Билеты в один конец

35 глава

Вечерние огни города тянутся размытой лентой за окнами машины. Я еду по уже знакомому маршруту, чувствуя, как гулко бьется сердце в груди. «Интерес у меня к тебе личный, Татьяна», – слова Таранова эхом звучат в голове и заставляют щеки пылать. Со стороны я, возможно, похожа на дешевую проститутку. Еду в ночи к мужчине по его первому же требованию. Но то – со стороны, а на деле я получаю от этого человека эмоций и поддержки больше, чем от родного мужа, когда была с ним в браке, которого знала много лет, родила ему ребенка. А теперь жажду увидеть другого и хочу с ним близости. Да так сильно, что вся дрожу от предвкушения!

Вот и нужный дом. Машина останавливается. Я пишу Таранову: «Я на месте» – и, собравшись с духом, выхожу на улицу. В воздухе пахнет дождем и мокрым асфальтом. Немного прохладно, а мне жарко: в груди все пылает. Я набираю код на домофоне, который знаю наизусть. Затем лифт, коридор, знакомая дверь.

Таранов распахивает ее и смотрит на меня. В полумраке прихожей его силуэт кажется выше и шире, чем обычно, но взгляд удивительно мягкий.

– Привет, – улыбаюсь и тут же оказываюсь в кольце сильных рук.

Вместо приветствия Таранов жадно целует чувствительную кожу под ухом, прикусывает мочку. А затем захлопывает дверь и целует по-настоящему, толкая меня к стене. Темный коридор его квартиры принимает нас как безмолвный соучастник. Холодная поверхность, в которую упираюсь спиной, резко контрастирует с жаром наших тел. Влад прижимает меня с такой силой, что перехватывает дыхание.

Его ладони скользят по талии вверх, поднимая ткань джемпера, а меня охватывает нокаутирующая волна эмоций. Все, что было – дни мучительного молчания, тоска, сомнения – растворилось в жарких объятиях. Остался только он: реальный, горячий, необходимый до боли. И осознала я это даже не в разлуке, а сейчас, когда ехала к нему в машине.

Таранов изучает мое тело ладонями. Одна рука поглаживает изгиб талии, другая накрывает мою грудь через кружевной лифчик. Я выгибаюсь ему навстречу и тихо стону, когда его пальцы сжимают мой затвердевший сосок.

– Как хорошо, что ты пришла, – едва слышно признается он, а мое сердце тает от этих слов.

Ответить не выходит – в горле непроходящий ком от эмоций.

Вместо слов обнимаю его – и весь остальной мир остается за пределами этой квартиры. А здесь – только его тепло и собственное тихое счастье, распускающееся внутри меня. Я даже до конца не могу описать, что со мной происходит. Похоже на влюбленность. Но только это чувство глубже, сильнее, осознаннее.

Мы целуемся вечность. Кажется, сам воздух вокруг потрескивает от напряжения между нами.

– Хочу, чтобы взял меня прямо здесь, – шепчу, когда он дает мне небольшую передышку и отстраняется от моих губ.

Этих слов достаточно, чтобы окончательно сломать обоюдное самообладание.

– Упрашивать не придется…

Таранов задирает мою юбку, спускает белье, поспешно стягивает с себя домашние брюки. Подхватывает меня под бедра, легко приподнимая над полом. Я обвиваю ногами его талию, прижимаясь спиной к стене. Чувствую, как его член упирается в промежность, а затем входит в меня одним мощным, жадным движением – глубоко, до самого основания.

Не могу сдержать стона наслаждения. Выгибаюсь навстречу. Ловлю его темп, впиваюсь ногтями в плечи – и все равно не насыщаюсь. Мне мало. Его запах, его руки – все в нем безумно нравится!

Еще несколько безумных движений – и внутри меня взрывается ослепительный оргазм. Очень быстро, слишком ярко и не контролируемо. Я содрогаюсь всем телом, и в тот же миг чувствую, как Влад тоже кончает. Мы вместе замираем, находим губы друг друга и не можем прекратить целоваться, пока дрожь бьет наши тела.

Я лишь запоздало понимаю, что мы не предохранялись.

– Я… У меня середина цикла. Если будут последствия…

– Черт, – стонет он, шумно дыша. Затем отпускает меня.

Мои ноги не слушаются, подгибаются. Влад подхватывает, крепко обнимает, не давая упасть.

