, но мне все равно: внутри меня по-прежнему растекается тепло от его слов и поцелуев. От его появления. На втором стаканчике, который я держу в руках, надпись: «Верь в лучшее». И это, наверное, мне послание, потому что ничего другого и не остаётся.

Влад мельком бросает взгляд на часы на своем запястье. Его улыбка меркнет.

– Мне пора возвращаться к работе. Увидимся вечером?

Как же не хочется отпускать его сейчас. И вечером… Не уверена, что увидимся.

– Я ушла от Лены и снимаю квартиру. С Алисой теперь некому посидеть.

Влад вопросительно склоняет голову, и мне приходится объяснить:

– Она не очень красиво себя повела. Слила Толе о нас с тобой информацию. Ну и еще сегодня суд…

– Про суд я в курсе. А про твой переезд слышу впервые.

Пальцы предательски дрожат, и я сильнее сжимаю стаканчик, пытаясь взять себя в руки. Совсем-совсем уж подробности своего переезда рассказывать не хочется. Но понятное дело, что придется. Однако все, что касается темы здоровья Влада для меня слишком болезненно.

– Если ты хочешь, приезжай вечером к нам на ужин, – выпаливаю на одном дыхании. – Алиса будет рада тебя видеть. Она недавно спрашивала, где дядя Влад.

Таранов снова долго молчит, и я уже начинаю бояться, что поторопилась с приглашением, и он откажется. Но он снова улыбается:

– Дядя? С удовольствием приеду. Скажи, чтобы ждала.

Таранов ставит свой стакан на стол и затем осторожно накрывает мою руку ладонью. Большой палец мягко проводит по коже на тыльной стороне моей кисти.

– Кстати, насчет суда. Твои ставки, разведут тебя сегодня или отложат заседание?

– Это было бы похоже на чудо…

– А ты в них, что ли, не веришь?

Хочу сказать: если он выздоровеет. Но мы ведь вовсе не о нем сейчас говорим.

– Буду рада, если ошибусь. Готова выбросить белый флаг. Особенно в случае со своим разводом.

– Ставлю на Сколара. Но хотелось бы самому все завершить.

У меня снова щемит в груди от нахлынувшей нежности. Сколар выиграет или Влад – мне все равно, присутствие Таранова и его признание уже для меня самое настоящее волшебство.

– Спасибо, Влад…

Таранов наклоняется и дарит мне поцелуй с привкусом кофе и дичайшей эйфории. Я прикрываю глаза, впитывая этот миг. Его губы горячие, и от короткого прикосновения по коже снова пробегает тихое счастье. Я не могу сдержать порыва и сама его обнимаю.

– До вечера, Таня, – произносит он, выпуская меня из объятий, а затем разворачивается и направляется к выходу привычно уверенной походкой.

Таранов исчезает в коридоре, а я остаюсь одна. Внутри медленно разгорается маленький огонек надежды. Еще утром душу разрывало отчаяние, а теперь я ощущаю удивительное спокойствие. Конечно, то самое «отложенное землетрясение», способное разрушить мой мир, может случиться в любой момент. Но… у меня теперь хоть какая-то определенность имеется. А это не так уж и мало.

Я допиваю остывший кофе и решительно оглядываю стол и бумаги на нем. Погружаюсь в работу, но мысль, что вечером Влад придет ко мне домой – ко мне и к Алисе – согревает меня изнутри и постоянно отвлекает от задач. А потом еще и появление Сколара, которое начисто отбивает желание работать, и хочется просто закатить праздник. Не день, а и впрямь чудо какое-то.

Домой я ухожу чуть раньше обычного, делаю доставку из супермаркета, готовлю ужин и жду нашего гостя. Алиса тоже слегка взбудоражена и каждые полчаса спрашивает, скоро ли придет Влад.

Наконец раздается звонок в домофон. Алиса бежит первой, но всё равно ждет меня, потому что открыть сама не может, замок слишком высоко. Я распахиваю дверь, на пороге стоит Влад. Алиса тут же выглядывает из-за моей ноги.

– Где ты был? Почему мы так долго не виделись? – выпаливает она, заглядывая ему в лицо.

– Прости, Алиса, – отвечает Влад, опускаясь на корточки. – Был в поездке, по работе. Но теперь вернулся и очень рад тебя видеть. Как у тебя дела? Что нового? – вручает Алисе пакет. – Здесь настольные игры. Любишь?

– Люблю, – отвечает она и берет его за руку, ведёт вглубь квартиры.

Я закрываю дверь и направляюсь за ними. Алиса наперебой рассказывает, как она ходит в садик рядом с домом, как у нее там появился новый друг и какую поделку они сегодня делали. Я безусловно рада, что они общаются, но мне тоже не терпится поделиться своими новостями. Когда Алиса заканчивает, Таранов достает из кармана брюк небольшую коробочку и протягивает мне. Она из ювелирного магазина, и я на секунду удивляюсь: мне давно никто ничего не дарил. Тем более просто так. Хотя повод находится быстро.

