Билеты в один конец

44 глава

Влад прикрывает глаза. Сначала мне кажется, что дает себе время, чтобы мне ответить, а потом понимаю, что он просто… провалился в сон.

Не знаю, сколько так сижу и смотрю на него, на его татуировки, как дрожат ресницы, как поднимается и опускается его грудь. В голове рой мыслей, и ни одна не нравится, ни одна не успокаивает. Судорожно перебираю варианты, что могу предпринять, и куда бы ни направлялась, натыкаюсь на стену. Я бы даже сказала тупик.

Зато отчётливо понимаю, что мне надо проговорить свою боль и рассказать всё Лене. А ещё напиться. И уволиться. Потому что перед тем, как ему уйти в сонное забытье, в глазах напротив… там был приговор. Нам двоим.

В отличие от меня Влад всё воспринимает хладнокровнее, а я… я бессильно даю себе право на страдание и сосредоточена на том, как его удержать. Хотя, возможно, это не самая здоровая позиция. Обвиняю его в том, что он конченный эгоист, а сама…

А сама понимаю: Владу нужен не просто выбор, а ощущение, что его можно любить не вопреки, а вместе с его болью, с его дефектами. И я уже знаю, почему он не скажет мне «да». Он ведёт себя так, будто всё под контролем – собран, спокоен, даже шутить умудряется. А внутри, скорее всего, отвращение, усталость, и это всё уже давно его сжирает. Он всегда был в движении, сильный, несгибаемый. А теперь здоровье может подвести в любой момент. И где тут, чёрт возьми, место для романтики?

Я выхожу из палаты, потому что пора домой. Да и часы посещений закончились. С врачом Влада поговорю завтра, нет у меня ни на что сил. Звоню Лене, спрашиваю, как они, как Алиса. Она отвечает, что поужинали и играют в лото. У них всё хорошо.

Я обещаю, что скоро буду, собираюсь вызвать такси, как вдруг приходит эсэмэска от Сколара.

«Нашла его?»

«Только что вышла, спасибо».

«И как он?»

«Плохо».

Перехожу в приложение, выбираю тариф, но на дисплее высвечивается входящий вызов. От Сколара. Несколько мгновений моргаю, не зная, что делать, а потом жму на зеленую кнопку.

– Совсем плохо? Или жить будет? – слышится его бодрый голос в динамике.

То ли сарказм, то ли нет, не пойму. Но от легкости в его интонациях и отсутствия душного официоза, с которым он разговаривал со мной утром, в уголках глаз опять собираются слёзы и я ничего не могу выдать связного, лишь мычание.

– Поня-я-ятно, – тянет он. – Овоща из себя изображал. В его стиле. Пеною, наверное, изо рта пугал?

– Нет. Слабый очень. Заснул.

– И даже не выгонял?

– Нет.

– Мои аплодисменты, Татьяна, – с наигранным восхищением произносит он.

– Можно без пафоса и этих насмешек?

Правда ведь – раздражает. Как можно смеяться над умирающим другом? Или у них такие «высокие отношения»?

– Ты где, в клинике?

– Да, только что вышла. Постой… ты же…

– Да знал я, конечно. Но профессия у нас такая, постоянно развивать навык дедукции, общения, искать зацепки, проводить расследование.

Нет, «раздражение» это не то слово. Бесит!

– Сейчас подъеду. Я как раз недалеко. Жди, – и сбрасывает.

Сначала из принципа собираюсь вызвать такси, а потом… понимаю, не хочу. Ни ехать, ни вообще двигаться. Из меня будто позвоночник вытащили. И я не знаю, куда себя деть. Давлением и слезами я ничего не добьюсь от Таранова. Никак и ничем его не излечу. Всё рушится, а я даже не знаю, за что уцепиться. А ещё… я Лене сначала хотела вылить душу, но раз Сколар сам набросился – пусть слушает. И больше никогда своих услуг мне не предлагает.

Через десять минут на парковку въезжает чёрный внедорожник. Мигает фарами. Оглядываюсь по сторонам – я одна на крыльце стою. Значит за мной. Дождь накрапывает, а я и не заметила. Прижимая сумку к себе, направляюсь к Сколару и сажусь на переднее сиденье, специально смахивая влагу с волос в салоне. Не мне же одной раздражаться.

Но кажется ему все равно. Он выглядит не таким серьезным, как утром. И даже на обычного человека похож, а не на хоядечего душнилу. Чудеса перевоплощения!

– Заедем куда-нибудь поужинать? – предлагает он.

– Нет…

Шумно вздыхает, смотрит на меня в упор.

А я на грани, разве не видно? И никуда к людям не хочу, потому что могу в любой момент разрыдаться. Пусть уже включит своего дедуктивного Шерлока Холмса!

– Ну и ладно. Как в старые добрые нищие времена, значит.

