Билеты в один конец

31 глава

– Не кипешуй, донесу я твою дочь до номера, – говорит Влад, беря Алису на руки.

Но я всё равно переживаю. Таранов выглядит уставшим. И сегодня – даже ещё сильнее, чем вчера. Или это мне кажется, потому что я и сама с таким недосыпом и ритмом скоро стану походить на списанную батарейку.

Поднявшись на лифте, открываю дверь в номер и пропускаю Таранова. Он укладывает Алису, а я иду его проводить. Хотя вполне могла бы прийти к нему ночью.

Но не в этот раз.

– Я в детстве на скрипке играл. До сих пор с ностальгией вспоминаю и жалею, что бросил. Не хочешь её отдать? – говорит он с задумчивостью, глядя на меня. – Мне кажется, её бы заинтересовало. Ну или фортепиано. Гитара. На крайний случай – художественная школа. Подвижный ребёнок с ярким воображением. Её надо «заземлять». В будущем пригодится. У неё плохо с усидчивостью. Может мешать в достижении целей.

– Скрипка? – удивляюсь я.

Вот так новости. А вы полны загадок, мистер адвокат.

– Ну да, – пожимает плечами. – Было дело. А ты всерьез подумай над моими словами.

Я опускаю глаза на его татуировку с черепом. В ресторане на Таранова много женщин обращало внимание. Все взгляды были прикованы к нам. А я, хоть и гнала от себя неправильные мысли, что Владу бы такую же милую девочку кто-нибудь родил – потому что отцовство очень красит мужчину, да и стирает с него часть циничного отношения к жизни – но что-то мне подсказывает: система, всё это – не про него. У него другие планы. Только какие?

– Почему не танцы или не активный спорт?

– Можно и танцы, но в спорт я бы не стал отдавать. Жёсткая дисциплина сломает в ней творческое начало. Да и зачем ей эти ограничивающие рамки, сборы, бесконечный режим, специальное питание. Тебе тоже. За каждым таким спортсменом с успехом стоит кто-то из его родителей. Можно вполне и по-другому реализоваться без подобных жертв. И вложений.

Не понимаю, откуда это нежное чувство к нему. Делаю шаг, кладу руки на его грудь, и под ладонями мгновенно становится горячо, а этот нежный шар внутри разрастается. Было бы замечательно, если бы Влад передумал уезжать и остался с нами.

Касаюсь его губ – дыхание сбивается. Мгновенно получаю ответ на свои осторожные попытки. Воздух между нами густеет и становится концентрированным. Кто-то явно хочет, чтобы я не забыла этот прощальный поцелуй? Наши языки сплетаются, я оказываюсь прижата к стене, руки Таранова блуждают по моему телу.

Между нами, может, и нет сейчас секса в классическом его проявлении, но, как по мне, он – в каждом касании. В каждом жесте. И мне очень нравится, какая я рядом с этим мужчиной. Вспыхиваю, как спичка. Не думаю о приличиях, вообще ни о чём не думаю. Только инстинкты.

Таранов – полное олицетворение своей фамилии в данной ситуации. Да и в целом. Нет шанса устоять. Причём в прямом смысле: ноги ватные, тело слабое, пульс долбит, в ушах шумит – и кажется, вот-вот в обморок рухну.

Влад прерывает поцелуй, смотрит мне в глаза. А я всё ещё ощущаю касание его языка на своём, чувствую его вкус.

– Может, всё-таки останешься и не полетишь? Отложишь, перенесешь поездку? – произношу то, чего на самом деле хочу.

– Не могу. Надо решить кое-какие вопросы.

Уговаривать нет смысла, поэтому просто киваю.

– Во сколько улетаешь?

– В шесть.

– Так рано…

– Очень. Учитывая, что до аэропорта еще добираться. Если будут сложности или вопросы – я на связи. Можешь звонить и писать в любое время дня и ночи.

– Только если сложности? Просто так писать нельзя?

– Можно. Присылай свои голые фотки.

Вроде ничего такого не сказал, а щёки вспыхивают румянцем.

Обнимаю Влада снова. И мы опять целуемся. Внизу живота расходятся горячие волны, и это уже начинает походить на пытку.

– Всё, – облизываю влажные губы. – Иди отдыхать.

Он снова смотрит мне в глаза, улыбается этой моей любимой мальчишеской улыбкой.

– Хорошо вам отдохнуть, – выпускает меня из объятий аккуратно, будто зная: мне потребуется пару мгновений, чтобы унять эту сумасшедшую дрожь в коленях и не упасть без его поддержки.

Хочется, как маленькой девочке, потянуться обратно, снова повиснуть у него на шее. Но отпускаю. Потому что, как бы ни было хорошо и идеально в сексе, – на этом все точки соприкосновения заканчиваются. Ну, ещё рабочие отношения остаются. Надо будет уточнить свой график. Или все ушли в небольшой мини-отпуск?

– Пока, – говорю, наблюдая, как он разворачивается и уходит.

Надо было трусики снять в туалете ресторана и пока целовались – запихать ему в карман пиджака.

Но я как всегда: хорошая мысль приходит запоздало.

Слышится мягкий щелчок – и комната погружается в абсолютную тишину. Лишь сердце бешено стучит, и волны внизу живота не становятся тише. Хочу разрядки. И не хочу, чтобы Влад уезжал.

Блок стоит на его отъезд, и тревога поднимается внутри. Знать бы еще причину. Или это просто обычный страх – остаться с Алисой и куском неопределённости с Толей один на один. Поскорее бы уже заседание. Которых, предполагаю, будет не одно.

