Билеты в один конец

9 глава

Голова не соображает. Вообще. Сердце колотится, надрываясь, а перед глазами – лицо разрисованного. И его татуировки. Всевидящее око. Череп – жуткий, на всю шею, со щелью вместо рта. Да там все разом: пентакли, переплетенные змеи. Сатанист самый настоящий, а не юрист… Или адвокат дьявола?

Я смотрю на мужика рядом, который курит, затягиваясь так, будто за один вдох собирается выкурить всю сигарету. Тоже хочется, хотя я ни разу, никогда… Впрочем, то, что вытворяла в купе, я тоже никогда не делала. Не спала с первым встречным. Не стонала, впиваясь ногтями в его лопатки… Вообще, такое ощущение, что это вовсе и не я была, а какая-то сущность, вылезшая из-под кожи, когда Алексей провел языком по моей шее.

Алексей… Имя режет язык, будто осколок стекла. Между ног ноет, губы горят, словно их обварили кипятком. Все тело – сплошной синяк. Даже колени содраны. Казалось бы, я не питала иллюзий, когда отдалась накатившему желанию, а теперь… Тело помнит каждый толчок, каждый укус. И предательски тянется назад, к тому вагону.

Сатанист. Точно. Провел магический обряд. Другого объяснения случившемуся у меня нет.

– Хочешь? – лыбится незнакомец и протягивает пачку.

Да, осталось накуриться. А можно и с этим первым встречным трахнуться. Вон прямо там, за углом. Слабо, Тань?

Мысленно даю себе оплеуху. Еще в чувство вины скатись. Но за что себя винить? Хорошо ведь было. А Толик… Не вернусь я к нему. Наш развод – лишь формальность.

– Не буду, – отрицательно качаю головой и отхожу в сторону.

Наверное, от меня за версту пахнет сексом. И удовлетворением.

Определив название станции, я покупаю в интернете новый билет. Благо мы проехали большую часть пути и до Сочи уже можно добраться на «Ласточке». Надо только найти банкомат – двух сотен, что есть в джинсах, мне явно не хватит на дорогу.

В ушах все еще шум: стук колес, сбившееся дыхание моего попутчика, мои собственные стоны, которые вырывались против воли, против всех этих лет «правильного» брака. Я сама от себя такого безрассудства не ожидала.

С ума сойти… Какая-то теневая моя сторона. Чего еще я о себе не знаю?

Карточка дрожит в пальцах, выскальзывает и падает на плитку. Поднимаю. Снова вставляю в банкомат. Экран мигает. Я не могу вспомнить пароль. Три попытки – и ее «съедят». В спину кто-то ворчливо взвизгивает:

– Давайте уже, люди ждут!

Приходится открыть приложение и войти по куар-коду. Но оказывается: «Недостаточно средств».

В смысле недостаточно? Еще вчера была шестизначная сумма…

Я бью кулаком по железу.

– Да чтоб тебя!

Уменьшаю запрос до пары тысяч – банкомат выдает деньги. Я убираю их в кошелек и открываю переписку с мужем.

«Приеду в понедельник, все обсудим. Бюджет временно урезал».

Обсудим. Как будто развод – это чаепитие с пряниками.

Банкомат настойчиво мигает: «Заберите карту». Выдергиваю ее. На обратной стороне – детская наклейка с единорогом. Алискин подарок: «Чтобы мама не теряла».

Смешно. Я потеряла все. Даже себя.

Пока жду «Ласточку», рука сама тянется к горлу – там тоже синяк. Метка. От чужих губ. От чужих рук. Я ведь раньше только с мужем, других ласк не знала…

Телефон вибрирует – звонит Толя. Я сбрасываю, но почти в то же мгновение приходит эсэмэска.

«Ты где?»

Не отвечаю.

Спустя пять минут названивает уже свекровь. Маму подключил, чтобы найти пропажу?

Я тычу на зеленую кнопку.

– Таня, ты где? – спрашивает Елена Николаевна.

Подключил. В интонациях свекрови слышно недовольство.

– Еду. Через пару часов буду.

Или чуть больше, но умалчиваю об этом.

– Как Алиса?

– Вроде получше. В общем, не надо было тебя дергать… Мы бы сами справились. Ну да ладно, раз ты уже в пути, то ждем.