– Это как?

– Сейчас узнаешь, – трогается с места.

– Мне домой надо. К ребёнку.

– Не это тебе сейчас нужно, – тихо произносит он. – Да и у меня настроение соответствующее. Поможем друг другу. Заодно и рабочий контакт наладим.

Кошусь в его сторону.

– В каком смысле наладим?

Отмалчивается. Но всё равно не напрягает. Скорее наоборот, я почему-то расслабляюсь. А когда заезжаем в придорожный супермаркет с едой быстрого приготовления, и он набирает всякого фастфуда, а потом забегает в соседний магазин и выходит с бутылкой виски, так и вовсе становится почему-то смешно. Вот он что имел в виду.

– Будешь пить за рулём? – теперь моя очередь включать занудствующего душнилу.

– Ну хочешь, ты можешь пересесть и пить за ним. Я выпью на пассажирском. Мне не принципиально.

Опять улыбаюсь, хотя не одобряю.

– Что за повод? – киваю на бутылку в его руках.

– Нервы сдают. Подходит?

– Нет. Неубедительный аргумент.

– А что так?

– По тебе не скажешь, что ты нервничаешь.

– А так? – он имитирует дрожь конечностей, тянется к пачке сигарет, достаёт одну, прикуривает и выпускает дым в приоткрытое окно. Делает пару быстрых затяжек и буквально за полминуты докуривает всю сигарету.

– Ну, так более-менее. В этом случае вдвойне осуждаю, чтобы ты пил за рулём.

– Если продолжишь – высажу. И буду есть и бухать в одиночку. Выговариваться тебе в аудио. И ты ещё потом сама захочешь вернуться, а я уже не пущу. Давай не терять времени. У меня программа максимум, – поднимает запястье и смотрит на часы. – Завтра к восьми мне надо быть свежим как огурчик. Так что часа два у нас есть, чтобы опустошить бутылку и разъехаться спать по своим постелям. Ок?

– Реально рассчитываешь услышать от меня положительный ответ? Дешевый подкат.

– Таранов хоть и при смерти и ты вроде ничего такая, симпатичная. Но как-то даже у полудохликов уводить женщину – не по-пацански. Да и у меня забав без тебя хватает. Любой позвони и прибежит. Но я не трахаться хочу, а выговориться, чувствуешь разницу?

– Окей. Тогда переходи к подробностям.

– Жребий кинем, кто первый начнёт, – достаёт из кармана монету. – Да – ты, нет – я.

– Погоди-ка… – не верю я. – Это что? – тянусь к монетке в его руках, потому что это не обычная рублевая, а с надписями.

– В руки не дам. Нельзя, – сжимает кулак. – Энергетика у нее моя, ясно? Мне лишь можно ее трогать, – на полном серьезе заявляет он.

– Господи, да Таранов прав был, ты пришибленный малость на голову.

– Так и говорил?

Прикрываю рот рукой. Вроде ещё не пила же.

– Впрочем, похуй, что она там про меня рассказывал. Я про него тоже могу. Если хочешь.

Качаю головой.

– Зачем она тебе?

– Типа моего талисмана. Ну и в минуты сомнений отличный помощник. Что, не слышала? Когда не знаешь ответ – да или нет – подбрасываешь монетку и ты уже знаешь, каким хочешь видеть этот самый ответ. Остаётся лишь проверить, соврал себе или нет. Не делала, что ли, так никогда?

– Нет, – пожимаю плечом. – Ладно. Кидай, давай свою волшебную монету.

Выпадает, к счастью, «нет». А это значит, первым будет изливать душу Сколар.

Мы останавливаемся на набережной. Я примерно в получасе езды до дома. Вроде и недалеко, но всё равно как-то непривычно. Мы ведь даже с Владом так не делали. Да что там с Владом – с мужем никогда на набережной не сидели, не ели фастфуд и не бухали. Но, должна признать что-то в этом есть… или настроение такое.

Сколар глушит двигатель, откупоривает бутылку, делает глоток, второй, и лезет за картошкой фри в пакет. Облизывает пальцы и блаженно мычит. Протягивает виски мне.

– Блядь, надо было тебе сначала предложить, но вот такой я джентльмен. И стаканчики забыл купить.

Беру из его рук бутылку. Сначала мешкаюсь, а потом тоже делаю глоток. Странный сегодня день. Очень странный.

– Начинай, – говорю я, разглядывая Сколара.

То ли виски действует, то ли не идет ему быть серьезным, но вот сейчас он куда больше нравится.

– Дело у меня одно. Прижимают. Точнее, склоняют сделать то, что я не готов. И проблема даже не в деньгах. А в личных связях. Если откажусь – удар по репутации. Если соглашусь – тоже. Всю голову сломал, как из этого выйти сухим. Но, похоже ни хрена.