– Это тебе, с новосельем, – говорит он. – Ну и в целом подходит. Можно сказать, ключ от новой жизни. Не знал, что выбрать, а его увидел и пазл сложился.

Открываю коробочку, внутри – подвеска в виде ключа. Очень красивая, с камешком. Я в них особенно не разбираюсь, но он так эффектно переливается! Заворожено смотрю на украшение, затем поднимаю глаза на Влада.

– Какая красота! – восхищаюсь я и тут же примеряю.

– И мне! И мне покажи, мама, – просит Алиса.

Она трогает пальчиком подвеску на цепочке, Влад за нами наблюдает, а у меня к горлу подступает ком и эмоции снова хлещут фонтаном. Я ведь не искала отношения и в целом не планировала ни в кого влюбляться. Но взяла и голову потеряла от этого красивого и разрисованного. Умного, доброго и почти порядочного адвоката.

– Я голоден, – спускает Таранов одной фразой с небес на землю. – А у тебя такие запахи. Покормишь, Тань?

– Конечно!

Веду его на кухню, усаживаю за стол и ставлю чайник. Испытываю неудобство и смущение, что у нас не так просторно, как у Влада, да и ремонт здесь не дизайнерский. Но это всё, что я сейчас могу себе позволить… И то влезла в сбережения, которые оставляла про запас. Мало ли. Но с финансовой подушкой как будто чуточку не так тревожно. Было.

– Алиса, ужинать! – зову дочь.

Пока расставляю тарелки, Алиса вставляет веселую историю о том, как мы недавно потеряли коробку с ее игрушками при переезде и потом нашли ее на лавочке у подъезда. Как рыжий кот соседа заглядывает к нам на балкон и громко мяучит, чтобы мы его выпустили. И рассказывает, что у них в саду скоро будет турнир по шахматам.

– Шахматы? – удивляется Влад.

– Да, я ее записала. Это все, на что хватает сейчас сил и времени. До скрипки мы так и не дошли.

Влад задумчиво смотрит на Алису.

– А ты любишь музыку? – спрашивает он у нее.

Алиса пожимает плечами:

– Наверное. В садике мы поём.

– А хотела бы научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте? – интересуется Таранов, как бы между прочим. – Например, на скрипке? Или на пианино, может быть?

Он говорит это так естественно, будто предлагает сходить за мороженым. Я замираю и перевожу взгляд с него на дочку.

Алиса складывает губы бантиком:

– Не знаю… – протягивает она неуверенно.

Мысль для нее новая, видно, что она об этом не думала. Да и у меня как-то вылетело из головы про тот наш разговор. Когда мне этим заниматься?

– Можно просто попробовать, – предлагает Влад. – Никто не заставляет. Если не понравится – бросим. Зато узнаешь, как это – самой создавать музыку. Представь: берешь инструмент, а он вдруг поет у тебя в руках.

Он притворяется, будто водит смычком, и смешно морщит лицо. Алиса хихикает. Я тоже улыбаюсь, глядя на них.

– Скрипка как будто плачет, – серьезно объявляет Алиса, хотя ее глаза смеются. – Она, наверное, грустная.

– Ну, тогда давай подумаем… Может, тебе больше понравится флейта? Она играет что-нибудь веселое, – подхватывает Влад, заговорщически подмигивая. – Или барабаны – громкие-прегромкие. Соседи точно обзавидуются! И кот к вам в дверь больше проситься не будет. Разве что участковый заинтересуется, кто тут буянит.

Алиса уже звонко смеется:

– Барабаны хочу! – шутливо выкрикивает она и хлопает в ладоши. – Но можно и скрипку попробовать. Я видела – она красивая.

Влад с одобрением кивает.

– Давай так: я узнаю про занятия, найду тебе хорошего преподавателя. Для начала попробуем скрипку, а если она не понравится, выберем другой инструмент. Который будет по душе.

Я пытаюсь возразить, но Влад перехватывает мой взгляд.

– Я буду возить Алису на уроки. График подстрою… Что скажешь?

Дочь смотрит на меня, на Влада, и начинает кивать, как болванчик.

– Да-да! Хочу!

– Ты сам будешь её возить? – переспрашиваю я, не веря услышанному.

– Ну не сам лично, ты мне водителя нашла, – напоминает он.

– Мам, давай! – просит Алиса. – Пожалуйста!

Боже, когда Толя об этом узнает, он сойдет с ума от злости. А с другой стороны… Он ведь мог сам это предложить Алисе.

– Если ты хочешь, то давай попробуем, – соглашаюсь я, немного подумав.

Толе никто не запрещает, в конце концов, делать то же, что и Таранов. Приходи, разговаривай, бери ребенка и вози на занятия.

– Спасибо, спасибо! – Алиса хлопает в ладоши и на энтузиазме съедает все, что я положила ей в тарелку. А в обычные дни больше половины оставляет.

