Билеты в один конец

52 глава

Утро начинается в полдень и с запаха кофе, который я варю для нас с Владом. Разница во времени с Москвой всего ничего, но для меня это ощутимо. Или просто сказывается бессонная ночь…

– Я бы еще часика два повалялась, – признаюсь Владу, подливая себе кофе и глядя, как Алиса не сидит на месте ни минуты. Ей все интересно, все важно, и везде нужно. Она заглянула на вилле под каждый куст и не может налюбоваться океаном, кусочек которого видно с террасы. При любом удобном случае просится к нему. Что и делает прямо сейчас. Обещаю, что после завтрака сразу пойдем на прогулку и добавляю Владу чуть тише, что вместо этого с радостью отправилась бы полежать в кровать, на что он тут же подхватывает:

– Я бы вообще не вылезал сегодня из нее. Но это нереально. Ребенку нужна активность. Предлагаю подыскать тебе тут помощницу.

– Зачем?

– Обращусь к знакомым, у меня здесь есть. Спрошу про подвижную, активную женщину, чтобы была на подхвате – поиграть, погулять с Алисой. Лишним не будет.

– А-а-а, – тяну я. – Поняла. Хочешь, чтобы у нас было больше времени для двоих?

– Если повезет. Не уверен, что после вживления имплантата сразу же вскочу на ноги и все будет как и раньше, – кивает он и портит этими словами прекрасное, хоть и слегка сонное настроение. – Но как только полегчает… – приподнимает уголки губ. – Держись. Планы на тебя у меня грандиозные.

– Ну еще бы… после вчерашнего-то. Сам держись.

– А что было вчера? – смотрит на меня с недоумением.

А я не на шутку пугаюсь. Он разве не помнит наш ночной разговор? Что мы не предохранялись?

– Да расслабься ты. Все в силе, – смеется он.

Я возмущенно выдыхаю. Уже собираюсь сказать колкость, но вмешивается Алиса:

– Хочу гулять! Хочу к океану! – разряжает она обстановку. – Вы поели?

– Еще нет. Кофе пьем, – отвечает Влад. – Иди пока переодевайся. Возьми очки и кепку. И свой локомотив.

Алиса убегает, а я не свожу взгляда с Таранова.

– Плохие шутки, Влад. Я уже подумала, что ты всерьез забыл.

– Забудешь тут, – снова лыбится. – Один вон уже готовый бегает ребенок. Другого скоро сделаем. Не жизнь, а сказка, – потягивается. – Еще бы не надо было в клинику…

Смотрю на него – и снова эта нежность. А ведь всего секунду назад раздражал. Да, меня штормит. Из отчаяния в эйфорию и обратно. Но, может, в этом и суть? Если всё ровно и гладко, то это вовсе не твой человек?

Снова цепляюсь за мысль о Толе. Нет, не сравниваю. Анализирую. Потому что в последнее время в тех отношениях не осталось ничего, кроме быта и опустошения. А еще скука, которую я по глупости принимала за спокойствие. Но это было обоюдное равнодушие и удобство.

Когда-то я сделала выбор. Не сердцем, а головой. А потом долго и упорно обустраивала уют, строила планы, подкармливала свою иллюзорную влюбленность, как бездомного кота. Муж был старше, опытнее, статусный. Все как будто бы «правильно». Но не мое. Совсем не мое.

И воронка затягивала. День за днем. Глубже, дальше от самой себя.

Теперь я даже вспомнить не могу, было ли в той семье хоть одно утро, такое же теплое, как сегодня. Хоть один вечер с подобным дыханием жизни. Словно все это время я играла кого-то: жену, мать, хорошую девочку. Уговаривала себя, что так у всех. Так надо. А на самом деле теряла себя. И вот теперь, только теперь, я до боли в груди понимаю, что значит «правильно».

– Кстати, ты хорошо справляешься. Так и не скажешь, что у тебя не было детей. Алиса к тебе тянется, а поначалу испугалась.

– Когда же это было? – прищуривается Таранов.

– Когда впервые тебя увидела у сада. Ты тогда за нас перед Толей заступился.

– А, точно, – кивает Влад. – Вообще, дети не моя тема. Я подобного всегда сторонился и они меня тоже… – отрицательно качает головой. – Но догнало.

– И зря, – убираю чашки со стола, чмокаю его в щеку. – Тебе очень идет быть папой, – и тоже иду переодеться.

Мы выходим из дома далеко за полдень. Направляемся к океану. Через улицы, по которым перекатываются тени, через ступени, где сидят подростки. Алиса несется вперед, собирает камушки, что-то напевает – и глядя на нее, невозможно не улыбнуться.

Мы идем с Владом позади. Он дает мне руку.

Мимо проезжает автобус – яркий, туристический, с открытыми окнами и музыкой. В нем машут люди, смеются, атмосфера веселая, беззаботная. Так и хлещет эмоциями. Влад окликает Алису, отпускает меня, подхватывает ее. Они машут в ответ и я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Ни о чем плохом не думаю. Или блокирую эти мысли. Но снова в этом настоящем. Здесь и сейчас. Насквозь пропитанном нежностью и теплом.