– Так все плохо?

Сколар хмурится.

– Я пока ехал, в какой-то момент поймал себя на мысли, что мне проще бы сейчас въехать в столб. Вот серьёзно. Не потому что жить не хочу, а потому что заебало.

– Да тебе место рядом с Тарановым надо выделить. В той клинике, куда он собирается. В Швейцарии.

– Да-да, – посмеивается он. – Но у меня диагнозов для этого нет.

Открывает окно, опять берет сигареты.

– Влип, походу. Причём по классике.

Он смотрит вперед, на огни набережной, а я его не тороплю.

– Принял громкое дело. После недавнего успешного словил кураж. Думал там фигня. Быстро всё раскидаю, докажу и закрою.

Брёт бутылку, делает глоток, закуривает вторую подряд.

– Сначала всё выглядело нормально. Типа подстава. Типа невиновен. Типа «вытащить парня надо, ему шьют фигню». А потом… потом я сам всё нашёл. Все доказательства. Там даже не «может быть». Там конкретно. А я его защита. Пиздец. Приплыли.

– Ты можешь отказаться?

Сколар усмехается.

– Теоретически – да. На практике – нет. Это не просто клиент. Имя назвать не могу, чревато проблемами. И серьезными. Пока без понятия, как выкрутиться. Но я, блядь, вытаскиваю ублюдка, пока жертва валяется по психиатрам.

Смотрит в никуда.

– И знаешь, что самое страшное? Я уже почти не сплю. Каждый день всё глубже в этом дерьме. Ловлю себя на мыслях, как грамотно обойти улики. Где подтянуть. Где за яйца взять. Мозг работает – как будто я сам себе изменяю. В прямом эфире. Это выматывает.

Демьян делает затяжку, глоток, протягивает мне бутылку.

– А рассказываю тебе это потому, что ты сейчас в схожей ситуации. Что выберешь? Примешь его правила или пошлёшь к чёрту?

– Всё ты, что ли? Моя очередь?

– А ты думала, я сейчас расплачусь? Мужчины по-другому это проживают.

– Да, я уже поняла.

– Если не спасёшь его, потеряешь и любовь, и себя. Только дело не в том, как его спасти. А в том, выдержите ли вы друг друга настоящих. Он и так не подарок. А когда ему хреново тем более. У тебя сейчас тоже на весах немало, да?

Да. Всё так.

Пью виски – оно обжигает горло. Вместе со слезами, которые катятся по щекам.

Вроде умом всё понимаю и даже знаю, как поступить, а реальность… она немного другая.

Хочется взять у Сколара сигарету, затянуться. Но вместо этого тоже смотрю через лобовое стекло на воду. Какое-то время мы молчим и по очереди пьём. А потом я ему выговариваюсь и реву, как дура. Но будто и впрямь становится легче. Или это просто действие алкоголя.

– Закусывай, Таня. Я тебя на твой этаж в квартиру не потащу.

Прикрываю глаза. Представляю, как Сколар отвозит меня домой, а у подъезда поджидает Толя. Недавно была с Тарановым, теперь с другим, да ещё и в стельку пьяная. Смеюсь и реву от этой воображаемой картинки. Точно решит, что по рукам пошла. А в действительности – вот какая у меня драма разворачивается. Вся душа наизнанку.

– Да, мне хватит, – соглашаюсь я.

– Ещё полчасика – и такси тебе вызову,

– И себе?

– Что? – непонимающе сдвигает брови.

– То. Выпил ты много. У Таранова водитель есть. Сейчас вызову. И заодно его попрошу об этом Владу рассказать, – обвожу глазами свободное пространство между нами. – Пусть взбодрится. Ну и на меня он точно не подумает. Решит, что твои проделки.

Теперь Сколар в голос смеется.

– Коварная вы женщина, Татьяна…

– Андреевна.

– Сработаемся. Определённо сработаемся.

– Правда, не знаю, как надолго. Судя по всему, твоя карьера скоро полетит вниз.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – стучит костяшками пальцами по приборной панели. – Свечку завтра поеду в церковь поставлю. Авось пронесёт.

И непонятно опять – то ли шутит, то ли всерьёз.

– А монетка твоя что? Не подсказывает как правильно?

Улыбка сползает с лица Сколара, он нервно трет лоб.

– Да херня это всё. Сама чуть ли не понимаешь?

Понимаю. Все понимаю. И от этого так паршиво внутри. Никаким виски не запить и не заглушить эту боль. Только как то принять. Вот только как?

Мы ещё какое-то время сидим в тишине. Когда бутылка опустошена, я вызываю водителя Таранова. Он развозит нас по домам. Я впервые возвращаюсь в таком неприглядном виде. Благо Алиса уже спит, а Лене я обещаю завтра всё объяснить. Хотя, если честно, сама пока не знаю, как.