В душе я всё же позволяю себе немного разрядиться – и в этот момент, когда по позвоночнику проносится дрожь, а ноги снова слабеют от вспышки оргазма, перед глазами – Таранов. А в голове – наш поцелуй. Всё-таки секс и мозг тесно взаимосвязаны. Образы такие яркие, будто я не в душевой кабине нахожусь, а с ним рядом.

Вытершись насухо полотенцем, иду в спальню. Укрываю Алису одеялом, подхожу к окну. Отодвигаю занавеску. Сажусь на подоконник и смотрю на подсвечиваемый фонарями фонтан.

Вроде всё хорошо. Нет причин для беспокойства. Но что-то тянет внутри. Давит на грудь.

А мысль, что Влада долго не увижу, – вгоняет в тоску.

Утром просыпаюсь раньше Алисы. Пару секунд не понимаю, где я, кто я, что вообще здесь делаю. Потом вспоминаю.

Смотрю на часы. Время семь утра. Таранов уже, наверное, летит в самолёте.

Под утро я просыпалась несколько раз, прислушивалась, тянула руку к телефону, думала – встать и проводить, или не надо. В итоге просто лежала, слушала дыхание Алисы и считала удары сердца. А потом вырубилась.

Встаю с кровати. Отодвигаю штору и смотрю на залитый лучами двор. Красиво. Будто новая страница жизни. Рисуй что хочешь. Но я не знаю, что там рисовать. И формальности с Толей надо завершить. Кстати, про него. Открываю наш чат, который отправила в архив, а там куча непрочитанных сообщений. Закрываю. Не читаю ни одного. Чтобы не портить себе настроение, которое и так почему-то сегодня никакое. Предполагаю – из-за Таранова и его отъезда.

Мы с Алисой весь день проводим на улице. Смотрим новые места. Гуляем. Едим мороженое. Смеёмся. Время с дочерью здорово отвлекает. И пролетает незаметно.

На ужин наконец прибиваемся к гостинице, идём в ресторан. На десерт я беру кофе, она – пирожное. У неё шоколад на носу, у меня – хроническая тревога в груди, и рука то и дело тянется к телефону, чтобы написать Таранову. Но что-то останавливает. Не хочу навязываться? Жду сообщения или звонка от него? Решаю дать себе передышку. Нам обоим. Это ведь даже не отношения. И что-то подсказывает – Владу не нужна эта гиперопека. Хотя какая уж гиперопека – я просто за него немного переживаю. В итоге заказываю себе бокал вина и, выпив его, пишу короткое сообщение:

«Как долетел? Как самочувствие?»

Влад перезванивает спустя час. Алиса как раз купается в ванной. Говорит вполне бодрым голосом, что всё хорошо. Едет в одно красивое местечко и завтра скинет фотографии. Интересуется, как у нас прошёл день.

Лишь в конце разговора, уже попрощавшись, понимаю, что надо было себя послушать, потому что впереди ночь, а живущая где-то внутри тоска вдруг, не пойми откуда взявшаяся, выворачивает меня наизнанку.

Зато следующим утром от неё не остаётся и следа. Из-за Толи. Он звонит ближе к полудню. Я сбрасываю. Но он снова звонит. А я опять сбрасываю.

Через полчаса звонят уже с незнакомого номера.

Не хочу брать, потому что предполагаю, что это снова Толя. Но чувствую, что надо ответить.

– Здравствуйте, это Василиса Владимировна, старший инспектор отдела опеки и попечительства. Вы недавно приезжали и давали пояснения по заявлению. Подскажите, где вы сейчас находитесь и с кем ребёнок? Нам поступила новая жалоба.

Блин… Это теперь так всегда будет? Куда бы я ни отправилась – на мне метка?

– Мы в отпуске. Я с дочерью. Рядом. Она здорова, всё в порядке.

– Поняла вас, спасибо. Оставайтесь на связи. Возможно, понадобится подтверждение – билеты, бронь отеля, справки, если вы обращались к врачу. Вы сейчас в России или уже за границей? – голос у неё ровный, без интонаций. А у меня внутри – паника. Словно опять звонят из полиции, и всё сжимается в тугой, горячий ком.

– В России.

– Уточните, пожалуйста, точное местонахождение.

Чтобы Толя приехал?

– Это обязательно?

– Да. Согласно требованиям, мы обязаны установить, где находится ребенок, если поступило обращение. Это входит в проверку условий проживания.

– Минеральные Воды.

– Подтверждающие документы сможете предоставить при необходимости? Я видела, суд назначил заседание на конец месяца.

– Всё будет.

– Хорошо. Благодарю. До свидания, – завершает она разговор.

Секунду просто сижу. Смотрю на Алису – она кормит кошку, которую сама же слепила из хлеба. Потом усаживает на свой локомотив и катает по дивану. Я обещала пойти погулять, но меня трясет от бешенства. А ещё я хочу опять плакать. Просто потому что много всяких эмоций накопилось.

Но если сейчас начну это дело, то не остановлюсь.

Гашу порыв написать Владу, решив сохранять хладнокровие. Да и что ещё остаётся. Просто это надо как-то пережить. Другого варианта нет.

Захожу в ванну. Умываюсь, позволяя всё же нескольким слезинкам скатиться, а потом направляюсь к Алисе и зову её на прогулку. Мы же приехали набираться впечатлений, а не грустить. Остальное все подождет.