День пролетает незаметно. А за ним и еще один. Влад ездит на обследование в клинику и, как обещал, подыскал мне женщину в помощницы. Сам провел с ней собеседование и утвердил. Пару раз я созвонилась по видео со Сколаром, когда Таранов был в клинике, доложила ему обстановку. Демьян в ответ и благодарность накидал мне работы, сказав, чтобы я не расслаблялась и мозги были чаще задействованы не только «романтической чушью», как он это грубо назвал, но и юридическими терминологией.

Но они забиты романтикой и любовью. Заняты Владом. И только им. А еще моим желанием, чтобы приступы его… пусть не оставили бы навсегда, но их стало меньше. Или они не носили такой тяжелый характер.

После очередного сексуального марафона, который мы устраиваем ночью, я делаю, как обычно, завтрак и наблюдаю за ним исподтишка. Еще со вчерашнего дня он как-то сник. Движения замедленные. Сейчас и вовсе ложку держит неуверенно, и будто пальцы подрагивают. Плечи опущены. Натянут, как струна.

Алиса подбегает к нему, что-то спрашивает, но он не отвечает.

Откладываю ложку в сторону, которой мешаю бульон на обед, и смотрю на него внимательнее.

Он замечает мой взгляд. Ставит чашку на стол.

– Всё нормально? – спрашиваю прямо.

– Да.

– У тебя руки дрожат и выглядишь бледным… Мы вчера переусердствовали?..

Он трет виски. Смотрит в пол.

– Скоро приступ начнется? – произношу глухо. И когда говорю слово «приступ», будто напряжение под кожей идёт. Как молния по проводам. И она ищет, где прорваться.

– Может…

– И тогда лечение отложится?

– Не знаю.

– Давай поедем сегодня к врачу? Не будем больше ждать. Пожалуйста…

Он качает головой.

– Стимулятор все равно не ставят сразу. Надо анализы, сканирование, проверка всех систем. Это как минимум три-четыре дня подготовки, – прикрывает глаза, будто у него перед ними все вертится. – Но да. Надо ехать. Пока я еще сам стою на ногах. Позвоню сейчас врачу.

Подхожу. Сажусь рядом. Про обед, прогулки и в целом про всё мысли вылетают. Прислоняюсь к его плечу. Мне страшно, но признаться в этом боюсь. И та картинка из больницы… Как приклеенная теперь перед глазами. Не хочу, чтобы ему снова было плохо. И не хочу, чтобы он это переживал. Видеть, как мучается и болеет любимый человек невыносимо.

После полудня мы едем в клинику. Врач настаивает не ждать серии приступов и подстраховаться. Алису сразу ведут в игровую, а нас провожают в зону диагностики. Ассистент перечисляет, что Владу будут делать, затем дружелюбно улыбается:

– Пройдемте? – кивает в сторону кабинета для ЭЭГ.

Таранов сидит в кресле, чуть склонившись вперед. Руки сцеплены слишком крепко, на слова не реагирует.

– Влад? – трогаю его ладонь. – Хочешь воды?

– Нет, – отвечает не сразу и говорит почти шепотом, едва двигая губами.

– Тебе нехорошо?

Но ответа не следует. Он резко сжимается, пальцы вцепляются в подлокотники, мышцы на лице искажаются. Он начинает дрожать всем телом, как будто ток пропускают через позвоночник. Глаза закатываются. Голова дергается назад. И он, ослабев, падает на пол.

– Влад! – подскакиваю и тут же оказываюсь рядом. – Влад, слышишь меня? – склоняюсь над ним.

Ассистент включает тревожную кнопку. Медперсонал реагирует мгновенно. Подбегают сразу двое в белых халатах. Меня просят отойти, кто-то удерживает его тело, другой отдает приказы на английском, но я настолько напугана, что не соображаю ничего, что они говорят.

Молча отступаю, ощущая, как сжимаются собственные пальцы. До хруста. А еще не могу дышать. И думать тоже не могу. Только смотрю, как его уносят. И не понимаю, как сама стою на ногах. То, чего я безумно боялась, произошло. На моих глазах. И это зрелище – не для слабонервных. Если тогда, в кабинете на собеседовании, я думала, что это обычный обморок – и он действительно был на него похож, то сейчас… Сейчас это самый настоящий приступ. И меня вслед сердечный может прихватить.

Не помню, как дохожу до кресла и оказываюсь в нем. Администратор предлагает мне воды. А мне своей хватает – соленой. На щеках…

Через полчаса меня зовут в палату.

Влад в сознании. Лежит под капельницей. Лицо бледное, глаза закрыты. Я сажусь рядом. Но страшно прикасаться. И я не знаю, что сказать. Да и не приходится, потому что заходит врач. Говорит на чистом английском, и сейчас я его уже частично понимаю. Но ассистент, который появляется следом, переводит:

– Мы экстренно провели базовые обследования. Электроэнцефалограмма подтверждает устойчивую очаговую активность. Мы рекомендуем приступить к протоколу имплантации стимулятора как можно скорее. Если вы подпишите согласие, начнем предоперационные обследования. У вас мало времени, сеньор Таранов. Либо начнется серия приступов и процедура затянется до стабилизации вашего состояния. Решайте.

Влад открывает глаза, фокусируется взглядом на мне, потом на враче. Слабо кивает.

– Я подпишу. Делайте.