Даже не предложила поехать обратно к мужу? Наверное, уже знает о нашей «проблеме» и планирует разговор. Ну-ну.

«Ласточка» приходит без опозданий. Я сажусь у окна и прислоняюсь лбом к стеклу. Поезд трогается. Синяк на шее пульсирует в такт стуку колес. Закрываю глаза – и вижу его. Нет, не мужа. О Толе мыслей больше нет. Все тело до сих пор ноет от ласк того сатаниста из купе. И к моему ужасу, жаждет продолжения.

Когда пытаюсь воспроизвести в памяти все, что произошло, кожу покалывает словно тысячей иголок и в груди нарастает трепетное волнение.

«Сама. Опускайся», – звучит голос Алексея, как на повторе.

Невозможный нахал!

Спустя три часа я на вокзале. Через приложение вызываю такси, но потом вспоминаю, что денег на карте почти нет. Черт. Отменяю заказ и ищу частника. Приходится торговаться, как на рынке.

Всю дорогу таксист пялится на меня через зеркало заднего вида, выжимая стыд из каждого моего нерва.

– Пожалуйста, быстрее! – бросаю ему в спину и стискиваю зубы.

Я опаздываю. Сильно. Из-за себя. Из-за этого чертового поезда, где все началось и закончилось.

Водитель прибавляет скорость, швыряя машину между фургонами, и меня прошибает страхом. Да, осталось в аварию попасть. Лучше помалкивай, Тань. И думай, куда устроиться на работу.

Толик, конечно, мудак. Мог бы не трогать деньги на карте. Непонятно, что вообще он хотел этим показать – что я полностью от него завишу?

К счастью, мозгов хватило заранее забронировать номер в отеле, где остановились свекровь с Алисой, и оплатить несколько суток.

Елена Николаевна открывает дверь и внимательно осматривает меня с ног до головы.

– Ну наконец-то! – шипит она. – Три часа звонков! Я вся извелась!

Ее взгляд скользит по моей шее, где синяк уже, наверное, чернеет.

– Где ты была?

– Меня ограбили… На вокзале…

Поднимаю руки и демонстрирую ей ссадины.

На лице Елены Николаевны отражается ужас.

– В смысле?

– В прямом. Толкнули, отобрали кошелек. Поезд ушел без меня, пришлось пересаживаться на «Ласточку».

Я снимаю обувь и спешу к дочери. Она лежит под одеялом, спит. Щеки алые, волосы мокрые от пота. Рука сама тянется прикоснуться ко лбу – Алиса горячая, как печка.

– Мам… – шепчет она, не открывая глаз. – Ты приехала?

– Приехала.

Глажу ее по волосам.

– Вы ей что-нибудь давали?

– Ну конечно. Скоро должно подействовать.

Я засовываю дочке под мышку градусник. Он пищит через пару минут.

– Тридцать восемь.

– Спадает понемногу. Пару часов назад было тридцать девять с половиной. Врач приходил. Список лекарств на тумбочке, позже выкупишь.

– Хорошо. Карту только свою оставьте. У меня… нет.

Елена Николаевна что-то бурчит себе под нос, но я не обращаю внимания.

– Малышка… – Снова глажу Алису по голове. – Очень плохо?

– Уже получше, – тихо шепчет она, прижимаясь ко мне, отчего я непроизвольно дергаюсь.

Надо бы помыться, сменить одежду…

Целую Алису в щеку, говорю, что я быстро, и иду в номер этажом ниже.

Внутри просто, чисто и опрятно. Беру полотенце, и прямиком в душ. Смотрю на себя в зеркало: синяк на ключице, царапины на бедрах, глаза – будто не мои.

Я отключаю все мысли и эмоции.

Потом. Все потом.

Мою тело, волосы. Переодеваюсь и возвращаюсь к дочке.

– Мам… – слабо улыбается Алиса, – а когда мне станет совсем хорошо, купим мороженое?

– Купим, – улыбаюсь я в ответ.

Ложусь рядом, обнимаю ее, целую все такой же горячий лоб – и наконец испытываю привычные чувства, привычные ощущения.

Эту Таню я хорошо знаю. А ту, что ехала в поезде Москва – Сочи, – нет.