– Может, оно и к лучшему. Если забеременеешь и захочешь оставить ребенка – рожай. Я помогу, с содержанием не обижу. Если не захочешь… – делает паузу. – Приму любое решение.

Весь романтический настрой сходит на нет. Я не рвусь родить от него. Не пытаюсь охомутать богатого мужчину, не успев развестись… Но ведь можно было сказать это не так грубо, не так отстраненно. Как будто он уже живет в будущем, где меня рядом нет…

– Так себе звучит…

– Как есть, так и звучит.

Вроде и понимаю, что он не хочет задеть или обидеть. А все равно задевает.

– Надеюсь, не забеременею, – бросаю в ответ, даже не столько в обиду, сколько чтобы уколоть.

Он равнодушно хмыкает:

– Чему быть, того не миновать.

– Обожаю твой философский подход к жизни…

Влад натягивает на себя штаны. Улыбается.

– Вернемся к пропускам. Один отработан, Татьяна. Но я насчитал около десяти.

– Похоже, за эту ночь мне с тобой не рассчитаться…

– Да, придется всю неделю ко мне ездить. Работы у нас много накопилось… – подхватывает меня на руки.

Я вскрикиваю от неожиданности и тут же улыбаюсь, обвив руками его шею. Не выходит на него долго злиться.

Влад несет меня по коридору в спальню. Ставит меня на пол, снимает с меня джемпер и юбку, осыпает ключицы и плечи легкими поцелуями. Я вздрагиваю от каждого прикосновения его губ. Лифчик отправляется на пол – и теперь я полностью обнажена.

Таранов делает полшага назад, смотрит пылающим взглядом. А я тоже хочу насладиться каждым сантиметром его тела. Приподнимаюсь на носках и стягиваю с него футболку. Он помогает, перехватывая ткань и снимает ее одним движением. В полумраке спальни я любуюсь его торсом и татуировками. Пальцами провожу по выступающим мышцам, опускаясь к животу, веду вдоль резинки штанов и ныряю под нее, сжимая ладонью его эрегированный член. Таранов с шумом втягивает воздух, откидывает голову назад – и снова твердеет у меня на глазах.

Я медленно вожу ладонью вверх-вниз по стволу, чувствуя, как он пульсирует под пальцами.

Не в силах больше ждать, Влад накрывает мои губы поцелуем и толкает на кровать. Устраивается между моих разведенных ног, упираясь ладонями в матрас. Ведет языком по подбородку, прикусывает шею. Его горячие губы добираются до груди и захватывают напряженный сосок. Я ахаю и выгибаюсь, запуская пальцы ему в волосы.

Наконец он перестает дразнить: толчком проникает в меня, не отводя взгляда. И этот секс – не похож на предыдущий. Нет дикости, нет бешеного темпа. Только нежность, от которой щемит в груди.

Ну вот как противостоять этому чувству?

Влад выходит почти полностью и так же мягко скользит обратно. Каждый глубокий толчок отзывается сладкой теплотой внизу живота. Я задыхаюсь от удовольствия, чувствуя, как он наполняет меня снова и снова. Его лоб прижимается к моему, горячее дыхание опаляет щеку. Таранов шепчет мое имя, и оно звучит так возбуждающе, что мурашки покрывают каждый сантиметр тела.

Оргазм подкрадывается постепенно, захватывая нас обоих. В какой-то миг все замирает – а затем меня накрывает вихрь эмоций. Я кричу, выгибаясь под Владом, и слезы катятся по щекам. Потому что не могу сдержать этот поток – и мне безумно стыдно за эту влагу на лице. Утыкаюсь носом ему в шею, осыпаю горячими поцелуями кожу и тихо всхлипываю от незатухающего экстаза.

Таранов снова кончает в меня без защиты. Сползает на бок и увлекает за собой. Я устраиваюсь у него на груди, слушая, как бешено колотится его сердце и постепенно замедляется. Он лениво гладит мои волосы, целует в макушку и уходит в сон. Через пару минут его объятия слабеют, дыхание становится ровным. Таранов спит, а я лежу рядом, не сомкнув глаз.

Не хочу никуда уходить. Хочу остаться. Причем не на одну ночь, а кажется – навсегда. А еще думаю о том, что каждая проведенная минута с этим мужчиной стоила всех переживаний, которые довелось испытать в последнее время с Толей и нашим непростым расставанием. Все в этой жизни взаимосвязано. И все для чего-то. Теперь отчетливо это понимаю.