После ужина Алиса убегает со своим игрушечным локомотивом в детскую, а я задерживаю взгляд на Владе. Не сразу нахожу слова, которые хочу ему сказать, и когда наконец открываю рот, он опережает:

– Ты ведь не против? Мне вдруг пришло в голову с занятиями. Ей должно понравиться. Наверное, надо было с тобой вначале обсудить…

Я быстро качаю головой.

– Ты что… Влад, это замечательно. И очень неожиданно. Ей только на пользу будет.

В голове вертится мысль, от которой одновременно щемит сердце и хочется улыбнуться. Толя никогда ничего подобного не предлагал; его всегда приходилось уговаривать, самой подталкивать и направлять. Да даже просто отвести или забрать Алису из сада он ссылался на занятость, работу. По пальцам могу пересчитать дни, когда он это делал. А тут Таранов, почти незнакомый для неё человек, сам проявляет участие, готов стараться, искать преподавателя, возить на занятия…

– Спасибо. И за Сколара тоже. Хотя предполагаю, без давления на моего мужа не обошлось? Суд нас развел в первое же заседание.

– Твой муж сам согласился на развод, значит, на то были причины. Зачем растягивать процесс на три месяца, если все и так предопределено, правда же?

– Наверное, Демьян надавил через работу. Это то, что сейчас ему важнее семьи. Какие-то факты из его биографии? – выдвигаю версию. – Тем не менее, у тебя в команде сильные специалисты – инициативные и бесстрашные. Мне до такого ещё расти и расти.

– Ты себя недооцениваешь. Ведь ни у кого до тебя не получалось перевернуть в моей устоявшейся жизни все вверх дном.

Эти слова снова греют мое израненное сердце.

Я встаю и подхожу, утыкаюсь лицом ему в плечо и вдыхаю его запах. И мне больше не стыдно за эту крохотную квартиру, за весь хаос в моей жизни, мне просто хорошо рядом с ним. В его руках. И от того, что он есть.

– У вас, кстати, ничего. Миленько, – словно подслушав мои мысли, говорит он. А может, не хочет, чтобы я снова грустила и переводит тему, как и в кабинете утром.

– Уже и забыл, что может быть так тесно в квартирах? – подыгрываю я, усаживаясь к нему на колени.

Таранов как-то рассказывал, что не всегда был таким обеспеченным, как сейчас.

– Нет, не забыл. Какие-то вещи должны оставаться в памяти. Но если позволишь, то я бы перевез вас куда-то поближе и в лучшие условия. Да и от моего дома далеко ездить. Вообще не берусь загадывать, как будет. Единственное… не уверен, что нам надо съезжаться. В случае, если накроет приступами… не хочу шокировать Алису. Ты бы ещё раз подумала хорошо, Тань…

– Такой вечер испортить собираешься, Влад? – перебиваю его.

– Я все же юрист, и ты тоже. У нас должно быть в порядке вещей обсуждать детали. Не сейчас – так позднее. Этого не миновать.

Теперь понимаю, кто научил Сколара этой душности.

– Давай все потом, – обнимаю его и целую, прижимаюсь теснее.

За окном уже кромешная темнота, но фонари во дворе все ещё горят, окрашивая наш потолок мерцающим оранжевым светом. Внизу едва слышно разговаривает по телефону запоздалый прохожий. До второго этажа отлично доносятся все звуки, а у нас в квартире тишина, словно весь мир за пределами наших стен выдохнул и стих. Лишь наше дыхание и поцелуи. И еще Алиса, которая может войти в любой момент. Стоит мне о ней подумать и отстраниться от Таранова, как из комнаты доносится сонный голосок, и вскоре она появляется.

– Маам… уже время спать пора. Иди читать сказку.

– Ты пока чай попей, – предлагаю Владу. – А я скоро вернусь. Хорошо?

– Хорошо, – Таранов поднимается на ноги, желает Алисе спокойной ночи и идет на балкон.

Я захожу в детскую, сажусь на край её кровати. Она уже почти спит, но приоткрывает глаза:

– А Влад завтра придёт?

Провожу ладонью по ее мягким волосам.

– Думаю, да, солнышко… Он захочет теперь часто у нас бывать. Ты же не против?

Она отрицательно качает головой. Я укладываю ее спать и возвращаюсь на кухню. Выхожу на балкон. Влад курит и держит в руках чашку чая. Смотрит на темный двор, на силуэты цветущих деревьев, едва различимые в полумраке. Становлюсь рядом. Мы молчим, он докуривает сигарету, и его рука тут же находит мою, переплетает наши пальцы.

– О чём думаешь?

– Эти надписи на стаканах. Идея дурацкая, но что-то в ней есть. Я бы тоже свою придумал.

– Какую?

– Главные в жизни вещи – это не вещи.

Этот вечер точно врежется в память. С запахом сигарет, его туалетной водой и этой фразой. А еще с моей радостью. Я теперь свободная женщина. И рядом со мной тот, кого я безумно люблю. Правда, с легким налетом грусти. Потому что этот день закончится, а что будет дальше – никто не знает. Но сейчас, в этом моменте так хорошо… По-настоящему. Как, наверное, никогда раньше.