Эмоции не утихают, отголоски наслаждения еще вибрируют в каждом нерве. Но мне надо домой, завтра рано вставать, собирать Алису в сад…

Осторожно, чтобы не разбудить Влада, я выскальзываю из его объятий. Одеваюсь и иду на кухню. Во рту пересохло, мне нестерпимо хочется пить.

Не включая большой свет, зажигаю маленький ночник над раковиной. Наливаю себе воды из графина, делаю несколько жадных глотков и иду за оставшейся одеждой, чтобы забрать ее и вызвать такси. В полутьме слегка шатает, я неаккуратно задеваю стопку бумаг, лежавшую на краю стола. Пачка листов с шуршанием слетает на пол, разлетаясь веером. Ноутбук, который был во всех этих бумажках, едва не отправляется следом, но я успеваю его поймать.

– Черт, – ругаюсь я.

Быстро опускаюсь на корточки, пытаясь собрать разбросанные бумаги. Большинство листов – распечатки счетов, ничего интересного. Но один документ выбивается из общей массы: плотный лист с логотипом клиники в углу. Без понятия, чем он привлекает.

Я машинально выпрямляюсь, держа этот лист, подношу его ближе к свету. Текст написан на двух языках. Адрес – швейцарский. А Влад как раз был в этом месте…

Очень плохо лезть в чужое личное пространство, и я так не делаю. Но в глаза бросается фамилия Влада, а напротив – диагноз. Любопытство берет верх. Я читаю строки: «Прогрессирующая форма эпилепсии. Прогноз: неблагоприятный».

Застываю, чувствуя, как холод пробегает по всему телу, и продолжаю читать, что написано ниже: «Частота эпилептических припадков нарастает, медикаментозная терапия неэффективна. Хирургическое лечение не показано».

Буквы двоятся, но я дочитываю последние строки: «Пациент уведомлен о диагнозе. Рассматривается право на эвтаназию. Рекомендовано оформить завещание».

Начинает кружиться голова. В смысле? Какое еще завещание?

Я распахиваю рот, беззвучно хватая воздух – будто получила удар в грудь. Снова перечитываю. А потом еще раз. Сердце ухает и замирает, а после пускается в безумную скачку. Я ищу опору, чтобы не упасть.

– Нет… Нет… – шепчу себе под нос.

Это не может быть правдой. Это ошибка. Так не бывает. Он не может…

С лихорадочной надеждой я снова смотрю на лист в своих руках – вдруг я не так прочитала? Но строчки никуда не делись. Неизлечимая болезнь… Прогноз неблагоприятный… Эти слова будто отлиты из свинца, тянут на дно. Так было хорошо несколько минут назад… И так паршиво теперь! Неужели Таранову настолько плохо, что он думает об эвтаназии?

Перед глазами слайдами проносятся флешбеки. Его слова, поведение, легкое отношение к жизни, наш незащищенный секс и его реплики по этому поводу: типа «как будет – мне все равно, а ты решай сама»…

Я опускаюсь на стул, больше не чувствуя сил стоять. Стараюсь дышать, анализировать, сопоставлять факты… И слезы отчего-то градом катятся по щекам. Уже не от нежности и пережитого кайф, а от боли, несправедливости, потому что это решение… Это так похоже на Влада. Может, я не успела узнать его достаточно хорошо, но порой для этого и не нужны месяцы или годы.

Перебираю все бумаги на столе, но там больше ничего нет. Складываю как было. А сама не могу перестать плакать. Достаю телефон, гуглю название клиники. Там ни слова о том, что в ней помогают излечиться больным – только о праве уйти без боли.

Снова анализирую все факты. И даже представить не могу, через что пришлось пройти Таранову в одиночку, чтобы прийти к этому решению. А это исчезновение… оно было связано с тем, что ему было плохо? Даты на бумаге и его отсутствие совпадают…

Меня всю колотит от осознания, что, похоже, это действительно так. И у Влада, наверное, не так много времени осталось. Боль снова пронзает сердце тысячей игл. Мне страшно. Как жить дальше с этим знанием? Делать вид, что всё нормально, и я ничего не знаю? Или поговорить?

Без понятия, как поступить… Но зато отчётливо чувствую трещину, пролегающую по самому моему сердцу, деля его на две части.